Глава 15. Трудно быть Богом.

С большим трудом избранные продолжали свой нелегкий путь. Позади остались, с горем пополам пройденные испытания, но впереди их еще ждали не безобидные препятствия. Включая эту, седьмую по счету зону предварительных испытаний.

Восхождение Духа. Так называлась зона, в которой сейчас бежали уставшие от напряжения боги. Их силы были на половину истощены, а у некоторых и вовсе кончалось терпение выносить все эти умопомрачительные сумасшедшие игры.

Особенно это касалось Нераду. Он был действительно не рад, и по настоящему зол, на всех подряд. Избранный жалел, что уже связался со своим плохо обдуманным желанием стать Хранителем. Но выход теперь был только один. Он должен уже дойти до конца, либо бесславно кануть в забвение.

Это понимал не только он один. Многие начинали сомневаться в себе и в самих Хранителях. Многие думали, что вся эта возня, ничто иное, как просто издевательство с летальным исходом, и ничего больше. Другие конечно, были другого мнения, считая, что все что они сделали, то делали это не напрастно. Ведь у всего есть цена. И все они сознательно выбрали данный путь.

— Собратья, прямо по курсу необычная гора, уходящая за облака. Нам что, лезть по ней? — испугался Метаур, скривив свою гибридную физиономию так, что другим аж стало не по себе.

— Хадэрь, очнись, в ней чувствуется странная магия, ты же проходил ее, верно? — сухо спросила Рихацитель, внимательно следя за отставшим ото всех Асиу, силы которого постепенно восстанавливались после страшных почти смертельных ранений.

Раздраженный, что его побеспокоили, Хадэрь напряженно ответил:

— Я же уже говорил, что будет подъем.

— Но ты не упомянул, что гора магическая, — недовольно пробурчала Татэмат.

— Я что, все должен разжевывать?

— Почему бы и нет? — надулся Нераду.

— То что я проходил эти испытания раньше, не означает, что теперь знаю, как легче с ними справиться. Тем более, что за каждую подсказку, я расплачиваюсь частичкой своих сил. Тот же закон распространяется и на Атеру.

— Что ж ты, болван, раньше не сказал!? — выругался Ктулху.

— Нам нельзя разглашать определенные условия до шестого испытания, — как всегда ответил за него Феал-Атера, почувствовав, как и его сила немного ослабла.

— До горы десять метров. Вперед!!! — закричал Родас-Саприму, первым прыгнув на гигантские, торчащие во все стороны каменные образования, выступающие из разных частей подозрительной, наполненной странной энергией, огромной возвышенности.

— Источник силы горы живой. Надо быть очень осторожным. Я чувствую, как энергия внутри нее просыпается. — спокойно сказала Алим, коснувшись неровной поверхности каменной возвышенности.

Могущество, которое ощутила Алим, — было древним, и в то же время, достаточно обновленным. Сила постоянно вибрировала, словно делала вдох и выдох, когда бессмертная раз за разом поднималась все выше и выше.

Остальные тоже чувствовали необычный резонанс, который необъяснимым образом насквозь проходил через избранных, сбивая всех с толку.

Последним из всех, за гору принялся Асиу. Он все еще был слаб и медленно «полз» вверх, хватаясь за торчащие уступы и выпуклости. Бог не боялся упасть. Такого страха у юного перворожденного не было. Но вот энергия высоченной громадины внушала неуверенность и смущение.

И чем выше удавалось подняться Асиу, тем все сильнее становилось странное воздействие магической горы.

— Ни фига себе, — огрызнулся Метаур. — До вершины тридцать километров!

— Тридцать четыре, собрат. Протри глаза, — бросил в ответ Ктулху, по виду которого можно было судить, как о злом, неряшливом и абсолютно равнодушном типе. Хотя это было не совсем правдой. Ктулху лишь хотел, чтобы все думали именно так.

Но на самом деле, этот перворожденный нуждался в других гораздо больше, чем все остальные. Он просто боялся этого признать, считая, что это сделает его слабым и уязвимым.

— Алим, ты наиболее восприимчива к скрытным силам, — продолжая карабкаться вверх, сказала Рихацитель. — Ты можешь узнать, насколько опасна эта энергия?

Услышать положительное слово из уст Рихацитель, тем более, совета, Алим не ожидала, ввиду совершенно беспочвенной ревности той к ней, по воду Асиу. Но гадать над этим она не стала. Собравшись с мыслями, Алим сформулировала ответ:

— Интенсивность горы увеличивается по мере нашего приближения к вершине.

— И что это значит? — почти шепотом спросил Нераду.

— А разве вы не замечаете, как энергия горы делает вас «тяжелыми», — в свою очередь возмутился Феал-Атера. — Каждый новый шаг дается с большим трудом. Сила горы давит всех вниз. А нам надо вверх!

— У нас мало времени. Нужно объединить наши силы, иначе до финиша никто не дойдет, — просто ответил Асиу, почти поравнявшись с остальными богами.

— Он прав, — в ответ кивнула Татэмат. — Наши силы иссякают.

— Тогда действуем! — закрыл глаза Родас-Саприму, первым открывая доступ к своим основным чакрам.

Его собратья поступили точно так же, давая друг другу открытый путь к своим собственным энергетическим центрам.

— Эй, старина, да у тебя двадцать вторая барахлит. — усмехнулся Ктулху, когда его сознание обработало всю информацию о других чакрах избранных.

— А у тебя случайно нулевая не слишком то вертится, — улыбнулся в ответ Асиу, понимая, что в действительности, его «Цеата», двадцать вторая дополнительная сфера обслуживания, ведет себя не очень хорошо.

— Да хер с ней, давай усиливай каналы, — сплюнул Ктулху, по крепче ухватившись за следующий по счету каменный выступ.

Когда тонкие чакральные каналы были полностью соединены, каждый бог почувствовал энергию другого. Техника подобного соединения, именовалась «Катласис».

Но перворожденные редко, если вообще когда-либо применяли ее. Она позволяла богам за счет силы воли поддерживать общий энергетический режим, и даже более того, усиливать отдельно взятого бессмертного, если тот связан цепью с остальными перворожденными через чакры.

Многим не нравилось, что кто-то станет могущественнее, в ущерб себя самого, но в этом и заключалась вера в других. Для этого нужна сила духа, чтобы без колебаний пожертвовать частью своей силы ради других.

Так, или иначе, но избранные на своей собственной шкуре ощутили все плюсы и минусы «Катласиса».

До окнчания седьмой зоны предварительных испытаний оставалось три минуты. А пройдена лишь часть пути. Всего двадцать пять километров. А этого было совсем мало.

— Итак! Вливаем силу по цепочке. Все звено отдает как можно больше энерги отдельно взятому избранному. Таким образом, мы быстро покроем оставшееся расстояние, сведя к минимому воздействие самой горы. — Серьезно проговорил Хадэрь.

— Так и быть, женщин пропустим первыми, — кивнул Ктулху «своей» обожаемой Алим. Но та лишь закатила глаза, давая понять, что: «иди ты на…». Ничего другого Алим сейчас не хотела.

Она давно бы дала этому оборзевшему собрату по одному месту. Если бы только не моменты, в которых Ктулху действительно ей помог. И это не давало ей покоя, терзая ее мысли время от времени.

— Алим, ты быстрее нас всех, поэтому пойдешь первой, — сказал Асиу. И тут же продолжил. — Потом идет Татэмат, за ней Рихацитель.

— Какой же ты у нас джентельмен, — с нотой ревности запела Рихацитель, возмущаясь, что Асиу сыплет комплиментами Алим, а не ее.

Ну погоди, доберемся до вершины, я тебе всыплю! — Про себя выругалась богиня, подготавливая себя для предстоящего «марафона».

***

Азранцы и малайгеки бились до последнего бойца. Хартеамадалисьи уносили одну человеческую жизнь за другой. Третья линия обороны лежала в руинах, а последняя, четвертая, держалась лишь за счет стационарных турелей и выпущенного на арену битвы, величественного «Святоборца».

Угето не переставал удивляться инженерному искусству смертных детей Игаймедона, оценивая боевого робота по всем параметрам.

Сейчас, эта машина смерти уравнивала счет, безжалостно крамсая хартеамадалисьев с пренебрежительной легкостью.

Управитель «Святоборца», лейтенант элитного полка «Артуса», Елена Зыкина, с лютой ненавистью в глазах мстила за каждую загубленную душу своих товарищей и простых людей, чьи жизни бездушно отняли коварные враги империи.

Похожий в целом на гуманоида, огромный человекоподобный робот внушал атакующим инопланетным войскам ужас и страх.

Многие хартеамадалисьи в панике бежали с поля боя, но другие, чей разум не был подвержен страху, пытались сражаться на равных. А это, в свою очередь, вызывало на губах Елены, нескрываемую радость от пролитой нечеловеческой крови.

Между тем, Хранитель все равно был обеспокоен. У хартеамадалисьев было лишь только одно приемущество, — магическая сталь, в услужение убийц.

Если рептилойдам удасться подобраться вплотную к «Святоборцу» и нанести хотя бы один удар по «жизненно важным артериям» азранской машины, то конец «Святоборца» и его управителя Елены, — всего лишь вопрос времени.

Но пока, тупоумные «мясники» никак не могли настолько приблизиться к стальному гиганту, чтобы по возможности садануть зачарованным лезвием.

Это было понятно. «Святоборец» достигал в высоту ровно двадцать метров. Его броня состояла из искуственно созданного алматитана. Чистого титана, соединенного с высококачественными алмазами. Такой металл мог выдерживать любой артиллерийский удар, а так же любое лазерное оружие, включая ракеты и плазменное оружие малой мощности.

На вооружении «Святоборец» мог использовать разнообразный арсенал смертоносного оружия, укомплектованного в нем.

Четыре микроволновых излучателя, по два на каждую «руку». И грозный наплечный ракетный комплекс «Геардан-3» мог запросто заставить любую армию бежать с поля боя. Если конечно, у врага не было чего ни будь помощнее.

Но и это еще не все. В грудной клетке «Святоборца» располагалось секретное, уникальное оружие: «Армагеддон».

Угето-Онор еще больше удивился, когда понял, насколько мощным действительно оно было.

Питаемый дополнительным ионным микрореактором, «Армагеддон» мог за один выстрел снести с лица земли целый город. Чего уж говорить о каких-то хартеамадалисьев.

В добавок ко всему прочему, «Святоборец» мог использовать свою недюжинную силу. А если учесть тот факт, что внутри правой «ноги» был спрятан алматитановый топор, то разговор с врагом будет совсем уж коротким.

Поэтому, учитывая, какой разрушительной на самом деле являлась машина Азранской Империи, то любому врагу не позавидуешь.

Лишь только Хранитель понимал, что все это было на самом деле бесполезно. Бессмысленно. Потому что, если перворожденный нарушит закон Великой Матери и напрямую вмешается в ход битвы, даже тысяча «Святоборцев», будь они трижды мощнее, не справяться с силой Творца.

Угето боялся только такого исхода. Он непереставая молил Верховную Силу не допустить подобной катастрофы. Иначе, все будет напрасно…

Внезапно бессмертный содрогнулся от резкого негативного выброса. Его разум уловил гибель могущественных творений Игаймедона в соседней галактике, миры которой, тоже постигла непрекращающаяся война.

Вот козел, ты и туда добрался, скотина! Нет! Не бывать этому! — разгневался Угето-Онор, мгновенно перемещаясь в другую галактику, в скопление миров, которые являлись особенно дорогими для его собрата, Творца Игаймедона.

Когда перворожденный возник в том месте, где ощутил колебания смерти, мир под названием Аллониум, пылал огнем.

***

Технология «Катласиса» работала безупречно. Избранные по цепочке передавали накапившуюся энергию друг другу, позволяя «счастливчику» ощутить на себе силу сразу множества своих собратьев.

Это было поистине удовольствием, но блаженством кратким, потому что времени практически не оставалось, чтобы как следует насладиться моментом эйфорического могущества.

Алим первая испытала на себе это новое для нее чувство. Богиня вздрогнула, когда в ее уникальные чакры влились силы остальных бессмертных.

Тело избранной не выдержало, и Алим почувствовала сильный оргазм. А вместе с ним, и дикую необузданную мощь.

Соберись! — сказала она себе. И вперед!

С большим трудом сконцентрировав новые, только что полученные невероятные силы, Алим мгновенно стартанула с места.

Власть горы теперь не могла причинить ей вред. Перворожденная бежала по горе с такой скоростью, которой не обладал даже Таши-Олл.

Всего за одну наносекунду Алим с успехом добралась до вершины жуткой горы, полностью проигнорировав ее древний разум, всеми силами стремившийся смахнуть настоящую богиню со своего каменного «тела».

Определенно таким же макаром, по очереди, шли все остальные перворожденные, обалделые от чрезмерного могущества и власти. Асиу же выпала двойная польза. Он не только мигом залечил свои раны, но и преисполнился кратким озарением в момент контакта с родственными ему силами других избранных.

Как только вершины достиг последний из бессмертных, время данного испытания истекло, уступая дорогу следующему по счету препятствию.

— Только не это, — досадно махнул рукой Нераду. — Не успели мы подняться, как уже надо нырять вниз!?

И действительно. Вся вершина тридцати четырех километровой горы представляла собой хаотично выпуклую плоскость, наобум усеянную каменными булыжниками разного веса и величины. Но самым главным было то, что под тоннами камней оказался скрыт проход, ведущий внутрь самой горы. Другого пути для истинных богов не существовало. А новый отсчет уже начался.

— Метаур, долбани ка этот «сугроб» — улыбнулась Рихацитель.

— А че я? Есть и другие желающие!

— Вы ведете себя, словно дети! — зашипела Татэмат.

— Мы и есть дети. — тупо сострил Феал-Атера.

— Дети Яту-Эль. — лаконично добавил, не в меру веселый Хадэрь.

— Вы что, все с ума посходили? — испугалась Алим.

— Нет, они просто еще не очухались от переизбытка эйфории. Считай, что они пьяны, подобно смертным. — тяжело вздохнул Асиу, тряхнув головой. — Мне с трудом удается держать разум в стороне от клокочущей энергии.

— Ты тоже пьян, Ктулху? — спросила Алим.

— Я могу быть пьяным только от твоего поцелуя, — сладко вздохнул юный бог.

— Я вижу ты не меняешься, — почему-то не удивилась Алим, одной лишь волей испепеляя многотонные камни и открывая путь внутрь надоевшей уже всем горы.

— Во имя Великой Матери, — открыл рот пораженный Родас. — Как тебе это удалось!?

— Да все очень просто, собрат. Я дал ей больше сил, чем все остальные, ну и…слегка переборщил. — похвастался за нее Ктулху.

— Молодец старина, — хлопнул Асиу его по плечу, — А теперь прыгай в пекло, время не ждет. У нас всего шесть минут, чтобы справиться с Оковами Страха.

— А че так мало? — не понял Метаур.

— Жрать надо меньше, гибридоголовый! — толкнула его Татэмат. — Давай в туннель!

— Что!?

В качестве ответа, Татэмат со всей силы врезала собрату по его наглой физиономии.

Пьяный бог влетел внутрь горы с таким треском, что почти вся гора содрогнулась от удара, когда накаутированный бессмертный падал вниз в полной отключке, задевая своим «звериным» телом многочисленные боковые стенки достаточно узкого, идущего строго вниз, отверстия.

— Он мог и не выдержать такого удара, — запротестовал Асиу, прыгая вслед за побитым Метауром.

— Ничего, в следующий раз болтать меньше будет. — деловито сказала Татэмат и прыгнула «солдатиком» вниз, кайфуя от головокружительного падения.

В след за ней неохотно последовали оставшиеся на поверхности, все еще пресытые энергией, божества. Один из которых, одурманенный Нераду, оказался «пьянее» всех. Прыгая последним он неудачно споткнулся и полетел в туннель головой вниз, позабыв об осторожности. Для него это был роковой момент. Потому что в следующую секунду гора пропустила через себя свою энергию, и Нераду погиб почти безболезненно.

Нет, он не умер бы, если бы не сила горы, и если бы следил за своим падением. Энергия древнего разума соприкоснувшись с ним, на какое-то краткое время лишила бессмертного его силы, сделав избранного уязвимым. Нераду плохо завернул влево, куда поворачивал извилистый округлый туннель, и бог разбил себе голову. В ту же секунду, «злая» гора поглотила его тонкое тело и перворожденный исчез…

«Оковы Страха». Самое страшное испытание, придуманное Старшим Советом Хранителей, чтобы по истине ввергнуть бессмертный дух истинного божества в настоящее горнило страданий и мук, бессилия и отчаяния, дикого страха и печали. Ужаса и одиночества. В целом того, что смертыне зовут безумием. Хотя, это все равно не то.

Три минуты оставалось пролететь в «бездонном» туннеле уцелевшим перворожденным. Но не думайте, что все так просто. Нет. Эти три минуты оказались настоящей вечностью. Потому что, именно в этот момент, «Оковы Страха» пробудились.

Гора проснулась, и на избранных нахлынули дикие волны сжимающего со всех сторон страха, от которого любой мозг обычного божества просто на просто, слетел бы с котушек. Первым это почувствовала Рихацитель. Ее голос взорвался фонтаном отчаяния, когда неведомая мощь горы вошла в нее с силой отбойного молотка:

((-(( … Моя голова…сейчас лопнет…тяжесть! Страх! А-а-а-а!!! … ))-))

Внутри беспощадной горы от непередаваемого ужаса завопили бьющиеся в конвульсиях молодые боги. Они орали так, как не кричал ни один смертный, когда того живьем резали, били, или вытягивали душу.

Нет. Эта боль была другой.

Она буквально сводила перворожденных с ума, вселяя в их божественные души такой могущественный страх, что даже сами демоны, скорее всего, выпьют святую воду, чем три минуты проведут под нестерпимым давлением «Оков Страха».

((-(( … Не могу больше!!! … ))-)).

((-(( … Проклинаю всех и вся!!! Вы … все … за это…ответите!!! … ))-)).

((-(( … А-а-а-а-а-о-р-о-а-а-х-х-а-а-а-х-о-о-р-р-а-а-а!!! … ))-)).

((-(( … Я-т-у-Э-л-ь!!! … ))-)).

((-(( … Теряю себя… нет…нет!? НЕТ!!? … ))-)).

((-(( … Агония … рвет … изнутри, снаружи … а-а-а!!! … ))-)).

((-(( … А-с-и-у-у-у-у!!? … ))-)).

((-(( … Де-р-р-ж-и…с-с-ь!!! … ))-)).

((-(( … Могло … быть-ь-ь … и … ху-ж-е-е … ))-)).

((-(( …А-х-т-ы… …а-а-а-а-а!!! … ))-)).

Все эти стоны и крики лишь отражали действительную беспомощность перворожденных, попавших в настоящий кипящий котел.

Мозги избранных сваривались заживо совсем по-настоящему. Мало кому удавалось пройти это изощренное испытание, не потеряв значительную часть рассудка, а то и вовсе лишиться ума.

Чтобы выдержать такой страх, нужна недюжинная сила воли и способность к самообладанию очень высокого уровня. Само сознание должно быть прочнее любого алмаза, а вера в себя непоколебима. Те же, кто не соответствовал данным требованиям — становились легкой добычей противоестественных «Оков Страха».

***

Ах-х, Великая Мать! Драконы Иллиума!?.. — опешил Хранитель, когда увидел разгарающуюся кровавую сечу крылатых существ с парящими демонами Гадагануса.

Конечно. Это были не настоящие демоны, а всего лишь их создания, которым истинные демоны даровали часть своего могущества.

И звались они протодемонами, — сынами падших ангелов Игаймедона. Но, ослепленные гордыней, протодемоны считали себя такими же, как их темные хозяева, забывая о том, что их душа от капли до капли принадлежит их ужасным создателям.

И как видел Хранитель, в мире Аллониум, был заточен один такой ангел, бросивший когда-то вызов Игаймедону, за что и был низвергнут в «темницу».

Сейчас бой вели от его имени, порождения этого падшего ангела. И что самое скверное, что демон послал на разрушение этого мира одну тысячу своих слуг, выделив мерзких воинов тьмы из своего бесчисленного легиона.

Шесть великих драконов света уже мертвы, — гневно заключил Угето, пытаясь нащупать присутствие другого перворожденного. Но тот, как сквозь землю провалился. Никакой эманации. Зато вот воздействие его силы Хранитель еще как чувствовал, просто вдыхал ее, злясь все больше и больше.

О Блаженная Яту-Эль, кто же он такой!? — начинал нервничать Угето-Онор, безрезультатно концентрируя свою волю на Падшем Творце.

Но тому видимо, было все равно.

Его пешка, предводитель демонического племени Гадаганус, командовал армией демонов, приливной адской волной нахлынувших на ничего не подозревавших великих драконов.

Именно сила Падшего Творца позволила бестиям «Кеатанского Легиона» внезапно и неожиданно напасть на растерявшихся немногочисленных детей Иллиума.

Конечно, творения эти были магическими до мозга костей, и магия для них, так же естественна и понимаема, как дыхание. Но только не магия истинных богов. Здесь драконы света оказались бессильны.

Численный перевес был на стороне демонов. Драконов же оставалось совсем мало. Всего сто сорок один летающий исполин, против тысячи демонических сил Гадагануса.

Если великих драконов истребят, то этот мир окажеться беззащитным. Даже объединенные силы темных и светлых элаилльфов, дономолов и калиадов, не сумеют отразить бешенную атаку Гадагануса.

А ведь это пока второстепенный авангард темных богов Игаймедона.

От всего этого, Угето-Онор впал в мрачное состояние духа.

Гнев струился по нему, словно раскаленная магма в жерле вулкана, а дух пребывал в смятении.

Бог наблюдал, ожидая озарения, а в это время, неустанно гибли драконы света. Хранитель с тревогой и надеждой обратил внимание на одного из них.

… Ерах, сын неба, могучий великий дракон света оскалив пасть, спикировал на летящего на него владыку страданий.

Архидемон ударил излучающим гниение, отвратительным лезвием, но Ерах чудом избежал касания губительного меча, в свою очередь лязгнув адскую тварь могучим шипастообразным хвостом.

Толемахеанель, владыка страданий и князь царства разложения, был тут же повержен. Его черная звериная морда, защищенная прочным огненным шлемом, лопнула как скарлупа яйца и чудовище полетело вниз, волчком закружившись в небе…

— Грязный выродок презренного Иллиума. Ты, и в скоре он сам, станешь жирным куском жаренного мяса у меня в брюхе! — расхохотался Румуан, занося над драконом света свое изящное рунное копье тьмы.

— Это мы еще посмотрим. — рявкнул Ерах, окатив очередного протодемона ярким всесжигающим огнем.

В ответ монстр брезгливо фыркнул, слегка дернув перепончатыми огромными крыльями, позволяющими демону парить в воздухе.

— Что дракоша, удивлен!? — еще больше обнаглел демон. — Я Владыка Адского Пламени. На меня твоя жалкая искра не действует!

— Тогда попробуй вот это! — фыркнул дракон, яростно чиркнув черную тварь здоровенной лапищей.

Удар Ераха оказался настолько быстрым и неожиданным, что сын падшего ангела даже не успел поднять защиту.

Румуан удивленно выпучил кроваво-красные глаза, когда осознал, что его тело от края до края аккуратно разрезано поплам вместе со всей его демонической живой броней, считавшейся прочнее адамантия.

Тут же хлынула омерзительная жидкость, похожая на кровь. Румуан, который мнил себя круче всех, побледнел и взъерошился, пытаясь усилием воли не дать телу распасться. Второй безжалостный удар сына неба лишил его этой попытки, навсегда отправив душу подлого существа к своему не менее развращенному хозяину…

Обернись! — почти крикнул в «ухо» летающему ящеру Угето-Онор, всей душой болеющий за храброго зеленошкурого дракона света. Слишком поздно.

«Многоликий» серповидный меч протодемоницы Охтацерканы пронзил тело славного Ераха насквозь, угодив прямо в большое четырехклапанное сердце. Даже защитная аура света не спасла могучего звероящера.

Глаза сына Иллиума потухли и великий дракон безжизненной массой рухнул вниз, присоединившись к своим павшим сородичам, число которых постепенно увеличивалось.

…Отец… — это были последние печальные мысли Ераха, услышанные перворожденным. Терпение Хранителя мало-помалу заканчивалось, и бессмертный все больше мучился, не в силах реально помочь гибнущим мирам и их обитателям.