Кусь 5.

Тахош.

Мне тяжело дался последний этап разговора. Не легко делиться сокровенным с потенциальным агентом Короны. Человечка в любой миг может решить рассказать все Его Величеству Даралу, и тогда мне и всем кто дорог моему сердцу, не сносить головы. Но молчать и дальше невозможно — девчонка на распутье, ложь может подтолкнуть ее к нежелательным для меня действиям. Я не уверен в ней, да и как вообще можно быть уверенным в человечке! Тем более в этой конкретной человечке — она ведь сумасшедшая! Прозорливая, сообразительная, местами даже образованная сумасшедшая. Скажи мне кто-нибудь ранее, что я стану на равных разговаривать с человечкой, открывать ей теневые стороны своего клана — я рассмеялся бы наглецу в лицо!

Однако, не это так вымотало меня. Сложнее всего оказалось сообщить ей правду о ее родном мире. Печальный эпизод с участием магического Ковена случился несколько тысяч каимов назад, но я все — равно чувствую себя виноватым. Подумать только, девчонка выросла в мире, напрочь лишенном магии, исключительно по вине чьей-то гордыни и ярости. Мне сложно даже представить, как это — жить, не ведая магии. Как хорошо, что ее необыкновенные глаза, цвета цветочного отвара, опущены в землю. Смог бы я признаться, по чьей вине жизнь ее мира пошла по нелепому руслу, смотри она мне в глаза?

Что твориться сейчас в ее крошечной растрепанной головке? Не по годам мудрой и все понимающей, но на редкость наивной? Винит ли она гонца, принесшего дурные вести, или ненавидит весь мой мир, принесший столько неприятностей в ее искрометную жизнь?

Я с жалостью смотрел на играющие в солнечных лучах локоны, тщетно пытаясь придумать хоть что-то, дабы отвлечь ее от раздумий. Но вот девчонка пошевелилась и медленно подняла лицо. О, Великие Мудрецы! Что же я наделал?! Зачем рассказал о судьбе голубого мира? Куда делось пламя из холодных, остекленевших детских глаз? Куда исчезла неизменная ирония с окаменевшего напряженного лица? Почерневшие глаза смотрели на меня не мигая, холодно, но не осуждающе. В этом я нашел некоторое утешение.

— Так ты говоришь, что если бы не высокородное вмешательство Ковена в уклад нашей жизни, моя мама, брат, отец, друзья, Эйнштейн, Бетховен и все остальные могли бы прожить пять сотен каимов вместо пятидесяти?

Мудрецы… а ведь это действительно так. Пять десятков каимов — это так мало! Несчастные человечки голубого мира! Язык одеревенел. Как утешить ребенка с глазами старца, узнавшего, что у самых близких ему людей очень давно кто-то отнял жизни, оставив лишь жалкие крупицы времени? Но ответа и не требовалось. Девчонка отвела глаза, устремив пронзительный, полный тоски и грусти взор на безоблачное небо. Сколько она просидела так? Я не знаю. Подобно энергетическому вампиру я наблюдал за чувствами и эмоциями, буквально плещущими из печальных глаз. За всю свою жизнь мне не доводилось испытывать такого каскада. Я всегда знал, что у меня достаточно времени все исправить, переиграть. А девчонка… Ее жизнь похожа на огонь от подожженного листа бумаги: яркий, обжигающий, но мимолетный. А моя — тление угля в камине: долго, нудно, но скучно и бесполезно. Хотел бы я поделиться с ней временем, но увы. Самыми изощренными способами я не смогу передать жизненные силы абсолютно отрицательной человечке.

— Тяжеловата ноша… — шепнула она небесам и, развернувшись, обожгла меня невыносимой грустью, затаившейся в больших, потемневших глазах. — В твоей версии, Тахош, есть пара неувязок. Первая: по твоим словам, барьер забвения непроницаем с обеих сторон, сами Мудрецы, кем бы они ни были, не смогли ничего с этим поделать. Так как, скажи мне, это проделали возрожденцы? Как им удалось затащить меня в Берр? А второе: во имя чего им понадобились чуждые магии человечки с таким коротким сроком жизни, что его можно и не заметить?

Я задумался. А ведь девчонка снова права. Неужели, Мудрецы лгали о непроходимости барьера? Но, зачем? У меня не было ответов. Девчонка вздохнула и взъерошила без того встрепанные волосы.

— Думать. Нужно думать и читать. Тахош, научи меня читать!

Я помотал головой, стряхивая налипшее удивление:

— Ты не умеешь читать? Эастор Тишиас не заложил основы грамотности в программу обучения?

— Ни хрена не заложил, только на наркотики не поскупился. Если ты планируешь продолжить его практику, я лучше сразу задушу тебя! — Девчонка ощерилась, и я понял — может. — Научи меня так, как учат у вас детей. Надеюсь, с ними обходятся без наркотиков?!

...

— Мы поедем на этом?

Открытая, кованая повозка из блестящего, переливающегося на солнце всеми цветами радуги металла, поражала своим царственным великолепием. Сиденья, обитые красным бархатом, драгоценные камни, пробуждающие в моей циничной до неприличия душонке дремлющие пороки клептомана. Я украдкой поскребла искрящийся алыми бликами рубин, размером с ноготь на моем мизинце и выпятила губу. Интересно, заметит ли Тахош, если я выковырну парочку на будущие траты?

— А что тебя не устраивает? — Дро обернулся. — Вирана! Пощади Мудрецам нервы — не порть имущество клана!

Я смущенно отдернула руку и уставилась на мощеную гранитными блоками дорожку. От стыда кровь прилила к щекам. От сознания того, что краснею уличенная в мелком воровстве(хотя, 'мелком' звучит странно — рубинчик-то ого-го!), я с остервенением вцепилась в завязки корсета, накручивая их на дрожащие пальцы. Дро прыснул в кулак:

— Не переживай так! Если тебе нравятся рубины, я с удовольствием сделаю для тебя подарок в городе.

Я раскраснелась еще больше:

— Нет, не надо… Я просто… Ну, проверила, крепко ли держится...

— Да, это другое дело! — Тахош с улыбкой подал мне руку. Кажется, я видела подобное в одном фильме: безукоризненно прекрасный кавалер предлагает пышущей красотой леди, разодетой в парчу и бархат, помощь подняться по трапу кареты. Она томно поводит глазами, едва уловимо кивает в ответ и с мягкой грацией тигрицы вплывает в экипаж, придерживаясь затянутой в батистовую перчатку ручкой за кончики его изящных пальцев. Я с честью попыталась проделать то же самое, но как всегда просчиталась: ноги запутались в обильных юбках наряда, и мне пришлось вцепиться в дро обеими руками, чтобы не расстелиться носом под колеса повозки на потеху собравшимся поглазеть на стороннюю человечку слугам. Мой кавалер малость растерялся, но все-таки успел перехватить за талию, когда нос уже практически уткнулся в гранитное покрытие. Тахош рывком поставил меня на ноги и пригладил встопорщенные юбки.

— Спасибо… — смущенно шепнула я.

— Не стоит благодарности! — Дро как всегда обнажил в ослепительной улыбке идеальные зубы. — Я уже начинаю привыкать к тому, что мне досталась весьма своенравная и экстравагантная леди!

Устроившись на сиденье так, чтобы смотреть непосредственно вперед, я, по примеру замеченных мною в Берре дроэлей, тщательно разгладила все собравшиеся на платье складки, поправила прическу ( вернее ее отсутствие ) и кокетливо скрестила руки на коленях. Тахош, с интересом наблюдавший за моими приготовлениями, вопросительно вздернул бровь.

— Что? — Я замерла. — Видела пару раз, как делают дроэли, и не хочу ударить в грязь лицом!

— Скажу тебе по секрету, — дро призывно наклонился вперед, — у тебя снова ничего не вышло. О, не расстраивайся! — заглянув в мое кислое лицо, поспешил утешить мой кавалер на сегодняшний вечер. — Все в городе, до последнего блаженного нищего, знают, что сегодня я вместе с человеческой гостьей, приглашенной Отцом по политическим причинам, отправлюсь на вечерний променад. Будь уверена, горожане не ждут от тебя безукоризненности манер! Скорее, даже наоборот, в тайне предвкушают чего-нибудь особенного.

Я вздохнула. А чего ты, Ася, ждала? Слухами Берр полнится. По прошествии двух дней с момента памятного разговора в райской беседке, Тахош подарил мне увесистую рукописную книгу — аналог земной азбуки, и пригласил на прогулку за стены дома, чему я осталась несказанно рада и без промедлений согласилась. Как это здорово — наконец-то увидеть собственными глазами мир, в который меня занесла шутливая судьба! А то, признаться, я начала всерьез опасаться, что умру от рук возрожденцев, не успев и носа высунуть за ворота.

Правда, Тахош настоял, что афишировать в массы мою истинную личность не стоит. Прозорливый эастор заготовил для меня настоящую шпионскую легенду, следуя которой отныне имя мое леди Вирана ду Амо, дочь славного герцога ду Амо из северных земель Редрона. Бояться разоблачения мне было не нужно. 'Славный герцог' действительно существовал и дочь у него наличествовала, да не одна. Мой папаша герцог славился среди своих подданных необычайной любвеобильностью и плодовитостью, потому и сам не смог бы точно ответить на вопрос: 'А имеется ли у Вас, Ваша Светлость, дочурка по имени Вирана?' Он, конечно, может заинтересоваться, каким образом та самая дочурка Вирана затесалась в состав отправленного в Земляничные Поляны делового посольства, но Тахош приказал не беспокоиться на сей счет. Вопрос с герцогом он решит самостоятельно. Я против новой биографии не протестовала, хотя мне и было немного странно: часто ли сэш Тахош вот так вот прогуливается с дочурками всяких человеческих герцогов? На мой вопрос эастор только лукаво усмехнулся. Ловелас остроухий...

Сегодня утром я обнаружила за дверью своей скромной обители терпеливо ожидающую моего пробуждения пожилую дроэль. И пусть лицо ее перекошено ненавистью, само лицезрение живого существа в этом вымершем при моем появлении замке основательно подняло мне настроение. Дроэль передала устное приглашение от сэша Тахоша, сияющую новизной книгу в кожаном переплете и умопомрачительное по своей роскошной отделке платье. Она даже предприняла попытку навязаться мне в помощники для омовения и переодевания, но я вежливо спровадила ее с порога. Кто знает, чего ожидать от таких помощников? Еще пырнет ножом в спину от переизбытка эмоций.

Время до обеда пролетело незаметно в бессчетных стараниях натянуть на себя шикарный наряд — не хотелось обижать Тахоша, не приняв его подарка. Окончательно вымотавшись, я покидала платье с туфлями на кровать, завернула в покрывало и, перебросив увесистый тюк через спину, попросила кляксу у двери проводить меня к Марле. Изнуряющий поход длился не менее полу часа и привел меня в темные подсобные помещения, где девушка трудилась прачкой. Оказав ей посильную помощь, перестирав на пару все скопившееся белье и выслушав описание прелестей супружеской жизни, я уговорила ее помочь мне с одеванием. Марла всплеснула руками и с радостью согласилась.

В перерывах между расчесываниями, покрасками и одеваниями я сетовала всхлипывающей от жалости Марле на свое одиночество. Наверное мне просто хотелось выговориться — шутка ли, прожить без интернета, книг и общения две с хвостиком недели?! Но чуткая девушка приняла мои страдания близко к сердцу. А потому в комнату я вернулась несколько ошалевшая. От радости то или неожиданности — сложно сказать. Но маленький пушистый зверек, что подарила мне заботливая Марла, однозначно вызывал во мне только положительные эмоции. Крошечный меховой клубочек доверчиво прижимался к моей груди, от чего я ощущала умиление на грани блаженства. 'Не котенок и не хрюшка, а неведома зверушка' — улыбнулась я, погладив кончик круглого ушка. Шешек — так Марла назвала это чудо. И этот мохнатый клубок несомненно делает меня счастливее. Теперь в роскоши моей тюрьмы, по недоразумению зовущейся гостевыми покоями, рядом со мной будет еще одно живое существо.

К шести вечера по земному времяисчислению я была в полной боевой готовности и вышла во двор, как и указывалось в приглашении. Там, вокруг шикарной повозки, эастор Тахош нарезал нервные круги. Обругав меня за опоздание, он отвесил несколько дежурных комплиментов и предложил садиться. Я удивилась, так как ожидала какого-нибудь туннельного перехода в духе магов, но узнала, что переходы можно строить только в Туннельной зале, да и не практично это для кратковременных выездов в город.

Так я и оказалась сидящей в увитой свежими цветами повозке, странно смахивающей на свадебный экипаж. Ворота медленно распахнулись, и моему неискушенному взору предстал сказочной красоты город. Выразив свое восхищение нечленораздельными звуками, вырвавшимися из онемевшей гортани, я целиком отдалась созерцанию прекрасного города.

Здания в большинстве своем не превышали трех этажей ввысь. Но какие это были здания! Ослепительно белый камень, режущая глаза позолота, изысканные шпили, статуи, колоннады. Никаких штамповок и повторений: каждое — отдельное произведение искусства, а вместе — город-утопия, мечта идеалистов и фантастов. Улицы утопали в зелени и цвете цветов, кругом суетились опрятные, пышущие здоровьем дроу. Кошки, собаки, лошади — все поражали мое сознание необыкновенной ухоженностью. Пожалуй, к концу вечера я точно обзаведусь лишним десятком комплексов.

Чистые, выметенные до блеска улочки, изумрудные лужайки и цветы, цветы, цветы… Но главное, и для меня немаловажное — все жители как один широко и счастливо улыбались. Улыбались друг другу, Тахошу, просто так и даже мне! Никогда я не видела подобного великолепия!

Когда боль в шее от непрекращающегося выворачивания в стороны и задирания вверх стала невыносимой, я с блаженной улыбкой на лице впилась глазами в наблюдавшего за мною дро. Почему мне показалось, что за смеющейся иронией малахитовых глаз скрывается всепоглощающая тоска?

— Нравится? — Дро обвел взмахом руки очередную широкую улицу.

— Восхитительно! — Честно призналась я.

Тахош тихонько хмыкнул:

— Боюсь тебя разочаровать, но такая красота и идиллия возникает только один раз в сотню каимов. Я специально постарался приурочить нашу прогулку к сегодняшнему пию — двадцать шестому сотому юбилею с момента основания клана Земляничных Полян Мудрейшим эастором Шолодом.

Моя улыбка от уха до уха ничуть не ослабла. Ну и пусть не всегда! Ну и пусть праздник! Главное, что кругом такая красота и улыбки, улыбки, улыбки!

— Спасибо, Тахош! Это превосходно! Потрясающий город!

— Что ты, Вирана! — Дро махнул на меня рукой и весело рассмеялся. — Город впереди! Замок Отца клана, эастора Масмаля, находится далеко на отшибе от центра столицы. Дорога до самой Земляничной Поляны займет еще минимум треть рака.

— О! — Вырвалось у меня. Как неосмотрительно я поступила, исчерпав весь резерв восхищений и эмоций, не оставив запаса! Придется срочно черпать вдохновение.

— Тахош, расскажи мне о городе! Как там все устроено? Как живут дроу и люди? Где работают, чем развлекаются?

— Охотно, моя госпожа! — Дро склонился в шутливом поклоне.

...

Земляничная Поляна имела статус столицы клана, Отцом которого был мой не состоявшийся наставник. По размерам она не дотягивала до столицы клана Павшей Ночной Звезды, но все же числилась в списке самых крупных и густонаселенных городов Фальдорисса. Число дроу, проживающих в столице на сегодняшний день, превысило тридцать тысяч, людей — около двадцати тысяч. Так же на постоянное место жительства затесалось незначительное количество эльфов, хотя 'остроухих' тут недолюбливали.

Забавная история: у всех дроу, что я встречала, имелись по-кошачьи заостренные ушки. Так о чем же они думают, называя неугодных эльфов остроухими? Ведь это камень и в их собственный огород. Удастся ли мне когда-нибудь разобраться в запутанной логике высокородных?

Гномы, орки, кентавры и прочие меньшинства, предпочитали вообще подолгу не задерживаться в сих гостеприимных стенах. Должно быть, чувствовали, что им здесь не очень рады. Только заезжие купцы рисковали останавливаться на ночь в тавернах перед торговыми днями и крупными празднествами, да с утра быстренько распродав свой товар, торопились восвояси. Подобная обстановка очень напомнила мне набирающий обороты и процветающий с каждым годом расизм в моей родной стране.

Все те аккуратные, изукрашенные сусальным золотом и вычурными статуями особнячки, окруженные плодовыми садами, принадлежали исключительно высокородным дроу. Люди жили проще, соответствуя своему нелестному статусу чернорабочих. Для них в Земляничной Поляне существовал собственный квартал, который Тахош наотрез отказался посетить. Из этого я сделала закономерный вывод, что там отнюдь не так радужно и улыбчиво.

Огромное здание, похожее на мусульманскую мечеть, возвышалось над всеми прочими постройками. Шпили сверкали на солнце, купола, выполненные из горного хрусталя, преломляли свет шлифованными гранями, отчего разум окутывало впечатление нереальности, эфемерности фантастической постройки. Это и в самом деле оказалось местное пристанище веры, Алтарь Мудрости, который Тахош пообещал обязательно посетить на обратном пути (подозреваю, что обещание вырвалось у него спонтанно, когда попытки усадить меня на место и уговоры подобрать, наконец, отвалившуюся челюсть — 'а то уже дроу оглядываются' — не возымели успехов). Дроу, эльфы, люди и все, чтившие Мудрецов потомками Истинного создателя Берра, шли к Алтарю просить помощи, благословения и отпущения грехов. Взамен каждый оставлял каплю своей собственной крови, уколов палец о жертвенный посох и омыв рану в Чаше Истины. Конечно, меня заинтриговал этот факт. Тогда Тахош пустился в объяснения.

Давным-давно, древнейший из Мудрецов создал Берр, дроу и эльфов. После чего отправился странствовать и создавать новые миры. Перед уходом он поделился частью своей силы с приемником, завещав свято чтить указанные им добродетели. Оттуда и пошли Мудрецы, по сей день творящие в Берре закон и справедливость. По прошествии каимов их число росло пропорционально населению мира, и сейчас они занимают северные плодородные земли, укрывшись от мирской суеты, трепетно храня мудрость, оставленную Истинным Создателем. Попадая в магическую Чашу Истины, кровь прихожан позволяет им следить за ситуацией в мире, не покидая собственных Земель. А их желания и повеления охотно исполняют служители Алтарей Мудрости, рассыпанных по всему Берру. Внимательно выслушав дро, я спросила, откуда взялись орки, гномы и прочие. Тахош ответил, что они пришли во времена исследования сторонних миров. Тогда я поинтересовалась, кто создал самого Истинного Мудреца, на что дро рассмеялся и заметил, что мне нужно поговорить об этом с пастырем Церкви Мироздания. Будто и не покидала родного мира: множество религий и вероисповеданий, грызущихся с соседями за права первенства.

Откуда дроу берут воду и куда девают мусор, я выяснила еще в королевском дворце. А на что они живут? Сомневаюсь, что высокородные пачкают белые ручки работой. Я оказалась права. Любой дроу, так или иначе, принадлежит к определенному клану. Клан Земляничных Полян процветает за счет многоотраслевой промышленности и развитого сельского хозяйства. Клан поставляет на мировой рынок хлопок, изделия из него, шерсть, мясо и молоко макол (кто такие?), тушки шешеков (???), а так же ряд магических услуг. Дети клана занимают руководящие и реже исполнительные функции. Владеют деревнями, фабриками и мануфактурами, распределяют магов по заказчикам услуг. Живут, соответственно, на доходы. Дети, принадлежащие к семье нынешнего Отца клана, освобождены и от руководящих постов. Они безбедно существуют за счет налогов с производства. Жизни их посвящены самосовершенствованию и постижению тайн мира. Как раз к этой категории и относится сэш Тахош. Самые же отдаленные в цепочке кровного родства к Отцовской семье дроу занимают нишу торговли.

А кто пашет, сеет, жнет, пасет, шьет, валяет, стрижет, прядет и т. д. и т. п.? Да люди, кто же еще? Ну, еще орки, дриады и гномы, которым по разным причинам не нашлось места в собственных Землях. Такой вот миленький феодально-рабовладельческий строй.

О развлечениях я даже опасалась спрашивать. Гладиаторские бои, показательные казни на площадях — что может придти в голову после лекции о рабах и мануфактурах? Тахош серьезно покивал, мол, все это действительно имеет место. Но увидев мое почерневшее лицо, пустился в утешительные объяснения. Да, основная масса дроу и людей выбирает для проведения досуга гигантские амфитеатры, где проходят сражения. Чаще это бывают сражения магов, реже — бойцовские поединки. Но самое любимое развлечение — это азартная игра в две крепости. Зрители делают денежные ставки на две команды участников, заключают пари. Сейчас мы как раз направляемся полюбоваться игрой из его личной ложи. У меня прихватило сердце. Надеюсь, игра действительно будет игрой, а не массовой резней провинившихся рабов под открытым небом.

Менее популярны походы в театр, хотя сам Тахош уважительно относится к потугам размалеванных актеров. Часто в город приходят странствующие барды, менестрели и сказители, собирая аншлаги на площадях. Порой заезжают цирковые караваны и зверинцы с диковинными животными со всего Берра. Наверняка, на сегодняшнем торжестве их будет немало. Если леди Ася желает, мы непременно посетим их. Ася желает, если там никого не убивают. Но все же хотелось бы подробнее послушать про театр и библиотеки. Что?! Человечек не пускают!?...

...

Арена! В моем мире подобное, не задумываясь, возвели бы в ранг Чудес Света, огородили бетонным забором, колючей проволокой под напряжением, дивизионом тяжеловооруженных солдат и дышать на него боялись! А тут хоть бы кто-нибудь остановился полюбоваться сводами, с которых на кричащую спешащую толпу скучающе взирали огромные, неповторимые в своем великолепии статуи. На тридцатиметровые резные колонны в виде замерших в различных позах диковинных животных-колоссов. На игру света в разноцветной стеклянной мозаике. Эх вы! А еще 'высшая раса'!

Я очнулась от восхищенного созерцания архитектуры, когда кто-то ощутимо пихнул меня в спину.

— Эй, леди! Посторонись-ка! — Бородатый детина, явно человеческого происхождения, тянул за собой большущий воз с деревянными бочками. Толи от воза, толи от хамоватого мужика за три версты разило ягодной брагой. Я решила не вступать в препирательства и отступила в сторонку. Едва задрав кверху подбородок, дабы получше разглядеть творение гениального зодчего, я почувствовала, что меня тянут за полу шелковой накидки:

— Тетя, тетя! Дай монетку на хлебушек! — Клянчил жалкого вида мальчишка. Я похлопала себя по подолу, только сейчас вспомнив, что в моем наряде карманы не предусмотрены и местных денег у меня сроду не водилось. Собираясь извиниться перед мальчишкой, я скривилась от громогласного вопля над правым ухом:

— Ставки! Делайте ставки! — И заговорщицким шепотом прямо в ухо: — За отдельную плату могу поделиться достоверной информацией об исходе игры. — Я растерянно помотала головой, потирая контуженый звуковой волной локатор, и поспешила удалиться от предприимчивого паренька, тут же столкнувшись с дородной лоточницей:

— Сурка! Сладкая сурка!

Да куда, черт побери, подевался мой кавалер!? Заговорился с симпатичной дроэлей и позабыл о моем существовании? А если возрожденцы? Мне от них что, подолом отмахиваться?

— Леди не скучала? — Недобро помянутый Тахош подхватил меня под локоток.

— Как сказать… Дай монетку! Нет, дай две монетки!

Удивленный моим натиском, дро замер на месте и отпустил руку. Не слова не говоря, он достал парчовый мешочек, перетянутый серебряной цепочкой, и передал его мне. Я нетерпеливо забралась внутрь и окликнула потрепанного мальчишку:

— Эй, малец! Держи! — Паренек на лету сцапал вожделенную монетку и юрко скрылся в толпе. Я же достала еще одну и крикнула лоточнице:

— Погоди, тетя со сладостями! Дай мне две порции, чего там у тебя! — Женщина радостно подала мне пару зеленых листьев, свернутых кульком. Заглянув в один из них, я узрела карамелезованные шарики неясного происхождения. Сунув один из кульков опешившему дро, я с радостью продегустировала кушанье.

— Мм..! Очень вкусно! Что не ешь?

Тахош с отвращением воззрился на зажатый в руке сверток:

— Это лакомство рабов! — Презрительно скривился он.

— Тахош, не будь скрягой! Ты взялся изображать моего друга на сегодняшний вечер, так отведай моего угощения! Я ведь нацепила твое платье, хотя тоже не в восторге от его веса!

Скулы дро заалели:

— Это заговоренное платье. Скрывает твою сущность. Без него тебе пришел бы конец у самых ворот дома моего отца.

— Кто знает, может та тетя шарики тоже заговорила? Попробуй, действительно вкусно!

Дро кисло скривился, но сдался. Обвел толпу внимательным взглядом, видимо убедившись, не заметит ли кто из высокородных. Я усмехнулась его действиям. С вызовом в малахитовых глазах, дро шустро закинул в рот пригоршню сладких шариков, осторожно разжевал. Ноздри его расширились в паре с глазами. Я струхнула: вдруг эта сладость ядовита для дроу? Но уже спустя мгновение я поняла, с чем связаны перемены в облике Тахоша — он полез за добавкой.

— Никому не говори! — Строго приказал он.

— Как скажете, сэш эастор! — Спрятав улыбку, согласилась я.

Ложа Тахоша прилепилась на высоте трех метров над игровой ареной. Мы прошли в нее через обособленный вход. А как иначе? Неужели высокородный дро станет пробивать себе путь локтями и ютиться на общих скамьях с орущим человеческим стадом? Отсюда как на ладони виднелась платформа будущего действа. Я перевесилась через перила и изучала поле брани, пока Тахош обменивался любезностями с хозяевами соседних лож, с любопытством оглядывающих меня и морща высокородные носики.

Трибуны, рассчитанные по моим подсчетам, на четыре тысячи человек, были забиты битком. Наверное, предстоит долгожданное действо. На песочном покрытии арены красовались две деревянные постройки, напоминавшие покосившуюся ограду стойла с пирамидой в центре. На вершине каждой из пирамид красовалось по шлему: ярко-синий и горчично-желтый. Я подумала, что шлемы, скорее всего, заменяют здесь флаги, которые нужно захватить у команды противников для победы в игре.

Позади послышались тихие голоса, и я была вынуждена обернуться. Тахош беседовал с молодым изящным дро в ярко-зеленом щегольском сюртуке. Тот делал вид, что поддерживает обмен вежливыми любезностями и приветствиями, сам же не сводил с меня жадного взгляда. Я приветливо улыбнулась в ответ. Дро вздрогнул и отвернулся, стараясь уверить меня, что целиком занят увлекательным обсуждением погоды. Вот только щеки его покрылись болезненными розовыми пятнами. Я пожала плечами и вернулась к обозреванию окрестностей. Вон в первом ряду два толстяка выясняют, кто больше поставил и чья команда круче. Вон там, в проходе между каменными скамьями, полная тетка тягает за волосы молодую девицу. Интересно, чего они не поделили? А вон...

— Ой, мамочки! — Я живо отскочила от перил и зажала ладошами рот. Тахош с товарищем сейчас же оказались рядом.

— Что такое!? Что ты видела!?

— Он зеленый… с клыками! — Сбивчиво затараторила я.

Тахош расслабился, а его друг скептически фыркнул.

— Садись, — предложил мой кавалер, — пока ты рисковала вывалиться через перила на арену, слуга принес вино и фрукты. Так же к нам присоединился мой хороший друг и брат, сэш исиуль Ирп. Он в курсе дел твоего отца с моим кланом. — Тахош заговорщицки подмигнул.

— Здрасьте… — Кивнула я дро. Раз меня не представили, значит, он уже в курсе, как меня величать. И чего так вытянулось его лицо? И почему на Тахоша напал внезапный приступ кашля пополам со смехом?

— Леди Вирана плохо знакома с обычаями нашего с тобой общества, дорогой Ирп. Когда она немного поднатореет в правилах обращения к высокородным, она обязательно исправит свою оплошность и поприветствует тебя так, как и подобает человечке. — Тахош ободрительно похлопал по плечу проглотившего язык Ирпа.

Я расстроено вздохнула и подтвердила:

— Да, конечно, сэш ссуль Ирп.

Лицо нового знакомого из румяного превратилось в свекольное, а Тахош, боле не таясь, залился радостным смехом. Оценив эту живописную сцену, я не придумала ничего умнее, как обидеться. Нахохлившись, я зацепила из серебряного блюда нечто похожее на яблоко и с остервенением в него вгрызлась, игнорирую новый взрыв хохота. Но когда со вторым моим укусом смех дро перешел в нелепые стоны, я вернула надкусанное яблоко на блюдо и направилась к перилам, прокомментировав:

— Тьфу на вас...

Спустя несколько минут со спины ко мне подошел Тахош. 'Мириться' — решила я и не ошиблась.

— Извини, стоило лучше держать себя в руках. — Повинился он.

— А что веселился-то? — Не оборачиваясь, спросила я.

— Тебе стоило смотреть не на ябхо, а в лицо сэшу Ирпу. Бедняга впервые столкнулся с подобной наглостью со стороны безродной человечки, да еще и увидел, как настоящие леди кушают ябхи! Хотя, должен заметить, я тоже. Непередаваемое зрелище!

— Только не говори, что его нужно было порезать ножом и наколоть на вилку!

— Гораздо хуже, моя леди! Этикет позволяет дроэлям и всем благовоспитанным девицам употреблять в обществе исключительно напитки!

Я так поразилась услышанному, что забыв о своих обидах, круто развернулась к Тахошу.

— А на кой же тогда все это притащили!?

— Только для эстетического удовольствия!

— Ну, знаешь..! — Нет, мне никогда не понять дроу. Я глубоко вздохнула, позволяя остаткам обиды уйти вместе с воздухом, исторгнутым из легких. — Вон тот зеленый с клыками… кто это?

— Орк. Хочешь познакомиться поближе? Я могу приказать пригласить его в ложу.

— Не-не! Обойдусь! — Поспешила я отказаться. Сперва нужно морально подготовиться. Это создание и издалека выглядит устрашающе, представляю, каков он лицом к лицу. Интересно, видел ли когда-нибудь сэш Ирп дроэль или леди с обмоченными штанишками?

От таких размышлений меня и отвлек вышедший в центр арены человек (или дро?).

— Высокородные сэши! — Вот это голосина! — Дро и дроэль! Благородные гости Фальдорисса! А так же все, кто пришел сегодня на наше представление! Добро пожаловать на Арену! Сегодня вашим глазам предстанет грандиозное зрелище! Две сильнейшие команды, победители зимнего сезона, сойдутся на этом поле! А уйдет отсюда только одна! Омытая бурей ваших оваций и щедро одаренная бесценными призами! Не пора ли начать поединок? Узнать, кто же с честью выдержит этот Бой? Синие или Желтые? Да прибудет с ними удача и справедливость! А мы на-чи-на-ем!!!

— Ты же сказал, игра… — обескуражено заметила я, и тут на поле из решетчатых ворот друг против друга, высыпали люди в доспехах с мечами, топорами, луками, булавами и щитами. Вой толпы зрителей приветствовал их. И началась схватка.

Кровь… Кровь по всюду. Кровь заливает золотистый песок арены. В исступлении ревет и рукоплещет толпа, звенит сталь, тренькает тетива, отсекаются конечности. И вопли, хрипы… Вот двое бойцов схлестывают двуручные мечи прямо под ложей. Удар, удар, задорное улюлюканье подоспевшего Ирпа. Лязг, и меч вырывается из рук менее умелого бойца. Противник заносит оружие, и голова проигравшего отделяется от тела, падая на песок. Брызги крови орошают мои сжатые до бела на перилах руки. Перед глазами темнеет. Я в ужасе отворачиваюсь от поля битвы и вижу, как с моего запястья капает чужая кровь. Мир меркнет...

Коридор, переход, снова коридор. Я мчусь со всей доступной мне скоростью, стремясь поскорее покинуть страшное место. Я не слышу топота двух пар ног, преследующих меня. Оклики не доходят до окаменевшего сознания. Скорее наружу, подальше от безумной кровожадной толпы. На воздух, где светит солнце и дует ветер. Впереди я замечаю фонтан и, не задумываясь ни секунды, опускаю в него окровавленные руки. По щекам струятся слезы, а тело сотрясается в лихорадке.

...

— Вирана! Вирана! — Мудрецы! Чем я думал, приведя ее на арену!

Я схватил девчонку за плечи и попытался повернуть к себе. Она вырвалась и вновь погрузила руки в воду до самых локтей, замочив рукава платья. — Ася! Успокойся, все кончилось! — Она не отвечает, только слезы бесшумно стекают по щекам и капают в воду. — Ася, прости меня. Я не думал, что на тебя это так подействует. Неужели в твоем мире не проводят бои?

— Проводили… две тысячи лет назад… я не застала… — механическим безжизненным голосом прошептала в ответ девчонка.

— Ася, они идут на это добровольно, их никто не принуждает! — Как подобрать слова, чтобы прекратить ее слезы? Это не похоже ни на одну истерику, что мне пришлось наблюдать у дроэлей.

Девчонка набрала пригоршню воды и плеснула себе в лицо. Затем еще раз. За спиной слышалось напряженное сопение Ирпа. Что, не ожидал такого поворота? Я тоже. Девчонка отерла лицо и стряхнула воду с кистей. Немного посмотрела на свое отражение в зеркальной глади фонтана и выпрямилась.

— Купи мне тех сладких шариков, и пойдем в зверинец. — Хрипло проговорила она и вздохнула. — Если там кого-нибудь убьют, я прилюдно сдеру с себя твое заговоренное платье и сдамся на милость ордена. Лучше быстрая смерть, чем жизнь в вашем мире.

...

Третья порция сладких шариков явно стала лишней. 'Как бы попа не слиплась!' — любит поговаривать моя мама. У меня же точно слиплась не только пятая точка, а все точки тела воедино.

— Пить! — Простонала я. Предусмотрительный Тахош тут же подал мне глиняную посудину без ручек. Правильно, чего мужчина не сделает, лишь бы только баба прекратила истерику! По спине пробежала дрожь, спровоцированная воспоминаниями о местном популярном развлечении. Загнав выползающий ужас подальше на задворки сознания, я приложилась губами к питью. Залпом осушив плошку, я сморщилась:

— Гадость какая! Можно еще? — Дро улыбнулся и подал вторую. Ирп только фыркнул: после моего драматичного побега из ложи и полосканий в фонтане, его уже мало что могло удивить. Даже растрепанная сторонняя человечка, с жадностью поглощающая на улице хмельной рабский напиток подле сконфуженных завсегдатаев питейной.

Осушив третий бокал, я удовлетворенно вздохнула.

— Ирп, не желаешь глоточек? — Не возможно обойтись без поддевки, наблюдая такое выражение лица, как у моего нового знакомого. Дро перекосило. Он в негодовании уставился на Тахоша, ожидая поддержки, но тот только с улыбкой пожал плечами. — Нет? Ну, ладно. Тогда в зверинец.

Мы стояли перед зазывалой странствующего зверинца и размышляли. Я о том, что хорошо бы найти туалет; Ирп, судя по выражению лица, о том, как самолично меня задушит, чтобы поменьше шутила; Тахош украдкой стрелял на меня глазами, из чего я поняла, что за воротами заведения зрелище предстоит не приятное.

— Тахош, я не пойду. Ты так загадочно и многозначительно меня разглядываешь, будто здесь хуже, чем на арене! — Не выдержала я.

Дро пригладил и без того безукоризненно уложенные волосы и нерешительно заговорил:

— Признаюсь, я ни разу не бывал в заезжих зверинцах. Такое развлечение противоречит моей репутации и статусу. Но слухи о состоянии живности в странствующих зверинцах и цирках не утешительные. Я предлагаю взять извозчика и отправиться на центральную городскую площадь. Слышал, что пием ранее туда прибыл крупный бродячий цирк. Наверное, там найдется, чем тебя удивить. А зверинец мы можем посетить позже. На территории замка есть чудный ухоженный парк имени основателя эастора Масмаля. Ручаюсь, что там мне не придется преследовать тебя по коридорам и полоскать в фонтане!

Я кисло улыбнулась:

— Как знаешь, доверюсь твоему опыту. — И, из-под тешка стрельнув глазами на Ирпа, понизила голос. — А что это твой друг постоянно молчит? Я ведь еще не слышала от него ни слова.

Дро хмыкнул, лукаво глянув на друга:

— Он не слишком разговорчив. Больше предпочитает слушать.

Исиуль удостоил эастора гневным взглядом невыразительных серых глаз и отвернулся.

— Решено! — Констатировал Тахош. — Едем в цирк!

...

Путешествие по городским улицам от части смыло неприятные впечатления от посещения кровавых игрищ. Я любовалась видами и засыпала провожатых вопросами. Тахош исправно отвечал, делился опытом и наблюдениями. Сэш Ирп молчал, рассматривая нашу разговорчивую парочку скорбным взглядом.

По мере приближения к городской площади, улицы становились все шире. Наш открытый экипаж не был единственным транспортом, стремящимся поскорее доставить пассажиров в гущу цирковых развлечений. Так, на одном из перекрестков даже образовалась небольшая пробка, порадовав меня новыми впечатлениями, сквозившими острой ностальгией по утренней и послерабочей Москве. Три кареты пытались одновременно завернуть на одну и ту же улицу. Возницы переругивались, на месте выясняя приоритет и право первенства. Я с интересом внимала в витиеватые ругательства, большей частью остающимися непонятными. Тахош любовался на меня, изредка поясняя значения особо забористых фраз, а Ирп раздраженно раздувал ноздри. Пассажиры двух других карет не принимали участия в препирательствах. Они были заняты другими важными делами, во многом непосредственно связанными с моей восторженной персоной.

В выкрашенном белоснежной краской и украшенном сверкающей в солнечных лучах позолотой экипаже чинно восседали трое молодых дроэлей. Наши личности не были для них секретом. Это я выяснила путем собственных наблюдений. Стоило мне отвлечься от их шушукающейся компании, как боковым зрением я замечала кокетливые томные взгляды, с вожделением направляемые на двух моих невозмутимых провожатых. Как только я поворачивалась и обращала на высокородных девиц прямой заинтересованный взор (а что? Я может тоже хочу научиться глазками стрелять! Вдруг пригодиться?), кокетливые призывы тут же сменялись на не прикрытую зависть, злобу и презрение. Ну-ну, дроэли! Не тратьте сил и нервов! Мне ваши страшные убийственные гляделки по барабану.

Но все же кое-что мне захотелось прояснить у своих спутников, видя столь рьяный к ним интерес:

— Сэш Тахош! А можно еще вопрос? — Поинтересовалась я.

Дро кивнул.

— Вы женаты?

Эастор поморщился, будто пораженный зубной болью:

— Помолвлен… — как-то он это безрадостно.

— Что, не по любви? — Уточнила я.

— По велению крови, ответственности и уважения к Отцу калана.

Эта тема явно была ему не приятна, и я решила переключиться на другую жертву:

— А Вы, сэш исиуль? Женаты?

В ответ молчаливый дро, не привыкший к расспросам со стороны человечек, только с шумом втянул полную грудь воздуха.

— Чем же навеяно Ваше любопытство, леди? — Это Тахош перехватил инициативу. Мне кажется, или он намеренно бережет меня от звуков голоса своего сероглазого друга?

— Да так… — смущенно протянула я. — Решила, что время тянуть? Пора свою судьбу устраивать. Благо кавалеры под боком, далеко ходить не нужно… — На этот раз проняло обоих. Тахош замер с забавно приоткрытым ртом и шокировано выпученными глазами. Ирп шумно зашелся в кашле. Я только улыбнулась и перенесла свое внимание на пару почтенных бородатых старцев в простой, но со вкусом отделанной деревянной повозке.

Они вели преинтересную дискуссию. Поймав несколько отдельных фраз, я пожалела, что не слышала спора с самого начала. Ближний ко мне оппонент, одетый в богато расшитый длинный халат и странноватого вида круглый головной убор, из-под которого свешивались густые пепельно — седые волосы. Такая же седая борода неопределенной длинны покоилась на его коленях, заботливо свернутая в рулон.

Патетично заламывая кисти рук, старец уверял собеседника, что та самая сторонняя человечка — есть ни что иное, как хитрый вымысел темного правящего двора, призванный привлечь в Фальдорисс как можно больше заезжих купцов и вставить палки в колеса мировому авторитету Магического Ковена. Дескать, они запретили межмировые туннельные пути, а нас, высокородных, тот запрет не касается. Мы то особенные!

Ответчик же, мужчина не намного моложе описанного, одетый в сходном стиле, но в иных цветовых палитрах, упорно утверждал, что сторонняя человечка выдумана правителем не для общественности, а сугубо для мудрейшего Совета. Владыка уже не первую сотню каимов рьяно выступает против собственной женитьбы, и Совет решил надавить на него. Но изобретательный молодой король выдумал пылкую страсть с мифической сторонней человечкой, наделив ее несуществующими благодетелями вплоть до необычайного магического дара, способного воскрешать умерших. Совет не может открыто протестовать против этих неравных отношений. Кто знает, может иномирянка наследница какого-нибудь древнего благородного рода своего мира? Вдруг родственники девчонки обидятся и придут мстить за нанесенное их отпрыску оскорбление? В свете запрета на межмировые туннельные переходы проверить сей факт решительно не возможно.

Я глухо хихикнула. Ну нет уж! Я голосую за первую версию! Быть возлюбленной Владыки? Фи! Как можно?!

— Сэш Тахош! А почему Владыка до сих пор не женился? Может, он ждал подходящую кандидатуру? — Иронично проворковала я, хитро подмигнув. Наградой мне стало неразборчивое полуцензурное ругательство сэша эастора и хриплый лающий смех (ну надо же! Расшевелился!) исиуля Ирпа.

На площади было не протолкнуться от разодетых, расфуфыренных дроу и разношерстных людей в нарядах попроще. Держу пари, что несколько раз в гуще толпы промелькнул кто-то маленький и крепко сбитый. Уж не гном ли? Я чуть не вывалилась из повозки, стремясь не упустить из виду диковинную низкорослую фигурку, но мне пришлось отчаянно бороться с Тахошем, задумавшим принародно содрать с меня платье. Сам он в последствии объяснял свое поведение примерно так: 'А что я должен был делать?! Тебя едва не намотало на колесо повозки, поэтому я и хотел удержать тебя за край подола!'.

Признаться, я ожидала увидеть что-то вроде огромного матерчатого шатра, скрывающего в себе круглую арену и скамьи для зрителей. Но на площади отсутствовало и то, и другое, и третье. Актеры выступали отдельными группами, так плотно окруженные зрителями, что мне с моим ростом совершенно ничего не удавалось разглядеть. То и дело там и тут раздавались возгласы восхищения, одобрения или взрывы многоголосого хохота. Дро чинно спустились на землю по кованным ступеням подножки и замерли в одинаково почтительных позах, предлагая мне принять помощь и опереться на их руки. Удосужься я во время обратить на это внимание, мне удалось бы миновать не совсем искренних извинений. Но впившись жадным взглядом в воздушных гимнастов, вытворяющих нечто невообразимое высоко над головами толп зрителей, я допустила оплошность и просто спрыгнула на землю с верхней ступеньки, легко спружинив на полусогнутых в коленях ногах. Протянутые в вежливых жестах руки я благополучно проигнорировала. Ирп сконфуженно притворился, что поглощен изучением манжета своего безупречного камзола, а Тахош, в недовольстве поджав губы, сурово сложил руки на груди.

— О! Простите, сэши! Это было так благородно с вашей стороны — предложить мне помощь! А я как всегда все испортила! — Повинилась я, горько надув губки. — Может, вы повторите попытку произвести впечатление галантных кавалеров и поработаете локтями? Очень хочется взглянуть поближе на чье-нибудь выступление! Но мне ни за что не протолкаться сквозь густую поросль тел… — Жалостливо вздохнув, я грустно похлопала ресницами.

Тахош страдальчески закатил глаза. Оказывается, уметь работать локтями нося титул наследника клана совсем не обязательно. Как только ближайшие к нам зрители, подавившись гневными словами неудовольствия, поняли, кто оттеснил их с дороги, перед нашей процессией тот час же образовался живой коридор. Спустя мгновенье мы уже устраивались в первом ряду зрителей, буквально в нескольких метров от предстоящего действа. Зазывала, низкорослая гибкая девушка лет пятнадцати, зычно нахваливала актеров и все опасности и риски, связанные с их номером. С трудом очистив речь девчушки от многоярусных цветастых оборотов, я выделила суть — мы попали на выступление метателей кинжалов.

В центре пяточка мостовой, свободного от разношерстных тел публики, возвышалось грубо сколоченное деревянное колесо диаметром двух метров. В лучших традициях жанра из не тесанных досок свисали четыре пары кожаных ремней. Потемневшее от времени дерево хранило на себе следы многих и многих лезвий, с подачи метателя изгрызших доски своими металлическими клыками.

Совершенно не заметным образом в центре площадки возник поджарый полуседой мужчина. Его пепельно серые длинные волосы были скручены в великое множество тонких косичек, которые в свою очередь собирались в высокий конский хвост кожаной лентой. Одет мужчина был по простому, совершенно не так, как босоногая девчонка-зазывала. Блеклый вытертый кожаный костюм являл собой полную противоположность яркому кричащему платью юной циркачки, расцвеченному всеми оттенками радужной палитры. Суровый волевой подбородок и твердый хищный взгляд темных глаз навел меня на мысль, что мужчина находиться не на своем месте. Ему бы меч в руки и в поле, защищать родину от врагов, а он в цирке ножички швыряет!

— А вот и он! Острый глаз, твердая рука, непоколебимая решительность и рыцарская отвага соединились в этом сильном и прытком теле метателя Бая из самих Парадольских Пустошей! Только сегодня! Только один пий! Больше ни где и никогда вам не удастся наблюдать настоящее искусство дара Искрящейся Длани! Такого вы еще не видели и больше не увидите! Спешите!

— А что это за дар — Искрящаяся Длань..? — Тихонько шепнула я Тахошу, но сейчас же прикусила язык. Пепельноволосый Бай зыркнул на меня из-под густых серых бровей, и мне захотелось провалиться сквозь землю. По спине пробежали ледяные мурашки. Его бесстрастный холодный взгляд словно слой за слоем вспарывал плотскую оболочку и неприятным щупальцем касался самой моей сути — сжавшейся в благоговейный комок души. Я съежилась и предприняла попытку спрятаться за спину Тахоша, но не успела, так как случилось нечто непредвиденное.

— Есть ли среди вас, достопочтенные зрители, отважнейший из храбрецов, готовый рискнуть своей жизнью и испытать редкое искусство мастера Бая? Завоевать уважение самой Искрящейся Длани? Найдется ли сильный душою и храбрый сердцем? — Распиналась перед толпой голосистая девочка. — Сделай же шаг вперед...

В финале этой драматичной фразы я почувствовала сильный толчок в спину. От неожиданности я потеряла равновесие и засеменила мелкими шажками, чтобы не растянуться на мостовой и не счесать нос на потеху собравшимся. Отчаянно помогая себе руками, мне удалось таки выровняться. Отдышавшись, я в гневе сверкая глазами, огляделась по сторонам. Не успев сообразить, что же произошло со мной, я услышала радостное восклицание девочки и поняла, что пропала:

— Поприветствуем же отважную деву! Да ниспошлют ей удачи всевидящие Мудрецы! На колесо!!!

Я вздрогнула от страшной догадки, озаривший застывший в ужасе разум. Теплая ручка схватила меня за запястье и с невероятной мощью в твердом захвате поволокла к грубому дощатому кругу в центре свободного от публики пространства. Я упиралась изо всех своих сил, но у девушки видимо был неплохой опыт в деле усмирения несчастных жертв. В панике я рыскала глазами по рядам гостей, стремясь отыскать эастора Тахоша, но он исчез бесследно, а значит не придет мне на помощь. В первом ряду, сцепив руки за спиной, красовался до неприличия счастливый исиуль Ирп. Узрев его широченный радостный оскал во все тридцать два (или сколько их у дроу?) зуба и горящие злорадным предвкушением глаза, я вдруг ясно осознала, с чьей подачи вызвалась 'добровольцем'. Волосы зашевелились на затылке, зубы принялись выстукивать нервную чечетку. Ай да исиуль! Ай да сукин сын! Вот значит как ты решил отомстить за мои шутки над своей утонченной персоной? Выдать на растерзание метателю кинжалов? Во истину коварность оскорбленных высокородных не имеет границ! Ну где же носит эастора Тахоша?! Он ведь должен быть рядом! Спасти меня из лап маньяков! А он… Тахош!!!

— Нет-нет! Вы не поняли! — Трясла я головой. — Я не выходила… Ну, то есть, выходила… но не я! Нет, я… но я не хотела! Да пустите же меня!

Девчушка не обращала совершенно никакого внимания на мои стенания. С маской торжественности и значимости момента на симпатичном лице она затягивала кожаные шнуры на моих предплечьях. А когда я, не дождавшись осмысленной реакции, попыталась ее пнуть, коварная безжалостная зазывала ловко увернулась и молвила:

— Будь смелой!

— Я не хочу быть смелой! Хочу быть трусихой, но живооой..! — Взвыла я.

— Тогда замолчи и не мешай мастеру. Замри, иначе кинжал отхватит тебе что-нибудь важное!

Угроза подействовала безотказно. Ни с какими из собственных запчастей я расставаться не собиралась. По крайней мере в ближайшее время и таким нелепым образом. Плотно сжав губы, я заставила себя перестать биться выброшенной на берег рыбой и довериться судьбе. Во все глаза затравленно глядя на метателя, я, как и подобает в чрезвычайных ситуациях, надеялась на лучшее, а готовилась к худшему, молясь всем пришедшим на ум богам послать Искрящейся Длани, чем бы она не являлась, удачи и меткости.