Глава третья. Прирученный

ИНТЕРЛЮДИЯ

11 лет назад, 2688 год

— Ментор! — уединение друида нарушил ворвавшийся в комнату Нефра. Его щеки потемнели от прилившей к ним крови, а всегда собранный в хвост жесткий гребень волос растрепался. — Он опять…!

Нефра умолк, взглядом прося ментора пойти с ним. Подобрав полы бурого халата, друид неохотно поднялся. Он уж и не помнил, когда в последний раз в Лоне наступали дни покоя, лишенные суеты, создаваемой двумя учениками.

Кляня Райза всем, на чем свет стоит, Нефра шел впереди ментора. Еще только подходя к саду для занятий, он уже слышал смешки молодых друидов, успевших собраться поглядеть на устроенное безобразие.

Сжимая кулаки и сгорая со стыда, Нефра вышел на всеобщее обозрение, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться на Райза. С насмешливой улыбкой тот опирался о сотворенную ним каменную пародию Нефры, застывшую в дурацкой позе с оттопыренной голой задницей. По камню стелилось едва заметное плетение, защищавшее скульптуру от попыток друида разрушить ее, предпринятых, едва тот обнаружил находку.

— Светлого вам дня, ментор, — Райз вежливо поклонился. Отсутствие на его лице вины и страха перед друидом-учителем только больше взбесило Нефру.

— Дрянной грязнокровка. Человеческие маги не смеют прикасаться к камню Лона, — прошипел он, давясь от злости, но ментор остановил его.

— Разве я виноват, что они такие неумехи?

— Ты будешь держать ответ за свой проступок перед Верховным друидом, Райз, — полы халата взметнулись, когда ментор развернулся на месте. — Следуйте за мной, вы оба.

Бересту хватило одного взгляда на лица вошедшей троицы, чтобы догадаться о сути проблемы. Поклонившись, ментор без прелюдий изложил причину своего появления, искоса глядя на Райза, казалось, нисколько не раскаивающегося в своем баловстве.

— Поясни свой поступок, Райз, — попросил Берест, сложив пальцы замком перед грудью.

— Нечего было портить мои записи.

— Ложь! — выкрикнул Нефра, темнея лицом пуще прежнего.

— Да неужели? — с ехидной улыбкой парировал Райз.

— Вы можете быть свободны. Ментор, позаботьтесь, чтобы саду вернули первоначальный вид. Райз, тебя я попрошу задержаться.

Проведя Нефру насмешливой гримасой, парень обернулся к угрюмо на него смотрящему Бересту.

— Подобные действия непозволительны, Райз.

— Не нужно было трогать мои записи, — упрямо повторил парень. — Разве хоть один из друидов терпел бы издевательства? Так чем я хуже? Все из-за того, что я человек? Разве Светоч не принимает каждого, кто открывает ему сердце?

— Райз, пройдет не один год, прежде чем остальные начнут доверять тебе так, как верю я. Многие из них совсем еще юны — друиды медленно взрослеют. Им сложно принять, что в Лоне появился кто-то, столь отличный от них. Просто запасись терпением.

— Люди не живут двести лет, как друиды, — голос Райза нисколько не смягчился, такой же гордый и упрямый. — Я не гость здесь! Лоно такой же дом мне, как и вам! Заставить остальных признать меня не в ваших силах, поэтому я сделаю это сам!

— Эх, мое светозарное дитя. Порой ты светишь слишком ярко даже для моих глаз.

Приблизившись к Райзу, Берест помедлил, не зная, как проявить свои чувства, но, вспомнив виденный у людей когда-то давно жест, взъерошил волосы еще совсем юного мальчишки.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРИРУЧЕННЫЙ

Наше время, июнь 2699 года, спустя 60 лет после Битвы Искупления

Кирай все не мог решить, что впечатляет его больше — гигантский летающий остров или же растущие на нем исполины, упирающиеся могучими кронами в облака. Их ветви облепили сферы, слепя глаза своей белизной. Окруженные садами аллеи тянулись от одного древа к другому, оплетая обитель Небесных Кочевников хитроумной сетью.

Лимус с улыбкой наблюдал за восхищением на лице друга, не мешая тому наслаждаться открывшимися видами Гнезда.

— Пойдем, нечего здесь толкаться, — маг поманил церковника за собой, покидая воздушную пристань.

— А как же…? — Кирай посмотрел вслед удаляющимся Гериалу и Даре.

— Увяжешься следом — со скуки помрешь. Идем же. И брось здесь хоть часть своих сокровищ, или весь день будешь болтаться с игольником за плечом и людей пугать? Да-да, прямо у охраны, никто на твое добро не позарится, можешь быть спокоен.

Оставив в указанном Лимусом месте рюкзак с цинками и большой игольник, Кирай проводил грустным взглядом свой «схрон» и прошел под полами каменного изваяния, знаменующего вход на территорию Гнезда.

— Нравится или нет, но во многих миссиях мы всего лишь болтаемся хвостом за Гериалом. Так что пока он ведет переговоры в башне Децемвирата — куда нас с тобой уж точно не пустят — есть время осмотреться.

— Переговоры с Децемвиратом? Разве для подобных вещей не посылают дипломатов?

— А мы кто, по-твоему? — Лимус хохотнул. — Высококвалифицированные специалисты широкого профиля — и течь заткнуть и зубы выбить. Если посылать кого-то из Берилона, то, не ровен час, сожрут еще по дороге. А Гериал на хорошем счету, вот нам и поручают часть всей этой дипломатической возни. Дешево и надежно, да и отношение лояльнее будет благодаря моей персоне, околачивающейся рядом с магами с Огнедола. Да, теперь еще и с церковником, я не забыл.

— Ты так мне и не рассказал, почему оставил Гнездо и как смог стать егерем, — Кирай глазел по сторонам, не переставал удивляться диковинной атмосфере Гнезда. Оно будто бы застряло в прошедших десятилетиях — без привычных Огнедолу гребней многоэтажек и натянутых высоковольтных линий.

— Разве моя тяга к покорению дальних горизонтов не очевидна? К тому же я сама обворожительность и талант, так почему бы и нет? А все, кто негодует по поводу моего происхождения, пусть отправляются к Гериалу и уже ему выкладывают свои сомнения касательно моей лояльности Огнедолу.

— Понял я, понял, не горячись, — поспешил придержать разошедшегося друга Кирай. Его внимание привлекло сдержанное свечение, льющееся из-за деревьев выше по аллее. — Что там такое?

— Пойдем, поглядишь, — Лимус сошел с дорожки и побрел напрямик.

Сорвав на ходу пару груш, маг бросил одну церковнику. Идущая по аллее группка гомонящих девиц остановилась, с хихиканьем обсуждая топчущих траву недотеп.

— Ты уверен, что все это не нарушает общественный порядок? — уязвленный насмешками, Кирай поспешил догнать Лимуса.

— Опять ты за свое! Даже здесь не успокаиваешься, — маг хотел было пихнуть Кирая кулаком в плечо, но благоразумно передумал. — Прекрати дергаться, я хорошо знаю, что здесь принято, а что нет.

Отпущенный смешок Лимуса заставил церковника усомниться в его словах. Как уже бывало не раз, маг умолчал о том, что не раз переступал через хорошо известные ему порядки.

Изгиб за изгибом, из-за деревьев вырисовывалась статуя в два человеческих роста, окруженная алыми розами. Высеченный из белого камня, мужчина держал в руке лук с натянутой тетивой, чьи вылепленные в виде птичьих крыльев плечи и были источником мистического сияния.

— У нас любят увековечивать прошлое, — объяснил Лимус, остановившись под изваянием. — Это потомок одного из Основателей Гнезда. Между прочим, герой Битвы Искупления.

— Да ладно тебе, тогда все были героями.

— Конечно, все. Кто-то больше, кто-то меньше, а без кого-то союзную армию и вовсе стерли бы в порошок, — Лимус похлопал статую по каменной ноге. — Лук, стрелы, с одного выстрела убивающие извергающих лаву поганцев, ничего не напоминает? Забыл все, чему в школе учили?

— Не было такого. Тогда церковники и маги объединились, и сила их союза позволила сломить превосходящую армию Потусторонних, — Кирай с непоколебимым упрямством процитировал фразу из учебника, но, помедлив, добавил: — Говорят, что тогда среди магов был прямой потомок Первого, но я думаю, это всего лишь домыслы. Один человек не выиграет войну.

Прищурившись, Лимус внимательно посмотрел на друга. Что-то решив для себя, он покачал головой и улыбнулся.

— Это ваша история и не мне в нее лезть. В любом случае, он остается героем Гнезда, немало сделавшим для его будущего. Даже страшно представить, на что способна сила заклинателя. Кстати, этот лук — даже не представляю, из какого камня он сделан, но светится он даже в темнейшую из ночей — точнее его прототип, был подарком моего наставника.

— Ты никогда не говорил ни о чем подобном.

— Да-а, — протянул Лимус, сконфужено скребя макушку, — как-то руки все не доходили. С егерским сводом правил голову сломаешь, пока разберешься, что можно разглашать сторонним людям, а что нет. Проще уж совсем помалкивать.

— «Помалкивать» — это о тебе, точно, — Кирай рассмеялся и неожиданно стих.

Чутье церковника подсказывало ему, что они больше не одни, и что дело не в случайно прохожем, но в ком-то, кто намеренно наблюдает за ними. Обернувшись, он не увидел ничего, кроме карликовых деревьев и стаек молодежи, гуляющих по соседним аллеям. Немного успокоившись, он вновь посмотрел на статую, когда чье-то присутствие стало еще ощутимее.

— Наставник! — радостно крикнул Лимус, и Кирай невольно вздрогнул, когда рядом со статуей появился старик, которого еще мгновение назад там не было. Седые волосы были взъерошены, а полы балахона колыхались, будто потревоженные налетевшим ветром. — Я думал, вы в башне Децемвирата. Позвольте представить вам моего…

— Опять ты здесь, чтобы донимать меня, — проворчал Мешери, смерив застывшего Кирая придирчивым взглядом. — Все дела себе не найдешь, лентяй бестолковый.

— Я прибыл с группой из Огнедола, — Лимус спал лицом. После нескольких лет отсутствия, в его сердце теплилась надежда, что хотя бы в этот раз наставник проявит больше снисходительности. — Я так рад вас видеть.

— Гериал тоже здесь? — старик бесцеремонно оборвал его.

— Да, командир сейчас в башне Децемвирата, — понуро произнес Лимус и, оторопев, когда наставник развернулся уходить, не сразу бросился следом. — Пожалуйста, не могли бы вы уделить хотя бы…

— Снова ты досаждаешь, неумеха!

Лимус отскочил назад, взвизгнул воздушный клинок, пытаясь отклонить удар, нанесенный, даже не шелохнувшимся Мешери. Кирай мог лишь строить догадки, что произошло, когда на камень перед магом упала прядь срезанных волос. Подняв взгляд, церковник суетливо оглянулся, пытаясь понять, куда исчез старик.

— Вот всегда так, — едва слышно процедил Лимус и, проведя рукой по голове, будто проверяя, не задел ли Мешери что-то кроме волос, зашагал прочь. — Идем.

— Теперь я понимаю, почему ты оставил Гнездо, — Кирай не сразу решился побеспокоить друга.

— Лучше молчи.

Ветер гулял в ветвях деревьев, перебирал рыжие волосы, каждым своим прикосновением напоминая Лимусу, что он еще не достиг уровня учителя, да и вряд ли сможет сразиться с ним на равных в ближайшие несколько лет.

Мысли о стремительно летящих годах пугали его.

* * *

Приведя друга к куполообразному дому, отведенному для послов, Лимус оставил его одного, все еще пребывая в дурном расположении духа. Слоняясь из угла в угол, Кирай рассматривал мебель, бледную роспись стен и необычную на ощупь ткань, прикрывавшую лежащий на полу широкий матрас. Обнаружив в выемке в стене несколько книг, он дал волю привитой отцом любви к чтению и устроился на матрасе в окружении трудов летописцев Гнезда. Но спустя уже десяток страниц заковыристая каллиграфия кочевников утомила церковника настолько, что он вернул книги на место, жалея, что оставил свой «Малый сборник ядов» в рюкзаке.

Подойдя к круглому окну, он сразу увидел Дару, сидящую на траве в окружении детворы и развлекающую их шоу из летающих камней. На обычно суровом лице женщины застыла улыбка, а малышня восторженно хлопала в ладоши, пытаясь поймать юркие горошины.

Больше не желая сидеть взаперти, Кирай спустился вниз. Остановившись в тени дома, он наблюдал за смеющимися детьми. В их руках не было последних новинок игрушечной фабрики, а одеждой служили одноликие свободные платья, но их лица все равно светились неподдельной радостью.

— Это ты Кирай? — церковник не заметил, как рядом появилась низенькая девушка, с заплетенными в две косички кучерявыми волосами, цвета спелого льна. Миниатюрные черты лица, как и вся она, выглядели по-детски наивно и немного вздорно. — Ты друг Лимуса?

— Да, вроде как.

— Я РИсса, из корпуса иллюзионистов, — васильковые глаза не знали покоя, осматривая церковника с ног до головы, словно какую-то диковинку. — Лимус столько о тебе рассказывал, что мне и самой захотелось познакомиться. Только вот беда — ты в Огнедоле, а я здесь, но, кажется, это больше не проблема.

Рисса засмеялась в ладошку, прекратив тараторить.

— Ты же лучший ученик школы церковников!

— Ты, наверное, имела ввиду Соборное училище, — Кирай натянуто улыбнулся. Он был совершенно не готов к подобному вниманию со стороны прекрасного пола, да и к какому-либо общению с жительницей Гнезда. — Лучший ученик — это Лимус сказал?

— Конечно-конечно, он каждый раз, как возвращается, без умолку об Огнедоле говорит, но он такой балабол, что никогда не знаешь, в каком месте он приврет и где надурит, — Рисса вновь засмеялась, смущая Кирая еще больше. Похоже, болтливость была определяющей чертой кочевников или, скорее, ближайшего окружения Лимуса.

— Расскажи мне об Огнедоле! — выпалила Рисса и тут же заткнула ладонью рот. — Прости, я себя совсем невежливо веду, Лимус постоянно говорит, что я всех утомляю своими разговорами.

— Нет-нет, поверь, до него тебе далеко.

— Хочешь, я все тебе здесь покажу, а ты поделишься историями? Мы же теперь, вроде как, дружим? В смысле, Гнездо и Огнедол.

Кирай замялся, собираясь с мыслями. Налетевшая на него неугомонным вихрем девушка сбила его с толку, без конца мельтеша кудряшками. Сколько церковник себя помнил, Лимус был единственным, кто проявлял к нему интерес, но редкие встречи с заглядывающим в промежутках между заданиями магом из года в год оставались всего лишь исключением, так и не приучившим Кирая к общению с другими людьми. Послушники же Соборного сторонились обращенного так же, как и до этого ученики школы Этварка, разве что, не пытаясь задирать его.

— Лимус уже пытался показать мне местные достопримечательности, и я не уверен, стоит ли мне куда-то отлучаться в его отсутствие.

Кирай с досадой подметил, что так и не получил указаний, чем ему заниматься и где находиться. Гериал с момента прибытия в Гнездо так и не объявился, как и куда-то запропастившийся Лимус, а подходить к Даре с вопросами церковник не хотел.

— Да ладно тебе, ты же здесь не узник! Я слышала, что ваша группа задержится еще на один день. Разве тебе не интересно? Или я тебя напугала? — Рисса испуганно вскинула брови, пытаясь вспомнить, что она успела сделать не так.

— Что ты, все в порядке, — Кирай замахал головой, не зная, как принято вести себя в таких случаях. Появившийся у дома силуэт привлек его внимание, и Рисса тоже обернулась посмотреть. — Лимус?

Воздушный маг шел прихрамывая, с перебинтованным предплечьем и алеющей царапиной на лбу, а на его губах играла торжествующая улыбка.

— Ты только погляди, достопочтимый Мешери его поколотил, а он и рад, — Рисса спрятала смешок в кулак и помахала Лимусу рукой. — Я все уговариваю твоего друга рассказать мне об Огнедоле в обмен на показ всех сокровенных мест Гнезда, а он все не соглашается.

— Иди давай, из Риссы выйдет экскурсовод получше, чем из меня. — Лимус, не задержавшись и на миг, прошел мимо Кирая. — Верни его до завтра, Рисса — Гериал хочет, чтобы все присутствовали.

Едва не подпрыгнув на месте от радости, девушка схватила церковника за руку, чтобы поскорее увлечь за собой, но тряпичные тапочки только скользнули по траве, когда Рисса попыталась сдвинуть Кирая с места.

— Ой, прости, — опомнившись, он пошел за кочевницей, боясь сжать ее ладошку в ответ. От прикосновения руки Риссы, немного прохладной, Кираю было не по себе.

— Что бы он там не говорил, а все-таки, достопочтимый Мешери любит своего ученика, — церковник вопросительно посмотрел на девушку. — Да, да, он сам выбрал его среди десятков мечников и захотел обучать. Не помню, чтобы он соглашался еще кого-то учить. Даже весь Децемвират не мог уговорить его взять себе группу. Эх, надеюсь, переговоры вашего командира и достопочтимых децемвиров пройдут благополучно. Как же мне хочется поглядеть на Огнедол! — Рисса не могла идти спокойно, постоянно смеясь и дергая юношу за руку.

— Ты знаешь, что происходит в башне Децемвирата?

— Нет, но предположить несложно. В Гнезде давно говорят о возвращении на материк. Магов больше не винят во всех смертных бедах, а жизнь даже в таком замечательном месте, как мой дом, во многом уступает жизни в Огнедоле. Приходится во многом ограничивать себя, чтобы обеспечить всю общину необходимым, да и поговаривают, что наши оборонительные способности падают. От налетов Потусторонних и им подобных Гнездо потом неделями гудит! — Рисса энергично помахала головой, стараясь прогнать дурные мысли. — Лучше расскажи мне об Огнедоле! Да, я хочу услышать о вечном городе! Это правда, что в нем невозможно сдвинуть ни единый камушек? А музыка, музыка из коробок, я знаю, у вас есть что-то такое. Расскажи мне, пожалуйста!

Очень скоро позабыв о своей робости, Кирай, как завороженный, ходил за Риссой, куда бы она его не повела, отвечая на каждый ее вопрос. Он говорил о быте Огнедола и его истории, о людях, живущих в нем, погребая девушку под ворохом знаний, которые всю свою жизнь выуживал из книг, бережно складывая на задворках сознания. Едва ли не заученные наизусть тексты монографий, долгие годы полежавшие без надобности, теперь стали для Кирая неиссякаемым источником, из которого он умело извлекал самое ценное, не без наслаждения пересказывая благодарной слушательнице.

Жадно впитывая каждое его слово, девушка открывала тонущему в ее смехе церковнику хитросплетения комнат дворца, стеллажи библиотеки, тянущиеся к расписному потолку, а затем увлекала на тенистые аллеи, пахнущие персиковой сладостью и шалфеем.

Язык Кирая с непривычки заплетался. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так долго с кем-то говорил, кроме Лимуса, без оглядки на свою «обращенность». А может, все дело было в случайных прикосновениях Риссы, от которых церковника раз за разом бросало в жар. Ее смех звенел среди ветвей жасмина, и вслед за ней смеялся Кирай, забыв о своей нелюдимости и капля за каплей растворяясь в восхищенном взгляде васильковых глаз.

— Пойдем, ты просто обязан это увидеть! — заявила девушка, решительно схватив за руку давно переставшего сопротивляться ее порывам церковника.

Вереницей аллей и пригорков, она вела Кирая к белой нити, спускающейся с облаков к подстриженному лугу. С приближением, нить превратилась в винтовую лестницу, поднимающуюся больше, чем на полсотни метров.

— Что это? — Кирай не мог представить, какими силами держится лестница и почему до сих пор не вырвана ветрами.

— Наверх! — не ответив, скомандовала Рисса и первой ступила на мраморную ступень, скользя ладонью по перилам.

С каждым витком подъем становился все головокружительнее, а проказник-ветер трепал девчачьи косички, высвобождая прядку за прядкой.

— Ты же не боишься высоты? — с озорным весельем во взгляде спросила она, обернувшись к следующему за ней Кираю.

— До сегодняшнего дня не боялся, — разглядывать Огнедол из окна дирижабля ему было куда спокойнее.

Рисса ускорила шаг, предвкушая скорый конец пути.

— Смотри! — воскликнула она, замирая на площадке, едва ли предназначенной для посещения вдвоем.

Крохотный островок камня от ветреной пустоты вокруг отделяла только узкая балюстрада, даже не доходящая Кираю до пояса, и грозящаяся сорваться вниз, стоит только на нее опереться.

— Осторожнее, — сомневаясь в прочности конструкции, церковник инстинктивно приобнял Риссу одной рукой, не давая прислониться к балюстраде.

— Это вышка зодчих, — переменившись в голосе и заговорив спокойнее, пояснила она. Опершись спиной на грудь Кирая, она мечтательно смотрела на пылающие в лучах заката облака и просторы Гнезда. — Их всего три. Отсюда зодчие, которыми могут стать только сильнейшие из штормовиков, строят облака, скрывающие Гнездо. Они же меняют погоду и времена года. Я даже не могу представить, каково это — чувствовать подобную мощь.

Поведя плечами, она обернулась к Кираю лицом, от чего его сердце забилось сильнее, разгоняя по венам кровь и пробуждая сдерживаемую церковником мощь. Он боялся пошевелиться, даже не дышал, чтобы не навредить кажущейся такой хрупкой девушке, по-детски доверчиво смотрящей в его глаза.

— Какой же ты, Кирай, — прошептала она. Ладонь Риссы коснулась щеки церковника, скользнула вниз, на грудь и замерла, почувствовав под пальцами неровность в области колотящегося сердца.

Брови девушки непонимающе нахмурились, а пальцы отвернули край рубашки. Улыбка исчезла с ее лица, стоило ей увидеть сеть пронизанных красными сосудами рубцов, стягивающихся лучами к небольшой выпуклости, где под кожей что-то бледно мерцало.

— Что это? — она подняла на Кирая испуганный взгляд.

— Крупица, — чувствуя неловкость, он робко улыбнулся, и мягко взяв девушку за запястье, убрал ее руку от рубашки. Шрамы спрятались под тканью. — То, что делает меня церковником.

— Делает церковником? Разве церковниками не рождаются?

— Как правило, да, но я родился обычным человеком, а повзрослев, решил попытаться стать церковником. Зерно очень редко принимает кого-то, кого не коснулось своим дыханием при рождении. Мне повезло. Разве Лимус не говорил?

Рисса отрицательно покачала головой.

— Какой молодец, разболтал все, что можно было, кроме самого главного, — в голосе Кирая зазвучала досада. Поникший вид Риссы будил в нем чувство вины и неприятное жжение за ребрами. — Прости, я не хотел тебя напугать.

— Напугать? Что за вздор! — девушка неожиданно ожила, засмеялась и взяла Кирая за руку. — Пойдем отсюда, на вышки зодчих вообще-то запрещено подниматься, но раз моя мама одна из них, я знаю несколько секретов. Но лучше этим знанием не злоупотреблять.

На обратном пути Рисса была по-прежнему весели и неугомонна, но Кирай, удрученный произошедшим, с головой ушел в себя. Отвечая невпопад, он избегал смотреть на девушку, а жар, источаемый Крупицей каждую секунду с момента их единения, показался чем-то неприятным и даже стыдным.

— Вот, как и просил Лимус, — Рисса остановилась у дома. Дара исчезла вместе с гомонящей детворой, оставив после себя тишину и смятую траву. — Привела назад даже до темноты.

— Спасибо, что показала все, — пересилив себя, Кирай посмотрел на все так же улыбающуюся девушку.

— Я буду ждать ответной прогулки по вашему вечному городу, — протараторила она. Подойдя к Кираю, она звонко чмокнула того в щеку и рассыпалась снопом голубых лепестков. Церковник рефлекторно попытался поймать их рукой, но та прошла сквозь них, так ничего и не коснувшись. Упав на траву, они растворились, будто их никогда и не было.

Лимус ждал возвращения друга у окна, встретив того с едва сдерживаемой хитрой улыбкой.

— Боюсь, боюсь! — маг рассмеялся, когда Кирай зло на него глянул.

— Молчи, — предупредил тот.

Проглотив смешки, Лимус попытался принять серьезный вид и провел двумя пальцами по губам, обещая больше не вымолвить и слова.

Умостившись на матрасе, Кирай повернулся к магу спиной, надеясь, что этой ночью ему удастся заснуть. Закрыв глаза, он видел смеющееся лицо Риссы и растрепанные косички. Сейчас их прогулка казалась Кираю таким же маревом, как и лепестки, в которые обратилась кочевница.

Коснувшись ладонью груди, церковник сжал пальцы, до боли впившиеся в кожу вокруг Крупицы — его величайшего благословения и наказания.

* * *

По тренировочной площадке клубами стелилась пыль, время от времени рассекаемая стремительными воздушными потоками. Гериал следил за движениями магов из вежливости, и без устроенной Децемвиратом демонстрации зная, каких высот в укрощении воздуха может добиться мечник Гнезда.

— После пробуждения силы каждый укротитель проходит краткий курс обучения, по результатам которого определяется его предрасположенность к тому или иному стилю.

Мешери стоял рядом с Гериалом, спрятав ладони в рукава халата, и кислым взглядом смотрел на магов. Когда бы он ни приходил на тренировочные поля, успехи учеников его разочаровывали, поэтому он предпочитал вовсе не появляться вблизи боевых корпусов.

— Мечники и штормовики — два самых крупных ответвления, — продолжил пояснять он. — Тогда как мечники специализируются на филигранном контроле небольших потоков воздуха, превращая их в смертоносные клинки, штормовики подчиняют себе огромные ветра, неповоротливые и не такие быстрые, но способные срывать крыши с домов и выкорчевывать деревья. Есть еще иллюзионисты — мастера наводить мороки. Их число в Гнезде невелико, так как от каждого бойца помимо абсолютного контроля стихии требуются еще и знания оптики. Объясню: чтобы заставить человека увидеть что-то, чего нет, тебе нужно забраться в его голову. Если же целей несколько — несколько голов. Маг воздуха-иллюзионист не может влиять на чье-то сознание, но способен изменять воздух и его свойства, рождая необходимые миражи, которые одновременно могут видеть несколько человек. Чем способнее иллюзионист, тем совершеннее созданный ним мираж — он виден с разных углов и более стабилен.

— А что же зодчие? — Гериал нахмурился, ощутив в находящемся неподалеку Кирае напряжение, вызванное его словами. Порыскав пальцами в кармане, он достал смятый лист дурман-травы и закинул в рот.

— Все жуешь эту дрянь? — Мешери скривился. — Хоть бы раз угостил. Зодчие… Зодчими становятся штормовики, показавшие высокие результаты в обучении и прошедшие углубленный курс, включающий дополнительные знания. От них зависят климатические условия в Гнезде, плотность облаков вокруг острова, влажность и температура воздуха. Это, скорее, профессия, чем специализация, — хмыкнув, подытожил децемвир.

— Спасибо за уделенное время.

— Еще сочтемся, — старик усмехнулся. — При соблюдении всех оговоренных условий Децемвират согласен не только передать свои учебные программы, но и обеспечить Огнедол учителями, прежде чем ваши местные остолопы смекнут, что к чему.

— Вы как всегда недооцениваете магов Огнедола, — мягко начал Гериал, но Мешери лишь брезгливо крякнул.

— Не заливай мне только. О способностях воздушных магов на материке я осведомлен не хуже, чем о «талантах» местных недотеп. Что здесь, что там — одни бездарности, глаза б мои их не видели.

Гериал рассмеялся. Наблюдая за беседующим командиром и децемвиром, Кирай все не мог принять, что находится рядом с настолько сильными магами. Закутанный в мятый халат низенький старик оставался для него тайной, окруженной ореолом почтительных, порой страшащихся взглядов. Чего стоил один только потрепанный вид Лимуса, снявшего утром повязки и теперь гордо щеголяющего с иногда начинающими кровоточить порезами.

Когда над Гнездом прогудела тревожная труба, оповещая о нападении, все мечники замерли, подняв головы. Разрезая пухлые облака, Налетчики черными каплями падали с неба. Собравшись на востоке в стаю, насчитывающую почти сотню крылатых тварей, они прорвались сквозь оборону на границе, давно манимые гигантским сгустком лакомой энергии.

— Опять эти! — Мешери ожил, с гневом глядя на застывших мечников и таких же штормовиков, ожидавших своей очереди у края поля. — Чего встали?! Прочь отсюда, пока вас не растащили, как неощипанных цыплят!

Выбрав своей целью набухшие энергией луга, стая устремилась к тренировочным полям. Рабочий задор, до этого царивший на плацу, сменился испуганной суетой, вскоре переросшей в абсолютный хаос.

— Дара! — Гериал только указал на отбившуюся от остальных группу Налетчиков, и воздух взвизгнул от пронзивших его каменных горошин. — Мешери, я соберу их здесь, чтобы не разоряли Гнездо.

Старик кивнул, одним движением распуская пояс и сбрасывая халат, под которым оказался обтягивающий перламутровый костюм, и в мгновение ока растворился в воздухе.

Выхватив пистолет, Кирай разрядил обойму в спустившихся слишком низко Потусторонних. Иглы со сжатым воздухом пробили шеи девяти тварей, взрывом отрывая разинувшие пасть головы. Падая на землю, обезглавленные тела хлопали схваченными судорогой крыльями, а шеи извивались, заливая траву кровью.

Рефлекторно дернув рукой пустоту за спиной, Кирай вспомнил, что цинки с иглами и большой игольник остались на причале.

— Займись теми, что я собью! — крикнул Гериал, выплевывая дурман-траву и обращая взгляд к кружащимся в небе Налетчикам.

Поднятое на уши Гнездо гудело от визгливых криков Потусторонних и разрезающих крылья порывов ветра.

На тренировочной площадке появилось три человека, держащих в руках пустотелые цилиндры, укутанные слабо мерцающими символами. Стоило магам навести оружие на цель и активировать спусковой механизм, как из цилиндров вырвались багровые лучи, прожигая Потусторонних насквозь, словно раскаленные иглы кожу.

Теряя ориентацию в пространстве, некоторые Налетчики устремлялись прямо к земле, ломая деревья и шеи.

— Кирай! — снова подал голос Гериал, когда одна из тварей кубарем прокатилась по земле и, мотая головой, встала на ноги.

Егерский нож сверкнул в руке церковника. Подскочив к твари, Кирай заскочил ей на спину прежде, чем зубастая пасть дотянулась до него. Лезвие впилось в основание шеи зверя, а палец сдвинул рычаг на рукоятке, выпуская воздух. С громким хлопком шею оторвало от судорожно дернувшегося туловища, заливая церковника темной кровью.

Утерев рукавом глаза, он оглянулся в поисках следующего сбитого командиром, и нашел того в десятке метров, отчаянно грызущего собственное крыло. Увернувшись от удара лапой, Кирай вонзил нож в горло Налетчика, но разряженное оружие не могло прорезать грубую плоть. Отскочив, церковник набросился на Потустороннего вновь и, проскользнув под шеей, схватил зверя за голову. Крупица обожгла грудь, когда кулак Кирая обрушился на шею возле затылка, ломая позвонки. Вырвав застрявший в мышцах нож, он заткнул его за голень сапога.

— Не зевай! — на Кирая упала тень спикировавшего к нему Налетчика, а голос Лимуса заставил обернуться навстречу брызнувшей на него крови. Церковник едва успел отпрыгнуть, чтобы не оказаться сбитым тварью, с исполосованным горлом зарывшейся клювом в землю. — Вот веселье!

Появившийся рядом Лимус усмехнулся; напряженные ладони рассекали воздух, ведя за собой невидимые клинки.

— Можно было бы устроить соревнование, но кое-кто мухлюет, — бросил маг и кинулся к следующему Налетчику, разрезая его крылья до кости. В стороне замерла Дара, одни только пальцы которой лихорадочно подрагивали, ведя снующие над тренировочным полем горошины. Пробивая плоть и кости одного Потустороннего, они тут же устремлялись к следующему, роняя вниз бордовые капли.

От зеленеющего луга осталась только память, погребенная под телами Налетчиков и залитая кровью, а небо все так же чернело от кружащих в нем тварей. Словно оголодавшее воронье, они слетались к прибавившим в числе магам, изредка-таки хватая кого-то из них когтями.

Раздавшийся в вышине крик заставил вздрогнуть не только людей, но и Потусторонних. Задирая головы, они следили за спускающейся с неба громадой, раза в три больше самых крупных из них. Призывно клекоча, Налетчики стали подниматься к зверю, приветствуя собрата.

— Это вожак? — ошарашенно пробормотал Кирай, надеясь, что его кожу смогут пробить хотя бы багровые лучи.

Прокричав еще раз, гигант прижал крылья к туловищу и спикировал вниз.

«Чего они ждут?» — пронеслось в голове церковника, осознавшего, что траектория полета вожака ведет к нему.

Внезапно расправив крылья, вожак схватил когтями Налетчика, привлеченного энергией Гериала, и взмыл с ним вверх, раздирая в полете на части.

— Что за…, — Кирай онемев наблюдал за расправой, когда командир окликнул его:

— Не спи! — и перед церковником приземлился Потусторонний, непонимающе озирающийся и собирающийся вновь взлететь.

Кирай действовал инстинктивно, не давая себе отвлечься на сторонние мысли, чтобы только больше не слышать едва уловимого упрека в голосе командира. Время от времени рядом мелькал Лимус и маги Гнезда, сбрасывающие на землю тварь за тварью.

Одурманенный заливающей лицо кислой кровью Потусторонних, Кирай остановился, лишь когда рука Лимуса коснулась его плеча, а небо посветлело, избавившись от черных крыльев. Сквозь гул колотящегося в ушах сердца церковник различил все еще раздающиеся крики Налетчиков.

Окруженный дюжиной собратьев, гигант месил мощными лапами землю, стараясь ухватить неприятелей за горло. Пятеро других уже лежали под его ногами с перекушенными шеями и разорванными крыльями.

Гигант огрызался, бил Налетчиков, но превосходящие числом, они облепили его, словно муравьи раненного жука-носорога, беспощадно клюя и терзая когтями.

— Яш! — вопль появившегося Мешери прорвался сквозь шум драки до гиганта, и тот отозвался тоскливым криком. Децемвир вновь исчез, а через мгновение спины наседающих на гиганта тварей вскрылись глубокими порезами.

Оглядываясь, Кирай видел магов, как и он, безучастно наблюдающих за тем, как старик помогает одному Налетчику расправиться с другими. С каждым мгновением боя Мешери становился заметнее, проявляясь красным силуэтом, мелькающим среди крылатых тварей.

Когда последний из дерущихся с гигантом Потусторонних повалился с ног, испачканный в крови децемвир вновь стал видимым, остановившись в десятке метров от груды тел.

— Иди сюда, Яш, иди, ты молодец, — поманил он зверя, и тот, прихрамывая и волоча одно крыло, послушно побрел к старику. Будто старый, уставший пес, он подставил влажной от крови ладони Мешери переносицу и, тяжело опустившись на брюхо, завалился на бок и вытянул ноги.

— Эй, пойдем, поможем тем, кого ранило, — тихо произнес Лимус, тормоша Кирая за рукав.

* * *

Налет Потусторонних был отбит. Гнездо потеряло всего семь магов, еще шестнадцать были ранены, но обещали в скором времени восстановиться и вернуться в строй. На тренировочной площадке, ставшей полем боя, собирались мужчины, стаскивая тела Налетчиков на телеги. Кто-то сокрушался о захлебнувшихся в скверной крови травах.

Оказав всю посильную помощь и проведя тяжелогруженые телеги взглядом, Кирай устало выдохнул. На опустевшем, притихшем лугу осталось всего несколько человек.

Обернувшись, Кирай увидел так и не вставшего на ноги гиганта. Прикрыв глаза, зверь медленно дышал, и с каждым вдохом густая кровь сочилась сквозь пальцы Гериала, зажимающего рваную рану на груди Потустороннего. Мешери стоял в стороне, закутавшись в халат, на белом полотне которого проступили алые пятна, и угрюмо смотрел на того, кого звал Яшем.

— Почему его не прикончат? — спросил Кирай у Лимуса, но тот только покачал головой. — Тогда почему не помогут? Он же истекает кровью.

— Ни один врачеватель Гнезда не возьмется лечить его, — понизив голос, сказал маг, украдкой глянув на своего наставника.

— Может, тогда я попробую что-то сделать с его ранами, — неуверенно начал Кирай и Лимус тут же окатил его сердитым взглядом.

— Не лезь сюда.

— Он же непросто не поделил с остальными добычу, ведь так? Он намеренно помог, — настаивал на своем церковник, не сводя взгляда с гиганта.

— Я же сказал, не лезь! — нервно огрызнулся Лимус и побледнел, когда за спиной Кирая появился Мешери.

— Ты можешь подлатать его?

— Я изучал в Соборном медицину, — Кирай почувствовал себя неловко, глядя на децемвира сверху вниз. На выцветшем лице старика глаза, казалось, вобравшие в себя всю синеву неба, горели особенно ярко. — Люди и Потусторонние все же разнятся, но я могу хотя бы обработать и зашить его раны.

— У нас нет ваших лекарств. Найдешь, чем их заменить? — церковник кивнул. — Лимус, дай ему все, что потребуется.

— Но, учитель! Децемвират…

— С этим сборищем трусливых спесивцев я сам разберусь. Делай, что обещал, церковник.

Подобрав полы халата, децемвир энергично зашагал прочь.

Руководствуясь указаниями Кирая, Дара скрепляла стянутые руками церковника края раны каменными скобами. Рядом стоял полупустой кувшин со смешанным из местных настоек антисептиком и таз с порозовевшей от крови водой.

— Здесь все, — Кираю было неуютно от внимания зверя, чей взгляд он постоянно ощущал на себе. — Посмотрим, что с крылом.

Среди разорванных тканей серел остов сломанной кости. Церковник с опаской глянул на Налетчика, до этого лежавшего тихо и не мешавшего проводить манипуляции.

— Он не тронет, — заверил Гериал, опустив руку на голову Яша.

Темная кровь засочилась из раны, когда Кирай принялся промывать место слома. Зверь заскреб ногой и зарокотал, но тут же успокоился, обратив внимание на Гериала.

— Я выпрямлю кость, и это будет больно. Кроме того, ее понадобится закрепить.

— Говори, что и куда, и не разводи воду, — процедила Дара.

Яш крикнул, когда крыло пронзила боль, переходя в плечо и израненную когтями Налетчиков спину, но остался неподвижен. Закончив с наложением шины, Кирай взял кувшин с обеззараживающим средством и обошел зверя, осматривая повреждения.

— По сравнению с той, на груди, это всего лишь царапины. Спасибо, дальше я справлюсь сам, — присев на корточки, церковник принялся промывать раны. Ополоснув руки в тазу, Дара поспешила убраться подальше от зверя, про себя кляня новичка и его сострадание.

Обрабатывая раны Яша, Кирай постепенно успокаивался, прислушивался к дыханию зверя и тихому рокоту, издаваемому ним, когда пальцы касались болезненных мест. Перечитав не одну книгу о войне с Потусторонними, юноша мог поклясться, что никогда в истории не было такого, чтобы пришедшие из иного мира существа не проявляли агрессии к людям и тем более — защищали их.

— Он поселился в Гнезде еще до моего рождения, — подняв глаза, Кирай увидел стоящего рядом Лимуса. Все это время маг где-то пропадал, но сейчас возле Налетчика был только он и церковник, не находящий во взгляде друга недавней злости. — У нас мало кто знает историю его появления. Говорят, что однажды он просто прилетел и стал жить по соседству. Будто бы в чем-либо, где замешаны Потусторонние, хоть что-то может быть «просто».

Лимус невесело усмехнулся, встретившись взглядом с черным глазом Яша.

— Он гнездится где-то на окраине. Наверное, чувствует, что его мало кто любит. Интересно, этим тварям бывает одиноко? Наставник регулярно его навещает, но я не думаю, что есть кто-то еще, кто горел бы желание пообщаться с этим клыкастым. Спасибо, что настоял на своем, Кирай. Не знаю почему, но этот зверь много значит для наставника. Правда, теперь тех, кого в Гнезде порадует твой визит, можно по пальцам сосчитать. Сам Децемвират был бы только счастлив, наконец, избавиться от него, а ты все испортил.

— Если он так всем досаждает, почему его тогда не выгонят?

— Хотел бы я на это посмотреть, — Лимус прыснул в кулак. — Но дело не в этом. Никто не решается выступить против Мешери. Все только и ждут, что удачного стечения обстоятельств, при которых зверь сам куда-нибудь денется. Так что могу тебя поздравить, ты накликал на себя опалу Децемвирата Гнезда.

— Да уж, — пробубнил Кирай, принимаясь за рану на мощной шее Яша. Перед глазами всплыл образ улыбчивой Риссы и тут же померк. Церковник не хотел думать о том, как на его вмешательство в лечение Потустороннего отреагирует девушка. — А что Гериал?

Кирай вспомнил, как командир зажимал кровоточащую рану Налетчика, когда сам Мешери оставался в стороне.

— Гериал, — протянул Лимус, размышляя о том, что он сам думает об этом, — каждый раз, когда мы появляемся в Гнезде, в день отбытия этот зверь прилетает и по несколько часов просто сидит с командиром. Думаю, Гериал сам его зовет. Когда Потусторонний набрасывается на тебя из кустов, с ним не особо то поболтаешь, а здесь такая возможность. Они ведь разумны, да? В смысле, умнее, чем простые звери.

Кирай только пожал плечами.

* * *

Провести покидающих Гнездо егерей пришел только старик Мешери. Переодевшийся в чистый халат, такой же мятый, как и предыдущий, он стоял у самого края пропасти, по привычке спрятав руки в карманы.

— Я не знаю, как быстро срастаются кости у Потусторонних, но думаю, ему лучше не летать несколько недель, — Кирай почтительно поклонился децемвиру. За плечами церковника висел большой игольник и никем не тронутый рюкзак.

— Неплохой малец, — одобрительно сказал Гериалу Мешери, даже не обратив на Кирая внимания. — Еще свидимся.

Окинув пристань взглядом, церковник до последнего надеялся заметить где-нибудь в тени Риссу, но кроме егерей и децемвира не было никого — только двое стражей, больше похожие на безжизненные статуи, несли караул у арки.

— Не стой столбом, — Лимус хлопнул друга по плечу. — И голову свою здесь не забудь. Надеюсь, ты не догадался ей чего-нибудь пообещать. С нее станется лелеять мечту — только и делает, что в облаках витает.

Подталкиваемый Лимусом, Кирай ступил на парящую платформу, стараясь не смотреть вниз. Глядя на остров кочевников, он больше не замечал так покорившей его зелени садов и белизны камня. Визит в Гнездо оставил после себя горькое послевкусие, подслащеное воспоминанием о веселье в васильковых глазах. 

ЭТЮД ТРЕТИЙ

2658 год, спустя 19 лет после Битвы Искупления

Фиро с угрюмым непониманием гадал, почему все проходящие мимо так таращатся на него. Он тихо стоял в стороне и ничего не трогал, но взгляд каждого появляющегося поблизости мага неизменно утыкался в него. По просьбе отца он даже оделся в местный наряд, но все равно привлекал удручающее его внимание, словно разукрашенная девица.

Вспомнив о блестящих проводках проигрывателя, тянущихся от наушников к спрятанной в складках одежды пластинке, Фиро понял причину любопытства жителей Гнезда.

— Ну и пусть, — он сердито прошептал себе под нос и только больше накрутил громкость.

Задрав голову вверх, он глядел на упирающуюся в небосвод башню дворца, на самой верхушке которой, в окружении каменных изваяний, проходило собрание Децемвирата.

Фиро устал ждать. Его мятущиеся мысли не находили успокоения в музыке, и палец нервно перелистывал треки, надеясь отыскать тот самый, который даст прибежище измученному нетерпением сознанию.

Заметив отца, появившегося в широко распахнутых вратах дворца, Фиро спешно сорвал наушники с головы, едва не уронив проигрыватель на землю.

— Чего они хотели? — идя по аллее, отец почему-то все молчал, и, не выдержав, Фиро заговорил первый.

— Как и ожидалось, предложили место в Децемвирате, — отросшие ниже лопаток волосы Люфира были собраны в тугой хвост.

Сжав в руке проигрыватель, Фиро посмотрел себе под ноги. Роняющие лепестки белых соцветий, деревья вокруг показались мальчику особенно омерзительными.

— И что ты ответил? — он смотрел в сторону, отвернувшись от отца.

— А сам как считаешь?

— Конечно же согласился! — Фиро не сразу выдавил из себя ответ, с трудом поборов вспыхнувшую в груди обиду.

Опешив, Люфир остановился. Вздохнув, он развернул пытающегося сохранить невозмутимый вид сына к себе лицом, сжав его плечи.

— Прости, что не проводил с тобой столько времени, сколько следовало бы. Обещаю, что изменю это, как только вернемся домой.

Отпустив плечи сына, Люфир зашагал дальше по аллее.

— Ты отказался?! — догнав отца, Фиро пошел рядом, заглядывая в его лицо.

— Разумеется. Твоя мама не может оставить Республику, а, значит, и я буду там. Ты же знаешь это.

Рассердившись на себя за собственную глупость и нерассудительность, Фиро умолк. Улыбаясь, Люфир наблюдал за мальчиком.

— Однако нам придется задержаться здесь на несколько дней, и, возможно, навестить Гнездо через несколько лет. Кочевникам нужна помощь в некоторых вопросах, которые могу решить только я, так что потерпи еще немного.

— У меня сел заряд, — пробормотал Фиро, глядя на погасший экран проигрывателя.

— Прости, Райзар категорически отказался составить нам компанию, — Люфир усмехнулся, вспомнив перекошенное лицо мага молнии, когда тот получил предложение отправиться в Гнездо. — Ты опять его донимал? Фиро, тебе следует проявлять к нему больше уважения.

«Райзар напыщенный дурак», — подумал Фиро, но не произнес в слух ни слова. Его шутки могли пройти с Райзаром или даже с Лорисом, но не с отцом.

— Ты можешь побыть у Клайна, пока я не закончу с делами.

— А пойти с тобой могу?

— Если не боишься толпы кочевников, которая будет неизменно следовать за нами по пятам.

— Не боюсь, — буркнул Фиро и задрал голову вверх, смотря на далекие облака. Его шаг замедлился, пока он и вовсе не остановился, неотрывно глядя на растущую в небе над Гнездом черную точку.

Тишину разорвал перезвон тревожных колоколов, молчавших несколько последних лет.

— Иди во дворец, Фиро, — коротко приказал Люфир, меряя взглядом размах крыльев Потустороннего. Он был в несколько раз крупнее тех, что лучнику доводилось видеть прежде.

Крик Налетчика наполнил небо и тут же задохнулся в насланных магами ветрах. Они пытались порвать ему крылья, застилали глаза, но зверь только яростнее закричал и камнем рухнул вниз, ломая ветви гигантского древа и осыпая листву. Сорвав когтями обвившую ствол лестницу, Налетчик заверещал. Воздушные клинки мечников вспарывали грубую кору, но кожа Потустороннего оставалась невредима, покрытая желтоватым мерцанием.

Расправив крылья, Налетчик оставил древо, планируя к собравшимся у его подножья магам. Зверь закричал, когда его окружил вихрь, не позволяющий прорваться наружу. Визжа и избивая воздух лапами, он упал на землю, не имея возможности взлететь.

— Я не могу ранить его! — перед Люфиром появился Мешери, такой же растрепанный, как и в их первую встречу. — Какая-то сила защищает тварь. Штормовики смогли поймать его, чтобы он не натворил бед, но сделай милость, пристрели гада. Здоровый засранец, вожак что ли.

Сверкающая рукоять легла в руку, пальцы натянули тетиву. В песне Моря Теней и криках Потустороннего рождалась стрела.

— Не нужно, отец! — запыхавшийся Фиро застыл в нескольких метрах от Люфира.

— Лучше ступай отсюда, малец, — обернувшись, посоветовал Мешери и непонимающе посмотрел на лучника, все не отпускающего тетиву.

— Отец, пожалуйста! Он напуган и всего лишь ищет дом! Прошу тебя, позволь мне! — Фиро с мольбой смотрел в спину Люфира.

На несколько секунд прикрыв глаза, тот опустил лук.

— Я создам преграду, чтобы ты не задел остальных. Ступай.

— Ты чего творишь? Убей его! — Мешери схватил Люфира за руку, но тот качнул головой.

Воздух вспыхнул алым маревом, отделяющим кочевников от Потустороннего, и запирающим последнего в одну с Фиро клетку. Потеряв связь с укротителями, вихри успокоились, оставив по себе лишь витающую в воздухе пыль и опадающие травинки. Люфир поднял лук и соткал белесую стрелу, способную оглушить зверя, если тот станет опасен.

Заметив приближающегося к нему мальчика, Налетчик визгнул и с расправленными крыльями побежал ему навстречу. Черные глаза потустороннего смотрели с ненавистью, а длинный рыжий язык нетерпеливо извивался в предвкушении горячей крови.

Остановившись, Фиро поднял руку ладонью вперед, и золотистая пыль сорвалась с его пальцев, множась и густея, собираясь в лоскуты и длинные нити, заполняющие все пространство между багровых стен.

Налетчик остановился, его крылья прижались к длинному туловищу. Озираясь по сторонам, он жадно втягивал воздух, совсем не замечая подошедшего к нему человека. Теплая ладонь легла на кончик клюва, провела по неровностям и полученным в старом бою зазубринам. Черный глаз смотрел пытливо, жадно. Издав протяжный стон, Налетчик заклекотал, подставляя веко гладящей его ладони.

— Миролюбивый малец, — пораженно прошептал Мешери, — он точно не приемный?

Обернувшись, Фиро почти засмеялся, едва ли не кожей ощутив теплоту во взгляде снявшего барьер отца. Широко улыбаясь, Фиро посмотрел на держащихся в стороне магов. Налетчик нервно дернул хвостом и приоткрыл один глаз, почувствовав перемену в человеке. В глазах кочевников был страх.