Глава 18

Ролус закрыл книгу и унес ее обратно в темную комнату. Через полминуты он вернулся и снова сел за стол.

— Сейчас попытаемся применить в жизни уникальную разработку мудрого алхимика. — Старик неуклюже нагнулся и поднял с пола пустую шарообразную колбу с плоским дном. Потом он плеснул в нее немного мутной жидкости из одного сосуда и добавил чуть-чуть из другого. Беловатая водичка едва покрывала дно колбы, но, похоже, алхимик не собирался больше ничего добавлять и поставил ее на стол. Отыскав пробку, он закупорил емкость и легонько потряс.

Наргх и Клоин с молчаливым любопытством глядели на совершаемые алхимиком манипуляции с жидкостями. Демону было интересно наблюдать за магом, а вору просто хотелось выпить.

Ролус прищурено посмотрел на содержимое колбы и с некоторым сомнением вымолвил:

— По-моему уже готово.

— И что теперь? Это можно пить? Тут всего на глоток ведь.

— Нет, еще нельзя. Лучше скажи мне, имеется ли у вас какая-нибудь бутыль с водой? Желательно большого размера.

— Да, имеется. — Клоин потянулся к рюкзаку, недолго покопался в нем и вытащил походную бутыль, наполовину полную воды.

— Маловата будет. — Маг скептически поглядел на стеклянную емкость.

— Ну уж какая есть, — развел руками парень.

— Ладно, давай, но тогда напиток будет малость крепковат. — Ролус принял сосуд из рук Клоина, выдернул пробку и плеснул туда сварганенную им только что мутную смесь, что к этому времени приняла желтый оттенок. После этого он снова закупорил бутыль, сильно встряхнул и поставил на стол, переводя взгляд на ничего непонимающих гостей.

— Через четверть часа будет готово к употреблению.

— И что это такое? — поинтересовался вор.

— Как я уже сказал, эта алхимическая жидкость называется «Настойка Доргана» или «доргановка», если по-простому.

— Это снова твои магические штучки, да? — В голосе Клоина снова преобладало ехидство.

— Если ты называешь алхимию магическими штучками, то можно сказать и так. Теперь в этой бутылке не вода, а алкогольный напиток, созданный алхимическим путем, — проговорил маг, кивнув в сторону бутыли, где жидкость начала приобретать желтоватый оттенок. — Но я тебя уверяю, что, попробовав этот напиток, ты будешь доволен. Не отличишь от обычной качественной настойки. Иногда я даже применяю ее для приготовления зелий.

— Что ж, посмотрим. А почему ждать-то надо?

— Для того, чтобы достичь максимального эффекта. Все частицы воды должны связаться с магической субстанцией, созданной смесью хамории и экстракта логариона, — пояснил алхимик, но недоумения на лице Клоина только прибавилось. Наргх же хоть тоже ничего и не понимал, тем не менее, сделал такой вид, будто все уразумевает.

— Я лучше не буду спрашивать, что такое хамория и логарион, — с легкой усмешкой сказал вор.

— И правильно, ты все равно ничего не поймешь.

— А что будет, если я сейчас выпью этого твоего пойла, не дождавшись пока оно там преобразуется?

— По-правде говоря, я не знаю, но теоретически внутренние жидкости твоего желудка войдут в связь со смесью и это окажется для тебя очень неприятным, если не смертельным.

— Что это значит?

— А то, что жидкость в твоих внутренних органах начнет медленно превращаться в алхимический алкоголь. И чем больше концентрация смеси, тем сильнее будет ее воздействие, — пояснил маг, делая такое выражение лица, будто он объясняет непонятливому ученику смысл простых на свой взгляд вещей.

— Ого! — воскликнул Клоин. В голосе мелькнули нотки испуга. — И ты это предлагаешь нам пить?

— Не волнуйся. Уже меньше чем через пятнадцать минут реакция прекратится, и напиток будет вполне готовым к употреблению.

Минуло около четверти часа. Все это время алхимик, вор и демон провели в молчании, каждый занимался своим делом. Наргх спокойно сидел и принюхивался, изучая окружающую обстановку. Помимо запаха магии и жизни, Ролуса он чувствовал еще остаточный поток какого-то вполне обычного человека. Его он ощущал тогда, когда шел к жилищу мага, и, как ни странно, именно здесь, в доме зельевара, ощущался пик его присутствия.

Алхимик тем временем снова юркнул в темную комнату, провел там несколько минут, грохоча и звеня какими-то предметами, и вернулся, неся в руках три деревянных кружки. Он поставил их на стол. Потом неуклюжим движениями начал добавлять грибы из бочонка в миску — та уже успела порядком опустеть.

— Как я понимаю, ты живешь здесь один? — прервал молчание Наргх, наблюдая за магом.

— Так и есть, — кивнул Ролус.

— И посетителей у тебя давно не бывало? — влился в диалог Клоин, будто читая мысли демона и поддерживая его интерес.

— После того, как Ярокий умер, больше ко мне никто не захаживал. — Маг подозрительно поглядел на демона, потом на вора. — А с чего вы вдруг так заинтересовались?

— Если ты живешь один, то зачем тебе тогда аж три стула и три кружки. Для тебя одного многовато будет.

— Вы подозреваете, что я что-то недоговариваю? — ответил вопросом алхимик, все также не сводя подозрительного взгляда с гостей.

— Да нет, интересно знать просто, — отмахнулся Клоин.

Наргх же решил пока не говорить о том, что помимо его, ролусова, запаха жизни, прослеживается и другой. Алхимик казался ему хоть и подозрительным, но все же вполне дружелюбным. Тем более угрозы от него больше не чувствовалось.

— Все это мне досталось от предыдущего хозяина дома. После войны я бежал на Великое Болото и случайно наткнулся на заброшенную хижину. Она едва не рухнула, когда я впервые открыл дверь. Пришлось немного потрудиться, чтобы привести ее в более-менее достойный вид. И, между прочим, немалую помощь в этом мне оказал Ярокий, — объяснил алхимик, осторожно поглядывая на демона.

— Тогда все ясно, — понимающе кивнул вор и глянул на уже прилично пожелтевшую настойку. — Не пора ли выпить?

Демон ощущал, что маг не врет, рассказывая о своей прежней жизни. Но что-то все же недоговаривает.

— Да, думаю, уже готово. — Маг взял бутыль, пристально вглядываясь в ее содержимое. Потом откупорил ее и понемногу плеснул настойки в каждую из кружек. Окинув демона осторожным взглядом, спросил. — Демоны тоже пьют как люди?

— Еще как пьют! — заулыбался Клоин. — Любой человек позавидует.

— Признаться, не знал, — с некоторым удивлением покачал головой Ролус, ставя бутыль на стол и с каким-то своеобразным уважением глядя на демона.

— Я не чувствую в этих напитках вкуса, — прорычал Наргх. — Но что-то в них есть, что-то особенное и интересное.

— Ладно, посмотрим, что получилось. — Клоин принюхался к жидкости. — Запах, как у настоящей настойки.

— Я же говорил. Теперь пробуй. — Никого не дожидаясь, алхимик резким движением вылил содержимое кружки в рот. Слегка поморщился, потер нос и тихим, еще более хриплым голосом продолжил: — Ох и крепкая же!.. Закусывать надо.

Наргх последовал примеру алхимика. После того, как капли покатились по его горлу, он почувствовал жгучее пощипывание. Демону показалось, будто он проглотил горячую змею.

— Ну вы даете! — усмехаясь, изрек парень и тоже выпил. После того, как его кружка опустела, он приглушенным голосом добавил: — Неплохо, очень даже неплохо...

— Я же говорил, что понравится, — растянул губы в улыбке маг. — Дорган смыслил в таких вещах.

— А он что, тоже на войне погиб, как и остальные, — поинтересовался Наргх.

— Да, в первые же дни. Кроме этой настойки, он изобрел множество разнообразных ядов и алхимических бомб, некоторые из которых использовать мог только он. Его помощь оказалась неоценимой в защите Гильдии… Но к сожалению его знаний и умений оказалось недостаточно, как, впрочем, и всех остальных предпринимаемых магами усилий.

— Почему же так случилось? Вы же, маги, могущественные люди. Вам многое подвластно. Как же получилось, что вас практически уничтожили обычные крестьяне? — Демон поглядел на Ролуса с явным недоумением.

— Раньше я тоже не мог этого понять. Но со временем истина открылась. Мы, маги, сами в этом виноваты. Мы считали себя могущественными и непобедимыми настолько, что перестали думать о собственной защите. Нам все было подвластно. Огневики повелевали огнем; маги воды — водой; телепаты — разумом; алхимики — свойствами растений, горных пород и металлов; некроманты — миром усопших. Каждый владел своим искусством превосходно. В целом, Гильдия Магов являлась чем-то средним между человечеством и самим Создателем...

— Создателем? Разве вера в Создателя — это не удел священников и инквизиторов? — перебил его Клоин, поднося кружку к губам.

— Хех… — усмехнулся алхимик, глядя на вора, как на неуча. — Ты, юноша, похоже совсем ничего не знаешь о магах. Мы тоже поклоняемся Создателю. Немного иначе, конечно, но покланяемся. По-правде говоря, на Альтере нет другого вероисповедания.

— Как это нет? А как же королевства Прохатшун, Рахат и другие, расположенные на Типре? Они же исповедуют совсем иную религию. Их бог — Всевышний Камориихшун, если я не ошибаюсь...

— Это всего лишь имя. В Мирании богу дали имя Создатель, в Прохатшуне и Рахате, как ты сказал, — Камориихшун. В каком-нибудь другом государстве за Теплым океаном на других еще неизведанных землях живет множество народов. У них свои идеалы, и поклоняются они иным богам. Но имена этих богов, ритуалы и обычаи — это всего лишь интерпретация. Ибо суть у всех едина, как одинаков цвет листвы у деревьев.

— Как бы то ни было, но здесь, в Мирании, верят в Создателя… и боятся его, потому что инквизиторы, убивая людей, прославляют именно его имя.

— Да это так. И это скверно. Орден извратил веру. Он пользуется ею, как ему удобно. По сути инквизиторы — далеко не священники, коими их считают. Да, изначально Орден основали именно священнослужители в целях искоренения зла на Альтере. Тогда они магов не трогали и жили бок обок с Гильдией. Ну, не совсем, конечно… У них были свои взгляды на вещи, а у нас, естественно, свои. Прения всегда были. Но шло время, нравы менялись. Постепенно в ряды инквизиторов начали вступать и не очень верные Создателю люди. Инквизиторы пытались влиять на Гильдию, но у них ничего не получалось… до поры. И вот пришло время, когда все вмиг рухнуло. — Ролус внезапно замолчал. Одно движение руки — и его кружка опустела. Слегка севшим голосом он продолжил: — У Ордена появился шанс изменить свое положение. До войны, до тысяча двести сорок восьмого года, Миранией фактически правила Гильдия. Магам никто не мог противостоять. Даже император Влайдек Второй не приказывал, а всего лишь просил помощи у нас. Люди не шибко любили Гильдию, побаивались магов. И это не удивительно, ведь даже за убийство человека маг практически не нес никакого наказания… Мы же, как я уже сказал, стали высокомерными и уверенными в своих силах на столько, что совсем позабыли о собственной защите.

— Да уж, — покачал головой Клоин. — Я помню те времена. Но и сейчас инквизиторов в тюрьму не сажают, хотя они губят людей почем зря.

—… поэтому все так и вышло. — Ролус не услышал комментария вора, он продолжал рассказывать. Похоже, беседа его увлекла. — Инквизиторы и народ, которому они до этого дурили голову, налетели внезапно и в буквальном смысле затоптали нас. Мы даже ничего не успели предпринять. Ведь даже искусный воин не справится с толпой… Многие пали в том бою… Многие, да не все. Оставшиеся в живых маги разбежались по разным частям света.

— Клоин рассказывал об этом, — кивнул Наргх, скользнув по вору взглядом. Его кружка уже опустела, и Ролус снова потянулся к ней, чтобы плеснуть настойки.

— Сейчас, насколько я знаю, люди сильно недовольны поведением Ордена, — усмехнулся алхимик. — Даже восстание поднимали.

— Да, и оно потерпело неудачу, — добавил парень, лихо выплескивая содержимое емкости в рот.

— А так и должно было случиться, — сухо проговорил алхимик и поставил бутыль на стол. Лицо его немного помрачнело. — По большому счету, народу никогда не угодишь. Ему всегда все плохо. Теперь люди боятся и ненавидят Орден так же, как некогда боялись и ненавидели Гильдию.

— Нет не также, а намного больше, — замотал головой вор, кладя пару грибов в рот.

— Возможно. И это не удивительно. Сами в этом виноваты.

— Все равно я не понимаю людей. Вы воюете, убиваете друг друга за какие-то идеалы и придуманные ценности. Почему нельзя было бы жить в мире? — недоуменно прорычал Наргх.

— И это говорит демон. — Легкая усмешка озарила лицо алхимика. — Ты, по сути, являешься порождением хаоса. Кому-кому, а тебе уж точно должны быть известны мотивы войн и убийств, пусть даже ты их не понимаешь.

— Но мне они не известны.

— Ты поистине странный демон. Я-то думал, что ты всего-навсего лишен агрессии и пренебрежения ко всему окружающему, а тут дела, похоже, обстоят совсем в другом, — с задумчивым видом заключил Ролус, отпивая из кружки.

Клоин тем временем уже сам доливал себе из бутыли. Его глаза пьяно блестели, а движения становились все более неуклюжими.

— Ладно тебе, Наргх, ты уже кучу народу положил. Хотя бы вспомнить банду Ужа… — начал было высказываться Клоин.

— Это другое. Они сам напали на меня. Я не хотел убивать, — резко перебил вора демон.

— Знаешь, ты похож на героя из детской сказки, — улыбнулся парень.

— А кто такие герои?

— Это выдуманные персонажи, и в них верят только дети, — пояснил за вора маг.

— Они, якобы, бродили по миру, творя добро и подавляя зло. Между прочим, в одной из таких сказок говорится, как герой убивает демона. Красочно описывается. Это, кстати, был самый великий его поступок, — с легкой иронией добавил парень.

— А за что он его убил?

— Я уже и не упомню, но догадаться не трудно — за какие-нибудь злодеяния, — пожал плечами парень.

— Как ты, наверное, уже понял, подобные тебе существа считаются у нас самым жутким воплощением зла. Поэтому инквизиторы первым делом уничтожали демонологов, ведь именно их они считали страшнейшими осквернителями веры. Идиоты, не понимали, что демонологи подчиняли демонов для своей пользы, а не наоборот. — Брови алхимика возмущенно нахмурились. Он выпил настойки, чуть поморщился. — Люди тебя никогда не поймут и ни за что не поверят в то, что демон может быть мирным. Слишком уж прочно этот страх запечатан в их сердцах. Ведь даже я не до конца тебе верю… — Алхимик осекся, осознав, что взболтнул лишнего и что ему больше пить не следует. Но сказанного не воротишь.

Наргх покосился на мага, принюхался. В запахе жизни алхимика он почувствовал едва скрываемый страх и недоверие. Демон нахмурился, ему стало печально и одиноко как никогда. Человек, которого он уже почти посчитал другом, оказывается не доверяет ему.

— Пойми, демон, я хоть и маг, но прежде всего — человек. И мне ведомы все те же людские страхи, — попытался спасти положение Ролус.

— Я понимаю. Я лишний здесь, также как и был лишним в своем мире. Поэтому я и хочу сменить облик. Мне нужно спрятаться среди людей, а для этого я должен стать похожим на человека… — На слове «должен» Наргх сделал ударение.

— Я понимаю твои намерения, хотя они выглядят странными для демона. Я сделаю все, что смогу. Если зелье не подействует — это не моя вина.

— Я не собираюсь ни в чем винить тебя, — замотал головой Наргх и обратил внимание на Клоина, тот облокотился на стол, подложив под голову руки. Парень спал, тихо посапывая. Алхимическая настойка сразила его наповал, словно умелый боец неуклюжего соперника.

— Похоже, Настойка Доргана для него оказалась слишком крепка. Нужно было развести ее в большем количестве воды. — Алхимик неохотно поднялся со стула. — Уложим его на пол. Пускай проспится. Уже вечереет, скоро потребуется взять у него крови для зелья.

Через мгновение пьяный Клоин лежал на старом соломенном матраце, размеренно посапывая. Над головой свисали пучки засушенных растений со сладковато-пряным ароматом, но парень этот запах не ощущал. Его сознание, срубленное алхимическим напитком, сейчас находилось далеко от реальности.

Наргх с Ролусом пили доргановку еще долго. Точнее сказать, пил только демон. Порядочно охмелевший Ролус, ссылаясь на то, что ему еще предстоит варить зелье, скромно отнекивался.

— А ты что, ночью спать не будешь? Вы, люди, насколько я знаю, каждый день нуждаетесь во сне, — поинтересовался Наргх. Он уже чувствовал себя достаточно пьяным, но еще вполне осмысливал происходящее.

— Я плохо сплю по ночам. Тем более в темное время суток у меня в голове рождаются хорошие идеи. За все это время, что я прожил здесь, на болоте, я разработал три совершенно новых вида зелий. Мысли по двум из них пришли именно ночью.

— И неужели за все это время к тебе ни разу не заходили люди, если не считать Ярокия?

— Нет, — резко ответил алхимик, и Наргх почувствовал, что маг не желает об этом говорить.

— Ты разве не думаешь, что инквизиторы рано или поздно найдут тебя? Они же находят других колдунов.

— Инквизиторы не часто захаживают в Приболотную, а в Великое Болото и того реже. А по поводу других, как ты сказал, колдунов… неужели ты действительно думаешь, что Орден безжалостно казнит только представителей Гильдии?

— Я знаю, что не только их, но и неповинных ни в чем людей. Мы с Клоином как-то наблюдали за… как они это называют… очищением души.

— Да, совершенно обычных и далеких от магии людей они безжалостно убивают. Настоящие маги им попадаются редко. Мы скрываемся, и делаем это довольно успешно. Теперь мы поняли, насколько тогда, перед войной, оказались глупы… Но как бы то ни было, маги обречены на вымирание.

— Но почему? Вам, людям, свойственно вести войны, убивать и калечить себе подобных. Мне кажется, что вы могли бы нанести ответный удар Ордену. Вы еще способны вернуть себе былую славу, — выдвинул мнение Наргх, опрокидывая очередную порцию настойки. Алхимическая жидкость пилась на удивление легко.

— Это невозможно. Нас слишком мало. И мы теперь слабы, как дети. Люди в основной своей массе не станут поддерживать нас из-за страха перед Орденом. Инквизиторы слишком запугали их, ты же это видел.

— Тогда зачем тебе нужно все это? Почему ты до сих пор разрабатываешь новые зелья? Я не говорю, что это плохо, а, наоборот, поддерживаю. Не будь тебя, я бы вообще не знал, что делать. Но сейчас, когда магов преследуют и уничтожают, зачем тебе нужно дальше заниматься магией? Ты бы мог спокойно жить в каком-нибудь людском селении и заниматься чем-нибудь другим. — В глазах Наргха блестело непонимание.

— Нет, демон, тот, кто стал на путь мага, никогда не должен с него сворачивать. Это есть главный закон Гильдии, — выпалил маг. В старческом голосе даже промелькнула нотка высокомерия.

— Но в этом же нет теперь смысла. Нет вашей Гильдии — нет и ваших законов. Зачем служить тому, что уже умерло?

— Гильдия умерла, но отголоски ее славы и могущества остались в нас, магах. Мы ее осколки, ее неотделимые части. Да и вообще, я уже слишком стар, чтобы начинать новую деятельность. Алхимия для меня — все. Я уже в семнадцать лет стал учеником мага. Большую часть жизни я занимаюсь приготовлением зелий и еще некоторыми магическими науками. Перестраиваться слишком поздно.

— Странные вы все же существа, люди, — вздохнул Наргх. Он понял, что спор с упертым стариком ни к чему не приведет, и ему теперь непреодолимо хотелось спать. Алхимическая настойка наконец сразила и его.

Ролус уложил Наргха рядом с Клоином, а сам отправился в темную комнату. До полуночи оставалось еще около двух часов, поэтому маг решил кое-что проверить.

Старый алхимик перешагнул через порог и оказался в небольшой коморке. Чуть пошатываясь, он подошел к высокой этажерке, полки которой были сплошь заставлены разными колбами с жидкостями и порошками, взял одну, вытащил пробку и отпил немного содержащейся в ней красноватой жидкости. Трезвость ума постепенно стала возвращаться к Ролусу. Не мог же он позволить себе творить магические эксперименты на пьяную голову.

Испитое магом снадобье являлось ничем иным как Отрезвляющим Зельем Оникса — разработкой одного из алхимиков, умерших от старости еще задолго до войны Гильдии с Орденом. Оно получило широкое распространение не только среди магов, но и обычных людей. Но после победы инквизиции, его запретили, как и остальные продукты магии.

Ролус еще какое-то время постоял, ожидая пока опьянение окончательно не спадет, и подошел к небольшому старинному сундуку, в котором он хранил самые дорогие для себя вещи. Крышка, глухо скрипнув, отворилась, и старый маг начал копаться в ворохе хламья, бережно откладывая в сторону попадавшие под руку предметы. Среди них было несколько толстеньких книжиц — их алхимик чудом успел спасти из горящей библиотеки, пухлый фолиант, написанный самим Ролусом о жизни Гильдии и ее падении, и фиолетовая мантия мага четвертого порядка с изображением трехлистного клевера — эмблемы, олицетворяющей причастность к алхимии.

Наконец отыскав нужный предмет — старинный пергаментный свиток — Ролус сложил все вещи обратно и закрыл сундук. По пути в главную комнату маг прихватил две большие колбы: с прозрачной жидкостью в одной и темно-зеленым порошком в другой. С кряхтеньем присев на стул, алхимик поставил колбу с жидкостью на середину стола и бросил в нее небольшую щепотку порошка из другого сосуда. Прозрачная вода начала стремительно приобретать светло-зеленый оттенок и тускло мерцать, разгоняя наплывшую вечернюю темноту. Буквально через пару минут комнату наполнял яркий, но не слепящий зеленовато-желтый свет.

Зелье Зеленого освещения Килории Ролус часто использовал когда темнело. Большим его достоинством являлось то, что смесь, полученную сочетанием аквамариновой кислоты и эссенцией люпина — распространенных алхимических ингредиентов — можно было использовать многократно. При добавлении Изумрудного порошка, раствор начинал светиться на протяжении четырех-пяти часов, после чего медленно угасал.

Как только комната залилась приятным зеленоватым светом, Ролус бережно развернул ветхий свиток и внимательно начал разглядывать мелкий корявый текст. Местами слова, стертые временем, были и вовсе неразличимы, но, прочитав предложение полностью, можно было легко догадаться о смысле написанного. Алхимик невольно прищуривался и временами задумывался. Он давно не держал в руках эту ценнейшую рукопись и не читал этих букв. Некоторые слова казались старому магу незнакомыми, так как написан текст был не на родном ему миранийском языке, а на наречии орушских друидов — гаане.

Гаан — мертвый язык, который давным-давно использовали в заклинаниях древние друиды. Эти древние мудрецы покинули Оруш около четырех веков назад, обосновав свой поступок тем, что не желают жить на одной земле с неценящими природу людьми. По сути это была определенная каста магов, верующая в природные силы, а не в Создателя. Но в отличие от тех же гильдейских магов, друиды появились на материке очень давно — еще до основания самой Гильдии. Что весьма странно, они никогда не вступали в ряды гильдейских магов, хотя и занимались, казалось бы, тем же ремеслом. Жили в лесах небольшими отшельническими общинами, а членов набирали из добровольцев. Но таких добровольцев всегда было немного и поэтому друиды не славились многочисленностью и были далеко не так могущественны, как их собратья из Гильдии. Основу их жизни составляло поклонение дикой природе. Они ненавидели любые проявления технического прогресса, так как считали, что тот неизбежно ведет к гибели, не любили войны и тех людей, кто их провоцировал. В общем, с презрением относились ко всему тому, что вело к смерти и уничтожению.

Их магия тоже была отлична от гильдейской. Во всех заклинаниях друиды использовали силу природных явлений. Так, например, друид мог спокойно вызвать дождь или, наоборот, разогнать надоевшие облака. Летом они могли наколдовать снег, а зимой — теплый ветер. Конечно, гильдейские маги тоже были на такое способны, но для этого им приходилось максимально сосредотачивать волю и тратить прорву магической энергии. К тому же удавалось это далеко не каждому.

Что же касается темной магии, некромантии и демонологии, то тут друидское сообщество всегда было против. Они считали эти искусства извращением самих истоков природы и презирали тех, кто ими владел. Тем не менее среди них встречались те, кто создавал легендарные друидские проклятия. Но случалось такое крайне редко, так как в основе своей эти лесные маги были вполне добродушными, хотя и немного странноватыми.

Ролус до конца дочитал текст и отложил свиток. Его старческое, покрытое мелкими морщинками лицо замерло, в глазах отразилась задумчивость, перемежаемая с многолетней мудростью. Из глубин памяти выползли воспоминания о том, как ему досталась эта бесценная реликвия, великий труд друидской культуры.

Много лет назад, когда Ролус еще был подмастерьем и только готовился стать полноценным магом-алхимиком, ему совсем случайно посчастливилось встретить старую магессу-телепатку — Карлу Савоно. Это была довольно-таки пожилая женщина, по старости лет давно покинувшая Гильдию и ведшая уединенный образ жизни. Юный алхимик оказал ей одну услугу. В благодарность женщина одарила его свитком со странными письменами, разобрать и понять которые Ролус в то время был еще не в силах.

Женщина объяснила, что эту рукопись много лет назад написал и вложил в него свою силу Олинтивус Вронк — маг-археолог, специализирующийся на изучении друидской культуры. Ему, якобы, удалось изучить одно из мощнейших заклинаний забытых времен и создать на его основе магический свиток. Текст заклинания ему пришлось написать на гаане, так как в переведенном на миранийский виде оно являлось лишь пустым звуком несвязанных слов.

Олинтивус Вронк умер, оставив труд всей жизни преемнице, коей и была эта старая магесса. Она изучила подаренное заклинание и часто применяла его на практике, за что в свое время снискала недурную репутацию. Но магесса никогда не раскрывала своего секрета, ибо считала, что владеть им должен только достойный. А такого достойного она увидела лишь в лице юного Ролуса.

Молодой алхимик расспрашивать не стал, почему она выбрала именно его, а спокойно забрал подарок, лишь попросив Карлу растолковать ему, для чего он нужен и как действует. Женщина объяснила, что это заклинание скорее является магическим ритуалом, нежели просто заклятием. С помощью него друиды проверяли новоприбывших добровольцев. Посредством этого заклинания, именуемым также Ритуалом Прозрения, маг может узнать прошлое, настоящее и возможное будущее любого существа с высокой достоверностью. И не только человека, а любого создания природы. Для этого всего-навсего нужно небольшую частичку выбранного создания, будь то хоть волоском или каплей крови, поместить в сосуд с водой, присыпать старой измельченной корой дуба и сухой хвоей. После этого необходимо прочесть заклинание на гаане и вдохнуть пары, кои полученная смесь начнет источать.

Ролус быстро нашел миску, плеснул в нее немного воды из клоиновской фляги, отыскал в запасах старой дубовой коры. Потом он тихо вышел из хижины и насобирал сухих колючек под невысокой елкой, угрюмо притаившейся позади дома. После чего вернулся в жилище. Его задумчивый взор устремился на демона. Алхимику осталось добыть последний ингредиент — частичку демонического тела.

Наргх мирно спал, повернувшись на бок и укутавшись в свой объемный плащ. За то время, что он прожил рядом с Клоином, одежда уже не казалась ему никчемной, как он считал раньше, а даже, наоборот, — весьма полезной, ведь она помогала ему скрыться от назойливых взоров. Поэтому расставался теперь он с ней крайне редко — только во время боя.

Ролус медленно и бесшумно, словно осторожная мышь, познавшая на собственной шкуре когти кота, подкрался к Наргху. По демону пробежался сосредоточенный, изучающий взгляд. На бурой шее и затылке было множество черных толстых волосков. Именно такой волос и требовался алхимику. Но как добыть его, не разбудив при этом его обладателя, Ролус никак сообразить не мог.

Немного поразмыслив, алхимик все же додумался до обычного способа — срезать волос чем-нибудь острым.

Отыскав старый, уже покрытый ржавчиной, но все еще острый нож, Ролус принялся за дело. Он с трудом наклонился к Наргху, старческим прищуренным взглядом осмотрел его еще раз и аккуратно чиркнул лезвием по выбранному волоску. Но тот даже не думал поддаваться.

По лбу старика поползли мелкие капельки пота. Он волновался. Все же не каждый день срезаешь волосы с шеи порождения Бездны… Маг с силой налег на нож и не заметил, как его локоть ткнулся в бок демона. Раздался глухой рык, глаза Наргха резко распахнулись и недоуменно уставились на склонившегося Ролуса.