Глава первая

Глава Первая - «Ледяное покаяние»

Глава первая — «Ледяное покаяние»

1.

Третья Вселенная. Нифльхейм. Дворец Аутосфер.

Я никогда не понимал ее. Правда, с самого начала… я никогда ее не понимал, не стремился понять и не видел в ней ничего сверхвыдающегося. И я не скрывал этого, а еще я не понимал почему в итоге я стал так презираем? Что имею право выбора? Потому что не преклоняюсь перед ней? Потому что желаю силы, которая могла превзойти ее? Да это действительно так. Наши мысли никогда не были похожими, и я не стремился к этому. Но разве я виноват в этом? Наша история началась очень давно и даже сейчас отголоски тех лет я все еще помню. Все началось с того, что я осознал свою слабость и предпринял попытку исправить это.

— Бесконечная история, без края и предела. Интересно сколько времени прошло с тех самых пор, хотела бы я знать…? но похоже даже я не в силах ответить на этот вопрос… — сквозь замершее озеро я посмотрел в дальний конец своего тронного зала.

Она как всегда улыбалась и танцевала. Мерзость… почему она так любит вселяться в тела маленьких девочек? Ее жалкие попытки вселить в себя жизнь, каждый раз выглядят бессмысленными и жалкими.

— Ты не оставляешь меня ни на секунду. Я уже давно мог себе представить, что важнее меня для тебя никого нет. Но нам обоим известно, что это не так. Выпусти меня.

Она остановилась. Ее пышное черное платье с золотым корсетом развивал ветер, сквозь лиловый цвет на меня смотрели глаза черного дракона.

— Ты уже достаточно давно не подавал голоса, с тех пор как мы с тобой здесь оба заперты. Теперь ты удостоил меня своим вниманием? С чего бы? Стало скучно, Эвергрин?

Я не склонял перед ней колено и никогда не присягал на верность. Я был единственным кто не мог себе даже представить подобного.

— Я не могу ни с кем говорить кроме тебя уже целую вечность. Часть тебя заперта здесь со мной, удерживая меня в пределах тронного зала Аутосфера, но ведь я-то знаю тебя лучше всех. Ты не всесильна.

Она засмеялась. Этот ужасный смех я слышал уже много раз — ненастоящий, притворный.

— Нет, не всесильна и правда в том, что удерживать тебя здесь вовсе не входит в мои планы на будущее. Скажу тебе больше — наши с тобой проблемы в рамках подобного явно не решить. Мы оба знаем, что можем все выяснить только в сражении. Мы живем ради друг друга, скажешь не так? Ты же всегда хотел моей смерти.

Я хмыкнул, все не так… я не просто хочу ее смерти.

— Я хочу, чтобы ты вопила от боли и твои страдания каждый раз приумножались и ощущая все свою беспомощность… ты бы пала на колени и была лишена всех своих сил. Что может быть ужаснее для дракона чем потерять свободу, так Эльреба?

Она кружилась вокруг какой-то воображаемой оси, я предполагал… что она вновь и вновь видит их танец с Серебряным Драконом, и раз за разом переживает этот момент. Доставляет ли ей это истинную боль? Чувствует ли она постоянный страх потерять все, что ей дорого? Как я когда-то очень давно. Когда был слабым.

— Не хилое желание… и ты веришь в его исполнение?

— Я ни во что кроме себя давным-давно не верю. А еще я знаю, что могу с тобой сражаться.

Она вдруг перестал танцевать и снова смерила меня презрительным взглядом.

— Ты привносишь в мою жизнь главный элемент забавы. Наблюдать за тобой всегда было интересно. У тебя есть силы сражаться, но применить их ты не можешь. Пока я не решу, что настал час тебя освободить. Я уже дважды сражалась против тебя и если ты сохранил свои воспоминания из прошлых Вселенных, то оба сражения были не в твою пользу. Эвергрин, несмотря на якобы «твою силу», которой ты обладаешь, выше головы тебе не прыгнуть.

— Сгинь в Бездну, чудище! Дай мне в конце концов побыть одному!

И чтобы я ни делал… не испытывал страха, не считал ее особенной, показывал ей свое презрение и неуважение, она все время была столь же невозмутима. Казалось, ей удавалось это без всякого напряжения, да сила холода давала мне некоторые привилегии, я действительно считал себя сильным. И я имел право на высокомерие, но она… в ней было не высокомерие, а невозмутимость. Будто бы между мной и ней, как между двумя Королями, была огромная пропасть и даже сейчас, спустя столько лет бесконечной борьбы… я не могу найти ответ, почему это так.

Она действительно исчезла, я увидел лиловую кристаллическую цепочку шагов, оставшуюся после нее. Целые миры в одном шаге… я ненавидел ее и за это в том числе. Она открыто демонстрировала свою силу, даже не скрывая своих возможностей. Да, здесь она не могла действовать свободно, из-за того, что силы холода могли сковывать ее, а сила ее огня сковывала мое холодное пламя. Фактически мы друг друга обнуляли. Но это только здесь, только пока.

Она могла меня держать здесь сколько угодно времени, но уже говорит в контексте о том, что не плохо было бы меня освободить. Она умна… и сильна и конечно же всегда будет держать себя со мной предельно строго. Как в старые добрые времена подловить ее на искренней симпатии к кому-либо уже не удастся. Конечно же, есть Волшебник Измерения, но уж больно хорошо она позаботилась о том, чтобы никто и никогда не смог использовать его против нее. Однако рассчитывать на одну лишь силу холода глупо и опасно. Сила холода не стабильна, потому что меня до сих пор мучают воспоминания Имира. Глупое же вышло у него покаяние тогда. Он хотел ей помочь, а в итоге я получил силу, чтобы окончательно отравить само ее существование. Ну что ж все-таки стоит отдать должное… Имир, спасибо… ты преподнес мне самый дорогой и ценный подарок и уж, пожалуй, я воспользуюсь им по-настоящему правильно.

2.

Третья Вселенная. Нифльхейм. Дворец Аутосфер.

Ледяные двери тронного зала с глухим звоном распахнулись. На пороге стоял высокий молодой мужчина. Да мы были несомненно очень похожи, ведь он часть меня. Эверглосс был одет как обычно в белый трикотаж и длинную накидку с изумрудными узорами, его черные волосы с бело-нефритовыми прядями были аккуратно уложены в высокий хвост. Эверглосс не был человеком, он порождение ледяной силы Созидания. Он «снежный», «ледяной», «хладный» демон. Для меня в нем не было абсолютно никаких эмоций, и все же я старался обращаться с ним хорошо. Он был мне нужен, и это единственная причина, по которой он существует. Я не так сентиментален в отношении своих созданий, как Эльреба или Имир в прошлом. Нет у меня таких убеждений, я считаю… что все мои создания созданы только для того, чтобы мне служить.

— Докладывай, как прошло заседание в Замке Стихий?

Он присел на одно колено. Я запрещал кому-либо из своих подчинённых пересекать ледяной зал. Они должны были уважать меня и стоять рядом со мной они не достойны.

— Все прошло успешно, от вашего имени я заключил договор с Богами мира Ночи. Мы используем их мир, как поле битвы для использования силы ледяных демонов, но они даже не догадываются об этом, не смотря на весьма впечатляющие силы Джульетт Эренгер.

— Молодец, — я улыбнулся. Замечательно, маховик времени пришел в движение в тот момент, когда Эльреба отправилась в Эшфер. Я уверен она принимала с болью в сердце решение об его уничтожении и своего любимчика. Надо сказать, к Гильгамешу она всегда относилась иначе, чем ко мне, как и он сам. Беспросветный дурак, он ведь всегда верил ей, всегда восхищался ей! Вот почему убедить его предать ее было проще простого, я разрушил доверие между ними одним своим словом, просто потому что он так боготворил ее, а Эльреба относилась к нему со снисхождением. Снисхождение не то, что должен испытывать Повелитель Вселенной. — Да возможно Джульетт Эренгер и владеет впечатляющей силой, но толку от нее на поле боя будет мало.

— Ваше Величество, почему вы так считаете? Ведь мы же согласились на союз с ними, хотя и отказали до этого… более сильному союзнику… и Салидину Рэдгрейву и властителю Площади Пяти Лун, — один из его голубых глаз был затянут черной пленкой, у него нет одного из глаз. Я вырезал ему правый глаз собственной рукой, но на самом деле, когда он покидает пределы дворца, глаз в его правой глазнице возникает. Я перемещаю туда собственный глаз с помощью ледяной магии, и тем самым с помощью него я всегда могу наблюдать за тем, что происходит. Конечно же я не обладаю силой переселять часть своего сознания в живые тела, как не безызвестная властительница драконов… но с этим весьма неплохо мне все это время удавалось следить за действиями всех Хранителей.

— Если ты внимательно за ней наблюдал, чтобы отметить ее силу, то не мог не заметить, она слишком сильно привязана к мальцу, чтобы играть не по правилам. Если ему будет грозить малейшая опасность, она потеряет всякую ценность и ринется защищать его. Эльреба знает это не хуже, чем мы. Поэтому посылает туда своих лучших Хранителей после нее самой.

— Как такое возможно, господин?! Мертвецы же вторглись в мир Ина, попавшись в ловушку, я думал наш план с Магрогорианом сработал. И враги, попавшись на нашу ловушку, отправили свою армию в мир Ина.

— Еще один глупец это Магрогориан, если думает, что обретя права архитектора, сможет совладать с силой Созидания настолько… чтобы дать отпор Кириту. Он слаб, а слабакам никогда не выиграть. Аки и Амэ фон Штэтэрн гениальные волшебники, соприкоснувшиеся с измерением самой Бездны, они поумнее Магрогориана. Они направили туда лишь часть своей армии и далеко не самую большую. Я помог Магрогориану только для того, чтобы он уверовал в собственную силу и с той же уверенность познал отчаянье от собственной слабости. У Короля не может быть друзей или союзников. Это не простительная роскошь. У истинного Короля, с потенциалом Повелителя и выше, также не может быть никаких привязанностей, потому что они сковывают твое движение вперед. Вот почему от Джульетт Эренгер не будет никакого проку. Мы просто используем их, а потом пускай разбираются с Эльребой, как хотят.

— Какие будут указания, мой господин?

— Отправляйся обратно в Замок Стихий мы не можем позволить Дэмиану и Эллесс переманить Элементалей на свою сторону, они нужны мне… только их силы позволят идеально сражаться с армией теней из Дэливирина.

— Слушаюсь, Ваше Величество… «да прибудет ваш холод вечно, и да снизойдут с небес черные снега».

Он поклонился, как делал это всегда, принимая новый приказ и растворился в вихре черного снега. Да именно так я видел себе отношения Короля и его подчиненного. Возможно, мое мировоззрение привело к тому, что я отсек всякие попытки образовать союз, прекрасно осознавая, что весь ее гнев обращен именно ко мне. Магрогориан, Боги Смерти, Салидин, Сиджей и Джейси Морган… они всего лишь горстка дураков, которые да условно, считают Эльребу главным воплощением зла. Но… глубоко внутри них все еще теплится надежда, что она не уничтожит Вселенную просто так, от нечего делать. Они верят, что без объективной причины она никогда этого не сделает. Искренне полагая, что Эльреба сражается за них… но я-то знаю ее лучше, чем кто-либо, похоже даже лучше Харэ, если он не представляет себе на самом деле, как велик ее Хаос. И вот, что я знаю… ее не волнует эта Вселенная, когда-то волновала, когда-то она была другой. Сейчас, она практически занимается тем же… чем старый правитель Оскурас, она самоустранилась от Вселенной, судьбы миров ее больше не трогают. И то единственное за что она сражается — будущее для Харэ и остальных Хранителей Хаоса. Эльреба поглощена безумной идеей, и в жертву ей она готова принести все, и милость и снисхождение к Хранителям Созидания с ее стороны не более, чем уловка. Харэ… он смысл ее существования, Повелитель, обреченный нести свое бремя, Эльреба никогда не сможет быть с ним. Вот, что по-настоящему точит ее бессмертное сознание и порождает ужасы вроде Дэливирина или Города Потерянных Душ. Харэ центр всего к чему ведут ее мысли и поступки. Я всегда это знал. И на ее счет в отличие от остальных я никогда не ошибался.

Я знал лучше, чем кто-либо другой, что она никогда не скрывала свое зло под маской какой-либо добродетели, просто все вокруг привыкли возлагать на нее свои желания и ждать их исполнения. Я ошибся только один раз, попробовав возложить на нее свою мечту и в итоге получил разрушенный мир, построенный моими руками. Да, Имир помогал мне на начальном этапе строительства, однако я был первым избранным Королем Атлантиды, пройдя путь от начала и до величия… я был тем, кто создал себя, как Короля без помощи Эльребы, я желал стать сильным и могущественным, и я стал. Я построил государство, возможности которого превосходили все современные города. Я сделал невозможное и перешел границы генетического предела, вплотную приблизившись к пределу пустоты. И я ошибся.

Встретив Эльребу, я еще не понимал всех тонкостей ее великодушия к избранным Великим Королям. Я был поражен и восхищен ее силой и мощью, которая уже тогда лежала далеко за пределами пустоты, словно она вообще никогда не была Королем, а стала Повелителем сразу же, не переходя все пределы силы постепенно. Впрочем, моя гипотеза оказалась не так уж и далека от истины. И я возложил на нее всего лишь одно желание — процветания для Атлантиды и что я получил? Разрушенный до основания мир, мои любимые атланты были развоплощены и заперты навеки в Шалаале. Я не знал и не спрашивал у нее, как она планирует исполнить мое желание, пока не узнал об этом практически случайно…

«В том виде в котором твой мир существует сейчас, большего процветания ему не добиться. Если мы уничтожим Атлантиду, то на ее пространственно-временной линии сможет развиваться бессчетное количество веток будущего в одном из которых, вероятнее всего, Атлантида станет величайшим городом во всех мирах, во всех остальных версиях тебя ожидает крах. Я знаю это», — вот, что она сказала мне. И я ощутил в то мгновение, что она не пощадит никого и ничего. В тот самый момент я явственно увидел приближающийся конец Вселенной. Она никогда не должна была существовать. Она венец конца всего, она его начало, и она же его конец. И в тот момент, когда я это понял, было уже поздно… но все-таки был шанс убить ее и я воспользовался им. У меня был шанс испытать удачу много раз и каждый раз я хватался за каждую нить, чтобы попытаться победить ее. Возможно, только я один понимал всю опасность и весь ужас этого положения.

Имир не согласился помочь мне, но с того момента как я узнал правду… у меня не было доверия к драконам, и я решил…использовать его в собственных целях.

Предполагая, что все будет именно так, я ни о чем не сожалел. Однако сейчас на кон поставлено очень много. Последняя война, последний шанс, я не могу позволить себе проиграть. Но если все же это случится, пожалуй, стоит все вспомнить, чтобы понять нужно ли мне снежное раскаянье.

3.

Первая Вселенная. Атлантида. Королевство Риэминор — начало времени.

Не ошибаясь, можно было сказать, что миры Атлантиды и центральное королевство — царство Риэминор были самыми великолепными творениями во всей истории Вселенной. Даже сейчас, когда никто кроме Эльребы не принимал участия в полном творении, она сама признавала… что не была способна создать такой красивый мир, наполненный такими невероятными городами. Эльреба, как дракон всегда признавала Имира равным и достойным, она считала, что в первой версии Вселенной лишь ему одному было под силу создать миры, которые были лучше… чем те, что создавала она. У драконов не была Короля в те времена, и Эльреба не хотела им быть, как и все остальные она дорожила своей свободой. Она если и видела необходимость в Короле для драконов видела им только Имира. Вселенная расширялась, и драконы постепенно рассеивались в ней, обитая глубоко внутри своих миров. Имир выбрал своим домом холодным мир Нифльхейма, мира, который был построен уже после Атлантиды. Однако Имир все же был мудрее и как никто осознавал, что бремя Короля Драконов, а вместе с тем и последующее превращение в Повелителя может вынести только Эльреба. Не думаю, что Имир видел будущее, он просто знал об этом. Они редко виделись, но каждый раз не уставали восхищаться друг другом, а точнее силой воображения друг друга. И все было хорошо. Эльреба, как дракон, жил в мире драконов, который в последствии был назван миром Тьмы и сохранил только один некогда величественный замок — Минас-Аретир. Имир обитал в Нифльхельме, приглядывая своим мудрым взором за мирами Атлантиды. Но вся их прекрасная гармония рухнула в мгновение ока.

Однако они по-прежнему дружили и путешествовали, принимая различный облик, знакомились с творениями друг друга. И вот настал момент начала конца. Имир пригласил Эльребу посетить миры Атлантиды, а также выказать уважение его любимому Королю — Риэминору. Король Атлантиды — атлант, что-то среднее между богом и человеком. Атланты — удивительные создания, сотканные из материи Созидания, чистые и величественные. Им был неведом страх, но справедливости ради стоит отметить, что все до одного атланты были тщеславными созданиями. Имир не был таким, но это были его любимые создания, и он позволил им развиваться самостоятельно, и самоустранился… тем самым дав им поверить, что их сила безгранична. Эльребе не стоило посещать Атлантиду без Имира. Имир всегда был уравновешивающей противоположностью Эльрбы, он относился ко всему более спокойно. Эльреба была полна противоречий и главное она делила мир только на черное и белое. Поэтому ненависть к Эвергрину вовсе не была мгновенной и не возникла в тот момент, когда он убил Имира, хотя это отдельная история. Но ненависть между ними возникла с самого первого момента их знакомства, с одного единственного взгляда. Они понимали, что будут ненавидеть друг друга всегда и никогда не смогут пойти разными путями и жить в одной Вселенной. Так почему Имир понимая это, поступил так? Буквально столкнув их лбами?

Тогда я не понимал в чем смысл поступков Имира, однако все действия ледяного дракона были направлены только для того, чтобы избавиться от нависшего над ним бремени. Имир не хотел быть Королем Драконов… никогда не хотел, его логика дракона кардинально отличалась от мыслей Эльребы. И он никогда не видел себя в роли Повелителя, а самое главное он не знал, как поступить с бременем Короля. Он был в таком глубоком замешательстве, что единственное, чем он мог попытаться помочь Эльребе, это сделать ее сильнее, проложить ей дорогу от Короля до Повелителя.

Драконы всегда должны скрывать перед людьми свой могущественный истинный облик, так было принято до недавнего времени. И Эльреба, Имир и другие старые драконы всегда строго подчинялись этим правилам. И так как Эльреба относилась к Имиру с большим уважением и почтением, она не стала нарушать правил и в этот раз. Посетить созданные Имиром миры Атлантиды она могла только одним способом — вселиться в живое тело.

Семья Лилианны Холлинджер жила в королевстве Риэминор, названным в честь его Короля. Это был центральный и самый прекрасный из всех миров, который я когда-либо видел, а я повидал бессчётное количество миров на своем веку. Атланты коренным образом отличались от людской расы, хотя в принципе были на нее похожи. Они были более высокими, все до одного мужчины были статными, с отличным телосложением, сильные духом и телом. Мужчины носили длинные золотые, белые или черные волосы. Они заплетали их в длинные косы, наверное, ещё оттуда у меня появилась страсть к отращиванию волос. Они были очень красивыми, этим мужчинам с великолепными мышцами длинные волосы совсем не мешали и не уменьшали их мужественности, Имир действительно достиг какой-то особой гармонии в их создании. Потому что атланты действительно были идеальными. То же можно было сказать и о женщинах, все они были стройные и красивые, никогда не старели и никогда не плакали, не знали горя и печали. Голубой, синйе или ярко изумрудный цвет глаз отличал их от остальных. Дети атлантов были беззаботными, на их лицах сияли улыбки, они всегда играли в шикарных садах безумно красивых вилл и дворцов. Риэминор был городом, построенным посреди океана, он был соткан из воды и пронизан ею, это было настолько удивительно, что не поддавалось никакому описанию. все же тогда он был несравненным Королем Атлантиды, первым Королем… и это было правдой, первым кто получил титул Короля была не Эльреба, это был он — Риэминор.

Первым великим Королем стал Риэминор, причем действительно надо отметить, что он был первым истинно избранным Королем. Его привел к власти и наделил силой свой собственный народ. Поэтому ему и правда было чем тягаться с Эльребой. Она стала Королем тогда, когда драконы стали нуждаться в Короле, она пришла к власти потому, что к этому привели нити сплетённых обстоятельств и причин. Она никогда не хотела быть им, она положила на алтарь благополучия этой Вселенной больше всех других и никогда не желала этого. Но справедливости ради, Риэминор до определённого момента также не желал претендовать на место Повелителя Вселенной.

Столица Королевства находилась под облаками. Она парила в воздухе, но вокруг столицы простирался бескрайний океан, миры Атлантиды отличала удивительная гравитация, с помощью специальных браслетов каждый атлант мог парить в воздухе, словно птица. Город не находился на одном уровне, он располагался на холмах, окруженных водой, нижние части города оказывались под верхними и соединялись водопадными порогами. Фантастически красивые дома, с синими круглыми крышами, повсюду цветущие сады с певчими птицами и разнообразными дикими животными, улицы, мощенные сине-изумрудным мрамором, прямо посреди улицы в специальных каналах текла вода, в которой плескалась рыба, площади всегда украшали невероятные фонтаны с украшениями из драгоценных камней и прозрачного мрамора.

Моряки, ремесленники, художники — все атланты были равны, они были счастливыми, потому что, наверное, их государственность была удивительной. Никаких чиновников, никаких жрецов и церквей, дипломатов или юристов, все это жители Атлантиды возложили на одного единственного и неповторимого Короля Риэминора. Король решал все вопросы Королевства, решение Короля было не приложенным. Король всегда был справедлив и всегда был прав. Каким-то образом народ Атлантиды верил в своего Короля безоговорочно, доверяя ему решение всех вопросов. Король Атлантиды был всем, и был для всех, в этом смысле они были похожи с Эльребой. Но не более того, ничего общего у них больше не было.

Даже мне не ведомо, как сложилась бы судьба всех миров, если бы их встреча никогда не произошла. Хотя такого варианта будущего даже представить себе было сложно. Но все же ни один из них не воспрепятствовал этой встрече, и она произошла. Они были ремесленниками, семья Лилианны Холлинджер, у них было пятеро детей, и один ребенок умер. Атланты верили в то, что смерть является дорогой будущего и шли с ней рука об руку, не страшась. Они клали тела умерших атлантов в золотые ладьи и отправляли их в бескрайний океан. Так же было и с телом юной Лилианны. Эльреба никогда не использовала живые тела для переселения части своего сознания, осколка своей души, только мертвые. Души должны отправляться в бесконечный цикл перерождения, врата которого открывают Боги Смерти. Если Эльреба поселит даже малую часть своей души в чье-то живое тело, ее сознание просто поглотит чужую душу. Эльреба выбрала тело погибшей маленькой девочки по имени Лилианна Холлинджер.

Имир известил Риэминора о визите своего друга великого Золотого Дракона, при этом сам остался в Нифльхельме. Нифльхельм и его два народа — ледяные великаны и снежные демоны, был вторым удивительным творением Имира, которому и сейчас не найдется никакого аналога. И несмотря на то, что я считаю его до сих пор удивительным драконом, если бы он захотел, он бы смог быть буфером между ними и не допустить вспыхнувшей вражды. Но он этого не сделал, предпочтя подвести Эльребу к пределу пустоты и заставив ее стать Королем Драконов, а в последствии и Повелителем, чтобы не быть самому на ее месте. Возможно, он был единственным здравомыслящим величественным созданием, который никогда не желал оказаться на месте Эльребы, в отличие от Салидина и Эвергрина в будущем. Хотя я бы не стал так голословно заявлять о здравомыслии, возможно это было проявлением всего лишь трусости. Однако мне, как вольному наблюдателю и тогда еще просто сикигами — бездушной кукле с огромным функциональным потенциалом, было неведомо. Я был свидетелем, того как началась великая война. С одного мгновения, с одного взгляда, с одной фразы, они начали ее одновременно и обоюдно. Эверигрин и Эльреба никогда не смогут жить, не сражаясь друг с другом.

4.

Третья Вселенная. Нифльхейм. Дворец Аутосфер.

— Смотрю ты все вспоминаешь былое?

— Зачем ты здесь? Если Эльреба узнает, что нечто вроде тебя было здесь она сожжёт тебя и того, кто создал твои проводящие пути… — она или точнее оно не могло пересечь замершую воду между входными дверьми в тронный зал и моим троном.

— Как не вежливо с твоей стороны, Ледяной Король, так пренебрегать моим желанием помочь… — она выглядела как девушка среднего роста, с очень узкой талией и короткими волосами черного цвета, концы которых обрамляли лицо идеальной формы. Немного раскосые глаза темно-бордового цвета, которые переливались перламутровым блеском, неестественно бледно-белая кожа, словно почти прозрачная. Она была одета в длинное черно-нефритовое платье странного кроя, с длинными разрезами по бокам. Оно могло принять какую угодно форму, но почему-то ей приглянулась именно эта. Ведь эта форма — собирательный образ, так? На ее лбу сияла черная татуировка, в виде змея, кусающего свой хвост, татуировка уробороса — змея Вечности, который представляет собой материальный образ Оскураса. Значит она получила беспрепятственный доступ на Равнину Высокого Неба? Но как, алые врата всегда запечатаны? Всегда перемещаются во времени и пространстве… только айолы Белого Города имеют этот знак. — Эльреба все равно обо всем узнает. Она же не глупа и не слепа. Так почему мы должны собой жертвовать, если нас переполняют желания? Ее «Генезис» уже не справляется с возросшим числом желаний Вселенной. Почему я не могу воспользоваться помощью еще кого-то? Согласись, в этом нет ничего зазорного?! — она все время подмигивала, шутила и улыбалась, кокетливо общаясь с окружающими, полная противоположность Эльребы.

— Я не хочу в этом участвовать. У меня свои желания и они не имеют ничего общего с теми, которые несешь в себя ты или вы… убирайся из моего дворца немедленно!

Она свела руки и виновато поклонилась, держа их перед собой. Коллективный разум Вселенной — копилка для всех желаний живых существ. Никогда бы не подумал, что стану общаться с ней лично.

— Прости меня за дерзость, о великий Король холода… или мне лучше сказать дракон? Не играй с нами в свои игры всевластия, на это у тебя есть Золотой Дракон. Мы здесь потому, что нам выгодно быть здесь, только и всего. Не хочешь объединять наши желания? Тогда может отправишь весточку кому-то жаждущему справедливости, как и ты? — она едва коснулась своей татуировки на лбу.

Никто не может пересекать ледяной зал, если только он не на коленях. Я не позволял никому и никогда стоять перед моим троном, ни будучи Королем Атлантиды, ни являясь сейчас Ледяным Королем Нифльхельма. Как смеет оно, не имеющее ни формы, ни смысла так фривольно со мной общаться? Эльреба с Оскурасом тоже так позволяют себя вести с ними? Однако, пожалуй, предложение и правда интригующее.

— Каким образом? Иенн, каким образом ты связана с Белым городом, эта печать позволяет тебе связываться с Белым Городом, но как? Блуждающие координаты действуют, никому не известно где и когда окажутся алые врата и ключи от них.

— Не рассказывай мне сказки, Ледяной Король. Уж тебе-то известно, что эта печать дает не только право войти на Равнину Высокого Неба, вместе с тем, это еще и проводящий путь. А проводящий путь дает право сознательной связи, вот только почему ты решил, что это я связываюсь с Оскурасом? Не один ты качаешь весы равновесия и надеешься, что нашего общего черно-золотистого друга это окончательно выведет из себя.

Она села на корточки и обняла руками колени, раскачиваясь в стороны как маленький ребенок.

— Почему я должен верить тебе? Эльреба все еще остается твоим Повелителем, ты не сможешь избежать ее наказания, так почему я должен верить, что ты помогаешь мне и Оскурасу из благих побуждений?

Оно вдруг остановилось, и я словно эхом услышал стук часового механизма качающихся весов равновесия. Мое время будто бы застыло на месте, я впервые испытывал нечто подобное, никогда еще я не видел и не ощущал весы равновесия так близко. Иенн их носитель, не удивительно, что при общении с ней или правильнее сказать «ими», можно почувствовать нечто подобное, но оно вдруг замерло и подняло на меня взгляд полный Вселенской боли, происхождение которой мне было не ясно.

— Ни у кого на этой войне нет благих побуждений, в том числе и у меня. Разве это не все, что тебе нужно знать обо мне, чтобы поверить?

— Признаешься в собственной нечестивости, что ж… весьма впечатляюще. Но я не был бы Великим Королем, если бы верил всем, кто признается в том, что его душа покрыта тьмой. У тебя есть что-нибудь, по-настоящему заслуживающее моего внимания?

Невидимый маховик времени продолжал тикать, переливающиеся рубиновые глаза смотрели на меня с интересом и воодушевлением.

— Хорошо. Если компания по защите мира Ночи провалится, Эльреба вместе со своей крылатой армией вторгнется в Нифльхельм. Не зависимо от того, какой силой ты обладаешь, в одиночку тебе не выстоять. Битва за Эшфер закончена и по моим сведеньям, Салидин Рэдгрейв перешел на сторону Короля Драконов и сейчас находится в Кирите.

Я перестал слышать тиканье механизма, который приводил в движение весы равновесия. Оно сосредоточено сощурило на мне взгляд, тысячи и сотни сознаний и душ смотрели на меня. Я рассмеялся.

— Вот же идиот. Я всегда знал, что он был зависим от нее, но что настолько, даже представить себе не мог. Так Эшфер пал… а значит его Короля Салидина можно теперь окончательно списать со счетов.

Всегда он был таким. Приходил ко мне просить помощи спасти Эшфер, а сам уже знал, что присоединится к ней! И как он спрашивается намеревался сражаться со мной бок о бок! Его всегда было легко толкнуть на какое-то действие, подкупив благородными идеалами. И каждый раз, когда он в них разочаровывался это не придавало ему силы! Подумать только, даже когда раскрылось, что я обманул его, чтобы он убил Лилианну Холлинджер, он не перестал считать меня другом! Он был Гильгамешем, стал Салидином, но так и не стал мыслить многополярно! Я вообще не понимаю, как он стал Великим Королем? Как такое могло вообще произойти? Не было ни единой причины, делавшей его таковым!

— Тебе известно почему Эльреба его простила, Эверигрин? — еще это странное создание решило меня извести этим вопросом!

— Их взаимоотношения всегда походили на хозяина и собаку. Думаю, не надо объяснять кто хозяин, а кто собака. И я что-то не припомню, чтобы разрешал тебе называть меня по имени. Ты всего лишь голос Вечности, а я Великий Король, обращайся ко мне так как этого требует мой титул

— Конечно, прошу прощения, — оно лукаво улыбнулась. Все чем коллективное бессознательное занимается сейчас, это почему-то в обход воли Эльребы раскачивает весы равновесия. — Так все же может объяснишь мне на более понятном мне языке людей?

Кто-то должен его приструнить, пока Эльребе не надоело выполнять мерзкие желания этого разума, и она не решила все опять сжечь дотла.

— Так и быть, я тебе расскажу, что думаю на сей счет. Так как тебе понятны понятия «хозяин» и «собака», я делаю вывод, что этот пример подходит как нельзя лучше. Умный хозяин не выкидывает свою собаку, когда она единожды ослушается команды и поддавшись игривому настроению, цапнет своего хозяина. Рана будет не большой, следы укуса конечно же останутся, но хозяин продолжит дрессировать собаку, дабы повысить уровень воспитания и подчинения. То же самое Эльреба делает с Салидином.

Иенн рассмеялось, я все гадал, ненавидит она Короля Драконов или побаивается, но здесь, похоже, одно вытекало из другого.

Ладно, пора заканчивать бессмысленный разговор с этим существом. Я встал со своего трона. В перламутрово-бардовых глазах промелькнула тень страха.

— Ты можешь вставать с ледяного трона?

— А никто и не говорил, что я не могу. В пределах замерзшей воды, до самых врат тронного зала я могу спокойно передвигаться, если ты об этом.

Способность перемещаться, которую использую снежные демоны и им подобные — сила скольжения холода, она позволяет нам, отталкиваясь от поверхности, скользить по ней с высокой скоростью. Если подумать, то ледяная поступь может быть в определённый момент быстрее тени медиумов. Так случилось и сейчас, я оказался прямо перед коллективным разумом, ее прозрачная кожа покрывалась изумрудным инеем.

— Чего же ты боишься, Иенн?

— Ты просто приблизился очень быстро…

— Ты же хотела передать Оскурасу сообщение. Можешь открывать свой проводящий путь… и передай ему вот, что… — я тоже носил перчатки, как Харэ или Эльреба. Их доспехи и одежды в физической форме позволяли держать огонь взаперти. Со мной было почти все также, я тоже носил белые перчатки с синими узорами, это защитные заклинания, снимая перчатку я выпускал «ледяной огонь» — истинную силу холода, и все вокруг превращалось в изумрудный лед и покрывалось черной пеленой снега. — Передай его Величеству Небесному Королю, что я не его собачка и дрессировать меня уже поздно…

Оно дернулась назад, но я схватил его за запястье… оно стало судорожно менять формы, ее черты лица постоянно менялись, а тело становилось то больше, то меньше… оно пыталось освободиться… но одного касания вполне достаточно.

— Ты не посмеешь меня убить! Я несу в себе временной механизм весов равновесия! Это нарушение правил… — теперь оно снова приняло тот самый облик девушки с короткими волосами. Ее тело от запястья стало покрываться ледяной нефритовой пленкой.

— А кто тебе сказал, что я собираюсь тебя убивать? — я улыбнулся, не только улыбка Волшебника Измерений может внушать всем вокруг ужас. — Будешь служить украшением зала, а когда война закончится станешь формальным подарком победителю — будущему Властителю Вселенной.

5.

Первая Вселенная. Королевство Атлантида — дворец Короля.

Дворец Короля Риэминора был самым великолепным из всех дворцов, и дворец Салидина в Эшфере из чистого золота, и рядом даже не стоял с великолепием дворца Риэминора. Дворец всегда утопал в зелени и прекрасных цветах, водопады — сине-зеленые, изумрудные великолепные мощеные улочки и великолепные дома из перламутрового мрамора. Где-то я допускаю, что возможно Эльреба в глубине души позавидовала тому, как сила Созидания способна творить. Но все же такое было мало вероятно. Драконы не ощущают никаких эмоций, это отличает их… они подчинены слепой логике.

Пространственно-временной портал, из которого появилась Лилианна Холлинджер, располагался в главном саду за центральным дворцом Короля. Риэминор, опасаясь всяких последствий, скрыл ото всех жителей Атлантиды о прибытии гостя из другого мира. Я не знаю было ли это правильным решением. Имир не подготовил его, никоим образом, к встрече с Эльребой. Поэтому вся его реакция была вполне оправданной. Она появилась в теле Лилианны Холлинджер и конечно, Риэминор был шокирован. Во-первых, семью Холлинджер он хорошо знал. Он лично был на ее похоронах, а тут она появляется прямо перед ним, выходя из пелены портального измерения. Живая, в черно-золотистом шелковом платье, с золотым обручем на шее, который подвязывал платье, в алых кристаллических босоножках, ее длинные волосы были распущены, а в них сияли кристаллы различных цветов, сверху они образовывали нечто вроде повязки и торчком стоящих ушек. Во-вторых, тот факт, что более всего привело его в ужас, это ее глаза. Перламутрово-голубые, как у него самого, они было словно не живыми, стеклянными, а вот под ними сияли другие, настоящие глаза, медово-оранжевые, с узким зрачком, как у рептилии, глаза дракона. Он смотрел на нее не в силах унять панический страх, одновременно всеми фибрами души противясь этому страху. Король не может испытывать страха ни перед кем и Риэминор в этот момент был противен самому себе, потому что она вызвала у него такие яркие отрицательные эмоции. Как Король он был унижен и раздавлен. Он не показал этого, но Эльреба поняла это по одному взгляду. Возможно она и не хотела производить на него такое впечатление, но так случилось из-за силы, которую она постоянно генерировала. Никто из них не понимал, как даже обращаться друг к другу, чтобы не обидеть честь и достоинство. Однако, Эльреба все-таки была более мудрым существом. Я всегда был на ее плече, сикигами высшего уровня — заклинательная кукла Харэ.

— Мое почтение вам, Король Риэминор.

Взяв свои чувства под контроль, он улыбнулся.

— Вы почтенный друг Имир, а значит и мой гость, как мне к вам обращаться?

— Эльреба, мое имя… Эльреба, я Золотой Дракон. Извините меня, если я своим пребыванием в этом теле создаю вам некий дискомфорт, просто иного выхода путешествовать в живые миры у нас нет… полагаю, Имир упоминал об этом.

— И не только об этом. Он сказал, что ты дракон, как и он?

— Так и есть, я дракон. Пускай тебя не пугает моя сила, я здесь исключительно с дружеским визитом. Я хочу рассказать тебе о многом, хочу увидеть твой мир, хочу посмотреть на то, что было создано твоими руками. Но ты не обязан подчиняться мне, я просто прошу тебя об этом, Король Атлантиды и если ты откажешь мне, я просто уйду в свое время.

Если бы он отказался тогда, если бы только он отказался… война все равно бы началась, но… была бы не такой кровопролитной, ужасающей и продолжительной. Они бы все равно сражались, однако, я уверен, все могло бы сложиться иначе именно в этот момент.

— Отказать дракону? Я не настолько глуп, чтобы проявлять такое неуважение к истинным творцам таким, как Имир и его сородичи. Просто Лилианна не была мне совсем чужой, для меня смотреть на нее вновь живую очень болезненно, но я приму вас. Итак, добро пожаловать в Королевство Атлантиды — Риэминор.

6.

Третья Вселенная. Нифльхейм. Дворец Аутосфер.

И вот она снова появилась здесь. В платье с пышной алой юбкой и с черными кружевами, в кристаллическом красном корсете, ее маленькие ручки покрывали рубиновые перчатки. Черные волосы были заплетены в густую косу, на голове, как и тогда, торчком стояли подвязки в виде кристаллических ушек, меж ними блестела корона из черно-золотых камней. Эллианна фон Штэтэрн скрывала свои настоящие глаза под кристальными аметистовыми глазами Бездны. Она никогда не покидала меня надолго, считая, что наше общение на протяжение долгих лет послужит мне одной из форм наказания. Она увидела изумрудную статую Иенн, покрытую черным инеем, еще до того, как я успел обратить ее внимание.

— Очень мудрое решение заморозить это, но учитывая, как быстро оно собралась вновь в единую форму после того, как я совсем недавно сожгла эту форму в окрестностях Кирита… он проявляла верх своеволия, мне стоит сказать тебе спасибо?

— С присущим тебе тщеславием, думаешь я ради тебя ее заморозил?

Она сделала круг вокруг замороженной статуи и направилась ко мне, оставляя цепочку аметистовых кристаллических следов, которые, вступая в реакцию с нефритовым льдом, тут же плавились.

— Нет, не думаю. Я просто выражаю благодарность за то, что избавил меня от этих мерзких желаний хотя бы на какое-то время, — она не улыбалась. Она была раздражена.

— Это трофей в нашем будущем сражении. Не прикидывайся невинной овечкой, Эльреба. Кому как не тебе известно, что желания, генерируемые Иенн, можно использовать в собственных целях.

Она запрыгнула на подлокотник трона и усевшись почти мне на колени, опустила на них подол своего пышного платья.

— Ты для меня всегда останешься через-чур достойным соперником даже в словесных поединках. Лучше ответь мне кто создал ее проводящие пути?

Долгожданный момент, когда ударить ее побольнее всего было возможно. Я расхохотался, ее пронзающий взгляд наполнялся такой знакомой болью и ненавистью.

— Знаешь, бесценно смотреть над тем, как мне одному во Вселенной удается выжать из тебя гнев, боль и отчаянье. Ты-то знаешь, кто их создал. Только он один может управляться со временем и пространством по собственному желанию, — она отвернулась и нервно цыкнула одними губами.

— Можешь сколько угодно сейчас петь мне сказки… что он сделал это из-за любви к тебе, и я бы в них поверила даже, учитывая всю неординарность ваших отношений, однако большое «но».

Она замолкла, но из нее начали исходить волны Хаоса, стены дворца затрясло. Я ждал пока она окончательно выйдет из себя.

— Говори уже, Эвергрин!

Я снова засмеялся, она потупила голову. Гнев самого дракона, кто бы мог подумать?

— Я бы понял если речь шла о проводящих путях во Вселенной через сознания других существ. Тогда бы Харэ оправдался бы, сказав, что пытается оградить тебя от лишнего груза ответственности за вольность Иенн. Но вот, что делать с татуировкой «Уробороса» на ее лбу? Готов поспорить, ты ее не заметила?!

Как всегда, она безоговорочно всегда ему верит. Чтобы ни сделал Харэ, для нее он всегда будет тем, кто никогда не сделает ничего вразрез ее воле. Точнее он бы никогда ничего не сделал, чтобы могло ее расстроить, обидеть или тем более нанести ей вред. И что только я один вижу, что их непоколебимая вера друг в друга полна тайн и лжи?

Она словно загорелась золотым ореолом, спрыгнув с трона и грозно постучав своими башмачками по льду, промчалась обратно к застывшей статуе Иенн. Лед под шагами Эльребы начал плавиться, но не исчезать. Здесь сила этого льда максимальна, даже она сейчас не в силах его расплавить, разом используя свое золотое пламя не в форме дракона. Интересно, теперь она чувствует тоже что и я? Ощущает мою боль, как собственную? Понимает сколько кошмара я готов на нее обрушить? Великий Повелитель Вселенной! — я цыкнул, поджав нижнюю губу. Она всего лишь жалкая тень самой себя. Наводнила армией своих теней Бездну и думает, что в состоянии все это контролировать.

— Харэ не мог создать этот проводящий путь, да след создания основных путей есть, но только не на Равнину Высокого Неба… ты забыл? Наша сделка с Оскурасом все еще в силе. Ты ведь тоже был там. Был и все видел собственными глазами. Ни я, ни мои Хранители не могут искать алые врата, ключи и координаты, а это в свою очередь означает, что и побывать там никто из нас не может пока все вышеперечисленное не будет найдено.

— Отличная отговорка! Но знаешь, вы же все-таки ищете координаты, а значит и врата и ключи. Ну ладно, врата я еще допускаю, что Харэ и твои прекрасные некроманты найти способны, но ключи… мы оба знаем, как использовать ключи… ты решишься на такое из-за ненависти к Оскурасу? И заработаешь себе новый разлом Генезиса? Харэ такого просто не может допустить… очевидно, что он ищет другой способ попасть на Равнину Высокого Неба. Это конечно нельзя назвать полноценным предательством, но все же он ослушался твоего прямого приказа, а также косвенно нарушил условие сделки.

— Нет никаких доказательств этому!

Видеть, как жар ее огня распалялся все сильнее было в двойне приятнее. Я привстал с трона и выйдя на середину заледеневшего зала, смотрел за тем, как сила холода противостоит ее огню… они были равны… сейчас она не может меня сжечь, ей не хватает решимости. В отличие от того дня. Дня, когда я лишился всего, чтобы было мне дорого. Лишился из-за ее гнева, из-за цепочки предательств, страха и боли.

Я подошел к ней совсем близко, я давно уже не испытывал никакого страха перед ней, только ненависть. За лиловыми глазами я видел боль внутри настоящих глаз дракона. Глаза — зеркало души… и я видел…

— Вообще-то есть. Я понимаю если вы найдете координаты и врата… но ключи… ты не решишься на такое… Придется ли тебе использовать ключи или же Харэ в тайне от тебя ищет другой способ но и в том и другом случае… решение доставит тебе страдания и боль и снова предательства. Но даже этого никогда не будет достаточно, чтобы я успокоился… мое ледяное покаяние, как и месть только начинается… и это будет твой первый шаг к искуплению, — она опустила голову.

— Несомненно, у тебя есть на это право… — голос ее стал тише, а пламя стало утихать.

— Да. Каждый день я вижу пылающую, разрушенную Атлантиду и реки крови, текущие по улицам вместо голубой воды. Душераздирающие крики моих любимых атлантов, которые сгорали заживо или умирали от клинков твоих демонов… и раскаленные слезы на своем лице, смешанные с кровью… меня мучают кошмары, которым нет числа, надеюсь, однажды ты почувствуешь… боль и ужас, когда все, что тебе дорого исчезает в мгновение ока, а ты только и можешь страдать от собственной беспомощности и рыдать кровавыми слезами. Я не собираюсь, Эльреба… тебя прощать, я готовлюсь к последней битве.

7.

Первая Вселенная. Королевство Атлантида — дворец Короля.

Это правда. Все сказки правдивы в какой-то степени, даже самые ужасные. Я был Королем, который не сумел защитить свое Королевство, я был Королем, потерявшим все, я был Королем, который шел по трупам любимых и мои ноги хлюпали в их крови.

Я мог почувствовать в тот роковой день ее прибытия в Атлантиду, что надвигается нечто ужасное, и несмотря на все советы Имира… я мог что-то сделать, но ничего не сделал. Я стоял и смотрел, как все вокруг сгорает в золотом пламени, и я молчал… захлебываясь кровью женщин и детей, переступая через их трупы, я брел сквозь разрушенные города и ничего не мог сделать.

Имир сказал, что она обычный дракон, как и он… он не упомянул о том, что она Источник материи Хаоса и в перспективе Король Драконов, да и вообще Повелитель всей Вселенной. Мне было не обязательно сдерживать свои эмоции или чувства. Она не понравилась мне с первого мгновения и с одного взгляда, несмотря на тело Лилианны, глаза единственное, что может выдать сознание дракона. Ее настоящие глаза смотрели на меня с нескрываемым презрением. Что я должен был ей сказать? Что должен сделать? Как к ней относиться?

— Как я могу к вам обращаться? — наконец решился я с чего-то начать разговор.

— Зови меня Лилианной, если тебе удобно так… без официального обращения. Я ведь хочу, чтобы мы стали друзьями… — я удивленно уставился на нее. Друзья? У кого-то с такой неповторимой мощью есть друзья? И тут я запнулся, она значит тоже хочет называть меня просто по имени? Король не может такого допустить. Ведь это не уважение, верно?

Пока я ушел в свои мысли, то не заметил, что она тоже внимательно с интересом на меня смотрела и словно прочитала мои мысли. Только потом я узнаю… драконы никогда не читают чужие мысли без разрешения. Они просчитывают реакцию и эмоции окружающих их существ.

— О, переживаешь… как твои подчинённые отнесутся к тому, что я тоже захочу называть тебя по имени? Мы можем не подливать масла в огонь, если ты считаешь, что подчиненные, все до единого, должны называть тебя — Ваше Величество… пусть будет так, если кто-то будет рядом я буду обращаться к тебе — господин Король. А когда вокруг никого не будет, мы можем называть друг друга по именам, не так ли? Ведь наше с тобой положение не так уж и различается…

Она что издевается? Не так уж и различается? Каким высокомерием нужно обладать чтобы так говорить? Она прекрасно знает, что в тысячи раз сильнее меня и предлагает мне называть ее по имени? И соглашается при этом звать меня Королем? Предлагает быть друзьями?

— Если, Лилианна, тебя это не затруднит… то давай попробуем. Только вот я не понимаю, зачем Королям, а уж тем более драконам нужны друзья? Разве дружба не является проявлением слабости и нерешительности?

Она улыбнулась, что-то в ее улыбке было невероятно отталкивающее, будто кошмар в темноте… видимый и различимый не сразу, а когда твои глаза привыкнут...

— Вероятно ты прав. Точнее я тоже думаю в подобном ключе. У истинного Короля не может быть друзей и близких, любимых или верных… это правда, более чем ясная… и более чем очевидная для нас драконов, потому что отсутствие всего этого и является частью платы за нашу силу. Ты… мыслишь и действуешь ровно так, как истинный Король и честно ведешь свое государство к процветанию. Но даже ты не можешь отрицать, что если ты не показываешь другим свои слабости, а тщательно скрываешь их… чтобы твои подчиненные не замечали, скрыть это от глаз тех, кто сильнее тебя… а тем более твоих врагов… невозможно.

Не может быть! Опять эта загадочная улыбочка… То есть она говорит о том, что у меня чисто теоретически уже есть враги? Или будут в будущем?

— Врагов… не думаю, что у меня есть враги в своем королевстве.

Она рассмеялась и взяла меня за руку.

— Да. Но никто не утверждает, что за пределами их нет. У нас еще будет время поговорить об этом. Покажешь мне свой дворец, а потом город? Ведь мы можем прогуляться так, чтобы нас не узнал никто?

Я кивнул и промолчал. Меня поразило как спокойно она заявила мне о врагах, будто бы намекая на себя. Во дворце, когда мы гуляли я приказал принести для нее длинный белый плащ с капюшоном, и для себя такой же, только сине-голубой, мужского кроя. Она и правда перед всеми слугами представлялась как моя гостья из соседнего королевства, коих в Атлантиде было пять, и обращалась ко мне только официально. Что меня удивило, так это то, что ее интересовало не само устройство государства, а общение с живыми атлантами, она общалась со всеми и пыталась узнать как можно больше о их жизнях. Она будто действительно пыталась понять, как я правлю, и хороший ли я Король.

Вечером, когда село солнце, мы отправились в город, она была очень осторожной, общалась со всеми тщательно скрывая свое лицо этим белым капюшоном, я видел только ее губы… и эту ужасную улыбку. Она не отказывалась, когда торговцы предлагали ей попробовать какую-либо, еду, всем улыбалась и много спрашивала всех о том, как они живут. Когда город начал пустеть, а на улицах стало не столь шумно мы забрели на одну из центральных улиц, ведущую к фонтанам золотого круга. Там играли дети со своими ручными бриллиантовыми обезьянками, это уникальные животные, с которыми правда надо было аккуратно обращаться.

— Они забавные дети, они играют с этими животными так словно не понимают всей их хрупкости.

— У нас много хрустальных животных здесь в королевствах Атлантиды. И у всех у них не долгая жизнь. Они умирают и перерождаются вновь в подобных существ…

— А Имир весьма жесток, да? Он создал твои Королевства и жизнь, которая обречена вечно мучаться и перерождаясь вновь, испытывать мучения. Но это было бы не так странно… как тот факт, что на Королевства Атлантиды не распространяется закон равноценного существования энергий…

Она не дала мне даже ничего возразить. Словно я был пустым местом. Она поставила Имира выше меня, но это еще понятно… но упрекнуть меня в том, что миры, которыми я правлю, не полноценны это уже вверх высокомерия.

— Вон смотри, та девочка со светлыми волосами, ее обезьянка умерла и теперь она плачет. Идем я покажу тебе, как работают принципы равноценного обмена.

Действительно, маленькая девочка в синем платье с перламутровым поясом и длинными пшеничными волосами, которые были заплетены в косу, стояла поодаль от своих друзей и плакала. Девочка прижимала к себе тело обезьянки, которое будто надломилось, наверное, она была не осторожна с ней. Она плакала, потеряв друга, она осознала всю его хрупкость. Разве не в этом смысл? Дракон, натянув капюшон, проигнорировав мое предупреждение не ходить к ним, стремительно приблизилась к девочке. Я мог ее остановить. В этот момент возможно, у меня еще был шанс обернуть все вспять и предотвратить крах… но я застыл на месте не в силах пошевелиться. Лилианна была старше, когда она погибла ей было около девяти лет, этой девочке пять лет… когда она подняла свой заплаканный взгляд на того, кто подошел к ней, она увидела только улыбку и капюшон переходящий в длинный белый плащ.

Если бы я только остановил Эльребу тогда… проявил волю и характер, она бы увидела меня с другой стороны и возможно приняла бы другое решение. Я знал это всегда. Да и в этом, как Король я виноват перед всеми жителями, всех пяти уничтоженных Королевств Атлантиды. Я не проявил в этот момент находчивости и смелости, как следовало бы истинному Королю.

— Как тебя зовут дитя?

— Миллиса, а ты кто такая? — поинтересовалась, всхлипывая, девочка.

— Мое имя Лилианна, твой друг умер верно?

Девочка снова залилась слезами, сжимая хрустальное тело.

— Понеритти, сломался… он больше не вернется ко мне таким каким я его знала.

Лилианна удивленно склонила голову.

— Меллиса, я хочу стать твои другом. Ведь Понеритти должен к тебе вернуться, все возрождается в пределах Атлантиды.

Она всхлипнул еще раз… и тут я осознал кошмар происходящего и конкретно этого вопроса.

— Не смей отвечать ей! — закричал я… но дети кричали и бегали вокруг, мой крик растворялся.

— Он вернется совсем другим и не вспомнит меня больше никогда… я потеряла друга… — ответила девочка.

На мгновение Лилианна подняла на меня глаза, под живыми глазами… глаза дракона пылали ненавистью… она улыбнулась… и мир погрузился в вечную тьму навсегда…

— Спасибо тебе, Меллиса… теперь я поняла, как Имиру удалось построить миры Атлантиды и как они развились так быстро без учета равновесного баланса энергий. Теперь я могу стать твои другом, я могу исполнить твое желание.

На ватных ногах я подошел ближе.

— Правда, можешь? — Мелисса перестала плакать и протянула тело хрустальной обезьянки перед собой. — Любое желание?

— Конечно любое, за соответствующую плату, конечно. Я смогу вернуть тебе Понеритти таким, каким ты его знала… — Лилианна опустилась на колени.

— Замолчи, она не понимает о чем ты говоришь! — закричал я…

Вокруг них словно из ниоткуда заплясало видимое только мне золотое пламя.

— Отлично понимает, все должны понимать принцип равноценного обмена… иначе от того, что в ваши миры поступает так много материи Созидания где-то ее не хватает… вы никогда не отпускаете души, а привязываете их к этим мирам, создавая дополнительную нагрузку на равновесный баланс. Имир и ты скрывали это и уже долгое время. Меня всегда интересовало то, почему Атлантида развилась так быстро по сравнению с остальными мирами, созданными драконами… теперь я понимаю… — Лилианна склонила голову, девочка снова заплакала, не понимая то, о чем сейчас говорила Лилианнна. Это ведь было адресовано мне.

— Я хочу, чтобы он вернулся!

— Замечательно, дорогая, раз ты этого действительно хочешь, он вернется… только помни — это твое желание, и плата за него должна быть уплачена.

— Не делай этого! Ты разрушишь ее жизнь! Принципы равноценного обмена слишком жестоки для миров Атлантиды, поэтому Имир отказался от них!

— Какая глупость… для всех миров они не жестоки, а для миров Атлантиды жестоки? Кори же себя вечно за свое невежество…

— Не смей этого делать! — я кинулся вперед, несмотря на жар золотого пламени. Но в тот же миг обезьянка пошевелилась на руках у Мелиссы…

И это было последнее, что увидела в своей жизни пятилетняя девочка, ни в чем невиновная.

— Понеритти… ожи… — договорить она не успела ее голос охрип и вскоре она закашлялась, потеряв его навсегда. Эта девочка никогда больше не сможет видеть, слышать и говорить…

8.

Третья Вселенная. Нифльхейм. Дворец Аутосфер.

Эльреба не улыбнулась, и даже не моргнула. Взгляд лиловых глаз ни разу не дрогнул. Чего я ожидал — она Повелитель Драконов. Даже тогда я был слабее ее, а сейчас, когда ее мощь настолько возросла… думать о том, что мне удастся спровоцировать ее на страх… глупо.

— Молодец, Эвергрин… — и тут она улыбнулась так, как мне никогда не улыбалась прежде… в моей голове тут же возник образ Харэ… в этой улыбке не было ненависти и злобы. — Впервые я ощущаю в тебе циркуляцию истинной воли Короля. Ты готовишься к битве, хотя уже дважды ее проиграл… и честно говоря, у меня больше нет желания чинить тебе препятствия. Я собираюсь снять защитный купол с ледяной твердыни и выпустить тебя.

Я не поверил ни своим глазам, ни ушам. Она ведь никогда не лжет.

— Тебя больше не тревожит, что моя сила может превысить твою? — я все еще не верил в то, что она решила сражаться. Потому, что, наверное, самые близкие и преданные ей Хранители знали о том, какой ценой ей далась вторая война… после нее она уже не могла сражаться. И я думал, что больше не сможет. Война уничтожила ее всякое желание искать возможности изменить Вселенную, а сейчас выходит она сама просит о сражении.

— Собственно говоря, это меня никогда не тревожило. Мы с тобой истинные враги и противоположности, наше существование и наше противостояние всегда будет определять положение весов равновесия. Я просто хочу, чтобы ты понимал это так же ясно, как и я…

Я предполагал нечто подобное.

— В какой момент ты поняла это? Ведь Имир был твоим другом, и вы существовали в равновесии задолго до моего рождения и создания пяти царств Атлантиды. Оно не могло рухнуть в один момент…

— И здесь ты прав. Оно разрушалось постепенно и поняла я это в тот момент, когда эта девочка рассказала о перерождении атлантов. Я сразу поняла, каким образом внутри миров Атлантиды циркулирует материя Созидания и ее излишки в виде умерших душ не возвращаются во Вселенский цикл. Имир замкнул цикл душ на самих мирах Атлантиды, тем самым создавая избыточное скопление материи Хаоса в других местах Вселенной, которые начали угасать… сначала я не могла понять причину этого, а потом Имир попросил меня съездить в Атлантиду к тебе, и я все поняла… Имир никогда не хотел быть моим врагом, но мы драконы подчиняемся весам равновесия и рано или поздно оно потребовало, чтобы один из нас стал Королем, а другой упал. Он не хотел со мной сражаться, поэтому создал тебя и миры Атлантиды, а потом позволил мне так просто узнать о происходящем там… он создал мне путь Повелителя.

— Значит он заслужил смерти, как и ты. Он предал тебя, так почему ты так защищаешь его честь и до сих пор жаждешь мести?

Она развела руки в стороны и огонь заструился золотыми всполохами, сжигая заклинания времени и пространства, наложенные на Нифльхейм.

— За эти долгие годы заточения, ты так ничего и не понял… о Имире и о том, почему и для чего началась эта война. Имир любил тебя, как собственное создание и желал защитить от меня. Он также любил меня, как единственного друга, разделявшего его стремления о великой Вселенной, и он хотел защитить меня от самой себя… Имир прекрасно понимал, что кто-то из нас двоих, чтобы продвигать строительство Вселенной, должен стать Королем Драконов, а в последствии и Повелителем. Поэтому единственный способ сделать сильнее и меня и тебя, был только один. Он должен был предать тебя, чтобы ты распаленный ненавистью убил его и получил силу ледяного дракона. Его смерть тем самым разрушила бы нашу связь с ним и дала мне возможность стать Королем и воевать с тобой без всяких условностей.

Я понимал, что она говорила. Я понимал это, но даже не думал… на таком уровне о том, почему Имир положил начало войны между ледяным и огненным драконом, но до сегодняшнего момента я даже не осознавал, почему он улыбался, когда я убил его? Перед самой гибелью, стоя на краю пропасти, Имир улыбался. Он был рад, что я наконец обрел желанную силу, а Эльреба была свободна от перспективы сражаться с ним.

— Эльреба… как только ты меня освободишь… последний занавес падет. Я не собираюсь отступать, несмотря ни на волю Имира, ни на его желания.

— Я знаю. И все равно отпускаю тебя. С радостью, кстати, сообщаю, что после мира Ночи, я собираюсь в Нифльхейм. Я со всеми своими Хранителями и со всеми тремя своими армиями.

Я повернулся к ней и зашагал к ледяному трону. Почему она позволяет кому-то вроде меня поворачиваться к ней спиной? Она ведь Повелитель Вселенной или нет?!

— Прежде чем уйдешь… скажешь мне всего одну вещь? — я даже не обернулся, полагаю мне не хотелось, чтобы она увидела мое лицо в этот момент. Тогда бы она определено почувствовала, что я дал слабину. Точнее, что на меня повлияли события в Эшфере.

— Безусловно, ты же знаешь… как мой единственный истинный враг ты имеешь право знать все, что захочешь… ты единственный в этой Вселенной, Эвергрин, кто не преклонил передо мной колено ни разу. Я всегда буду уважать тебя. Поэтому я отвечу тебе.

— Почему ты простила Салидина? Планировала поступить так с самого начала или же, что?

— Я верила в него, он плохой Король, но отличный правитель для асуров. И разве у меня были причины его не прощать? Ведь за тем, что он сотворил в итоге… стоял только ты. Гильгамеш был глупцом, что поверил тебе… Салидин стал тем, кто больше не верит никому кроме себя, поэтому я простила его. И раз уж ты спросил, я тоже скажу тебе одну важную вещь. Салидин, Оскурас, Магрогориан и ты — вы все похожи в одном, желая в какой-либо момент своей жизни занять мое место… хотя бы один из вас просыпается в завтрашнем дне и спрашивает себя… если логика и устройство Вселенной, которую использую я и драконы, ей не подходит… то что взамен меня и драконов можете дать Вселенной вы? Хотя бы один из вас представлял себе ответ на этот вопрос?

Я обернулся, но ее уже не было, лишь след из аметистовых кристаллов, будто распустившийся лотос, он мгновенно растаял в золотом пламени.

— Вот и положено начало последнему сражению за эту Вселенную.

9.

Первая Вселенная. Мир Атлантиды, Королевство Ашнур.

С точки зрения Эльребы, судьба миров или Королевств Атлантиды была уже предрешена. Она решила ее в тот момент, когда осознала нарушение равновесного баланса и ее не столько поразило то, что оно вообще было нарушено… сколько то, что нарушил его Имир. В один момент она осознала, что он сделал выбор за них обоих, предрекая ей судьбу Короля Драконов.

— Ну что ж, здесь я увидела все, что было нужно. Теперь я хочу увидеть Ашнур, уважаемый господин Король, — проворковала Эльреба, глядя на Короля Атлантиды. Ашнур — было вторым по величине Королевством после Риэминора.

Сейчас он должен был либо проявить свою гордость Короля и сказать ей, что она была не права, либо сделать вид, что все нормально и тем самым поддержать ее желание навести порядок по-своему. Я бы сейчас и тогда сказал, что он был слишком потрясен, чтобы ответить ей так… как она ждала. Ведь она хотела увидеть в нем истинную силу Короля, волю и способность принимать решения. И поэтому, когда он ответил не так, как она ожидала… для нее это был второй звонок о том, что своего трона он не достоин.

— Если ты не против, Лилианна, отправимся в Ашнур завтра. Сегодня я должен немного поразмыслить над тем, что произошло.

— Идет… — как ни в чем не бывало она улыбнулась.

Я понимал чувства Эвергрина, понимал, как никто другой. Он был единственным кто заслужил свой титул Короля. И тут появляется дракон в теле ребенка, который одним своим желанием уничтожает все вокруг, созданное таким огромным трудом. Все мировоззрение в одночасье меняется на глазах. Разрушается под действием мощи существа, истинной природы которого он даже не понимал. Логика драконов была идеальной всегда с самого зарождения, ничего не менялось за это время. Драконы навсегда застыли во времени, время драконов навеки остановилось. Драконов можно назвать абсолютными приверженцами консерватизма. Никаких перемен и ни в чем. Эльреба как дракон никогда не менял своих убеждений. И вот сейчас, встретив существо человеческой природы, которое имело совершенно противоположную логику, иные убеждения, другие ценности… Эльреба как дракон оценивала мир вокруг именно так как дракон и никак иначе. Она не могла поступить иначе. Никакого «иначе» не могло существовать. Эвергрин и Эльреба были обречены навеки стать врагами с самого начала, так было должно случиться во имя существования Вселенной.

И вот столкнувшись с непреодолимой силой и волей дракона, которая была направлена против него, тогда Риэминор, а ныне Эвергрин все же… по-моему мнению нашел в себе силы поступить достаточно опрометчиво, но все же это было поступательное движение против на которое он решился. И хотя Эльреба считает это не поступком Короля, мне все же кажется то, что ему удалось… пойти против нее, организовать за ее спиной этот заговор, умудриться втянуть в него ни в чем невиновного Гильгамеша и его руками убить Лилианну, а точнее ее тело… все же на это нужна была смелость… возможно не истинного, но все же Короля.

Утром они вдвоем отправились в Ашнур, оба полные надежд на то, чему не суждено было свершиться. Когда я употребляю в своей речи понятия «судьба» и «суждено», я имею в виду стечения обстоятельств и причин, которые породили данность. Драконы, зная о том, что никакой «судьбы» в прямом смысле этого слова, как воли сверхъестественных существ нет. Всем, кто обладает подобной силой, вмешиваться в жизнь людей напрямую запрещено.

Ашнур — Королевство вечного солнца и прекрасных существ, атланты здесь были преимущественно очень красивыми молодыми людьми. Их общество было закрытым и замкнутым. И в то же время они поклонялись Королю Атлантиды словно верховному созданию. То, что Эльреба увидела там, вероятнее всего повергло ее в ужас. Атлантида и ее Королевство Ашнур было первым где люди переложили ответственность за свои деяния на своего Короля… фактически обожествляя его и отказываясь верить в себя. По ее мнению, это несомненно стало одной из основополагающих причин уничтожения Вселенной в первый раз. Появление Богов и в частности первого единого Бога, коим для всех атлантов Ашнура стал Риэминор, стало краеугольным камнем в развитии всех миров в целом. Драконы сочли это генетическим вирусом в сознании людей.

— Смотри-ка, они молятся тебе… — ехидно заметила Эльреба, когда они гуляли вечером на одной из площадей и группа молодых женщин и мужчин просили у своего Короля сделать их красивее и сильнее. — Они не могут больше ничего добиваться сами и потеряв веру в себя, обрели ее в тебе. Так чего ты стоишь столбом и ничего не делаешь? Эти люди твои поданные, которые считают, что ты исполняешь все их желания…

— Но я не… я не заставлял их верить в меня подобным образом.

— Значит ты просто бездействовал, не зная как поступить. Значит ты плохой, но все же нареченный ими Король, их вера дает тебе твой титул и право Короля… так сделай что-нибудь… или вмешаюсь я…

Она выводила его из себя.

— И как по-твоему я должен это сделать?! Я же не дракон и даже не волшебник!

— Однако, хочешь им быть… — она обернулась и снова улыбнулась ему, будто показывая свое превосходство. Ни один Король не потерпел бы такого отношения. — Не думай, что от меня можно что-либо скрыть. Я ощущаю все желания, каждого существа, наделенного хоть крупицей сознания, все… включая и твои собственные. Давай смелее… или ты малодушно думал, что твои поданные наделили тебя силой Короля, чтобы ты только правил? Особенно здесь я ощущаю это сильнее, чем в других Королевствах. Они возложили на тебя свои мечты, свои желания, отказавшись от веры в самих себя.

Как потом уже я понял, для Эвергрина это момент был последним шансом оправдать ее доверие. После визита в Ашнур она пробудет в Атлантиде всего лишь несколько дней. Она дала ему очень много времени, но вряд ли для того, чтобы оправдать себя в ее глазах. Хотя я считал, что Риэминор не был плохим Королем и ни в чем не был обязан отчитываться или оправдываться перед ней. Тогда не должен был… когда она еще не стала тем, кем в итоге стала. Она приняла решение, уехав далеко-далеко в края вселенских стихий и духов, которые во времена первой Вселенной были огромными и обширными. Эльреба принял его в одиночестве, сидя на песке в своей форме дракона, глядя как тысячи солнц садятся в море одновременно… раскрашивая небеса в алую картину заката. Это было очень символично, ведь я все еще был с ней. В виде деревянной куклы с серебряными волосами. Она никому не доверяла, кроме Имира… но боялась потерять его, поэтому привязалась только к сикигами, созданному для отслеживания ее перемещений во времени и пространстве, она наделила меня такой магией с самого начала, практически не осознано. Решение об уничтожении Атлантиды принялось также или отчасти также. Она сделала это, повинуясь тому, что в ее равновесном балансе, видимом только драконами, Атлантида зияла черным пятном. Оно высасывало все живое и хорошее из других миров. Она признавала, что со всех остальных сторон несомненно Королевства Атлантиды составляли собой идеальный мир в целом… заслуга создания которого принадлежит только Имиру. Она не умаляла его талант, как творца и дракона и признавала его выше себя… однако, понять почему он позволил нарушиться общему балансу равновесия, причем до такой степени, и ничего не предпринимать, даже не поговорив об этом с ней… она не могла простить этого Имиру… и конечно же финальной точкой был визит в Ашнур, она хотела видеть Эвергрина в тот момент истинным Королем, решительным и непоколебимым, но он не знал… как реагировать и поэтому выстроил свое дальнейшее общение с ней немного в противоположном ключе. Ее повторный визит в Атлантиду, эта псевдо-игра Эвергрина в хорошего мальчика… который за ее спиной все же не сдавался и искал способ уничтожить угрозу, которую он несомненно ощущал от нее. Эвергрин думал, что она дает ему шанс использовать время, как способ увидеть его другим. Но на самом деле, думаю, она знала… все знала… и ничего не делала, просто наблюдая за действиями Имира и пытаясь их понять, ни Эвергрин, ни Гильгамеш, как мне тогда казалось… ее вообще не интересовали, решение было принято… в том кровавом закате, она приняла его одна и не намеревалась менять. Драконы никогда не меняют своих решений и всегда поступают так, как с их точки зрения логичнее. «Логичнее» — то есть выгоднее для общего существования миров во Вселенной. То, что Эвергрин спланировал заговор против нее и сумел-таки заставить Гильгамеша обезуметь от желания получить силу и защитить свой народ… причем довести до безумия, в котором он естественно не осознано переступил черту, он убил ее Лилианну. Тело, в которое переселяется часть души дракона, лишь отчасти материально, оно пустое, без души, лишаясь тела… кусок души возвращается к общему сознанию, а носитель, то есть тело погибает, оно смертно. Поэтому Эвергрин не придумал ничего лучше, как лишить жизни Лилианну Холлинджер, тем самым нажав на курок уже наведенного оружия…