Глава 1

С трудом открываются веки, тяжело дышать — грудь будто сдавили удушающие тиски, рот заполняет горькая теплая кровь, я ее постоянно судорожно глотаю, чтобы не захлебнуться. Голова гудит и пульсирует, отзываясь невыносимой болью. Тело не желает повиноваться, перед глазами все плывет, а в ушах стоит чей-то рев и вопли, предсмертные крики моих товарищей. Изредка трясется земля от чьих-то тяжелых шагов.

Почему? Неужели все закончится именно так?

Небесно-голубой свод королевских залов Дархлена[1], король Евландий встает из-за стола, призывая собравшихся воинов, магов и лучников к тосту:

— Друзья мои! — Его Величество поднимает резной деревянный кубок, обведя благодушным взглядом будущих героев. — Да прибудут с вами силы Вересхея и Расхея, а также душа нашего великого Дархлена. Да сохранит вас Варлог, и убережет Несфея! Завтра ваши имена будут высечены на табличках Варланга — вы станете героями нашей великой родины! Да уничтожьте проклятое племя дракона и освободите мою прекрасную Эсмель!

— Прекрасную, — еле слышно фыркнул в усы Рик, стоящий рядом со мной. — Девчонке еще нет и десяти.

— Но она же чем-то приглянулась дракону, — посмеялась я в ответ, поднимая, как и остальные, наполненный кубок тосту короля. Сердце на мгновение замирает, когда мое восклицание «Васха!» сливается в едином крике с сотней голосов будущих героев. Я чувствую, что становлюсь единым целым со своими собратьями по оружию, когда на одном дыхании опустошаю кубок хмельного напитка, ощущая, как он стекает по подбородку и шее, заливая парадную рубаху. Сажусь на скамью со своими верными друзьями, чтобы отведать праздничной свинины, позабыв все волнения и тревоги, просто наслаждаясь спокойствием.

Я совершенно не думаю о том, что завтра мне предстоит долгий и трудный путь в Нерильские горы. Сегодня время хмеля и почтения Варланга — хранителя нашей будущей победы. Жрицы, да приносите жертвы и молитвы в честь нашего будущего триумфа!

Как красив небесно-голубой свод из сапфиров королевского дворца Дархлена! Как радостно трепещет мое сердце, слушая смех названных братьев!

— Черт! Элис, не закрывай глаза! — в сознание врывается отчаянный мужской голос. Я через усилие открываю глаза, еле представляя перед собой расплывчатый силуэт. Мне невыносимо хочется кричать от боли, которая охватила мое тело, но вместо слов на волю вырывается лишь бульканье и новый поток темно-красной жидкости. — Помоги снять нагрудник, она ж задохнется!

Через пару мгновений стало легче дышать, но резкая боль только сдвинула глубже свой острый кинжал. Все слова исчезли из памяти, остались только неописуемые эмоции, даже если бы я могла говорить, то не смогла бы вымолвить и звука.

— Демоны! Рик, оставь, — коротко бросает второй силуэт, который пытается ощупать мой живот. В памяти теплом вспыхивает имя «Гелион». — У нее нутро побито и эта рана… — он сунул мне в руку какую-то мокрую тряпку и заставил прижать ее к груди. Противно запахло травами и спиртом целительной настойки. — Шип пробил и погнул доспех, задев легкое. Помрет ведь!

— Как же… Элис, не смей умирать! — соклановец заботливо повернул мою голову набок, чтобы я не захлебнулась, но сил с каждым мгновением становилось все меньше. Из глаз невольно брызнули слезы. — Мы добьем эту скотину и вернемся за тобой. Ты слышишь? Мы обязательно вернемся. Жди нас!

Тени удаляются к вспышкам яркого пламени, крикам на грани фальцета, лязгу метала, многочисленному топоту. Я держу тряпку, бессмысленно пытаясь остановить поток насыщенно-багровой крови, но пальцы невольно разжимаются, а рука падает на землю. Все звуки превратились в бессвязный шум…

Почему? Силы безвозвратно уходят в холодную землю, на которой я подыхаю как последняя дворняга. Краем сознания понимаю, что пришли последние мгновения моей короткой жизни, но так не хочется бесславно погибнуть в какой-то сырой и грязной пещере. Хотела умереть как великий воин на поле брани? Кашляя кровью, я сипло дышу, невидящим взглядом смотря на брошенную сломанную алебарду. Холод… почему так холодно? Веки тяжелеют, а я, как дура, сквозь пелену слез пытаюсь улыбнуться надвигающему мраку. Ведь вроде я всегда хотела умереть с улыбкой на устах? Простите, друзья, но, похоже, я не смогу выполнить вашу просьбу…

Рассвет налился золотом, окрасив плывущие облака в нежно-розовый цвет. Холодный, промерзлый воздух гор и гам идущих впереди героев только мешали подниматься по покрытым снегом камням к скрытой под белоснежной пеленой пещере. Я, помогая себе алебардой, сверкающей в лучах восходящего солнца, шла вперед, выдыхая изо рта пар.

— И чего драконам не сидится в низинах? Чего их так тянет на высоты? — пыхтел позади меня Рик, перекинув через плечо секиру. Латы весом почти в пятьдесят килограммов доставляли рослому мужчине поистине незабываемые ощущения. В который раз я убеждаюсь, что доспехи — это зло.

— Не пыхти под ухом, — тяжело дыша, пробурчала я. — Кто ж поймет душу проклятого племени? Может инстинкты?

— Это они от Рика повыше забираются, — хохотнул наш соратник, лучник Гелион. Он, в кожаном панцире, не шагал, а летал по склону. Везунчик, и не запыхался, как мы. — Чтоб не достал, треклятый.

— И зачем я надела доспехи? Так и знала, что не надо было поддаваться на твои, Рик, уговоры, — простонала я, с завистью смотря, как легко шагает впереди нас парень. Хоть у меня был и чешуйчатый, скрепленный из стальных пластин и толстой кожи ламеллярный доспех, мне было тяжело подниматься в гору. Пальцы в кожаных перчатках замерзли, цепляясь за оружие, а стеганка под доспехом пропиталась потом. Тяжела доля героев — прежде чем убить тварь, надо до нее добраться.

— Чтоб он спас тебя от встречи с вратами чертог Варланга, — подмигнул мне старый друг, выразительно посмотрев на не внушающий доверия кожаный панцирь лучника. — Доспехи — лучшая защита против этих зверюг. А с Гела незачем брать пример — он научит тебя ток плохому.

А спас ли?

По телу льется приятное тепло, очищая мой рассудок от боли и грез, навеянных на грани смерти. Чьи-то цепкие пальцы волочат мое безвольное тело за шкирку по камням, сталкиваясь с телами погибших героев. Своды пещеры трясутся, глыбы, падая с потолка разбиваются об пол на мелкие камушки, погребая под себя тела людей… Мой помутневший взгляд все время натыкается на чьи-то обгоревшие и догорающие останки. До дурноты противно пахнет горелой плотью…

Почти сотня смельчаков со всех уголков нашей необъятной родины, прославленные великие войны пали под сводами пещер Нерильских гор. И какой бог породил этих чешуйчатых чудовищ? А может это просто мое видение, порожденное рассудком, который пытается очернить последние секунды моей жизни?

Оковы мрака вновь сомкнулись, погрузив меня в пучины тьмы…

Тварь оказалась больше, чем мы ожидали. Огромная зверюга скалилась, равномерно ударяя по земле своим шипастым хвостом. Чувствуя, как земля подрагивала под моими ногами, я внимательно искала незащищенную матовой чешуей кожу дракона, чтобы знать, куда ударить алебардой. С потолка лился тусклый свет, освещая чешуйчатую громадину, к которой, осторожно, побросав за ненадобностью факелы, подбирались больше десятка воинов. Глупцы — нужно сначала узнать слабое место твари или попробовать приковать ее цепями к земле.

Вдруг в полумраке сквозь толстую кожу дракона явственно стали видны наполненные рыжеватым светом огненные мешки, в которые проклятое порождение тьмы набирала воздух, чтобы дыхнуть на нас пламенем. Кто-то сзади меня дернул, силком затащив за валун. Огненный слепящий поток прошелся по рядам воинов, породив крики боли, запах горелой плоти и серы.

— Надо подобраться поближе! — сквозь безумный гам прокричала я своей небольшой команде. — Если проткнуть огненные мешки, то он не сможет…

— Безумие! — перебив меня, покачал головой Рик, выглядывая из-за валуна. Гелион спокойно достал из колчана стрелы с привязанными к наконечникам мешочками, в которых находилась взрывоопасная магическая смесь, наверняка намереваясь ослепить зверюгу. — Подождем, пока маги отвлекут тварь!

Огромный взмах крыльями в широкой пещере сшиб с ног волшебников, которые, плели заклинания воздушных щитов. Наш валун покрылся мелкими трещинками, грозясь рухнуть под мощью дракона. Брошенные войнами крюки с тяжелыми цепями, которые сшибло потоком воздуха, печально звякнув, упали наземь, даже не зацепив тварь. Я чертыхнулась — вот зараза, и как мне незаметно подобраться?!

Где-то сзади стали слышны указания капитана Герлиуса, который должен был нами командовать по приказанию Его Величества. Если раньше на привалах бравые воины посмеиваясь, отказывались прислушиваться к «королевской шавке», то сейчас навострили уши, готовые в любой момент выполнить приказы королевского стратега.

— Гел, — обратилась я к лучнику, который осторожно выглядывая из укрытия, целился в дракона. — Слушай, у меня появилась идея…

Чьи-то волосы и горячее дыхание щекотали мне лицо, и, кажется, мне пытались зачем-то согреть нос. Я поморщилась, медленно приходя в сознание, внезапно ощутив колючий холод, который уже сковал кончики моих пальцев, шею и грудь. Человек отшатнулся, и снег стал падать на лицо, мгновенно превращаясь в маленькие холодные капельки. Даже с закрытыми глазами я видела, как было светло, чувствовала свежесть горного воздуха, тишину, нарушавшуюся лишь легким поскрипыванием снега.

Сердце испуганно сжалось в комок, совсем не понимая, что сейчас происходит. Почему мне так легко дышать? Почему я ощущаю только металлический привкус своей крови, но не чувствую, как она заполняет мое горло и рот? Почему совсем не ощущаю тяжести, что раньше придавливала меня к земле, да и сознание на удивление чистое…

Я, резко сев, открыла глаза, пару мгновений щурясь от света. Но как только мои глаза привыкли к новой обстановке, невольно вздрогнула, чуть не схватившись за кинжал, спрятанный в голенище сапога. Около меня стоял, наивно хлопая большими янтарными глазками, маленький ребенок, с неподдельным интересом наблюдая за каждым моим движением. Лохматые светлые волосы волной доходили ему до лопаток, он странно, не по погоде был одет — в длинную узорчатую шелковую рубаху с широкими рукавами, в шаровары и сапожки. Может это и есть искомая Эсмель? Нет, — у нее были то ли рыжие, то ли русые волосы, да и ребенок определенно мужского пола…

— А ты кто? — удивленно прошептала я, но внезапно осеклась, увидев свои багровые от крови перчатки.

Ежась от холода, я схватилась за залитую кровью стеганку, но раздвинув рваные края, вместо ужасающей раны, обнаружила гладкую, всю в засохших кровавых разводах бледную кожу. Внезапно стало жарко, пальцы испуганно задрожали — я никак не могла понять, как чувства и память, хранившие мою невыносимую боль и страдания, могли быть так жестоко обмануты. А может все это просто иллюзия, навеянная моим сознанием, а я на самом деле бездыханной лежу на камнях в пещере? Тогда почему мне так холодно и страшно?

На дракона обрушились яркие фонтаны голубоватых искр атаки магов и ледяные стрелы лучников, которые отскакивали от стальной чешуи гиганта, не причиняя вреда. Зверюга издавала громоподобный рев, заставляя пронзительно трещать щиты волшебников и закрывать всех уши, чтобы не оглохнуть. Шлем предательски стал сползать набок, и мне пришлось сильнее затянуть кожаный ремешок. Я почти ползком пробралась в тыл врага, спрятавшись за каким-то камнем, который находился совсем близко от твари. Надо лишь уловить момент и применить свой самоубийственный маневр, от которого, наверняка у Рика встанут волосы дыбом. Я сжала пальцы на холодном древке оружия — главное не струхнуть в последний момент. Гел, черт тебя подери, поторопись со своим «чудом»! Надо заставить дракона хотя бы на пару мгновений как можно ближе наклониться к земле, чтобы я смогла с легкостью достать до него алебардой. Надеюсь, друг сможет убедить капитана Герлиуса в успешности моего плана.

… Стальные крюки, порвав сухожилия и перепончатые крылья громадины, крепко зацепились за дракона. Герои, которые не были друг с другом знакомы, в едином порыве крича и бранясь, удерживая изо всех сил толстые цепи, потянули зверюгу вниз. Дракон, скалясь и оглушая всех своим громоподобным ревом, нехотя на пару мгновений поклонился к своим убийцам. Мое сердце забилось чаще, пальцы сильнее сжались на древке алебарды — вот и настал мой час. Я должна оправдать надежды своих товарищей и показать всему королевству чего стоит «Кровавая жрица Элис» на самом деле.

Я, встав на ноги и запахнув рукой порванные края стеганки, удивленно огляделась вокруг. Нет, это не может быть просто наваждением. Слишком реальны ощущения сковывающего тело холода, некой опустошенности и рассеянности, что зародились в моей душе, и узорчатых снежинок, что медленно спускались с неба, бесславно погибая, соприкоснувшись с кожей.

Внезапно подул ледяной, пробирающий до костей ветер. Я поежилась — одежда пропиталась кровью, и с каждым мгновением становилось холоднее. Распущенные рыжие волосы стали лезть в глаза — лента порвалась, да и моего шлема поблизости не видно. Видимо, когда я упала, то этот дурацкий ремень все-таки порвался или застежка открылась. Говорил мне Гел, что надо купить новый… Стойте… Как же…

Я испуганно огляделась, ища следы своей команды. Я и этот ребенок стояли неподалеку от заваленной пещеры, в которую мне пришлось войти пару часов назад. Запинаясь об какие-то кочки и отказываясь верить своим глазам, я подошла к обвалившемуся проходу. Быть не может… Как это все это все понимать?! Рик… Гелион… почти сотня воинов — где же они все?

Сердце забилось чаще, а разум уже искал спасительную соломинку, за которую можно было ухватиться — может они просто застряли внутри? Меня же кто-то вытащил наружу, и это явно не дитя. Я попыталась присмотреться к следам, но тщетно — снегопад уже хорошо сделал свою работу, погребя под слоем снега ответы на мои вопросы.

— Рик, ты меня слышишь? — набрав побольше воздуха в легкие, изо всех сил закричала я, надеясь, что друзья меня услышат на той стороне обвалившегося прохода. — Гел, ответь мне!

Одинокое эхо прокатилось по склону, так и оставшись без ответа. Несколько мгновений ожидания в надежде на чудо превратились в вечность. Мое сердце замерло от страха, я перестала чувствовать холод, боялась шевельнуться, чтобы не прослушать голоса своих товарищей. А снег все так же тихо падал, с каждой снежинкой погребая мою решимость и надежду.

— Протруби, Тасхель тебя побери, наконец-то в свой дурацкий рог! — в отчаянье на всю округу выкрикнула я. Снегопад усилился, подув в спину обжигающе-холодным ветром. — Гел! Рик! Хоть кто-нибудь, ответьте!

— Это… — мальчишка поднялся на заваленную глыбами площадку и дернул меня за штанину. — Не надо кричать. Там… Кроме нас больше никого нет.

Я недоверчиво посмотрела на уверенного в своей правоте ребенка. Малышу нет еще и десяти, а он старается привить свою точку зрения взрослому? Вот нахал — в наше время дети даже пискнуть боялись в присутствии старших, не то чтобы общаться с чужими людьми. Неужто он меня совсем не боится?

Но его серьезный взгляд, непрошибаемая уверенность в голосе зародили в моей душе сомнение, которое сразу же взяло бразды правления в моем сердце. У меня было плохое предчувствие, я боялась за своих друзей и сейчас, стоя в этой мертвенной тиши, мне становилось не по себе. А может мальчишка говорит правду?

— Как же так… — отшатнувшись назад, растерянно пробормотала я. Всех, кого я знала столько лет, больше нет? Я замотала головой — не верю, не верю в то, что я осталась одна. Они живы, Гел и Рик обязательно вернутся. Они же мне обещали…

Сейчас, надо лишь разобрать завал. Я схватилась за небольшой валун и внезапно вскрикнула от стиснувшей мою правую руку боли. Тасхель, как же больно! Я скосила глаза на саднящее плечо, увидела погнутый наплечник и застрявший в нем острый металлический осколок. Наконечник стрелы засел в погнутой железке, глубоко войдя мне в плечо. Я достала из голенища сапога кинжал, без сожаления обрезала ремешки, шипя от боли, освободила руку от железки. Рывком вытащила застрявший наконечник, дивясь тому, как он там очутился. Хлынувшая из раны кровь окрасила белоснежный снег в красный цвет…

В душе образовалась болезненная пустота от своей беспомощности.

Я невидящим взглядом провожала медленно стекающую по ладони кровь, которая частыми капельками падала с замерзших пальцев на белоснежный снег… Как же так получилось, что я в один миг осталась совсем одна? Почему мне так трудно поверить в реальность происходящего, почему я не могу почувствовать то, что Рик и Гел отправились в чертоги бога Варланга?

Рука немного онемела от холода и потери крови, поэтому я почти не ощущала боли, а может у меня просто был шок? Хотя, какая теперь разница…

Упав на колени перед бывшим входом, я медленно провела ладонью по ледяным камням, оставляя за собой едва видный багряный след — что же мне делать? Как мне быть? Я бы попыталась хоть немного убрать завал, но валуны слишком тяжелые, и раненая рука пульсирует колючей болью, когда я ее дергаю… Может просто сесть и ждать чуда? Но так я через пару часов замерзну насмерть.

Нет, так дело не пойдет. А имею ли я право просто сдаться?

Где-то у меня были целебные настойки, заботливо подсунутые Гелом еще в лагере. Я похлопала себя по поясу, на котором находились кармашки с лекарствами, но вместо долгожданной настойки я порезала перчатки об стеклянные осколки, даже кожаная фляга к моему удивлению была пробита. Это же какой силы обрушился на меня удар, что смог сломать усиленные магами бутыли с ценными лекарствами?

— Дай посмотрю, — внезапно произнес мальчишка, показав пальцем на окровавленное плечо. — Я могу помочь.

Я усмехнулась, но покорно показала ему свое плечо. Может этот малыш сможет мне помочь с перевязкой и наложением жгута? Может, осмотрит рану, и зашьет ее — самой мне не справиться, уж слишком «удобное» она заняла место. Вроде у меня еще и целебная мазь была…

Ребенок, закатав широкие рукава своей расписной шелковой рубахи и осторожно раздвинув порванные края стеганки, прикоснулся ледяными пальцами к моей коже. Плечо внезапно стиснуло болью, мгновенно отдавшись в локте, стало щипать рану и покалывать руку, на миг у меня даже потемнело в глазах. Из них невольно брызнули слезы, я укусила кулак, чтобы не закричать от боли.

Но как только мальчик убрал руку, боль резко прекратилась. Я, тяжело дыша, повернулась к мальцу, чтобы как следует наорать на него за то, что он сделал, но как только я открыла рот, мои ноги подкосились, и я без сил упала на снег. Кажется, тогда я на пару секунд потеряла сознание.

А после, я просто опешила, смотря на свою новенькую розовую кожицу на месте раны от наконечника. Я шокировано замерла, дотронувшись пальцами до плеча. В мгновение ока исцелить глубокий порез — а он точно человек?

Я, с безумным боевым кличем замахнувшись алебардой, изо всех сил полоснула лезвием по коже дракона, где находились огненные мешки. Рана нехотя открылась, но из нее вместо крови с пронзительным свистом стал выходить воздух с удушающим запахом серы. Дракон, бешено взревев от боли, решил дыхнуть на обидчиков пламенем, но, набирая воздух в огненные мешки, стал захлебываться в собственном огне.

Я победно ухмыльнулась. Теперь, когда мы обожгли порождение мрака его собственной силой и навсегда лишили возможности выдыхать пламя, победа почти у нас в кармане.

— Этих тварей две! — вдруг чей-то испуганный вопль отвлек меня, заставив на мгновение безрассудно отвернуться от орущей в агонии твари. Это была единственная и последняя моя ошибка…

— Элис! — в отчаянье выкрикнул Гелион, безуспешно выпустив в дракона объятую холодом стрелу.

Я резко повернулась и расширившимися от ужаса глазами безучастно наблюдала, как шипастый хвост громадины неумолимо приближается ко мне. Сердце замерло, нарушив ритм, — я не успею ни убежать, ни уклониться.

Удар выбил из легких воздух, мгновенно сдавив грудь, с противным хрустом наверняка сломал мне пару ребер. Я со всего маху, как тряпичная кукла пролетев несколько десятков метров, упала на холодные пыльные камни пещеры. Мир в один миг превратился в беспросветную мглу…

Я внимательно смотрела на ребенка, внезапно вспомнив последнюю фразу, услышанную прежде чем погрузиться в беспамятство. А возможно ли, что второй ящер был отпрыском первой громадины?

Может именно поэтому он так безразлично говорит о смерти моих товарищей… Он наверняка собственными глазами видел последние мгновения жизни героев.

И зачем он тогда спас меня от обвала, с помощью своей мерзкой магии вытащил меня из лап смерти? Хочет съесть или поиздеваться напоследок? Думает, что, если притворится мальчишкой, я его не трону?

Я, в мгновение ока повалив недоумевающего ребенка на снег захватом, приставила к его горлу острый кинжал.

— Детеныш дракона? — угрожающе прошипела я, с ненавистью посмотрев на словно наполненные янтарем глаза мальчишки.

— Отпусти-и… — чуть не плача задергался он. — Что я сделал? Почему ты так делаешь? Я же тебе помог!

— На вопрос отвечай! — прошипела я, слегка дотронувшись лезвием до его горла. Ребенок распахнул мокрые от слез глаза. Испуганно посмотрел на меня. Я невольно вздрогнула — только сейчас я заметила в них вертикальные зрачки.

Меня начинала все сильнее поглощать ярость к этим кровожадным тварям, что погубили столько невинных душ. Так я и знала! Это он, он виноват во всем произошедшем! Если бы не драконы, мои друзья были бы живы!

— Ты плохая! Ты как они! — выпалил мальчишка, его губы испуганно дрожали, но он изо всех сил пытался храбриться, с вызовом смотря мне прямо в глаза. Я усмехнулась — а кто говорил, что с детенышем дракона нужно обращаться по-другому? — И зачем тебя спасла мама?

— Мама? — опешила я. Я вмиг огляделась, опасаясь, что ко мне может подкрасться еще одна огнедышащая тварь. Да сколько их здесь развелось? Тут, похоже, рассадник этих порождений.

— Она спасла тебе жизнь и вытащила из пещеры.

— Так значит, по округе гуляет еще один дракон?

— Не гуляет, — всхлипнул мальчишка, все-таки не удержав слезы. — Мамы больше нет… вы… зачем вы ее убили?! Что мы вам сделали? Почему! Почему все люди такие злые!

— Злые? И это говорит мне мерзкое порождение мрака? — мальчишка испуганно зажмурился, заливая щеки холодными слезами. Я ухмыльнулась, давя в себе жалось к этому ребенку. Нет, нельзя сейчас дать слабину и жалеть отпрыска дракона. И почему я чувствую себя так паршиво, когда угрожаю мальчишке? — Ха, не смеши меня!

Черт, ничего не понимаю. Если мы ее убили, то как она могла меня спасти? И что-то я не вижу здесь тушу дракона. Да этот щенок мне нагло врет! Маленький паршивец…

Вдруг я вспомнила очень важную вещь, из-за которой и был собран наш поход. Плевать на то, как я оказалась снаружи — самое главное, что я сейчас жива, а детали я выясню позже. Меня вот что начало интересовать — где же эта девчонка, дочка короля? Неужели тоже застряла в пещере под обвалом? На месте драконов, я бы сперва спасла пленницу.

— Где принцесса? — угрожающе задала вопрос я, нахмурив брови. — Зачем вы похитили ее?

— Какая принцесса? — испуганно прошептал мой пленник, видимо совсем перестав меня понимать.

— Эсмель, — раздраженно пояснила я. Не могу поверить, из-за маленькой десятилетней девочки погибло столько народу. А сейчас я не могу найти ее. Смешно. — Ее Высочество Эсмель, принцесса Данстейна, дочь Верховного короля Евландия.

— Эсми? — удивился белобрысый мальчик, посмотрев на меня уже с куда с меньшим страхом. Он, нахмурившись, на секунду задумался. — Так значит, она говорила правду, что она принцесса? А я ей не верил. Не думал, что принцессы такие вредные и совсем не умеют веселиться.

— Где она?

— Эсми упала с обрыва, — сухо произнес он, только печальный взгляд выдавал, что детеныш дракона видимо немного горюет о своей пленнице. — Мне было ужасно скучно одному, и мама принесла мне подругу. Я думал, мы будем играть, а она целыми днями плакала, плакала и ничего не хотела есть. А потом… а потом я решил с ней погулять, и она… я ей говорил, что там опасно, что там обрыв. Но она не послушала, Эсми зачем-то побежала туда… Я пытался ее остановить, но она вырывалась, укусила меня… Мама сказала, что Эсми стала звездочкой на небе и что мне не надо горевать…

Я захохотала, повергнув в шок мальчишку. Мы столько времени потеряли на дорогу, столько людей погибло — и все зря. Девчонка давным-давно умерла. Хотя кто бы сомневался, даже если бы она не сиганула с обрыва, жить среди этих порождений тьмы…

Как все нелепо и бессмысленно… Я хохотала над собой и над всеми нами. Мы-то думали, что умрем с честью, а, оказывается, отдали свою жизнь ни за что. Мои друзья умерли просто так, так же бессмысленно, как отправились бы в чертоги Варланга из-за кабацкой драки.

[1] Дархлен — столица небольшого горного королевства Данстейн. Его символом является королевский дворец, знаменитый своими малахитовыми залами и сводами, которые отделаны драгоценными камнями.

[2] Варланг — легендарный король Данстейна. Считается, что он своими подвигами и могуществом так впечатлил повелителей судеб, что они подарили ему бессмертие, сделав своим приближенным. Великая честь для любого война — это попасть после смерти в чертоги Варланга, дабы служить и охранять покой короля до своего следующего перерождения. Если воин записан на таблички Варланга это означает, что он обязательно попадет после смерти в чертоги короля, а если там покажет себя с хорошей стороны, то переродится в семье бравых воинов или в последующей жизни будет из королевской династии.