Глава 3

Мягкий холод нежно прикасался к моей коже, прогоняя усталость и головную боль, ветер подталкивал вперед, подгоняя к заснеженному лесу. Пустой и мрачный лагерь, над которым навис тяжелый рок, остался далеко позади.

Казалось, что время замерло — утратило свой привычный темп, навеки заключив лес в прошлом. Если тишина пустого лагеря меня угнетала, атмосфера давила не хуже каменной плиты ковчега, то здесь, наоборот, безмолвие леса дарило легкость и умиротворение. Все тревоги, которые терзали мою душу, отступили, я с наслаждением вдыхала морозный, пропитанный ольхой и хвоей воздух, неспешношагая в сторону горной реки.

Вначале я очень злилась на Жорджину за то, что она, не спросив моего мнения, отправила меня нянчиться с детенышем дракона подальше от лагеря, придумав какое-то пустяковое задание. Этот ребенок так радовался, когда ему поручили сходить на реку: набрать воды и собрать кое-какие лекарственные травы. А вот я не разделяла его энтузиазма — стряпуха мне прямым текстом сказала, что я мешаюсь в лагере не хуже этого дитя и сейчас годна лишь на мелкие поручения, которые под силу пятилетнему карапузу. Тоже мне, велика задача — нянчится с мальчишкой.

Да надо мной сейчас все предки и хранитель клана вкупе с провидицей хохочут в чертогах Зала славы. Может очистить себя от позора, избавившись от этого недоразумения?

Ну хоть в этом задании хоть была одна польза — можно поговорить с драконышем без лишних ушей.

Лук с колчаном за спиной приятно грел душу, широкий кинжал на поясе дарил чувство защищенности. Конечно, такое оружие вряд ли спасет меня от встречи, например, с огнедышащей тварью, но меня с детство приручили, что ходить без оружия для уважающего себя война подобно смерти. Ведь неизвестно когда на тебя нападет враг, а оставлять себя беззащитным верх глупости и безрассудства. Да и отправиться одиночку в лес без оружия с детенышем дракона? Проще просто орать на всю округу, призывая нечисть этих мест закусить моей пустоголовой тушкой.

Тихо шумела кроны деревьев, снегири, выставив напоказ свои алые брюшки, с любопытством провожали меня и плетущегося за мной мальчишку взглядом.

Белобрысый ребенок вдруг остановился, распахнув от изумления свои завораживающие глаза, уставившись на снегирей. На губах детеныша вмиг расплылась озорная улыбка, он облизнулся, пожирая взглядом необычных птиц. Снегири возмутились такой наглости и, встрепенувшись с ветки, окатили мальчишку упавшим с ветки снегом.

— Не понимаю, — нарушив затянувшееся молчание, произнесла я, наблюдая за тем, как мальчишка отряхивается от снега. — Почему никто не замечает твои глаза?

Он повернулся, удивленно вскинув брови. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, что он обо мне думает. Это раздражало. Мало того, что меня заставили приглядывать за наглым драконышем у которого шило в седалище, так еще он считает себя умнее меня! И это когда он без опаски заигрывает с воинами в их же лагере!

— Это же очевидно, — улыбнулся он, щуря на меня золотым огнем— Я просто применил отвод глаз.

— Применил чего?

Драконыш нахмурился, скрестив на груди свои руки. Сума, которую он тащил с лагеря, коснулась дном снега. Видимо он считал, что я прекрасно осведомлена про его драконьи штучки и сейчас он доступно и ясно мне все объяснил.

— Просто все кто смотрит на меня, не замечают… странностей, — внезапно смутившись, пролепетал он. — Мама всегда говорила, что люди странные существа, они сразу начинают бояться, увидев наши глаза. Но мне кажется, что она не права.

— Почему?

— Я думаю, — доверительно шепнул мне белобрысый мальчишка, — они просто завидуют.

Я не веря, фыркнула. Ну конечно, а как же иначе? А от зависти, значит, воины стараются драконам выколоть глаза? Что за чушь он городит.

— Никто не может увидеть твои вертикальные зрачки. Так? — дракон утвердительно кивнул. — Не правда. Я ведь их вижу. Уж твои-то кошачьи глаза я замечу даже в полной темноте.

Краснея и нервно теребя свой рукав, ребенок едва слышно сказал:

— Мама говорит, что отвод глаз это защита… наша внутренняя сила, которая не дает увидеть нас в истинном обличии тем, кто не признал в нас драконов. Так как ты поверила, что я дракон, то заклятие с тебя спало, а вот другие… — он вдруг выпалил, еле сдерживая внезапную обиду. — Я что, и вправду так похож на человека?

— Конечно, — сразу согласилась я. — На маленькую наглую девчонку.

Он возмущенно посмотрел на меня своими медовыми глазищами. Я усмехнулась. Вот только не надо говорить, что ты недоволен.

— Я не девочка!

— А твой внешний вид говорит об обратном, — сладко подтянувшись до боли в ноющих мышцах, улыбнулась я. Мне доставляло незабываемое наслаждение издеваться над детенышем дракона. — Только посмотри на свои длиннющие волосы. Воин не должен иметь длинные волосы, дабы они не стали в битве его слабым местом, — вспомнив строки писания, сказала я и, уловив непонимающий взгляд ребенка, нехотя объяснила. — В битве, за волосы можно легко схватить противника, к тому же если их поджечь — твоя голова вспыхнет как факел.

Мальчишка невольно вздрогнул, наверняка представив себя на месте воина. Он, взяв в руки свою белоснежную косу, с сомнением посмотрел на нее.

— Но маме нравились мои волосы… она говорила, что я очень сильно похож на отц… — внезапно он замолчал и, посмотрев на меня, возмущенно тыкнул пальцем. — Так нечестно. У тебя тоже длинные волосы. Ты врушка!

— Неправда! — поразилась я наглости мальчишки. — Они мне даже до лопаток не достают! И они не длинные!

— Длинные, — хитро сощурился этот… этот малолетний почитатель Тасхель! — Так что я обрежу свои волосы только тогда, когда и ты обрежешь свои, — и, не дав мне вставить и слова, пожав плечами, закончил. — Это будет равноценный обмен.

Я смерила его недовольным взглядом, невольно удивившись тому, что этот детеныш, порождения тьмы, знает такие сложные слова. Уж явно не драконица объясняла ему, что такое «равноценный обмен». Даже ощущается небольшая гордость за нашу умную принцессу. Научить чему-то невежественных тварей было только под силу только потомку короля Варланга.

Да пускай гуляет хоть лысым, укрывая телосвязанной из своих волос тряпкой. Мне безразлично. Я всего лишь хотела по доброте душевной дать ему хороший совет. Но, как оказалось, даже мелкие драконы существа глупые, недалекие самоубийцы, ибо не хотят позаботиться о своей безопасности. Даже дети из самого захудалого, забытого повелителями клана знают элементарные правила безопасности, соблюдая которые они обеспечат себе долгую процветающую жизнь и родовые залы, заставленные трофеями убиенных ими чудовищ.

Но вот что делать, если кто-то заметит какие необычные зрачки у ребенка?

Я еще раз косо глянула на вертящего головой и идущего рядом со мной мальчишку, пытаясь представить, что у него нормальные человеческие глаза, вот только необычного медового цвета.

Если он не смотрит в глаза, то взрослый человек вряд ли заметитв его взгляде что-то подозрительное. Уровень глаз взрослого человека и ребенка сильно отличаются, да и надо учесть то, что мало кто смотрит непосредственно в глаза — долго, изучающее. Быстренько скользнет взглядом и пойдет дальше. У воинов есть куда более важные дела, чем разглядывание ребенка.

Пару минут мы прошагали молча, вслушиваясь в скрип снега и думая каждый о своем. Я пыталась придумать быстрый и эффективный способ по избавлению от одного приставучего мальчишки без лишних подозрений суровых стряпух, мелкий же поднял со снега изогнутую ветку и, протыкая ею снег, плелся за мной, стараясь не отставать.

Сугробы в лесу были небольшие, всего-то до колен, но мальчишка, который поначалу вышагивал рядом со мной, пару раз умудрился провалиться по грудь в эти «коварные ловушки». И где он нашел столько снега? А после того как я, с бурчанием о «надоедливой обузе» вытащила его за шкирку, он уже с меньшим энтузиазмом, чем в начале путешествия, пошел за мной следом, наступая аккурат на мои следы.

Мальчишка вел себя подозрительно тихо, поэтому я, поежившись от мысли, что подставляю спину возможному врагу, пыталась думать о плане, с каждым мгновением все больше хмурясь, нутром чуя, что это всего лишь затишье перед бурей.

Не выдержав напряжения (этот ребенок когда-нибудь сведет меня с ума!) я обернулась и чуть не поперхнулась приготовленной едкой фразой, которая должна была скрасить дорогу к реке и поднять мне настроение. Он ел! Этот недодракон что-то жевал за моей спиной!

Сразу на ум пришли бедные алые снегири, на которых этот мелкий монстр облизывался в прошлый раз. Но это предположение, к сожалению, пришлось почти сразу отмести — в руках у мальчишки обнаружились семена в мягкой скорлупке, которые он с явным удовольствием закидывал себе в рот.

Этими семенами, которые внешне похожи на мелкие темно-коричневые ягоды, был усыпан весь снег, чем и воспользовался ненасытный детеныш.

Подивившись коварности драконов (Бедные птицы — не получив их, он решил их объесть) я решила на свой страх, риск и нервы завязать разговор, убедив себя, что лучше разговаривающий мальчишка, чем он молчащий и непонятно о чем думающий.

— Ты… — замялась я, не зная, о чем еще спросить. Мальчишка, подняв голову, с удивлением посмотрел на меня, придержав рукой падающую на глаза меховую шапку. — Кстати, а как его зовут? Я задумалась, пытаясь вспомнить, произносил ли кто-нибудь имя драконыша… Вроде Жорджина как-то его называла. — Эй… а тебя ведь зовут Ама… Амуну… нет, Амари?

— Амару, — беззаботно улыбнулся он, будто не услышал, как я только что исковеркала его имя.

Я фыркнула, постаравшись скрыть досаду. Глубоко внутри внезапно возникло чувство, что я давно знала имя детеныша дракона. Задолго до того, как его произнесла стряпуха, и только что подтвердил мальчишка. На мгновение стало не по себе, но я сразу попыталась подавить эти ненужные эмоции.

— Что смешного?

— Какое нелепое имя, — я зашагала вперед, решив, что стоя на месте мы не доберемся до реки и за месяц. Надеюсь, он не услышал, как дрогнул мой голос. — Дракон Амару, — как можно ехиднее усмехнулась я.

— И ничего не нелепое, — нахмурился мальчишка. — Так звали Великого змея Амару — дракона, который умел ходить между мирами.

Я засмеялась, но смех получился каким-то горьким, неестественным… У меня на мгновение заложило уши, закружилась голова. Кто-то, будто пробиваясь сквозь толщу воды, пытался что-то настойчиво мне прошептать, но звуки таяли, шепот невозможно было разобрать. Я тряхнула головой, прогоняя внезапную тревогу и тяжесть, которая давила на голову. Да что это со мной?!

— А ты точно уверен, что ты дракон? — попыталась поддержать я разговор, одновременно стараясь разобраться, откуда появилось все усиливающееся беспокойство. Огляделась по сторонам, легонько прикоснувшись к грани. Странно… вокруг нас нет живых существ крупнее птиц… Где звери?!

— Так же как ты человек, — Амару фыркнул, но вдруг замерев, принюхался. Его голос дрогнул, упав до еле слышного шепота. — Там впереди пахнет кровью. Много крови…

Я остановилась, недоуменно посмотрев на его распахнутые от испуга глаза. Резко развернулась, снова потянувшись к грани леса, надеясь почувствовать и определить, где затаились живые существа. В руках, вместо ведра, оказался лук и прихваченная из колчана простая стрела.

Внезапно округу огласил громоподобный рык, от которого, птицы, щебеча на разный лад, испуганно вспорхнули с деревьев.

Я вздрогнула, вмиг вернувшись в реальность, мое сердце замерло, через мгновение застучав в два раза быстрее, где-то сзади мальчишка тихонько заскулил от страха, вцепившись в мою куртку.

— Давай уйдем, уйдем, уйдем, — чуть не хныча шептал Амару, подергивая меня за одежду.

Ноги приросли к земле, лук со стрелой дрожал в руках, а взгляд судорожно искал угрозу, подозревая в каждой коряге притаившегося зверя.

Время замерло. Я пыталась прислушаться, инстинктивно закрывая собой мальчишку от опасности. По рыку можно судить, что зверь крупный и если меня не обманули уши — это снежный барс. И, не дай, Несфея, одержимый духом.

Голова нещадно болела, из носа потекла тонкой струйкой кровь — последствия того, что меня так грубо выдернули из грани. Хорошо, что я не успела глубоко зайти, а только начала тянуться к сущности леса, а то меня бы приложило похлеще дубинки. А тут еще этот малец…

Паршивец как назло хныкал, дергал меня за рукав и что-то лепетал о том, что надо быстро отсюда бежать. Я злилась, еле сдерживаясь от того, чтобы не залепить ему рот перчаткой и не поддать пинком направление в сугроб. Он что, специально старается подсказать тому зверю, где прячется его обед?!

Тасхель побери этого глупого дракона!

— Чтоб тебя… Тихо! — шикнула я, сжав плечо ребенка. Он, дрожа как осиновый лист, стиснул губы, пытаясь сдержаться от вскрика. — Расхея на тебя нет, глупый мальчишка! Или ты сейчас замолчишь или я тебя первым скормлю нечисти!

Он мигом залепил себе рот ладонями, беззвучно заливая слезами щеки, испуганно сверля меня глазами… Я небрежно вытерла рукавом кровь, и попыталась вновь раствориться в звуках, настроившись на «биение леса». Не видя, но ощущая угрозу, я должна знать ее точное месторасположение, чтобы оценить степень опасности и как можно быстрее уйти от встречи с ней.

Успокоив дыхание, и притупив пульсирующую боль в висках, я в который раз потянулась к лесу, пытаясь дотянуться до его духа и попросить его о помощи. Растворившись в нем, реальность смазалась, звуки стали тише, его ласковое прикосновение сразу сняло напряжение, боль и страх, потянув мою душу на север. Перед взором, мне предстала часть огромного древнего леса, где замерли я и драконыш двумя яркими огоньками разного цвета. Впереди к нам стремительно приближалось леденящее душу черное марево, а сзади…

Резко выдохнув, я открыла глаза, пару секунд пытаясь осмыслить кто я и где сейчас нахожусь.

Тук, тук Тук, тук — биение сердца затмило собой все звуки леса. Дыхание сбилось, я почувствовала, как мои волосы встали дыбом.

Только не он … Пускай будут только ходячие[2], но не одержимый[3]. Пускай, пускай…

Я резко схватила Амару за рукав, потянув к ближайшему дереву, и как оказалось вовремя. Из пригорка, совсем близко от того места где мы стояли ранее, выпрыгнул огромный снежный барс. Его глаза сверкали желтым огнем, он скалился, показывая острые полуметровые клыки, шерсть, переливаясь серебром, искриласьв лучах солнца.Я испуганно замерла на месте не в силах отвести от него взгляда. Одержимый… Повелитель этих лесов, что стал вместилищем рассерженного духа из-за грани, несущий смерть неосторожным путникам, что имели наглость попасться ему на пути.

Трусливый драконыш, прислонившись к дереву замер, заворожено смотря на одержимого барса. В его глазах больше не было того неподдельного ужаса, что он демонстрировал мне минуту назад, а наоборот, застыла решимость. Зверь недовольно рыкнул, прожигая детеныша взглядом и мягко ступая, сделал пару шагов в нашу сторону. С меня мгновенно слетело оцепенение, я, натянув тетиву, судорожно пыталась придумать план действий. И дураку понятно, что для такой громадины — барс мне почти до плеч — стрелы не заслуживающий внимания укус комара, а вот клинок… Моя алебарда погребена под камнями в пещере, а вместо так нужного меча или копья у меня с собой только широкий кинжал.

Говорил же мне Рик и отец, что без хорошего меча, даже выйти из дома настоящее самоубийство, а я-то дура, надеялась, что поход к реке обойдется без приключений.

К сожалению, как оказалось, одержимый — это не единственная проблема, а можно сказать, всего лишь маленькое дополнение к настоящим неприятностям.

Сначала я услышала хрипловатыйсип позади себя, а когда резко обернулась… Три мертвенно бледных ходячих, наклонив голову на бок, лениво перебирая ногами шли на нас. Проржавевшие мечи они волокли по снегу, рот производил какие-то нечленораздельные сиплые звуки, а от горящего голубым огнем взгляда непроизвольно затряслись поджилки.

За всю жизнь я слышала о них лишь страшные сказки, но увидеть их воочию…

Вдруг один из ходячих встретился со мной взглядом. Голова мертвеца внезапно выпрямилась, он сипло заорал, мгновенно рванувшись на не мысленной для человека скорости ко мне. Каким-то чудом мне удалось увернуться от его меча и перегруппировавшись резануть его кинжалом. Лезвие со скрипом прошлось по древнему доспеху, задев шею ходячего. Оттуда неохотно потекла вязкая темно-коричневого цвета жижа…

«Хасфей[4] — укажи мне верный путь.

Расхей — надели меня мужеством.

Вересхей — одолжи свою удачу.

Несфея — стань моим щитом.

Повелители — я вверяю вам свою жизнь.

Хранитель — я отдаю тебе свою душу.

Мое пылающее сердце будет биться до скончания времен» — молитва пронеслась в голове буквально за миг, оставив после себя холодную решимость биться до смерти с гордо поднятой головой. Ни за что не проиграю мертвяку, будь он при жизни хоть трижды прославленным героем.

Но моего энтузиазма совершенно не разделял мой оппонент. Избежав его новой атаки, я на секунду повернулась к Амару, и как оказалось не зря. Этот беспечный драконыш гипнотизировал взглядом одержимого барса, совершенно позабыв обо всем на свете. А второй ходячий как раз приблизился к дереву и сейчас тянул свои костлявые руки к ребенку.

— Пригнись! — что есть мочи завопила я, оттолкнув от себя луком мертвеца.

Мальчишка мгновенно присел, но рука ходячего успела вцепиться в его шапку. Он, увидев в руках мертвеца свой головной убор, резко побледнел, и неожиданно зарычал.

Но тут как назло очнулся снежный барс. Одержимый, досадно рявкнув, набросился на моего ходячего, невольно даря мне возможность спасти ребенка. Ведь ситуация для юного дракона продолжала ухудшаться — третий ходячий заносил над ним свой меч, пока мальчишка отвлекся на мертвеца, что с рвением рвал зубами его бедную шапку…

— Эй! — гаркнула я, неожиданно для самой себякидая в ходячего с мечем ведро. Ведро, опоясанное металлическими пластинами, с противным хрустом ударило днищем мертвяка прямо по затылку. Ходячий покачнулся и мгновенно отвлекшись от белобрысого мальчишки, ошарашено на меня сипнул, видимо крайне возмущенный моей наглости и меткости.

Мертвец, держа тяжелый ржавый двуручник, в один огромный прыжок очутился рядом со мной. Видимо, я егосильно разозлила или же у негопатологическая нелюбовь к ведрам и, судя по запашку, к воде. Ну хоть отвлекла его от мальчишки.

Увернувшись от его первых не особо удачных, но быстрых атак, (сил у него намеренно, да и скорость на уровне, как и у меня, а вот мозгов…) я резко рубанула его поперек трахеи. Мертвец оступился, из глубокой раны на шее с мерзким запашком стала с неохотой вытекать коричневатая жидкость. Воспользовавшись заминкой нежити, я с силой пнула его в торс. Он упал, невольно выронив двуручник, чем я сразу и воспользовалась. Кинжал, конечно, хорошо, но он не убьет эту тварь, а только задержит, а вот меч… Схватив двуручник и вложив всю силу в удар с хрустом проткнула его грудную клетку. Мертвяк противно засипел, но дергаться перестал.

Но на меня напором уже шел второй ходячий, который заметил возню и оторвался от шапки ребенка.

Я глубоко дышала от короткой схватки, мышцы заныли, но убежать от мертвяка подальше я попыталась. Ходячий проходя мимо своего несчастливого собрата с легкостью выдернул меч и резво попер на меня.

Я закружила вокруг дерева, мешая ему эффективно махать двуручник. Ходячий сипел, шипел, кряхтел, но достать меня не мог. Меч беспорядочно рубил ствол дерева, в стороны летели большие щепки, и мне приходилось еще уворачиваться и от них, между тем думая, как бы упокоить мертвеца хотя бы на пару минут.

Ничего толком не придумав, я нырнула вниз, уходя от его верхней рубящей атаки, и со всей силы пронзила его колючим ударом в грудь. С прошлым мертвяком сработало… Ходячий замер, выронив из рук двуручник, а из раны на кинжал неохотно потекла противная вязкая жидкость с запашком, от чего из-за близи мне сразу стало дурно. Он пошатнулся, сделав назад пару неуверенных шагов, но вдруг к моему изумлению как небывало выпрямился и резво, я не успела ничего толком предпринять, схватил меня своими костлявыми руками за плечи. Сильно стиснув их, что я не могла пошевелить руками, ходячий с невероятной силой отбросил меня вперед, и я ощутимо ударилась спиной об дерево, стряхнув на себя снег и ветки.

Воздух мгновенно вышибло из груди, голова взорвалась болью, а звуки перекрыл гул. Я попыталась открыть глаза, но в них двоилось, тело неохотно повиновалось моему мысленному приказу встать, а спину начало неприятно ссадить и с каждым судорожным вздохом все сильнее. Закусив губу до крови, чтобы не взвыть от внезапной боли, я, опершись руками о снег, почти утопая в нем до локтя, ощутила дрожащей рукой шершавый ствол и с его помощью попыталась встать. Глаза невольно слезились, я, тяжело дыша, попыталась сосредоточиться и взять себя в руки.

Шум в ушах начал отступать, и я услышала тяжелые шаги. Мгновенно подобравшись, рывком уйти из под траектории атаки я не смогла, без опоры подкосились ноги.

— Беспомощная дура! Соберись, кому сказала! — раздался в голове чей-то… наверное мой рассерженный голос, похожий на рычание. Видимо головой я приложилась сильнее, чем я думала. — Помереть захотела? Вставай и дерись, бестолочь!

На шее сомкнулись ледяные пальцы и ходячий поднял меня над землей, сдавливая горло. Я схватила его за запястье безуспешно пытаясь ослабить хватку, пиналась, билась до последнего… С каждым мгновением воздуха становилось все меньше, хриплое рычание мертвеца все тише…

— А ну отпусти Элис! — совсем рядом раздался детский голос.

Ходячий на миг ослабил хватку, отвлекшись на мальчишку. Я открыла слезившиеся глаза, посмотрев на белобрысое недоразумение, и попыталась прошептать «Беги!». Но вместо слов на волю вырвался лишь слабый сип.

Глаза дракона загорелись желтым огнем, его всего как будто охватил яркий свет, и этот свет струей устремился к ходячему, с каждым витком охватывая его мерцающий золотом кокон все сильнее. Ходячий сипя от боли, крепче сдавил мое горло и мне показалось, что там что-то хрустнуло…

— Кто из нас из Великого клана, ты или я?! На грань иди, дура! — вновь раздался в голове этот рассерженный голос. — Ходячие зависимы от энергии грани! Оборви поток, и они будут обезврежены!

— Но как? — озадаченно выдавила я, мысленно обращаясь к ускользающему сознанию. Было неимоверно трудно сосредоточиться, а уже тем более выйти на грань…

— Алвес иси дарэ!* Твой род же может манипулировать гранью! Тебя что, ничему не учили, дурында?!

Я даже не успела ничего понять. Внезапно мое сознание очутилось на грани, и я ошарашено посмотрела на ходячего. От него к грани и вправду тянулись мерцающие голубые нити, которые спеленали мертвое тело. Но сейчас захваченное энергией грани тело окутали золотые ленты, они кромсали мерцающий голубым кокон, пытаясь не дать ему восстановиться. Я, будто по наитию, потянулась к голубым нитям и, взяв их вруки, попыталась порвать. Они больно жгли ладони, но нехотя, впиваясь колючей энергией в кожу, стали, словно натянутые струны, лопаться.

*Дайте мне терпения!

Хватка ходячего мгновенно ослабла, а через секунду и вообще исчезла. Я смогла нормально вздохнуть и, согнувшись пополам, держась рукой за горящую огнем гортань, закашляла.

Ко мне мгновенно ринулся Амару, обеспокоенно ложа свои руки на шею. По телу начало разливаться тепло, а горло с каждым мгновением все меньше саднило, как впрочем, и спину.

Не дав завершить мальчишке начатое, я грубо его оттолкнула, и посмотрела на мгновенно иссохшее тело ходячего. В его глазницах больше не горел голубой огонь, а рот раскрылся в беззвучном крике…

Встав с помощью драконыша на ноги, я огляделась по сторонам. Ирбис драл когтями второго сипящего мертвеца, которому я перерезала горло и проткнула двуручником. Причем судя по звукам, мертвяк еще вполне мог шевелиться, даже пытался отбиваться. У меня по спине пробежали мурашки от такого зрелища. Если бы не барс, то я в таком состоянии не продержалась и минуты против троих ходячих.

Не совсем понимая, что я делаю, я сконцентрировалась, и с необычайной легкостью уйдя на грань, обрезала нити второго ходячего кинжалом. Снежный барс мгновенно перестал рвать вмиг замолкшую и не дергающуюся добычу, и воинственно раскрыл пасть на нас.

Растрепанный мальчишка чуть слышно предупреждающе зарычал, и его глаза опять стали сверкать, наливаясь золотым светом. Воздух вокруг него потяжелел, снежинки закружились в снежном водовороте.

Я, увидев лежащий на снегу выроненный лук, пошатываясь и запинаясь, побежала к нему. Против одержимого у меня мало шанцев, но хотя бы попытаюсь ослепить его, пробить череп…

Тасхель меня побери, были бы у меня хотя бы взрывные стрелы, или ледяные. Шанцы бы повысились в несколько раз, но, к сожалению, Гелион забрал с собой пещеру весь свой запас.

Я схватила лук и успела вытащить стрелу, как вдруг, откуда-то сбоку, появился воин. Человек в меховом плаще, лицо которого было скрыто за капюшоном, ловко и самое главное быстро перепрыгнув поваленные сухие стволы, оказался неподалеку от барса. Он со свистом выпустил в одержимого пару стрел, которые впились в бок хищнику, не нанеся серьезного ущерба. Огромный зверь, недовольно посмотрев на нового участника схватки, рявкнул и неожиданно для всех в два прыжка скрылся в лесу.

Амару обессилено рухнул на колени и, зарываясь руками в снег, задрожал. Расплетавшиеся волосы закрыли лицо мальчишки, но по характерному всхлипыванию можно с уверенностью сказать, что он заплакал. Я же, недоуменно воззрившись на неизвестного человека, замерла на месте, аккуратно натягивая на тетиву стрелу. Мне совершенно неизвестно, что это за человек, его мотивы и то, что он успел увидеть. Если что — надо будет убрать свидетеля. Обвинения в предательстве, отлучение от рода и клана, и проклятие Расхея в придачу мне совершенно не нужны.

— Ушел, зараза, — досадно проворчал незнакомец, смотря в след одержимому.

— Ты кто? — недоверчиво просипела ему я, поморщившись от резкой боли в горле. Не то чтобы я не знала кто это — даже ребенку понятно, что он из лагеря. Кроме нашей братии, что двинулась на дракона, в округе больше не было людей. А уж такие меховые плащи с кожаными орнаментными вставками были только у одного северного клана, и несколько его представителей я не раз видела в дороге. Наверняка пошел со всеми на охоту, другое дело как он здесь оказался, да еще и один. — Как ты здесь оказался?

Он, откинув капюшон, повернулся к нам и без опаски убрал за спину короткий лук. Светлые волосы заплетены во множество косичек, в пару которых вплели соколиные перья, ясный яркий взгляд почти прозрачных голубых глаз, густые брови и светлая щетина. На лбу — тонкая синяя Вязь Неба[5]. Точно — характерная внешность северных родов и если мне не изменяет зрение это представитель клана Ледяных Соколов.

— Разве так встречают своего спасителя, милаха, — усмехнулся ясноглазый мужчина, одарив меня оценивающим взглядом. — Где ж возгласы «Мой герой!» и заверения в вечной любви с поцелуем в придачу?

— Обойдешься, — еле слышно прохрипела я, но опустила оружие. Раз сразу не начал с обвинения, то вряд ли заметил что-то необычное. — Под самый конец приперся… кхе-кхе… и еще что-то требует. Да я б сама… кхе-кхе… без даровых помощников справилась!

— Ну-ну, — скептически хмыкнул «спаситель» и обвел взглядом поле боя, едва удивленно вскинув брови, насчитав троих ходячих. — Погляжу весело у вас тут было… Одержимый, ходячие, еще драконов для пущей забавы не хватало.

Я решила промолчать, не посвящая его в то, как он был близок к истине. Дракон здесь был, даже и сейчас есть, но мелкий и почти безобидный.

Мне вновь стало плохо — адреналин с каждой секундой улетучивался и ушибы с ранами с каждым мгновением ныли сильнее, а голова, будто в отместку за безрассудство закружилась. Неужто это из-за того, что я вытворяла на грани?

Я слабо ухнула, дотронувшись рукой до внезапно стрельнувшего болью виска, а еще и затылок стало сильнее саднить… хоть бы не было сотрясения. Сейчас бы прилечь и прийти в себя. Может, дойдя до реки и целебной травки пожевать, или окунуть голову в ледяную горную воду? Хотя я уже, похоже, брежу — легче уж на гильотину положить, чем зимой окунуть в реку, простудив голову.

— Нака держи, — ко мне подошел незнакомец и сунул под нос флягу, от которой ощутимо веяло смородиной и спиртом. — А то в ковчег и то краше кладут, а у тебя еще и голова разбита.

Я неверяще дотронулась ладонью до садящего затылка и удивленно ухнула. И вправду разбила. Как заметил?

— По виску кровь идет, да и волосы красные на затылке… — ответил на мой немой вопрос мужчина. Я отхлебнула из фляги и закашляла, когда нутро обожгло пойло. Но что интересно, сразу стало легче: усталость отступила, боль ушла, взгляд прояснился.

— Это что? — сквозь слезы сумела выдохнуть я, делая второй обжигающий глоток. Голос неожиданно вернулся, а горло почти перестало болеть, — забористая вещь.

— Целебная настойка пополам со смородинкой, милаха. Обжигает будь здоров, но действует на порядок лучше, чем простая целебка.

— Спасибо, — все-таки решила поблагодарить его я. — Пусть дорога для тебя всегда будет легка, а Хасфей …

— Да боле, — отмахнулся охотник от благодарностей. — Меня же послали вас встретить у реки, а вона как вышло. Если б не успел… Тебе уже говорили, что ты любимица Вересхея?

Я фыркнула, убирая кинжал в ножны, а лук со стрелой в колчан. Что-то сегодня все так и норовят меня об этом оповестить. И ведь же не станешь отрицать очевидного, да и наш клан издревле считался под покровительством Повелителя Вересхея.

— Да видать не просто любимица… Как смогла завалить целых троих?

Я задумалась, собираясь с мыслями, но меня как некстати отвлек надрывный всхлип мальчишки. «Будто на публику играет», — недовольно подумала я.

— Ты чего ревешь? — буркнула я ребенку. Вот только не хватало мне для полного счастья утешать детеныша дракона. Я и обычных детей успокоить не могу, не то что дите порождения Тасхель.

— Я испугался… сильно испугался, — стал оправдываться тот.

— Воины не должны плакать, слезы — признак слабости. А слабость может однажды стоить жизни… как и безрассудство, — я нахмурилась. — Ты почему не убежал, когда я отвлекла ходячего? Жить надоело?

— Я за тебя испугался! Он… он… — и Амару снова заревел, вытирая ладонями против воли бегущие слезы.

Обреченно вздохнув и переглянувшись со светловолосым охотником, что снисходительно смотрел на это чудо, но не вмешивался, я, сунув ему в руки флягу, подошла к Амару. Он уткнулся взглядом в снег и мелко дрожа всхлипывал, давая волю слезам страха. Наверняка он впервые, как и я столкнулся с ходячими, но для любого война, не то что ребенка, это целое испытание силы воли и духа.

— Воины не плачут, Амару, особенно если страшно и плохо, — заставив себя улыбнуться, я потрепала его по волосам. — Эти испытания преподносит нам Расхей и их нужно выдержать с честью.

Мне не хотелось признаваться, но в глубине души я была благодарна мальчишке за то, что не бросил и пытался помочь. Все-таки этот дракон не так безнадежен, как мне казалось ранее.

— Эй, малыш, ты ранен? — мужчина вопросительно скользнул взглядом на Амару, но тот отрицательно покачал головой, утирая рукавом слезы. Он вновь обвел взглядом упокоенных ходячих. — Что за херь? Такое чувство, что у мертвых здесь притон. Таки прут из всех щелей…

Я вопросительно на него посмотрела. Он сплюнул на снег и нехотя пояснил:

— На нас во время охоты еще два таких красавца напали. Хорошо, что среди нас мужик из Великого. Обошлись без потерь, но вот Хазен будет недельку в лазарете отлеживаться, а у Кар… Карлес… имя-то такое дурацкое, вспомнить бы…ну тот… прозвище Суслик. Так вот: него вообще крыша поехала. Бредит на счет начала конца времен, ну и подобную хрень. Мы его приголубили по голове, пускай с ним Жоржина разбирается, — он ехидно улыбнулся. — От ее рожи любой придет в себя и поползет к своей мамаше под юбку.

Я осторожно подошла к неподвижно лежащему ходячему, на которого первым набросился одержимый. Мне всегда хотелось на них внимательно посмотреть. А то в битве толком и не разглядишь, да и банально до этого нет времени, там лишь бы самому выжить.

Тонкой фарфоровой кожей обтянут череп, абсолютно седые, будто прожженные на солнце волосы, впалые черные глазницы, синие губы, исхудавший, проржавевший доспех с обрывками кожи и прочной ткани… На рваное тело вообще страшно смотреть, а запах… К горлу поднялся комок и я тут же опустошила свой желудок, отплевываясь от горькой желчи и своего завтрака.

— Их же не видели пару десятилетий, — хрипло произнесла я подошедшему ко мне воину. — Что их сюда привело и в таком количестве?

Тот, закрывая перчаткой нос, скептически хмыкнул:

— Ну-ну. Может у вас в клане о них и не слышали, а у нас на Севере пару лет назад разведчики наткнулись на одного такого красавца … Они любят холод, спят годами в земле, выжидая жертву… Их привлекает запах крови, милаха. Видать учуяли и…

Внезапно в глазницах ходячего загорелось голубое пламя и он потянулся к нам руками что-то сипя. Охотник тут же воткнул ему в солнечное плетение свой меч. Ходячий, хрипя и извиваясь, попытался достать до мешающего клинка. Я вместе с охотником испуганно отшатнулась от ожившего трупа.

— Ну вот, — мрачно буркнул он. — Все таки не успели слинять… Надо ему башку снести, так фора будет в пару минут… Хотя с мелким далеко не уйдем. Счас другие поднимутся, вообще хреново будет…

— Не поднимутся, — заверила его я, неотрывая взгляда от ледяного пламени глаз ходячего. Воин с удивлением посмотрел на меня и демонстративно обратил внимание на Вязь Неба.

— О, так ты тож из Великого? — гаркнул он и попытался улыбнуться, но только получилась какая-то кривая усмешка. Ну-ну, думаешь, я поверю, что ты только сейчас заметил, что я из Великого рода? — Ха! А мне сегодня везет на высокородных, дракона мне в зад! Неужто в Варланге нет свободных мест? А я-то уже приготовился тискать девок с предками…

Я неопределенно пожала плечами и уже привычным движением достала из пояса кинжал. Уйдя на грань рубанула мерцающим голубым светом нити, которые обвила словно кокон какая-то сущность мумию воина. Нити вмиг померкли, кокон распался почерневшим прахом…

Я, судорожно вздохнув, вернулась в реальность, вмиг почувствовав навалившуюся усталь. В виске пульсировала жилка, суставы и мышцы заныли, нестерпимо захотелось лечь прямо в сугроб и отдохнуть хотя бы полчасика. Я сегодня слишком часто ходила в мир между мирами — с непривычки стало плохо. Все-таки на грань мне доводилось не часто ходить, а уже выделывать такое… Да и тот удар об дерево прошел не бесследно, хоть я и выпила настойки. Смешно, совершенно случайно, интуитивно манипулируя гранью, смогла завалить целых троих ходячих… хотя мне кажется, что с первым мне кто-то помог. Неважно, думать сейчас совершенно не хочется…

Ходячий уже не подавал признаков жизни, сломанной куклой лежа на снегу.

Я с сожалением смотрела на мгновенно иссохшую мумию. Как только сущность покинула свой сосуд, все вернулось на круги свои. Тело стало рассыпаться на свежем воздухе больше не поддерживаемая энергией грани, жаль, что воин обрел лишь такое успокоение… Сколько он бродил послушной марионеткой по промерзшей земле? Сколько отнял жизней, повинуясь воли жаждущей мести сущности?

— Всех нас ждет один конец, — заметив мое задумчивое лицо, вздохнул воин. Щурясь на небо, он чему-то хмыкнул. — Умер ты в битве иль на смертном одре, стал ты ходячим иль сгинул в земле, все мы когда-нибудь славно уйдем, сердце навек озаряя огнем… Так что нечего раскисать, милаха, дракона мне в зад!

Я слабо улыбнулась, с горечью вспомнив про свою команду. Я ведь с ними была с четырнадцати лет… Рик обучил меня всему, чтобы суметь выжить, а Гел… он из соперника стал моим лучшим другом.

— Дракона мне в зад? — выпалил ругательство воина Амару, ошарашено посмотрев на нас.

— А как же, — хохотнул заметно повеселевший мужчина и, подойдя к изумленному детенышу дракона, хлопнул его по плечу. — Учись, сынок, пока молодой.

Воин, выдернув из мумии свой клинок, отошел в сторону очищать его снегом. Мальчишка с крайне озабоченным видом дернул меня за рукав, пытаясь добиться моего внимания.

— Но я не хочу в его зад, — заметно стушевавшись, шепнул мне ребенок. — Хотя, мама всегда говорила быть вежливым и почтительным с теми, кто помог… Выполнить желание спасителя — это долг жизни любого дракона.

— Уж поверь, — хмыкнула я, не в силах промолчать. — Он совершенно не обрадуется твоей инициативе. Так что побудь неблагодарным. Я разрешаю.

Оглянувшись на мертвецов, я тихо проговорила:

— Спите спокойно, дети битвы, — поднялся ветер, пытаясь донести мой шепот до всех уголков леса. — Вы наконец-то обрели долгожданный покой. Теперь ваши души могут спокойно вздохнуть в Варланге…

Оставив это злополучное место, мы усталые и совершенно разбитые пошли к реке. Свежая проточная вода необходима для целебных настоек также как и травы, которые растут у рек. А бросить на произвол судьбы раненых из-за встречи с ходячими сейчас непозволительная роскошь.

* * *

Оставшаяся дорога до реки прошла в мрачной тишине. Амару следовал за мной бледной тенью, сторонясь нашего нового попутчика, охотник же предпочитал больше вслушиваться в шепот леса, чем обращать на нас внимание. Да и мне было не шибко весело, даже тишина и свежесть леса больше не радовало мою душу.

Конечно, целительская настойка прекрасно выполнила свою работу: заглушила боль, придала уставшему телу приток свежих сил, но внутри я была полностью опустошена. Внезапная атака нечисти и так не способствовала душевному равновесию, а тут еще некстати проявилось мое помрачение рассудка виде странного голоса и его на удивление ценных советов…

Еще немного и я окончательно решу, что уже рехнулась и меня пора списывать в запас — вот уже с драконами разговариваю, слушаю советы странного голоса и совершаю необдуманные поступки позорящие честь клана и рода. О, повелители… зла на себя нет!

А неподалеку от вынужденного столкновения с ходячим, и нам предстал еще один подарок обманчиво спокойного леса — то, что учуял Амару еще перед самым началом схватки. Трупы… нет, кровавое месиво, что осталось от славных воинов, которым не посчастливилось попасть в лапы/руки нечисти, и которыми потом закусили оголодавшие хищники этого леса, начали смердеть.

При такой погоде и морозу можно предположить, что они лежали не больше двух дней, то есть это могли быть воины, которые сбежали после инцидента с драконом, да и заметно побледневший охотник клялся, что в эти дни люди из лагеря не пропадали.

Да вот только от его вялых объяснений никому лучше не стало, а уж особенно ребенку. Амару как взглянул на полусъеденные останки, стал белее снега, и вяло разжав мою штанину, упал в обморок прямо мне под ноги. Видно нервы мальца просто не выдержали столь сильного потрясения, а уж если учитывать его чувствительный к запахам нос… При смердящих ходячих он еще держался, стараясь держать нос по ветру да и я видела как он закрывал глаза, прогоняя дурноту, но тут…

Охотник сжалился над мальчишкой и пока тот не очнулся, тащил его на своей спине. Да и сколько этот худющий малец весит? Вот даже северянин не жаловался. Хотя нет, жаловался — матерился на своем родном языке пару минут, когда эта бледная мелочь очнулась и неожиданно опустошила свой желудок прямо ему на сапоги.

Мне стало так жалко драконыша, что пока мы шли к реке, я великодушно позволила ему прижаться ко мне, даже погладила по растрепанной макушке, тепло улыбнувшись на его робкий взгляд.

Горная река, обвиваясь о пороги и серые валуны, что сдерживали бурлящий поток в русле, неслась вперед, как гонец спеша доставить кристально чистую ледяную воду до долины. Где-то неподалеку брала свой исток Полушка — спокойная широкая река, по которой ходили торговые суда аж до Северного моря. Сейчас и не поверишь, что эта бурная, по сравнению с глубокой Полушкой, мелкая речка, в которой рыбы летают через пороги, спеша на нерест, станет кормилицей целой страны.

Перебравшись через большие валуны, я подошла к кромке, и пару раз(после того как шарахнула мертвеца всего пару раз? Да я бы это ведро прополоскала хорошенько, а пока шла, держала его от себя на вытянутой руке и с подветренной стороны) всполоснув многострадальное ведро, набрала ледяной воды. Теперь стряпухи смогут приготовить действенные целебные припарки и настойки для раненых.

Пальцы немели от холода, когда я набирала в баклажку воды и ополоснула лицо. В виске защипалои вновь заныло, но боль, потухая, спряталась внутри, немного садня, когда я хмурилась. Стало легче. Ничего, вот приду в лагерь, посплю хорошенько, и от досадных последствий встречи с тем ходячим не останется и следа.

— Хорошо-то как, — сладко потянувшись, развалился на холодных камнях охотник, будто сытый разомлевший на солнце кот. Я завистливо вздохнула, жалея, что не могу последовать его примеру, даже содранная спина жалобно заныла от такого кощунства — дразнит, зараза. Но, к сожалению, я знаю, что если сейчас расслаблюсь и присяду, то даже с молитвами к Тасхель* не смогу подняться. — Вот только у нас на Севере холоднее и реки нечета этой речушке. А водопады… эх… Окунешься в него разок и всю зиму хвори тебя стороной обходят. Как у нас говорят — Ви зравницу кин силенэ арэ.

«В здоровом теле, пылающий дух» — с трудом перевела я с северного языка ишеми присказку, которую у нас говорят матери детям, гоняя оных закаляться и тренироваться на полигонах. Вот только вместо первого и второго, я и остальные дети клана сбегали к водопаду Корхаш, в пещере которого мы соорудили убежище… Славные были дни.

Наверное, сейчас водопад великодушно принимает под свое крыло новое поколение будущих воинов. Только намалеванные красной охрой рисункибудут напоминать, что когда-то под этими сводами, за высоким с черными вихрями мальчишкой с криками гонялась покрасневшая от гнева маленькая рыжая девчонка, которой он подрисовал на щеках краской лисьи усы.

— Да… — довольно усмехнулась я, вспомнив, что мне тогда все же удалось догнать Гелиона и он из жгучего брюнета на три месяца превратился в темно-рыжего мальчишку, а я несколько недель жутко довольная щеголяла по округе с красными усиками. Оказалось, что краска очень плохо поддавалась воде, а уж опрокинутое ведро охры на голову Гела, насыщенное волшбой мальчишки-мага, так прочно вцепилась его кудри, что после тщетных попыток смыть ее, Гела через пару месяцев налысо обрили. — У нас тоже около клана есть один водопад с озером, и я там до посвящения проводила с друзьями много времени. Самые рисковые из нас прыгали с водопада в озеро.

— Пытались доказать свое мужество? Глупо. Расхей не смотрит на такое ребячество, а хуже ничтожной жизни может быть глупая смерть. Хотя чего это я, дракона мне в зад. Такой же был оболтус, — воин фыркнул, пятерней пройдясь по заплетенным в косички светлым волосам. — Всем нам казалось, что чем выше водопад — тем ярче пылает огонь души. Смешно вспоминать, но тогда я завидовал драконам.

— Почему? — спросила я.

— Только они могут вечно парить под небосводом, мы же делаем глоток свободы всего на пару мгновений, и то, после больно падая на водную гладь и погружаясь в обжигающе холодную воду. Те, кто хоть раз почувствовав то ощущение свободы, не сможет спокойно жить дальше, — он, щурясь от солнца, взглянул на спокойное небо. — Но потом я понял, что наши мечты о свободе ничто против рвения драконов к небу. Быть запертым на земле, подобно пойманной в силки птице — вот что значит настоящее испытание для тех, кто рожден летать.

Я невольно повернулась к зеленой проталине, где пестрели целебные горные травы и цветы. У горных рек всегда можно встретить такое необычное природное явление — поляны с целебными травами, которые вырастают там, где горячие воды протекают близко к поверхности. Считается, что они берут их силу… Не знаю как насчет силы, но земля там теплая, черная, рыхлая — чернозем, что так ценен в наших краях.

Сейчас Амару увлеченно ползал по поляне, ловко срезая серпом травы и складывая их в сумку, совершенно не обращая на нас внимание. Что-то я не заметила у него сильного рвения к небу.

— Забавный малец, — задумчиво проговорил воин, также внимательно следя за Амару. Мужчина разлегся на самом высоком валуне, обеспечив себе прекрасную точку обзора поляны и реки. Его левая рука лежала на луке, а нарочито расслабленная поза готова при опасности перетечь в стойку. — Сильный… духом. Я вижу внутри него яркий огонь. Из него может в будущем получиться хороший воин. Кстати, кто он?

Я немного опешила от вопроса. Кто он? Ну шкодливый дракон, который, видимо, дал себе зарок довести меня до кургана своими выкрутасами. Довольно приятный малый, хоть и до жути наивный, открытый, всегда улыбающийся ребенок. Но есть одно существенное но, которое перечеркивает весь образ — он порождение Тасхель. Детеныш злобной твари, что меньше чем за час уничтожила воинов семи кланов, а это, если мои подсчеты верны — больше сорока родов, причем возможно среди погибших есть мой лучший друг и наставник. И забывать об этом не следует, нельзя обманываться открытой улыбке мальчишки, пытаться оберегать его. Нельзя поддаваться его очарованию.

— Мальчишка, — пожала плечами я. — Наверняка из какого-нибудь Великого рода, может даже принц. Кто ж знает, какая блажь пришла твари в голову, раз она украла его, как и нашу принцессу из дома.

— Да… — чему-то улыбнулся воин. — Мы тоже так решили, когда он прибежал за тобой в лагерь. Да и похож он сильно на талкийца. Только у них там Великие рода суннаги зовутся, а король — Пророком… Хотя к дракону этих неверных! Мальчишка явно про них ничего не знает, видать дракон похитил его еще несмышленышем, не успели гады, голову заморочить. Может человеком вырастет.

— Значит дракон, в твоем понимании, лучше талкийца? — хмыкнула я, облокачиваясь на валун.

— А то, — заметно повеселел мужчина, в его почти прозрачных глазах заплясали озорные огоньки. — Так подгадить этим умалишенным мог только наш дракон! Надеюсь, он спалил хотя бы один сунагирем** и наложил кучу на алтарь. Драконьему дерьму там и место, — он засмеялся, явно представив этодействие. — Вот как подивится их божок такому подношению. А что, высококачественное дерьмо на обед намного полезнее человеческой жертвы. От него хоть земля плодороднее становится.

Я хмыкнула. Эти неверные поклоняясь Единому Властителю, и вконец опозорили свое имя, став в угоду своему божку класть на алтарь людей. Загадили капища кровью невинных, надеясь, что их новоявленный божок-хранитель обеспечит процветание стране. Но от смерти рождается лишь смерть, а не как не жизнь и благополучие. Они забыли все то, что заповедовали нам предки и Повелители судеб. Поэтому с неверными у нашей страны довольно натянутые отношения, благо их королевство находится за южными горами.

— Надо будет в следующий раз послам предложить твою идею. Может быть наши дорогие соседи поймут намек и перестанут маяться дурью и гонять людей на касашин***?

— Ты явно хорошего мнения о талкийцах. Их пока мордой в дерьмо не сунешь, не поддашь пенделя в нужном направлении — мозги на место не встанут.

Но, к сожалению, нашу познавательную беседу о неверных наглым образом прервал драконыш. Не дал перемолоть косточки своим гипотетическим сородичам. А жаль — каждый уважающий себя воин просто обязан вставить свое «фи» в сторону соседней Талкении. Уж слишком она в прошлом нам насолила знатно — решила донести свою веру огнем и мечом до «непосвященных дикарей». Мы их вытолкали за границы и поставили на единственном широком перевале, где можно было пройти в нашу долину, заставу Насари Рих, которую издавна охраняет южный клан Бурых Волков. Уже триста лет прошло, а талкийцы до сих пор не образумились и упрямо следуют своей изуверской вере….

Мальчишка, с такой радостью заявил, что он ободрал всю поляну и собрал полную сумку лекарственных трав, что я заподозрила его как минимум в сборе букета начинающего отравителя. Да и собрать так быстро нужные растения… Я, конечно, видела, как Жорджина показывала ему серебрушку, полуцею багряную и здравушку — травы, которые растут возле горных рек и являются основой в целебных мазях, но так быстро их собрать… Он что, их с помощью нюха собирал? То-то весь извазюкался, шмыгает желтым от пыльцы носом и лучится таким самодовольством, будто только что выиграл турнир кланов.

— Ты что, их носом собирал? — воин также заметно удивился скорости начинающего травника и показал луком на его желтый нос. Разоблаченный Амару покраснел и отвел взгляд, найдя что-то интересное в разглядывании сумки, из которой торчали трава и цветы.

Нда, конспиратор из мальчишки, как из меня доярка. И как его не разоблачили раньше? Воистину — дуракам везет.

— Амару у нас просто любит цветы, — фыркнула я, стараясь незаметно перевести разговор в другое русло. — Может, уже пойдем в лагерь?

Тем более там я найду человека, который может пролить свет на судьбумоих друзей, а неопределенность меня уже достала до печенок. Мало мне того, что надо следить за мальчишкой.

— Знал я одного нюхача, дракона мне в…

— Во имя Повелителей, — простонала я, уже не в силах терпеть издевательств над драконами и моим воображением. Они, конечно убийцы и твари Тасхель, но так изгаляться над ними… Боюсь, что если ничего не предпринять, то Амару не выдержит и решит исполнить просьбу своего спасителя. — Только не надо ругаться при ребенке. А то вдруг дракон услышит пожелание и по доброте душевной решит исполнить его?

Воин заметно дрогнул, на мгновение посмотрев на небо, Амару нахмурился, видимо, не понимая, зачем ему нужно появляться сверху и пугать мужчину.

Северянин не обнаружив спешащих к нему чешуйчатых громадин, поднялся на ноги и, бурча себе что-то под нос, ловко спрыгивая на камни, спустился вниз.

— Ну что ж, пошли назад, драко… — мужчина вдруг замялся, поймав мой красноречивый взгляд, но прочистив горло, уже тише добавил. — Кхе… Пойдемте, мы как раз успеваем к ужину.

* устойч. выраж. — с руганью

**сунагирем — место, где живут сунаги. Родовой замок, поместье знатных талкийцев. сунаги — представитель Великого или же королевского рода.

***касашин — с талкийск. человеческое жертвоприношение

* * *

Обратная дорога в лагерь пошла заметно веселее. Амару немного отойдя от произошедшего, предвкушая похвалу стряпух и радуясь тому, что смог хоть как-то помочь раненым, увивался рядом со мной. Воин северного клана, о чем-то задумавшись, шел впереди и не обращал никакого внимания на заинтересованные взгляды, которые бросал на него мальчишка. И чего эта егоза чешуйчатая в нем интересного нашла? Сам же недавно плакался мне, что это невоспитанный дядька, который любит пихать драконов в свой задний проход и, что к человеку с такими наклонностями он ни за что на свете добровольно не подойдет.

Ну конечно, решимости дракону хватило всего-то на пару часов. Уже на обратном пути проснулась знаменитое драконье любопытство, и мальчишка, позабыв про свое «нерушимое» обещание и про нападение ходячих в этом лесу (детская психика довольно пластична), пытался просверлить в спине светловолосого мужчины дырку. Мне кажется, что будь его воля, мальчишка бы и за косички его подергал, но только для того чтобы убедиться, что они настоящие.

Шли мы медленно, иногда останавливаясь передохнуть. Тяжелое ведро оттягивало руку — все-таки действие зелья начинало заканчиваться, а мышцы еще ныли после битвы в пещере, и если раньше я без проблем могла добежать с ведром до лагеря, то сейчас мне тоскливо вспоминалось такое орудие пытки спины, как коромысло. Просить помочь северянина не позволяла гордость и банальная осторожность. Он сейчас нас защищал, да и позорить свой клан, прося понести простое ведро? Да я со стыда сгорю! Нет, лучше терпеть, и сетовать на себя за недееспособность. Вот уж повелители подсобили, сделали из меня изнеженную барышню. Вот приду в лагерь и буду упражняться, и так сегодня опозорилась по-полной.

И вот на одной такой остановке, когда я, размяв онемевшие от тяжести пальцы, взяла ведро другой рукой, Амару не выдержал. Подойдя к внимательно смотрящему вперед воину, мальчишка тронул его за рукав, добившись его внимания:

— А как вас зовут?

Я чуть не споткнулась на ровном месте от такого бестактного вопроса. У нас раскрыть свое имя можно только за столом или в битве, приветствуя противника. В остальных же случаях пока воин не соизволит назвать свое родовое имя спрашивать его об этом бесполезно.

Северянин так же удивленно смотря на беловолосого драконыша, чему-то хмыкнул, ответив:

— Кастиен Арэ из клана Ледяных Соколов… Но тебе разрешаю звать меня Касом, малец.

— Зоркая душа? — невольно перевела я с ишеми странное имя. И чего только не придумают на севере? Как душа может быть зоркой?

— Не-е, милаха, — повернувшись, поморщился северянин от моего перевода. — Зоркий сокол. «Арэ» обозначает не душу, а дух, в данном случае дух клана. Сокол.

— Сокол же «нанмэ», — совсем растерялась я. Ничего не понимаю. Странные эти северяне, и язык у них… необычный. Или же я ошиблась в переводе?

— «Нанмэ» птица, а не человек, — фыркнул воин. — Хочешь, чтобы у всех в клане имя заканчивалось на «нанмэ арэ ис»?

— Откуда «ис»?

— Хреновые у вас в клане учителя, милаха, — заключил Кастиен. Под его красноречивым взглядом я покраснела. Ну не имею я склонности языкам, что поделать. — Дословный перевод «арэ ис» — большая душа, то есть душа человека. Душа человека — сокола.

— А как на вашем языке «дракон»? — неожиданно заинтересовался доселе молчавший Амару. Мне сразу поплохело — что делает этот сумасшедший!

— «Драген ис», — охотно ответил северянин, не заметив выражения моего лица. — Большой дракон.

Глаза мальчишки гордо заблестели. Мне даже показалось что еще мгновение — и он бы ударив себя ладонью в грудь, признался бы ему по-секрету, что он самый настоящий «драген ис».

— А что, есть и маленькие? — съехидничала я, пытаясь отодвинуть от воина лучащегося счастьем мальчишку. Он поддавался неохотно, но я сильнее, хоть и с ведром.

— Есть, — серьезно ответил Кастиен Арэ. — Мелкие, примерно до локтя. Шкодливые, заразы. Тянут словно сороки все блестящее к себе в гнезда или же своим хозяевам «драген ис».

— Как это? — изумился мальчишка, вывернувшись из моего захвата. Гаденыш мелкий, а ну стой!

— А вот так, — усмехнулся воин, положив свою ладонь на его макушку. Амару поморщился, но стерпел. Информация для него важнее, видимо, детеныша дракон не посвящал в такие подробности. И правильно, я б на его месте тоже ничего не говорила этой мелкой заразе, а то еще захочет себе «маленького дракончика». — «Драген им» для них, как для нас собаки. Домашние питомцы, ручные зверьки.

— Откуда знаешь? — изумилась я такой осведомленности простого воина. Амару тоже растерялся, но подозрительный блеск никуда не пропал, а разгорелся с новой силой.

Кастиен нахмурился, видимо осознав, что сболтнул лишнего и, пробурчав что-то неразборчивое, сразу пошел вперед. Я вмиг перехватила ринувшегося за ним беловолосого гаденыша за воротник и, схватив протестующего ребенка за ухо, тихо прошипела:

— Ты что творишь, идиот! Совсем мозги отморозил?!

Мальчишка, морщась от боли, с обидой посмотрел на меня своими янтарными глазищами. Наивный, надеется, что состроив глазки, разжалобит меня и отделается от нотаций? Сейчас я этому недотепе устрою сеанс промывки мозгов, а то он видимо ими не часто пользуется и явно не по делу.

— Это как называется? — шипела я, тряся его за ухо. — Тебе жить надоело?

— А что я… — эта мелкая пискля, поджав губы, сверлила меня жалобным взглядом, как пить дать, надеясь на снисхождение.

— Я, я… — передразнила его я, и отпустила ухо. — И чтобы без фокусов… мелочь…

Амару потирая садящее ухо, надул губы и пробурчал:

— И я не мелочь.

Ну конечно, а я тогда дракон. Злой, страшный, и любящий кушать мелких врунишек.

Пару минут мы прошагали в полной тишине. Мальчишка на меня дулся, бросая заинтересованные взгляды на спину нашего сопровождающего, ноне рискуя раскрыть рот, побаиваясь за свои уши.

Я так же думала о Кастиене Арэ, но совсем по другому поводу. Откуда клан Ледяных Соколов так много знает об этих чешуйчатых тварях?

Северяне сами по себе скрытный народ, которые свято чтят свои традиции, берегут язык, обучая детей ишеми с колыбели. А тут еще оказывается они что-то знают об драконах… Надо быть осторожнее, не дай повелители, еще признает в Амару тварь Тасхель.

Вересхей, прошу, убереги меня от неприятностей, а лучше сразу избавь от одной лохматой белобрысой проблемы, а то нет сил моих больше терпеть это чудо.

Но небеса загадочно молчали, а мелочь, спотыкаясь об снег, шагала впереди и ни в какую не хотела уходить, а наоборот тормозила меня и мешала пройти.

— И все же, откуда простой воин так много знает об этих чешуйчатых тварях? — нарочито громко произнесла я. Спина воина дрогнула, но он не сбавил шаг. Ну хорошо, пойдем по другому пути, раз он глух к намекам и к своей совести. А то мучает честных людей любопытством, ирод северный.

Но только я открыла рот, чтобы приступить (ко) второму плану выведывания информации, как он что-то решив, остановился сам и, повернувшись к нам, коротко бросил:

— Знаю, ведь Север — их родина. У нас на севере есть много легенд про драконов.

Да неужели. И почему мне сейчас стало так смешно, а внутри сквозь смех кто-то говорит, что мне врут, причем нагло и со вкусом? Неужели я так сильно ударилась головой? Нужно срочно поспать, чтобы галлюцинации прекратились.

— Если же ваш клан знает много про драконов, то почему же вызоветесь кланом Ледяных Соколов, а не драконов? — все же выдавила из себя я, игнорируя усиливавшийся смех. Не зачем знать другим про то, что у меня появилась шизофрения. Буду надеяться, что раздвоение личности всего лишь от усталости и удара головой. И почему ейстало веселее, я что-то сказала смешное?

— Хочешь, чтобы на нас устроили поход как на тварей Тасхель? — огрызнулся Кастиен, явно уже коря себя за болтливость.

— И в поход вы пошли тоже ради благих убеждений?

— А кто нас спросил? — вздохнул светлоглазый мужчина. — Верховный король ультиматум поставил — либо явитесь, либо предатели. Да и вообще, что ты в этом понимаешь, южанка!

— Северянин! — задохнулась от возмущения я. Так сильно меня еще никто не оскорблял. Я и южанка!? Да наш клан находится на западе, возле подножия Рисеревийских гор!

— А какие легенды? — живо поинтересовался драконыш, воспользовавшись тем, что я остановилась передохнуть и отстала от этих двоих. Жаль, что взглядом наглые драконы плохо испепеляются, а чтобы оттаскать одного болтуна за уши, надо до него еще дойти.

— Что? — охотник оценивающе посмотрел на Амару, решая говорить ли ему или нет. — Говорят, что в горах у драконов есть что-то вроде клана… Ну и так … Например, наш язык произошел от драконьего «ишереми»

— У драконов есть свой язык? — догнав их, скептически усмехнулась я. — Что-то не верится в это. У них же гортань явно не предназначена для разговоров.

— В легендах сказано, что они общаются эмпатически, передавая свои эмоции и образы, но вот в человеческом обличии…

Он вдруг остановился, сначала задумчиво посмотрев на Амару, а потом на меня.

Я напряглась. Неужели на севере знают и об этом? Рука сама потянулась к кинжалу.

— Может быть, легенды врут? — осторожно произнесла я, ниспуская глаз с воина.

— Может быть… — пожал плечами он и заразительно зевнул, потерев переносицу. — Это же легенды, страшилки для детских ушей. Ведь долгими зимними вечерами детишкам нечего делать и у них просыпается шило в седалище. Надо же чем-нибудь его заткнуть?

— А вы драконий ишереми знаете? — не заметив нашего переглядывания, пристал к северянину мальчишка.

— Понимаю, — поморщился тот, рассеянно глянув на мальчишку. — Языки-то схожие, да и письменность… закорючки одинаковые. Вон, — он показал пальцем на меня, — буду как она переводить — с горем пополам, да и с кривым смыслом.

Я невольно покраснела. Ну тут он явно сгущает краски — конечно, мое знание ишеми не идеально, но все же не так плачевно! Я все понимаю сносно, да и подбираю для перевода слова по смыслу. Вот у него самого не самое идеальное знание нашего языка — легкий акцент, хоть и почти не заметен, но присутствует

— Элис, а ты… — теперь уже ко мне обратился мелкий провокатор.

— О, Элис! — оживился Кастиен. — Производное слово от лисы — «элисин». «У намэ элисин арэ ис син» — произнес он и заразительно захохотал.

«У нее душа шкодливой лисицы»

Я перевела фразу и покраснела до кончиков ушей, от чего эти двое обормота, увидев мою реакцию, засмеялись.

Я расправила плечи и надменно фыркнув пошла впереди. Видеть этих двоих не хочу. Смех сзади только усилился…

[1]грань — это некая область между миром живых и миром мертвых. Область, где реальность уже не существует, а душа еще находится в мире живых. Воины входят в подобие транса и сливаются с окружающей духовной энергией, которая дает им массу преимуществ: видеть врага даже затаившегося в засаде, знать местность лучше карты, некоторые могут даже влиять на живых существ находящихся на грани восприятия (манипулировать их эмоциями). Но она также таит в себе множество опасностей — нередко воины, сливаясь с энергией, которая их сильнее теряют свою сущность и навеки становятся частью грани, другие же от резкого скачка туда и обратно умирают от кровоизлияния в мозг. Самые талантливые дети кланов, которым дано видеть духов (заглядывать дальше грани в мир мертвых) становятся провидцами.

[2]Ходячие — мертвые, в которых вселились сущности из грани. Прорыв грани происходит в местах, где произошли битвы, также ходячие могут много лет спать, притаившись в земле, и будит их запах крови. Они быстрые, ловкие, боятся огня. По мнению ученых они стремятся поглотить души живых. Убить ходячего очень сложно, ибо он может сражаться даже с отрубленной головой. Их можно уничтожить только двумя способами — порубить на мелкие кусочки вместилище или же оборвать связь сущности с гранью. Но вторым способом владеют только воины из Великих кланов, другим же не дано манипулировать гранью так умело.

[3]Одержимые — живые звери и люди, в которых вселились сильные духи, пробившиеся из грани. Они сильнее сущностей ходячих, имеют свой собственный разум и обычно нападают на всех пытаясь мстить живым за причиненные страдания, (считается, что это эхо воспоминаний мертвых, что проходят через грань в мир мертвых). Отличить обычных зверей от одержимых очень просто. Людей также могут захватить. Но только тех, у кого слабая воля или их разум долгое время остается в грани.

[4]Хасфей — один из повелителей судеб, мудрец всех путей. Его знания столь велики, что даже остальные повелители признали в нем главу, отдав на хранение ключ мироздания. Он покровительствует тем, кто ищет знания — магам, философам и ученым.

[5]Вязь Неба — татуировка, наносимая детям клана после испытания. Считается, что она дает воинам благословение предков и хранителя клана. У каждого клана свой цвет, рисунок и местоположение татуировки на лице (на лбу — северные кланы, на подбородке — южные, левая щека — восточные, правая — западные). Идентично одно — у всех детей Великих кланов есть руна «хазе» — две перекрестных линии с жирной точкой посередине.

<b>Хранитель клана</b> — тотем, образ животного, в честь которого назван клан.

Провидица — «глас хранителя». Общается с предками и хранителем клана, передавая их волю главе клана и совету родов.