Глава вторая

Глава вторая – «Проклятие глаз дракона»

Глава вторая — «Проклятие глаз дракона»

1.

Первая Вселенная. Измерение Бездны.

Нифльхельм — мир холода и снега, состоял из четырех пределов, или четырех сопряженных или граничных миров. Мир ледяных фей, страна Сенриарийсфоку была уничтожена Королем Драконов безвозвратно и на ее месте с соседним миром аякаси Волшебник Измерения построил границу в черных скалах. Снежный мир Ина — страна белых, снежных демонов… бескрайние белоснежно-голубые просторы, на которых обитали ледяные или снежные демоны — латрисы. Страна ледяного кристалла — Клест, где кроме кристальных существ изо льда никто не обитал. Я до сих пор не знал, были ли эту существа «клесты», живыми. Центральный предел — Нифльхельм, страна черного снега и изумрудного льда, место обитания гримтурсенов. Ледяные великаны — так они величали себя. Проводя генетические анализы, я пришел к выводу, что все-таки латрисы, ледяные феи и клесты были побочным продуктом материи созидания Имира, когда он создавал эти миры. Основным материалом для создания из материи созидания были все же гримтурсены.

И прежде, чем я вновь стал Королем после своего падения я много путешествовал по этим мирам. Когда мое сознание обрело новое тело, и я смог научиться контролировать доставшуюся мне от Имира силу ледяного дракона, я встал и пошел…

Прежде, чем сесть на трон в Аутосфере и вообще создать себе ледяную твердыню, я подчинил три остальных снежных мира. Я пришел в мир Ина будучи никем, у меня не было даже имени, в отличие от Салидина, я не получил при перерождении ни матери, ни нового имени. А из прошлого остались — боль, отчаянье, кошмар, ужас и разочарование. И все это приправлено ненавистью и жаждой мести, ведь Эльребе удалось выжить. Имир спас своего старого друга. Невозможно убить дракона дважды, я знал способ сделать это… но я знал риск, воспользоваться этим способом можно лишь однажды, и убить только одного дракона… хотя в общем это уже не важно, в любом случае я получил силы для борьбы с ней, а значит можно и во второй раз, если получилось сделать это однажды.

Однако, с момента низвержения с трона, и после уничтожения моих родных миров Атлантиды, у меня больше ничего не было. Я не имел ни малейшего представления тогда ни о Бездне, ни о ее порядках и правилах, ни о том, что происходит, когда Король свергается в измерение Бездны и становится Падшим, а затем превращается в Демона Бездны. В бесконечных сражениях в демоническом цирке за свою жалкую жизнь, я должен был все забыть… но не смог. Крики женщин и плач детей до сих пор отдавались эхом у меня в голове, мужчины, которые умирали в золотом пламени, и под падающими сводами храмов и домов. Мои ноги, шаркающие по улицам по щиколотку в крови, я перешагивал через трупы… спотыкался и брел, и брел все дальше во тьму. Шагая по уже открытому пути в Бездну, где у врат, состоящих из костей, которые держали два скелета… я не увидел ее… в настоящим физическом облике, когда она уменьшала или свертывала свою форму исполинского дракона. Девушка, облаченная в доспехи из жидкого металла, ее лицо и шея полностью были закрыты выпуклой зеркальной маской… из тьмы открытых врат сияла улыбка… ее нельзя было убить, в тот момент я подумал, что совершил величайшую глупость, но было уже поздно. Выбраться из Бездны не было шансов ни у кого и никогда, попадая туда твоя структура сознания меняется, превращая тебя в нечто ужасное… но кое в чем Эльреба все же просчиталась, она была обязана, согласно правилам, отправить меня в Бездну, таков был удел всех павших Королей… при этом лишить меня силы ледяного дракона, навеки запечатанной теперь в моем теле, она не могла. Я новый ледяной дракон, я убил Имира и поглотил его силу, я сам стал ледяным драконом, таким же как она сама. Я умел принимать и физическую форму, как Харэ в последствии и форму дракона… а потому Бездна не могла меня изменить. Измерение Бездны, созданное за долго до всей остальной Вселенной, как место стекания всей остаточной и неконтролируемой материи Хаоса, не могло изменить структуру моего сознания, и поэтому я провел на арене демонического цирка около трех столетий, по меркам драконов это было не так много. Я был лучшим и учился убивать без сожалений, именно тогда мое сердце вопреки всему закалилось как никогда.

Однако, более всего меня удивило то, кто и зачем помог мне выбраться из Бездны и способствовал моему возвышению в дальнейшем, как Короля Нифльхельма.

Я впервые встретил его тогда в демоническом цирке и мгновенно узнал. Он был словно ожившая кукла с длинными серебряными волосами, кукла, сидевшая на плече маленькой улыбающейся девочки… даже сейчас, испытывая ненависть к Эльребе, уничтожившей все, что я имел… ничего подобного я не мог сказать о нем. Для меня и тогда и до сих пор он остается величайшей неразрешимой загадкой. Его внешность, его поведение, необъяснимые поступки и все в целом давало такой колоссальный эффект, что мне порой кажется, что если лучшим творением за всю историю сама Эльреба всегда признавала миры Атлантиды… то ее величайшим творением и проявлением силы истинного творца и Повелителя, несомненно был он.

Я увидел его в тот момент, когда все демоны Бездны на одно мгновение прекратили реветь, орать и драть друг друга, они будто бы расступились перед нами, на кровавой арене возник Волшебник Измерения. Немного паря над ареной, чтобы не запачкать свои белые ботинки и брюки прямого кроя, надетые под удивительно красивое, красно-черное кимоно с широким поясом, на котором были изображены бабочки. Поверх кимоно на нем была белая накидка хаори с отрезанными рукавами, украшенная длинными широкими нитями. Длинные, серебристые волосы были завязаны в высокий хвост, они сияли… даже здесь во тьме и кошмаре он сиял… его очарование, идеальные черты лица и почти сказочная внешность практически не оставляли сомнений в том, что он волшебник. Но в тот момент… меня смутило только одно… его алая тиара в волосах, крова-красного цвета и улыбка… та самая… точно такая же, как у нее самой… у маленькой Лилианны, в теле которой была Эльреба, улыбка, сокрытая тьмой, улыбка торжества и кошмара. За всей этой сказочно красивой внешностью и силой скрывалась ни с чем не сравнимая жестокость. И все же Харэ всегда нравился мне больше, чем Эльреба.

— Здравствуй, тот кто получил силу Имира. Полагаю, его воспоминания все еще остались в глубине твоего сознания и причиняют не малую боль… и это лишь не большая плата за нашу утрату. Я бы хотел убить тебя за боль, принесенную моему создателю, но думаю еще не время… тебя еще можно использовать. Да и надо признать, Эльреба также была жестока по отношению к тебе, возможно, не совсем оправдано.

Не совсем оправдано? Уничтожение пяти миров не совсем оправдано? Только и всего?!

— Как сикигами удалось стать драконом?

Он улыбнулся и ответил на вопрос вопросом. В духе всех драконов.

— А как человеку это удалось? — демоны Бездны по-прежнему преклоняя головы и шипя, забивались в тень арены. — До тебя никто и никогда даже подумать не мог о том, что дракон смертен, и тем более… что его можно убить.

— Да, но у меня получилось… почти случайно и не без помощи…

— Ага, кто-то нашептал тебе как… хотя можешь не надеятся, что вмешательство в генетику сработает еще раз, Эльреба становится сильнее каждый раз, когда на ее пути возникает нечто подобное. Больше тебе воспользоваться этим методом не удастся, хотя все же… как я уже и сказал от тебя еще будет толк. У меня на тебя очень большие планы. И прежде, чем ты откажешься от этой сделки, скажу тебе… что самому из Бездны тебе не выбраться, даже эту арену не покинуть. Без проводящего пути сделать это невозможно.

Нужно было быстро взвесить все за и против. Я не понимал мотивов этой куклы. Чего он хотел? Подарить меня Эльребе в лице врага, с которым она всегда сможет сразиться? И как это будет помогать ей? Он же должен думать о ее благополучии прежде всего?

— Кто еще будет знать о нашей сделке?

Он вышел в центр арены, встав спиной ко мне, по ее внешнему кольцу вдруг возникли серебристые столпы пламени, которые начали медленно сжимать кольцо, демоны Бездны истошно вопили… они сгорали в пламени дракона. Однако, я практически не чувствовал жар, исходящий от него, меня защищала сила холода.

— Ни одна живая… и даже не живая душа… не будет об этом знать… никогда… и никто не узнает. Эльреба сделает ставку на Гильгамеша, я на тебя, бывший Король Риэминор. Потому, что когда придет время… я хочу увидеть, чей путь приведет Вселенную к расцвету… и чей путь поможет Эльребе получить свободу. Я помогу тебе, а ты когда настанет момент поможешь мне.

— Никто и никогда. Эй, Харэ… ведь так тебя зовут… — я развернулся к нему и протянул ладонь. — Я согласен. Но с этого момента мы заклятые враги и никогда никто не должен узнать о том, что ты мне помог. Он пожал мою руку.

— Да и очень жаль, что это так… мое имя Харэ ди Аминаретт, приятно познакомиться, будущий Король… и кстати, когда выберешься отсюда возьми себе новое имя… новый Король… новое имя…

2.

Первая Вселенная. Нифльхельм. Снежный мир Ина.

И Харэ помог мне. Убив всех Демонов Бездны. Скоро они появятся вновь потому, что здесь не могут умереть, и все их воспоминания будут стерты и сражения продолжатся вновь. Поэтому это был идеальный побег. Он создал мне проводящие пути для сознания, а затем отправил мою душу в ледяные миры Нифльхельма, последнее наследие Имира… которое Эльреба почему-то пощадила, я считал себя полноправным наследником, поэтому отправился туда… новому Королю нужны были подданные, а не только новое имя. Я плохо контролировал силу холода, куда бы не ступила моя нога… сила холода расползалась повсюду, я отправился тогда… первым делом в мир Ина к снежным демонам латрисам, полагая… что подчинить их было моей первой обязанностью, как ледяного дракона и законного наследника Нифльхельма.

Снежные демоны в чем-то отдаленно похожи на атлантов, либо мне так казалось. Они жили в холодных черных скалах. Мужчины и женщины были очень похожи друг на друга. Типичные латрисы обладали бело-прозрачно кожей, носили длинные прямые волосы, снежно-белого цвета или серебристо-голубого. Они носили ледяные катаны, связанные двойными алыми нитями вокруг пояса, бело-синюю форму, с плащами или камзолами. У них был высокий рост, прямые черты лица и синие губы. Их всегда сопровождал столб снежной дымки, у них была магия холода. Мое сознание не осознано сформировало себе тело под их тип, так как их форма показалась мне наиболее подходящей для воплощения, не мог же я появиться перед ним, как дракон из изумрудного льда.

Их было не много, как и драконов… латрисы появлялись благодаря силе Имира, рассеянной во Вселенной, силы абсолютного Созидания. Их было мало потому, что врагов у них было много — аякаси, кайи, редко забирающиеся сюда бесплотные духи. Я пришел в их деревню в горах… я не планировал придумывать каких-либо великих и хитрых планов по их завоеванию. Они сами почувствуют, что новый Король явился… я все еще очень плохо контролировал собственную силу, поэтому когда я шел сквозь снежные пещеры в общий зал, где заседали сильнейшие снежные демоны, каждый видевший меня тут же провожал взглядом… я излучаю силу холода, превышающую силу любого из находящихся здесь. Весь город затих, они медленно плыли вслед за мной в общий снежный зал с широкими сводами, в который порывами метель вдувала холодный черный снег. Девять владык снежных демонов сидели на своих тронах, овитых ледяными лианами — Эверглосс, Эринмар, Талиосс, Ламилия, Эрендия, Касандросс, Мирглосс, Теринглосс, и Аберглосс. Все жители гор столпились в зале, образуя вокруг меня круг, боясь подойти ближе.

— Кто ты такой, чужак, хотя ты выглядишь, как и мы… но твоя сила просто ужасает… ты не из нашего мира… откуда ты… и зачем пришел к нам? — меня спросила женщина, ее лицо было словно снежная маска с двумя горящими золотыми глазами.

— Я бы мог и сам рассказать тебе, женщина, и не нужно было меня ни о чем спрашивать. Я тот, кто пережил падение своих миров и выживший во тьме Бездны… и я убивший ледяного дракона, ваш новый Король… я пришел чтобы править… и чтобы править вами, вы мне совсем не нужны… мирам Нифльхельма нужен только один трон и только один владыка, восседающий на нем.

Я выставил руку вперед, честно говоря, я сам еще не понимал, как работает ледяное пламя… однако, все же оно заплясало вокруг меня, черное с изумрудной верхушкой пламени, обжигающее холодное… я направил его вперед себя и девять тронов в одно мгновение покрылись изумрудной коркой и лопнули… в зал ворвался столп черного снега и соединившись с холодным пламенем, поглотил восемь из девяти владык. Девятый, встав со своего трона, преклонил колено.

— У тебя нет имени… но сила твоя бесспорно истинная сила ледяного дракона… народ латрисов принадлежит тебе… я хочу быть твоим генералом, если позволишь и научу контролировать силу холода.

— Так ты, Эверглосс… тот самый латрис, который служил Имиру… да, я принимаю тебя на службу. Отныне меня будут звать Эвергрин, — я повернулся к снежным демонам, постепенно гася холодное черно-изумрудное пламя вокруг себя до сгустка на ладони. Все жители мира Ина, как один, преклонив колено, признали меня своим Королем. — Я хочу, чтобы каждый знал это… мое имя — Эвергрин, и на вашем языке оно означает «Ледяной Король».

Меня избирали Королем второй раз, как это было в Атлантиде… я был больше не намерен идти тем же путем, который привел к полному краху. Теперь я был намерен действовать точно также, как и она — Эльреба. Я был намерен подчинить этот мир и два других мира, воздвигнуть ледяную твердыню, собрать армию… и бросить вызов ей снова и снова, и снова… и я буду делать это столько раз сколько потребуется, чтобы она поняла, что нельзя так просто взять и растоптать что-то… уничтожить гордость и честь и все отобрать… я больше не позволю этому случиться, никогда… отныне я Ледяной Король.

3.

Первая Вселенная. Нифльхейм. Обитель Имира.

Я не хотел вспоминать тот день. Как и то, что случилось до него. День падения Атлантиды. Она явилась в Атлантиду на тридцать второй день после того, как посетила меня первый раз и вновь в теле Лилианны. Видеть ее тело во второй раз живой и невредимой было гораздо сложнее, чем в первый. Но все же я справился с шоком. Приняв ее снова, я очень многое узнал у Имира, когда он явился ко мне сразу после нее. Я узнал крайне важные для себя вещи и конечно же стал думать о мести, о желании ее превзойти и о том, что она должна испытать то же унижение и страх, что и я. Путь к осуществлению моего плана не был легким, и первым делом нужен был громоотвод, на которого пойдет большая часть гнева Эльребы, когда она лишится тела Лилианны. Конечно использовать Гильгамеша было слишком жестоко, но выбора у меня уже не оставалось. Шанс был только один, когда она вновь явилась бы в этом теле, уязвимая, одна и без своей силы дракона… в этом теле она не может ее использовать. По крайней мере, так сказал мне Имир. Перемещая часть своей души в человеческое тело, для того, чтобы тело не разрушилось, они должны оставлять свою силу в настоящем, спящем в мире драконов, материальном теле. И это еще не все, часть огня дракона все равно перемещается вместе с осколком души. Поэтому, чтобы не повредить тело, они вынуждены его покидать, а затем возвращаться снова, если это необходимо. Однако, лишить ее тела Лилианны было недостаточно, мне нужно было выяснить у Имира каким образом было возможно убить настоящего дракона.

— Имир, возможно ли убить дракона? — я спросил его, когда он впервые пригласил меня в Нифльхельм, чтобы подготовить к новому визиту Эльребы в Атлантиду.

— Что за вопрос, Риэминор? Эльреба что-нибудь сделал тебе плохого? Я говорил с ним, он не собирается тебе вредить и даже принес официальные извинения за свой прошлый визит. Если у вас что-то не так, ты должен мне рассказать.

Думаю, Имир все понимал, без моих объяснений и оправданий. Он все понимал. Только потом я понял, что всегда действовал только по его плану. Не знаю было ли это проявлением магии дракона или чего-то еще. Но Имир точно знал… безусловно о том, для чего я спрашивал… было ли это игрой между ним и Эльребой, меня не интересовало. Пока я мог получить от Имира то, что мне было нужно … я мог не заботиться о последствиях.

— Так можно убить дракона или нет?

Он ограничивал свою силу холода, когда разговаривал со мной в форме дракона.

— Хм… нет… такое невозможно… драконы были созданы таким образом, чтобы быть единственными абсолютно бессмертными существами. Во Вселенной изначально не был заложен процесс смерти драконов, а значит осуществить то, чего нет, не представляется возможным. Но…

И тут он замолк, глядя в бесконечно холодное небо Нифльхельма. Изумрудное тело дракона извилось, а со вздохом из пасти вырвался поток черного снега.

— Ты сказал «но»? Но, что, Имир? Я хочу знать… не переживай… я не смогу осуществить это, я же простой человек… а это значит, как бы я не старался мне явно это не по плечу.

В его грохочущем голосе послышалось удивление или смех…

— Нет… все не совсем так… ты недооцениваешь себя. Все желания людей посылаются к коллективному бессознательному Вселенной, накапливаются внутри него и рано или поздно доходят до ушей тех, кто исполняет эти желания. И если исполнитель желания не может его исполнить… ему приходиться подключать силу своего воображения, если конечно он силен… и вот тогда даже самое невероятное и неожиданное желание исполняется. Подчас, даже сами исполнители не могут предотвратить факт неизбежности исполнения этих желаний и самые сильные желания, наполненные огромным количеством чувств, чаще всего исходят от людей.

Это был словно немой намек. Не правда, высказанная с целью меня приободрить или дать мне совет, но это был и не отказ.

— Значит, если бы я обратился с этим желанием к тебе… ты бы придумал как убить дракона?

— Если ты действительно обращаешься ко мне с таким желанием, я отвечу… что его исполнение требует всей силы воображения доступной мне и пока что оно не исполнимо… и пока я бы ответил на твое желание так… чтобы искать возможность убить дракона нужно найти способ вмешаться в единственное уязвимое для драконов место… — он помедлил, словно опять сомневался, говорить мне об этом или нет. — Нужно вмешаться в генетическую систему дракона, только так возможно нанести ему какой-либо вред.

Я не представлял себе с чего надо начать. Но понимал, что нужно что-то сделать и успеть до того, как Эльреба еще раз явится в Атлантиду. И я отправился туда где должен был найти помощь. Имир и Эльреба оставили мне межпространственный портал, я конечно догадывался о том, что это скорее для слежения за моими перемещениями… и все же уже не страшно и не важно, если Эльреба узнает о том, где я был. Я отправился в единственное место, где можно было что-то узнать о драконах… в мир духов природы. Тогда их мир еще был огромен и не ограничивался Замком Стихий. Вы удивитесь если узнаете за что их цветущие, целые миры стихий были уменьшены всего до одного Замка Стихий… именно, все они сейчас тихо мирно и далеко не мирно покоятся в городе Потерянных Душ. Эльреба покарала их за помощь мне, хотя духи стихий никогда не принимали чей-то стороны, они просто помогали тем, кто искал помощи. Но она уничтожила их.

4.

Первая Вселенная. Миры Стихий. Город Эфира.

Я честно говоря не ожидал, что очень быстро отыщу то, что нужно. Я посетил около пяти разных городов — раньше все духи жили в разных столицах. Город воды, город земли, город ветра, город огня и город эфира. У всех этих городов были огромные библиотеки, я рассчитывал найти что-то полезное в городе ветра — так как драконы связаны с небом, или в городе огня. Однако, в городе огня отыскались лишь записи о фазах зарождения огня дракона и преобразования из внутренней магии. И ничего полезного о генетической системе. Когда же я прибыл в город эфира то первым делом познакомился с его Королем, который был низвергнут в Бездну, кстати, примерно в одно время со мной и со всеми его придворными духами, изучающими магию. Я не скрывал чем интересуюсь. И вот в очередной раз роясь в горах книг в библиотеке, ко мне подплыл элементаль эфира, судя по виду очень древний, его пальцы практически источились, а фиолетовый огонь на голове горел уже не ярко… он угасал.

— Гиннунгагап… вот какую историю тебе надо искать…

Я невольно изумился, переведя взгляд на его пустые черные глазницы.

— Откуда вам известно… что я ищу?

— Меня зовут Сармалиан, я страж этой библиотеки с самого зарождения Вселенной, и поэтому я знаю, что ты ищешь… но если у тебя нет желания тратить время на книги, я тебе расскажу эту историю, так как ее рассказывают другие и расскажу кое-что еще… то чего обычно не упоминают.

— Вам ведь известно, что может быть это будет последнее… что…

Он кивнул и жестом пригласил меня пройтись.

— Вселенная до рождения драконов представляла собой черную бездонную дыру, в которой варились и материя Хаоса и Созидания. Но все стремится к упорядочиванию, в том числе и атомному или «генетическому». Из-за взаимодействия двух противоположностей… по легенде той самой, которую знают и все драконы, и остальные… из двух противоположностей родилось два мира Нифльхельм — мир холода, мир созидания, и Муспельхейм — весь остальной мир, мир огня, мир хаоса. По той же самой легенде из черной дыры Вселенной вышли и два существа, наделенные силой Хаоса и Созидания, соответственно, два дракона… имена которых всем известны — Имир и Эльреба. Один стал править Созиданием, другой Хаосом. Однако, на самом деле, из произошедших событий из этой легенды истинных всего два. Первое, Имир и Эльреба действительно были созданы Вселенной из Бездны, как противоположности, для удержания баланса энергий и материй во Вселенной, дабы на месте черной дыры смогло появиться нечто. Второй, из ничего они действительно первыми создали два своих мира, и это правда… а остальное вот, что… с помощью системы упорядочивания, созданной внутри черной дыры Вселенной, родилось два существа на основе мощной генетической системы, имеющие в своем теле специальные мета-гены, позволяющие использовать материю вокруг для преобразования.

— Вот, что такое равновесие… это и есть их рождение их существование…

— Да. Они придумали два способа создавать, используя данные им материи… Первый способ для создания неодушевленных объектов, не наделенных сознанием — использование адаптивной генетики. Второй способ создание существ, наделённых сознанием и силой — пролактивная генетика, что позволяли им мета-гены.

Сармалиан был очень стар, и несомненно он понимал, как велика цена того, что он мне сейчас рассказывал. Но он был стар и несомненно хотел вернуться в цикл перерождения. Мне было жаль его и вместе с тем я ощущал невероятную духовную мощь этого Элементаля.

— Сармалиан, спасибо вам… я не знаю смогу ли я вас отблагодарить или хотя бы защитить.

Тут элементаль рассмеялся, а вокруг его головы пламя эфира стало еще больше истончаться.

— Защитить, не смеши меня… я в конце одного пути и начале другого. Мне не нужно от тебя ничего. Но все же ты ведь хотел знать, как убить дракона? — он прищурился, и я кивнул. — Каждая генетическая система дракона уникальна, но вот… генетические системы носителей мета-генов абсолютно идентичные, различающиеся только по признаку привязанности к материи… Хаосу или Созиданию. А так они зеркальны. Так вот тебе ответ… хочешь убить одного из этих драконов лиши их мета-генов…

Сармалиан подмигнул мне и тут он левой рукой закрыл левую часть груди и свернулся крючком. Я нагнулся к нему.

— Что с вами?! Сармалиан! О нет… — простонал я… сквозь его скрюченные пальцы, на левой половине груди сквозь его фиолетовое эфирное тело проступала черная печать с аметистовыми стрелками. Длинная стрелка, отчитывающая время назад, практически завершила полный круг.

— Уходи от сюда и не оборачивайся. Беги и не смотри вслед…

Его снова будто скрутило от невидимой боли, стрелка сделала заветное движение к черной дыре на циферблате… эти часы… отмеряют время…

— Скоро здесь раскроется Бездна и неизвестно сколько городов элементалей падут туда. Беги… и больше никогда не оглядывайся на своем пути!

И ощущая жуткий гул Бездны, а я слышал его уже дважды… в первый раз тогда, когда убегал из миров стихий и второй раз, когда был сброшен туда с собственного трона. И это был самый мерзкий и душераздирающий звук, криков сотен и тысяч плененных душ и жуткие вопли орущих демонов Бездны.

5.

Первая Вселенная Атлантида. Королевство Ижмир.

Я вернулся так быстро, как только смог. Еще не было никакого плана, но нужно было действовать. Эльреба знает о том, что я был в мирах стихий, раз половина их городов уже в Бездне. Поэтому я написал письмо на соседний континент, своему единственному хорошему знакомому, которого совсем недавно нарекли Королем. Цивилизация шумеров не уступала атлантам в развитии, а ее Король истинный герой, и путешественник, воин… был мне хорошо знаком, Гильгамеш жаждал славы, жаждал бессмертия. Именно это делало его идеальным кандидатом на роль жертвенной овечки, я должен был спасти Атлантиду любой ценой. До второго визита Эльребы в Атлантиду у меня оставалось не так много времени, я стал использовать все материалы, которые только мог найти. Я был у астрономов, физиков и математиков, жрецов и старейшин… наука или магия была столпом развития миров Атлантиды и был уверен — ответ отыщется. И он нашелся в Королевстве Ижмир, где ученые выращивали деревья, цветы, растения невиданной красоты, то чем они занимались и было генетической селекцией. Они также выращивали овес и пшеницу, обогащённую специальными добавками, для остальных Королевств. Вот он — ответ… они занимались искусственной адаптивной генетикой, пускай и на растениях. Я переехал жить из центрального дворца в Риэминоре во дворец Ижмира, приказав открыть там королевскую лабораторию и собрать команду из лучших ученых. Ее возглавил Никилиа, очень способный юный атлант, и Мариан, его сестра, красивая девушка. Я даже стал вести себя с ними по-другому, в лаборатории они могли не обращаться со мной как с Королем и не вести себя подобным образом, и я сам удивился, как в погоне за чем-то ужасным обрел что-то хорошее.

— Так значит, наша цель разрушить чью-то генетическую систему и секвенировать какие-то гены? — Мариан была голубоглазая высокая девушка с золотыми волосами, которые она все время красиво заплетала.

— Да, Мариан именно так… никто кроме вас помочь мне не сможет. Вы ведь делаете что-то похожее на пшенице.

— У пшеницы, животных, атлантов и людей разный геном, мы никогда не пробовали вырезать и менять гены у животных, с целью поменять их адаптивные характеристики… — очень в тему заметил ее брат, носивший такие же короткие светлые волосы, и линзы в виде сплошных очков с термодинамическими датчиками. — Тем более, так и так понадобится исходный генетический код, а у нас я так понимаю его нет…

— Сомневаюсь, что у меня получиться достать для вас кровь… — я помедлил с ответом. Но решил, что, во-первых, терять уже нечего, а во-вторых слишком поздно и времени в обрез. Работа пойдет быстрее если ничего не скрывать. — Сомневаюсь, что нам удастся заполучить кровь дракона…

На их лицах сначала возник ужас, а затем абсолютное отрицание.

— Это невозможно, — выдавила из себя Мариан.

— Безусловно невозможно… — подтвердил ее брат. — Пшеница… я думал, что речь идет хотя бы о животных, максимум о людях. Но драконы?!

Я остановил их тираду.

— Хорошо, предположим, что чисто гипотетически нужный геном у вас будет, как бы вы решили эту задачу. Как делаете это всегда, когда речь идет о зерновых культурах?

Мари улыбнулась, а Ники ее брат виновато потупил голову, а затем провел рукой по затылку.

— Вообще-то вы можете нас за это и казнить...

— Нет, Никилиа… не буду… сейчас мне важнее найти ответ… иначе казнить вас будет бессмысленно, мы все равно все умрем. Итак, как вы это делаете?

Никилиа снова потрепал свои волосы на затылке, а его сестра теперь не улыбалась, она стала серьезной.

— Мы используем вирусы, которые нам удалось синтезировать, мы собрали достаточно большую коллекцию в нашей лаборатории, все они имеют пораженческий характер. Мы используем их, когда нам нужно быстро уничтожить одну популяцию и на ее месте вырастить новую.

— Начинайте работу… я достану вам исходный образец кода.

Я мог бы попросить Имира дать мне свою кровь, и он был дал. Но я не мог так его подставить, он же был моим создателем, моим учителем, моим наставником. Нельзя было втягивать его в это, тем более, что Эльреба был его лучшим другом, и эта связь была глубже… чем моя с Имиром. Оставался только один вариант надеяться, что в теле Лилианны имелась хотя бы частичка настоящего тела дракона, помимо осколка сознания. Очевидно, что из осколка сознания не извлечешь никакого кода — нужно что-то от материальной формы — кровь, чешуя, мясо, кусок крыла… однако добыть это от гигантского черного дракона, сила которого может уничтожать целые миры, невозможно!

Я часами бродил по своему кабинету и не мог найти ответ. Мой разум все больше и больше погружался во тьму… и там я видел улыбку девочки… Лилианны, улыбку торжествующую. Улыбку Хаоса и победы, она будто насмехалась над моим бессилием, над моей беспомощностью. И на меня во тьме смотрели ярко оранжевые глаза с тонким черным зрачком. Глаза дракона…

Я очнулся. И понял, что то ли уснул, то ли упал в обморок. Но мысли были все еще со мной… у нас будет кусочек исходного генетического кода, несомненно будет. Я вспомнил, что произошло. Нечто очень важное, что может помочь мне одержать победу. Теперь уж план с Гильгамешем точно придётся реализовать. Ее глаза — вот слабое место в теле Лилианны, которое переносится из настоящего физического тела дракона. Ее глаза были настоящие — это были глаза дракона. Мне просто нужно вырезать глаза Лилианны и принести в лабораторию к Мари и Ники.

— Ваше Величество! — мои советники в Атлантиде, в то время их было очень много, в Аутосфере он был один. Много советников рождает среди них ложь и желание превосходства, а чувство подчинения Королю пропадает, это я понял.

— Входи…

— Ваша гостья, маленькая девочка из водного портала времени… — в моей душе мелькнул мимолетный отблеск сомнения. Но было уже поздно. Отступать было поздно.

— Конечно, я иду ее встречать.

Кристаллические врата с водной границей времени были полукруглыми, они появились в золотых садах позади основного комплекса дворца. Врата времени, которые создали драконы… мне не удалось скрыть факт существования врат от своих приближённых, но тайну о происхождении Лилианны пока нам обоим удавалось хранить. Когда я подошел к вратам она стояла за ними, и будто тень отражалась в поверхности врат. В красивом бледно-розовом шелковом платье, множество разноцветных лент были вплетены в длинные, распущенные волосы. Сверху на ней был подаренный мной белый плащ, скрывающий верхнюю часть ее лица. Она сделала нечто похожее на реверанс и хихикнула, и я тут же понял, что ничем хорошим визит не начался. Она снова поставила меня на место. Позади меня все еще стоял советник.

— Ваше Величество, Король Риэминор… как же… приятно снова вас увидеть.

— Лилианна… ты вернулась, — только и выдавил я, отсылая советника.

— Быстро же ты на этот раз его спровадил. Итак… Прежде всего я хотела бы извиниться перед тобой, как дракон… мне было должно контролировать свои эмоции и вести себя иначе в мой прошлый визит. Ты создание Имира и я не имела права вести себя так. Поэтому я искренне прошу тебя простить меня, а также предлагаю дружбу или временный союз если хочешь… думаю, я сделала выводы относительно тебя и твоих Королевств слишком преждевременно.

Как ей удавалось с таким надменным видом смотреть на меня своими глазами, в которых не было лжи и в тоже время сквозило такое лицемерие? Преждевременно? Предлагаешь мне дружбу после того, как утопила в Бездне четыре Города Стихий? Я вырву твои лицемерные глаза, Эльреба, чтобы узнать где же истина…

6.

Первая Вселенная. Атлантида. Королевство Риэминор.

Я принял ее извинения. Принял и решил, что первоначального плана это все же не отменяет. Даже никоим образом не нарушает, просто дает время. Прежде чем мы отправились тогда к Гильгамешу, у нас с Эльребой состоялся долгий разговор, пока мы гуляли по городу. Обрывки этого разговора я помню остаточно, и смысл его был убедить ее в том, что шумерская цивилизация достигла не меньшего прогресса в развитии, чем атланты. Я должен был заинтересовать ее.

— Гильгамеш, царь города Урука, выстроенного из чистого золота. Ты думал я не в курсе развития шумеров и их царств? Риэминор, ты очень нетерпелив или же просто недооцениваешь возможностей драконов. Вы ведь друзья?

Я опустил глаза. Хоть капля правды была тогда в нашем разговоре?

— Нет, мы не друзья, мы оба правители…

— Ах вот как… — кукла на ее плече, с пустыми черными глазницами, все больше и больше казалась мне живой. Только потом, когда я убил Имира и все это случилось, много лет спустя, я понял… что рождение Харэ было ее единственным желанием, полностью исполнившимся, хоть и было изначально невыполнимым. Все ее желания не могут быть исполнены, так как вступают в противоречие с каким-либо из существующих… и это было таким же… но я сделал так, что это желание стало исполнимым.

— Знаешь, ты стал мне нравиться. Теперь я поняла, о чем говорил Имир… ты все-таки Король, хотя и не слишком-то хочешь выставлять свою собственную силу напоказ, несмотря на все свои тиранские замашки. Вроде того, что к тебе никто не должен поворачиваться спиной, и у истинного Короля не может быть друзей, только подчиненные. Несмотря на все это… я вижу в тебе стержень истинной воли Короля.

— Ты мне льстишь… прости, Лилианна, но все же после всего того, что случилось в твой первый визит, мне все еще тяжело доверять тебе. И откровенно обсуждать мой престол тоже…

Она улыбнулась, и повернувшись сделала шаг, чтобы оказаться впереди меня. А потом, обернувшись произнесла:

— Я докажу тебе. Что верю в тебя. Гильгамеш ведь тоже был избран Королем, так?

Вокруг было много людей, но все они проходили мимо, будто нас и не было, думаю это была ее магия. Либо я слишком сильно погрузился в нее, что перестал замечать происходящее.

— Его избрал народ Урука. И меня избрал народ Атлантиды, между нами нет никакой разницы.

Ее глаза сощурились, настоящие глаза дракона… вот сейчас она говорит правду.

— Ошибаешься. Точнее ты прав, что вас обоих избрал народ, но почему? Потому, что вы оба сильнейшие. Силу Короля и престол получает тот, кто становится самым сильным.

— И я все равно не понимаю…

— Самый сильный из всех… в Атлантиде это ты, в Шумере — Гильгамеш. Но… ты был рожден сильнейшим, Гильгамешу пришлось сражаться за право быть сильнейшим. И в этом вы отличаетесь. Ты был Королем по праву силы, Гильгамеш стал им по праву выбора. Но ради того, чтобы избежать несправедливости, я могу посетить с тобой золотой город…

— Значит, мне отдать распоряжение снаряжать корабль? — неужели я выиграл! Мы плывем к Гильгамешу.

— Да, но прошу не сообщай ему заранее, какой именно гость к нему едет. Я все забываю спросить, Риэминор, кем для тебя была эта юная девочка, в чьем теле я сейчас нахожусь…? У тебя все время такой потерянный взгляд, когда ты смотришь на это тело. Так кем же была для тебя Лилианна Холлинджер, позволь узнать?

Подлая ящерица! Нашла за что уцепиться, она не просто так согласилась плыть со мной в Урук, это только повод.

— А тебе это неизвестно? — удивленно спросил я. Она же дракон.

— Я бы могла узнать, но я предпочла этого не делать. Душа этой девочки перешла во вселенский цикл перерождения, и я даже не отслеживала ее дальнейший путь и ничего не считывала с ее сознания. В ее теле ничего не осталось, никаких остаточных воспоминаний и я не стала задавать вопросов, ведь это тело нужно мне лишь на время. Когда золотое пламя из осколка души начнет просачиваться и разлагать его, я опущу это тело в Бездну, где оно разложится.

— Довольно жестоко…

— А ты весьма искусно уходишь от ответа.

— Давай договоримся, я расскажу тебе о Лилианне после визита в Урук, надеюсь твое любопытство к этому моменту не остынет.

— Идет. Раз уж так, то вероятно тебе интересно узнать, как это тело живо? Его поддерживает осколок моей души. От моего настоящего тела в нем только глаза, выращенные с помощью адаптивной генетики… — она сама давала мне ответы на вопросы. Но мне все же было немного не ясно. Это настоящие глаза или же их дубликат получается?

— Глаза, выращенные с помощью адаптивной генетики? Значит, твое настоящее тело дракона сейчас с глазами… — она рассмеялась, она двигалась… как-то по-особенному, словно сливаясь с потоком ветра. Тело Лилианны действительно казалось очень легким, она будто пританцовывала.

— Само собой, мои настоящие глаза больше этих, если ты не догадался, это их генетический дубликат. Но в целом, кроме размера они ничем не отличаются. Мои настоящие глаза вместе с телом сейчас в измерении Бездны, я могу поменять тело в любой момент, когда это будет нужно. Ладно, думаю хватит об этом. Идем в порт?

7.

Третья Вселенная. Нифльхельм. Дворец Аутосфер.

Я мог вновь прогуляться внутри ледяных коридоров собственного дворца. Теперь я стал Королем, у которого не было никаких придворных, никаких слуг. Я жил в этом дворце всегда один… даже не будучи заточенным еще до начала второй войны, я жил здесь в одиночестве. Даже Эверглосс жил и управлял частью дел, находясь в мире Ина, даже зная, что он моя печать… я не держал его во дворце. Ледяной престол должен был стать символом одиночества, я должен был показать Эльребе, что не только ее трон несет в себе одиночество и печаль. Сила холода и этот нефритовый трон Нифльхельма тоже несли в себе боль, печаль, страдание и одиночество. Я ничем от нее сейчас не отличался…

Нефритовые своды блестели черным инеем, я раскрыл двери тронного зала и впервые за долгое, очень долгое время переступил порог. Я направился туда куда хотел сходить все это время, пока был заперт внутри тронного зала. В Аутосфере было немного залов, он представлял собой огромною ледяную башню, которая по форме напоминала падающий конус с острым шипом. В основании конуса был мой тронный зал, башня стояла на замёрзшем ледяном озере. Широкие коридоры с высокими сводами от тронного зала вели в смотровую и приемную, и винтовой лестнице из черного снега, ведущую на самый верх башни, там была последняя комната в этом дворце. Точнее не комната, а смотровая площадка, углубленная в башню, с круглым широким балконом, который позволял осмотреть все с высоты башни.

Я поднялся по лестнице с чувством, что должен был прийти уже давно… должен был… но я не мог… лестница специально была сделана таким образом, чтобы взойти на нее без помощи магии было невозможно. Весь путь до этой площадки, был путем покаяния. Моего раскаяния и в тоже время моей памяти. Я окончательно обретал свои воспоминания, возвращалась и ненависть. Это был путь в три тысячи триста семьдесят семь ступенек, ровно столько лунных циклов я провел в измерении Бездны когда-то. Это было мне напоминанием о том, что я был слаб… поднявшись я ощутил холодный морозный глоток воздуха… Нифльхельм был мною, а я стал им… наши души слились воедино. На мгновение нефритовый свод показался мне высоким, а площадка широкой, балкон был далеко в глубине самой пещеры, внутри которой располагалась площадка. Пока я не прошел половину и не остановился у центрального сооружения, я воздвиг его здесь. И этот камень из лунного серебра был единственным моим настоящим другом, моим сокровищем… то, что осталось… или то, что навсегда меня приковало к ледяному трону. Сверху падали черные снежинки, я понимал, что мое присутствие вызывает их и все равно… они медленно опускаясь вниз, будто символизировали конец времени. Никогда не тают, не изменяются во времени, как и весь Нифльхельм.

Застывая навечно и уже не меняясь, мир вокруг наводит на осознание собственной беспомощности перед лицом всего происходящего. Я понимал… ничего изменить в прошлом уже нельзя, ничего изменить в настоящем тоже невозможно, как не желай этого. Эльреба останется Повелителем Драконов и пока это так, вся Вселенная будет развиваться и жить так, как она пожелает. Я видел, как родилась эта ее собственная физическая форма… и я никогда не видел ничего более ужасного… если такова была цена за право на этот трон, то только ей в голову могла прийти идея ее заплатить.

Я подошел к хрустальному камню ближе. Чем ближе я подходил к нему, тем больше меня одолевали сомнение и боль. Имел ли я право не появляться здесь так долго? Или мое заточение только оправдание? Я воздвиг этот дворец потому, что сам хотел быть заточенным. Я построил его только ради этого камня. Хрустальный памятник стоял в середине зала, черный иней не покрывал лунный камень. Каждый шаг к камню для меня теперь был словно раскаленной дорогой, я шагал будто в агонии. Здесь в Нифльхельме было солнце, но из-за черных снегов его свет становился тусклым. Но лунный камень сверкал, в свете темного солнца Нифльхельма он переливался. Я попросил надгробную плиту сделать именно из лунного камня, добытого на Площади Пяти Лун, из-за этой маленькой услуги… я до сих пор не могу отделаться от назойливости Короля Богов… приходиться ему помогать.

Да… это не просто изваяние из лунного камня. Это надгробная плита.

— Привет, моя дорогая… прости… прости, что меня не было так долго… я был заперт, хотя может это только моя трусость… но сейчас я пришел… я здесь… — я подошел к плите и сел, облокотившись спиной на теплый камень. Единственная теплая вещь в Нифльхельме — теплый могильный камень. С открытого балкона задувал ветер. Однако мои кости уже не чувствуют этого. И никогда больше не почувствуют.

— Как ты здесь? В одиночестве? И где же ты вообще сейчас? Я поставил здесь эту плиту в напоминание о том, что навсегда тебя потерял… если бы ты назвала меня трусом и слабаком, от тебя эти слова я бы принял… потому, что не смог тебя спасти, дал тебе умереть… а потом позволил снова…

Я не мог плакать, слезы тут же застывали и превращались в нефритовые капли. Ладонью я провел по буквам, выгравированным в лунном камне. И холодными губами поцеловал верхушку… я представлял себе, что все отцы целуют так своих детей перед сном и я мог бы так… но у меня осталась только эта плита и ничего больше.

— Моя дорогая девочка, моя любимая дочь… Лилианна… где же ты? И как мне отыскать тебя снова…

8.

Первая Вселенная. Королевство Шумер. Город Урук.

Золотой Город Урук царя Гильгамеша, располагался в междуречье двух великих рек — Ефрата и Тигра. Город самой Богини любви Инанны. Храм, построенный в ее честь, был одним из самых почитаемых и любимых во всем шумерском царстве. И правил там церь-герой. Царь настолько легендарный, бесстрашный и божественный, что его лучшим другом было чудовище — огромный лев, который с легкостью обращался в огромного могучего война с косматой гривой. Царь Гильгамеш с лёгкостью побеждал царей соседних городов и создавал мощные союзы, которые постепенно возвышали город в шумерском царстве, а самого Гильгамеша покрывали все большим ореолом славы.

Жажда власти, славы, героических легенд и бессмертия так обуяли юного царя, что мало кто мог видеть, что все его действия мало-помалу становятся скорее трагическими, чем героическими. Он проливал на себя не только любовь Богов, но и их гнев, ибо Гильгамеш верил, что он избран стать кем-то большим. Лагаш, Ниппур — все больше шумерских городов склоняли голову перед величайшим из всех царей. Но он не находил понимания. Его обожали, восхваляли, боялись, ненавидели, но никак не понимали… даже Энкиду — его друг и соратник по всем подвигам и приключением не понимал страсть царя к тайным искусствам и исследованиям загробного мира. Гильгамеш желал жизни вечной.

В конце концов судьба свела одного великого царя, жаждущего мести, с другим великим царем, жаждущим бессмертия. Некогда величественное королевство, в котором жили невероятные существа, прозванные атлантами, полубоги… а возможно атланты и являлись Богами, Гильгамешу было доселе неизвестно об этом загадочном мире ничего, кроме того, что его царь Риэминор Атлант, владел магическими заклинаниями. На почве магическо-алхимических исследований и знаний, два народа и два царя весьма сблизились. Царь Атлантиды и царь Шумеров переписывались при помощи специальной техники невидимого письма на табличках из чистого металла, в которой прослеживалась явная связь двух друзей на почве поиска будущего и бессмертия. В итоге только приближенные к Гильгамешу жрецы знали об истинной правде могущества Атлантиды и ее невероятных технологий. Знания, которые были у жителей этого поистине грандиозного царства, были приобретены из будущего. В конце концов Риэминор написал Гильгамешу о том, что сумел создать мало-мальски пригодный портал для связи с измерением будущего, из которого явилось нечто. Нечто совершенно невероятное, по словам Риэминора это нечто было похоже на человека, но им не являлось. Гильгамеш не понимал переживаний друга, по идее он должен был радоваться, раз к нему явился оракул из будущего!

— Можно узнать свою судьбу! Энкиду, ты только подумай! Оракул Риэминора может предсказывать будущее, это же невероятно!

Старый соратник Гильгамеша по эпическим похождениям, однако, воспринял слова своего повелителя, скорее как новую сказку, которой было так легко увлечь царя, жаждавшего славы и бессмертия. Гильгамеш загорелся идеей встретиться с оракулом, и даже порывался отправиться в Атлантиду, однако корабли шумеров были пригодны только для судоходства по рекам, путешествие через море ни один корабль не пережил бы. Это сильно огорчило Гильгамеша, Риэминор в своей последующей переписке обрадовал юного царя и заявил, что вскоре лично привезет оракула будущего на одном из своих кораблей, которые были лучше навигационно оснащены и вообще были куда лучше построены и приспособлены к путешествиям по морям. Царь Атлантиды лично едет к нему. Гильгамеш расцвел. Он приказал погрузить весь город в атмосферу праздника, принес жертвы Богам, и стал ждать… встречи с вожделенным оракулом.

Гильгамеш не мог найти себе места, вновь и вновь представляя себе эту встречу, и ощущая вкус бессмертия, вот-вот плывущего ему в руки.

Когда алый корабль с голубыми металлическими пластинами, которыми были обиты все борта, с черными парусами, причалил к пристани Урука, Гильгамеш и Энкиду уже встречали гостей, как и сотни горожан, собравшихся поглазеть на заморских гостей.

Первой вышла стража Атлантов — они были выше шумерцев, одетые в сине-голубые доспехи, с длинными копьями и золотыми шлемами с узкими прорезями для глаз. И вот наконец на шикарном трапе появился и сам Король Атлантов, с белыми волосами, словно снег, налитыми голубым блеском глазами, шикарным костюмом, расшитым шелком и золотом. Риэминор выглядел не менее величественно, чем Гильгамеш в своем золотом одеянии. Он подал руку, и на трап рядом с ним поднялся кто-то маленький. Гильгамеш разглядел, что это была девушка с длинными, пышными волосами цвета меда. Она была одета в странную одежду, которую никто из жителей шумерской земли никогда не видел, включая и самого Гильгамеша. Ее одеяние снизу было похоже на колокол, это юбка платья с длинным бело-золотым шлейфом. Корсет платья был приталенным, черным с голубыми вставками. В ушах девочки, которой на вид было лет семь, может чуть больше, были красные серьги…

— Это одежда из будущего, это и есть оракул…

Риэменор сошел, а девочка, державшись за его руку, стеснялась внимания толпы и пряталась за ним.

Когда оба Короля представились друг другу, Гильгамеш произнес:

— О, величайший из Королей, посмотри — это мой верный друг, великан и могучий воин Энкиду!

Риэменор оценил красоту и силу воина, и в этот момент девочка выглянула из-за одеяния царя Атлантиды. Гильгамеш не мог поверить тому, что видел, ее глаза… были странные. Они были медовые, но под ними будто бы были еще одни глаза, другого, насыщенного желтого цвета, почти золотого, с узким зрачком, словно у рептилии.

— Кто ты? Милое создание? — прошептал Гильгамеш, любуясь девочкой и ее глазами.

— Царь Гильгамеш! Меня зовут Лилианна Холлинджер, я прибыла из будущего. Прибыла, чтобы сообщить тебе… ты не станешь бессмертным… твои деяния будут помнить, и судьба пронесет их через тысячелетия, но сам ты умрешь… и царство твое погибнет, погрязнет во тьме и город из золота навсегда поглотит пустыня…

Пока эта встреча трех произошла, я все еще сидел на плече Эльребы и просто наблюдал. До моего рождения оставалось совсем немного времени, до смерти Имира и начала войны. И кто бы что не говорил, остановить, предотвратить или изменить что-то уже было невозможно. Каждый из них уже одной ногой стоял на пути войны и ничего нельзя было исправить.

9.

Первая Вселенная. Королевство Шумер. Город Урук.

— Царь Гильгамеш! Меня зовут Лилианна Холлинджер, я прибыла из будущего. Прибыла, чтобы сообщить тебе… ты не станешь бессмертным… твои деяния будут помнить, и судьба пронесет их через тысячелетия, но сам ты умрешь… и царство твое погибнет, погрязнет во тьме и город из золота навсегда поглотит пустыня… — о эта ее фраза запомнится мне надолго!

Я конечно догадывался, что Эльреба не испытывает никаких особенных чувств, не говоря уже об этической стороне вопроса, но чтобы унизить Гильгамеша так… я должен был радоваться, все, что она вытворяла в Атлантиде не было прилюдно и никто из присутствующих не знал, что я был вместе с ней. Она соблюдала наш уговор четко и без каких-либо отступлений, она унижала меня… но при этом никогда не делала этого перед моими подданными, а это она заявила ему во весь голос… прямо в порту, перед его стражей, подданными, друзьями и рабами. Забавно, да. Я едва ли подавил смешок.

Гильгамеш опешив обернулся ко мне, как бы ища поддержки, я пожал плечами. Ящерица тут же продолжила свою игру, сменив тон и поклонилась, будто извиняясь.

— Прошу простить меня, царь Гильгамеш… возможно это было не уместное заявление. Впредь я надеюсь, что не буду допускать подобных ошибок… в свое оправдание скажу, что мне достаточно тяжело находиться среди людей.

— Так, Вы, действительно из будущего?

— Продолжим беседу у тебя во дворце, Гильгамеш? — прервал я их, понимая, что Эльреба играет с ним, чтобы позлить меня. Но делать это на глазах всех шумерцев… было опрометчиво. Она должна была хотя бы дать ему шанс.

Гильгамеш улыбнулся, что-то шепнул Энкиду и тот удалился с пристани. Сам царь Урука протянул Лилианне руку, она с готовностью за нее взялась, и они пошли вперед. Она оглянулась и подмигнув, улыбнулась мне. «Следуй за мной» — будто бы говорила ее улыбка. Посеять вражду между ними окажется куда проще, чем мне думалось. Намеренно или нет Эльреба сама шагала по этому пути.

Добравшись до дворца, мы сразу же отправились в приемный зал и в отличие от Атлантиды, Эльреба не пожелала часами гулять по дворцу. Она похлопала в ладоши, оказавшись на порогах золотого дворца.

— Великолепный дворец! Но, пожалуй, оценим его красоту чуть позже. Для начала мне не терпится продолжить нашу беседу.

Думаю, если бы она хотела действительно меня унизить, то отправила меня сейчас, попросив Гильгамеша выделить мне покои. Однако, она не сделала этого. Она действительно пожелала поговорить без свидетелей, но втроем. Это подкупало, но еще ни о чем не говорило. Гильгамеш не знал, как себя вести поэтому, пока Лилианна наслаждалась садом во внутреннем дворе, я отвел его в сторону на пару слов.

— Друг мой, знаю… она немного пугает… но поверь мне… она сильна, безумно сильна. Не веди себя с ней словно ты выше ее.

— Она всего лишь ребенок! Риэминор! Дитя и ты уже ее боишься?

— Потому, что знаю кто она… взгляни в ее глаза повнимательнее. Она дракон, вселившийся в тело этой умершей в Атлантиде девочки. Я не буду пускаться в долгие объяснения, все позже. Сейчас тебе просто нужно быть острожным.

Я чуть не отпрыгнул от него в тот момент, когда между нами возникло ее лицо, а медовые глаза будто бы испепелили меня на месте.

— Инструктируешь его на тот случай, если я вдруг решу его проверить так же, как и тебя? — она засмеялась, а я едва сдержал приступ гнева. Гильгамеш вообще был растерян. — Не переживай, ничего такого я не планирую. И кстати я хотела сама рассказать ему о себе. Все же мне хотелось бы, чтобы мы втроем стали ДРУЗЬЯМИ.

Друзьями? Серьезно? Она хоть понимает, что означает понятие «дружба»? Друзьями?!

— Итак, давайте пройдем в золотой зал… — спокойно предложил Гильгамеш.

Золотой зал — это зал заседаний старейшин Урука, где царь мог их выслушать. Огромные своды, покрытые золотом, высокие сквозные окна позволяли ветру гулять по залу. Я всегда ощущал некий элемент свободы, заложенный в строительство этого зала. По всему залу вдоль стены шла сплошная широкая скамья, на которой люди Урука всегда могли посидеть вместе. А потолок у зала отсутствовал, открывая вид на бесконечное голубое небо. То есть этот зал был открыт абсолютно для всех… любой человек, из любого социального сословия мог сюда прийти и поговорить с теми, кто также приходил сюда. Сейчас здесь было пусто, видимо… Гильгамеш дал указания Энкиду, чтобы зал был пустым. Лилианна отдалилась от нас и наслаждаясь ветром вокруг, покружилась в центре зала.

— Чудесный зал, ты придумал это, Гильгамеш? — она остановилась и уставилась на него своими ужасными глазами. Гильгамеш ощутил всплеск ее силы, безусловно, она все сделала для этого. Сейчас она показывала ему кто на самом деле. Обратившись к нему по имени, не употребляя обращения «Царь» или «Король», она назвала его Гильгамешем.

— Золотой зал… кто ты такая? — Гильгамеш стоял рядом со мной, и похоже испытывал все тоже самое, что и я, когда она явилась.

— Я пришла не из будущего. Хотя чисто теоретически могла бы и знать будущее и перемещаться во времени. Мое настоящее имя Эльреба, и я дракон.

Гильгамеш застыл в непонимании, а потом засмеялся.

— Драконов… не существует… девочка…

— Эй, Гильгамеш, она не врет, и я не разыгрываю тебя, просто у меня не было возможности сообщить тебе об этом заранее, — шепнул я ему на ухо, но с его вспыльчивостью всегда было сложно бороться.

— Да ты что смеешься, Риэминор? Я думал она и правда какой-то волшебный оракул, а она всего лишь маленький ребенок?! — голос Гильгамеша зазвучал грозно. А меня охватил паника, неизвестно, что она конечно может сделать, находясь в этом теле, но все же… я перевел на нее взгляд, она снова кружилась, теперь вглядываясь в открытое небо и вдруг остановилась, эта улыбка снова… улыбка кошмара.

— Что ж не беда если он нам не верит. Возможности этого тела действительно ограничены, но все же… кое-что показать я смогу…

Когда до меня дошло, что она попытается сделать, я закричал:

— Нет! Не делай этого! Эльреба! Не с ее телом! Нет!

Она усмехнулась. От нее медленно стали подыматься языки золотого пламени. Они вытягивались вверх и в ширину. Их количество возрастало и в какой-то момент из-за скорости воздушных потоков языки пламени одновременно взмыли вверх. Образуя вокруг тела Лилианны кольцо и вихревой поток сверху, языки золотого пламени стали выжигать все вокруг… плавить камень и воздух… я различил… что платье на Лилианне горит, а кожа покрывается ожогами, она кричала от боли, потому, что это тело смертно…

— Остановись!!! Эльреба!

Пламя вокруг нее мгновенного погасло, Гильгамеш вышел вперед на два шага, вокруг нее все было выжжено, она стояла в черной воронке, где раньше был золотой мрамор. Одежда сгорела дотла, а тело покрывали ожоги. Я снял с себя плащ и подойдя быстро накинул его на ее тело. Увидев только одно, что поразило меня тогда сильнее, чем… то, что она причинила такой вред телу, в которому находилась. Да еще и такой сильный и ощутимый вред, намеренно ради демонстрации своей силы. Кукла на ее плече с улыбкой, такой же как у нее, она была невредима… покрыта слоем пепла, но без единого ожога. Кукла… тряпичная кукла.

10.

Первая Вселенная. Королевство Шумер. Город Урук.

Гильгамеш, после всего увиденного, распорядился выделить ей лучшие покои и вызвал всех придворных врачевателей и жрецов храма, чтобы те залечили ее ожоги. По шумерскому календарю этот процесс затянулся на два с лишним года. Я нес ее обугленное тело сразу после случившегося, я не мог проливать слез и все же мне было больно… будто бы это снова была Лилианна. Я одергивал себя каждый раз до этого инцидента, чтобы не воспринимать ее, как Лилианну и все же дал слабину, когда увидел пылающее маленькое тело. Она выжила, безусловно бы выжила, воля дракона не дала сломить тело. И она выжила, а Гильгамеш будто бы узрел в ней «истину». Я же пребывал в бешенстве, потому что не мог ожидать от нее подобного после всех этих… давайте будем «Друзьями». Она не просто унизила меня, она практически втоптала меня в ничто и заставила вновь наблюдать за страданиями Лилианны. Я не верил, что ей ничего не было известно. Я больше ни во что и никому из них двоих не верил. Она поговорила со мной после случившегося всего лишь один раз, все остальное время предпочитая выздоравливать в компании Гильгамеша. В тот раз, когда мы говорили, она попросила Гильгамеша не присутствовать при нашем разговоре. Она все время лежала в постели, ее раны были замотаны, волосы слиплись, тело осунулось, только ее глаза по-прежнему горели… будто это было единственным, что поддерживало жизнь в этом теле.

— Я же попросил тебя остановиться.

— Ты скрыл от меня, кем для тебя является Лилианна Холлинджер и до сих пор скрываешь.

— Я думал ты знала! И сказала мне, что не знаешь, чтобы ввести в заблуждение! Ты же дракон, как ты можешь этого не знать! Все наше общение сплошная ложь!

Она смотрела на золотой город в открытое окно, лицо не выражало никаких эмоций, словно она потеряла ко всему интерес.

— Нет, не ложь… я действительно не стала ничего узнавать о Лилианне, потому, что хотела узнать именно от тебя. А поскольку ты молчал, я подумала, что ты что-то замышляешь. И решила тебя проверить. Тот огненный вихрь был не для впечатления Гильгамеша, я могла найти сотню других способов продемонстрировать свою силу, это представление было для тебя. И то как ты отреагировал окончательно меня убедило в мысли, что девочка не была тебе чужой. Однако, если ты изначально не хотел мне ни о чем говорить, то мог сказать… и я бы не настаивала.

Кукла все еще была на ее плече. Все также мерзко улыбаясь.

— Я перестал тебе верить после случившегося в Ашнуре, это было вполне ожидаемо. Теперь что? Ты пытаешься вбить клин между мной и Гильгамешем?

Она мотнула головой.

— Нет, нет… даже не подумаю. Я все еще верю, что мы можем быть друг другу полезными.

Так вот, что значит ее дружба? Мы можем быть друг другу полезными? Это означает в ее понимании дружба?

— О чем вы разговариваете с Гильгамешем?

— А ты не спрашивал его? — ее ответы были однообразными, она будто бы хотела… чтобы я ушел побыстрее.

— Если бы спросил он ответил? — мне хотелось понять насколько ей уже удалось запудрить Гильгамешу мозги.

— Ответил или нет… впрочем, я никогда ему не говорила ничего с тобой не обсуждать. Почему я все это время говорила только с ним? Потому, что чувствовала себя виноватой перед тобой, я не прошу рассказать тебя о Лилианне, теперь это только твое бремя. Однако, зная теперь, что она была тебе дорога, я испытываю своеобразное чувство ответственности, и действительно сожалею… я принесла тебе боль, хотя и не хотела этого делать.

Она действительно говорила правду? По ее отстранённому взгляду понять это было невозможно. Однако, меня больше всего смущало даже не ее состояние, а кукла на плече… точнее нечто похожее на куклу, фарфоровая круглая серая голова… маленькие черные камешки вместо глаз, начерченная черным мелом улыбка. Ног у нее не было, серое расклешенное платье и ручки, сплетенные из проволоки… и длинные серебряные нити, служившие волосами. Кукла по-прежнему улыбалась, словно живая… словно подражая своей хозяйке.

— Я приму твои извинения. Но теперь я хочу знать, что ты задумала? Для чего мы приехали сюда к Гильгамешу и что ты подразумеваешь под «быть друг другу полезными»?

Он вздохнула и наконец посмотрела на меня.

— Для начала, это ты позвал меня в Урук, я только согласилась. Но не будем об этом. Я собираюсь помочь вам обоим, научить вас правильно использовать силу Короля и повысить ваш предел. Взамен я хочу, чтобы каждый из вас соблюдал кое-какие правила… суть которых мы обсудим позже. Ты можешь поговорить об этом с Гильгамешем, а потом вы оба сообщите мне свой ответ.

До того момента, как этот ответ… будет озвучен, ситуацию еще можно было переломить. Я был обязан поговорить с Гильгамешем и внушить к ней отвращение, но этого мало… нужно было, чтобы он испугался ее… страх — двигатель прогресса. Нужно было, не просто убить ее… пускай это и было тело Лилианны. Теперь уже наплевать, важнее месть. Нужно было достать ее глаза. Настоящие глаза дракона. Я знал, что могу это сделать. Убить настоящего дракона и получить его силу. Я знал это, я хотел этого… а значит, мое желание не было уж таким недостижимым.

Я поймал Гильгамеша за шиворот перед тем, как он вновь направлялся к ней, и отвел в соседний зал.

— Что ты делаешь?! Может отпустишь меня?! — закричал Гильгамеш.

— Нет, нам надо поговорить, пока эта ящерица окончательно не запудрила тебе мозги своими идеями о вечной дружбе и мире во Вселенной.

— О чем ты говоришь, — он поправил свои одежды и посмотрел на меня весьма недоверчиво.

— Это ты привез ее сюда. Она сказала, что расскажет мне как стать бессмертным, исполнит мое желание.

Я начинал на него злиться.

— Ты что не понимаешь, что все имеет свою цену. А я вот понимаю, я тебе расскажу о ее визите в Атлантиду. А еще расскажу о том, что она собой представляет, если ты еще не понял. Она вселила в это тело крупицу своего сознания. На самом деле, она выглядит как огромный черный дракон с золотыми узорами, и пламенем похлеще… чем тот вихрь, который она тебе показала. Этот ящер способен уничтожать и строить целые миры, ты думаешь ей действительно интересен Шумер с Атлантидой, и мы с тобой?! Очнись, Гильгамеш! Она здесь среди людей только для того, чтобы придумать нам более достойное наказание!

Гильгамеш не был потрясен, и это было мне на руку, он был готов рассуждать и разум его еще не был затуманен силой драконов.

— Ты видел настоящего дракона?

— Да видел, не этого. Другого. Ледяного дракона, его имя Аургельмир. Поверь мне, драконам плевать на человеческие миры, они погрязли в идее совершенствования своей силы творения. Они убьют нас, и уничтожат все, что мы создали.

В его глазах промелькнула тень сомнения. Мне удалось, я поселил в нем недоверие к ней… которое дальше… вылилось в трагедию, которую я так ждал, и Гильгамеш исполнил свою роль до самого конца.

11.

Третья Вселенная. Нифльхельм. Снежный мир Ина.

Сколько бы я не сожалел, ничего больше не осталось. Нам больше ничего не осталось, как снова сражаться. Я отправился в мир Ина к Эверглоссу. Моего появления явно никто не ожидал, поэтому Эверглосс находясь в деревне демонов в переговорном зале… обернувшись и увидев меня замер на месте, а через мгновение опустился на одно колено и преклонил голову.

— Ваше Величество… если бы я только знал…

— Знал? Что? Что сегодня у нее будет хорошее настроение, и она меня выпустит? Эльреба существо не предсказуемое и весьма ранимое, предсказать ее действия все равно, что тыкать пальцем безоблачное небо. Вставай с колен. У нас много работы. Для начала усилить оборону границ мира Ина.

— Конечно, Ваше Величество. Я также подготовил для вас отчет по данным разведки.

— Готовил его каждый день, ожидая, что я освобожусь? — он кивнул. Да преданность, вот, что было в Эверглоссе непоколебимо, его преданность. У Эльребы был Харэ, у меня он. — Молодец. Давай я посмотрю и отправь кого-нибудь на Площадь, пускай Магрогориан приезжает сюда, если все еще хочет с нами сотрудничать.

— Как прикажете, Ваше Величество… Магрогориан открыл лабораторию на том старом заброшенном полигоне, я честно говоря, никогда не курировал его деятельность. Может вам сходить посмотреть?

— Позже. Арионетта не кажется такой глупой, поэтому ей я доверяю больше, чем ему. Пошли запрос, пускай они вышлют нам структуру своих исследований и пожелания, позже я туда загляну. Что там с договором с миром Ночи?

— Кирит готовится выступить против них.

— Естественно, Аки и Амэ фон Штэтэрн, обладатели силы Короля, которая сразу же перепрыгнула на уровень Повелителей… главная ударная сила Эльребы. Она может сколько угодно прикрываться армией драконов, но никогда не пошлет их в бой, и сама вряд ли будет сражаться. Я-то лучше всего знаю, она не будет вмешиваться, пока все вокруг не будет рушиться.

Эверглосс напряженно выдохнул. Вероятно, он не понимал, почему я так легко говорю о планах Повелителя Драконов.

— Как только мир Ночи запросит у нас помощи, стоит ли мне отправить туда снежных демонов? — наконец спросил он.

— Да и сам отправляйся, как только Харэ или она появятся там, я тут же приду вам на помощь. Эверглосс, но как я и просил перебросьте часть войск ледяных демонов к южным границам мира Ина… не знаю, как там Магрогориан с его исследованиями, но у Эльребы есть плохая привычка открывать не один и даже не два фронта сражения. Если я прав, вторжение в Нифльхельм начнется раньше, и кампания в мире Ночи только тому прикрытие.

— Прикрытие? Ваше Величество, но я не понимаю, зачем тогда нужно было…

— Потому, что алые врата… там… так мне думается. Ее цель врата… и ключи… а ключи здесь… навеки здесь. Она никогда их не найдет. Потому, что поклялась самой себе перед мной и волей всей Вселенной, что не ступит на берег Высокой Равнины Неба. Никогда и ни за что.

— Ваше Величество, на поиски ключей отправлены главы клана Асудзима.

— Найти обоих и убить, если представится случай, однако, будь аккуратен, они оба тоже демоны. Просчитать ее действия не так уж и сложно. На поиски врат отправлены братья фон Штэтэрн, а ключи она доверила искать Асудзиме-куну и его милой сестрице — наемной убийце. Что ж, уверен, они не справятся. Ключи им не найти никогда. Пускай сожжет весь Нифльхельм дотла и все равно их не найдет. Эверглосс, а теперь иди… мне нужно посмотреть разведданные и наконец пробудить ледяных великанов.

Почитав документы, которые так долго собирал Эверглосс со своим элитным отрядом снежных демонов, я пришел к окончательному выводу, что и компания в Эшфере и компания в мире Ночи направлена на то, чтобы скрыть приготовления к вторжению сюда. То же мне Повелитель Вселенной, что так боится меня? Иначе как еще объяснить, что она создает уже вторую армию для похода в Нифльхельм, только чтобы самой не приходить. И не трогать своих ненаглядных дракончиков. Теперь еще и переманила Салидина на свою сторону, пустит его армию асуров в расход первую. Но даже с этим она знает, что силы наши равны, пока у меня есть оружие против нее и ее драконов… как же Эльреба выкрутится? Не падет лицом в грязь перед всеми своими почитателями и армиями и не скажет, что не может сражаться в Нифльхельме сама?

Почувствовав постороннее присутствие, я покинул деревню снежных демонов и отправился туда где уже во второй раз почувствовал нарушение границы Черных Скал. Первый был в тот момент, когда Волшебник Измерения-таки сумел пробудить Стража. В этот раз сигнал поступил от нового стража, но с этой же границы. Как же проблематично иметь эту границу с миром Аякаси.

Ледяные великаны в своем большинстве не уступали по размерам драконам. Массивное синее тело покрыто слоем изумрудной брони, их лица были закрыты разными масками из черного инея, большие красные глаза чем-то давали сходство с Аякаси. Длинные руки с острыми когтями и удлиненными фалангами пальцев, позволяли как сражаться в ближнем бою, так и использовать подручные орудия — палки, ледяные копья, тесаки и просто глыбы льда. Спутанная копна темно-синих волос в перемешку с сосульками создавала идеальную защиту для головы.

Когда я появился у границы черных скал, великан поднялся во весь свой исполинский рост и тут же опустился на колено. Они были не сильно умны, зато исполнительны и сильны. Их речь была очень грубой, отрывистой и тяжелой на слух, будто бы они говорили в нос… и в тоже время очень громко. Но я привык и язык выучил без труда еще во времена первой Вселенной, когда я только покорял их.

— Господин!!! Кк…ороль! Нарушители! Границы… они требуют встречу с вами. Я не стал… их убивать… они показались Натрадилу… занятными…

— Занятными? А ты в курсе, что это значит, да? Удивлён… в следующий раз такой оплошности я не прощу. Твое дело сторожить границу, а не пропускать сквозь нее нарушителей.

— Не ругай своего стража слишком сильно… Ледяной Король, мы виноваты в том, что вынудили его пропустить нас, — из-за массивных ног громилы вышла сначала одна девушка с длинными черными волосами, струящимися по ее плечам, одетая в черный комбинезон и длинный серый плащ с мехом… а затем вторая, с короткими рыжими волосами, с нахлобученной меховой шапкой на голове и в топике, поверх которого была надета теплая пуховая куртка.

— Полагаю, в грядущей войне конца все ищут сильных союзников… и вы в том числе, да? Сиджей и Джейси Эндортон Морган, Третьи Хранители Созидания. Повелители мира Аякаси…

12.

Третья Вселенная. Дэливирин. Усыпальница Тэннерифа.

Сидя на гробнице, полы ее длинного белого платья спускались вниз на пол в синие и белые лепестки роз. Сейчас здесь, когда мы наедине между сном и реальностью, на половине пути к двери в ее сознание, я мог видеть ее… настоящую, как во сне. В том самом белом платье, приталенном со шлейфом, наверху плавно переходящим в шелковый капюшон. Блестящие золотисто-пепельные волосы спускались почти к ее ногам. Она улыбалась, глядя на тело Элллианы фон Штэтэрн, так мне казалось… но на самом деле она улыбалась призракам из Города Потерянных Душ, что уже ждали ее.

— Ты отпустила его? — спросил я.

— А не должна была? У тебя есть другие предположения, как отыскать ключи от алых врат?

— Есть, но ты меня спрашивала?

— Спрашивала, но все эти варианты нам не подходят, они нарушат равновесие, и мы окажемся к этому причастны.

Я подошел к ней, опустился на колени и взял ее горячую ладонь в свою, накрыв второй рукой.

— Твои руки уже не отмыть от крови принесенных в жертву, так зачем сейчас сомневаться, когда конец уже так близок?

Тихий ветер развеял часть лепестков, они поднялись в воздух и медленно опустились вниз. Время здесь, благодаря мне, не имело постоянного потока…

— Харэ… ты всегда прав, всегда был прав и всегда будешь. И я не боялась бы запятнать себя еще больше потому, что такова корона моей вины… но…

— Но почему-то ты не хочешь или не можешь больше сражаться сама… ты думала я не узнаю, как искусно составлен план вторжения в Нифльхельм? Сразу три армии — теней, мертвецов и асуров туда отправятся, а если они не справятся, то мы придем им на помощь. Но это же всего лишь маскарад. Ты не хочешь идти в Нифльхельм, не хочешь сражаться с Эвергрином. Неужели у него есть что-нибудь действительно весомое против нас?

Ее рука заблестела золотом, мои в ответ практически вспыхнули серебряными пламенем, лепестки вокруг стали превращаться в пепел. Она помрачнела, а голос стал тихим.

— В момент твоего рождения, один глаз он использовал, чтобы убить Имира… второй глаз из тела Лилианны Холлинджер все еще у него. Даже если предположить, что все эти годы он был заперт в своем тронном зале и никуда не выходил, нет никаких препятствий к тому, чтобы он освоил адаптивную генетику. Он тоже дракон и тоже владеет силой Королей, а значит и высокоуровневой магией. Ничего не мешает ему создать вирус снова и что еще хуже размножить его.

Она взяла мои руки и поднесла к своему лицу.

— Даже потеряй я на этой войне сотню драконов, во имя миров Абсолюта, это была бы равноценная жертва и с трудом… но мне бы удалось ее принять. Я приму любой кошмар и ужас, которые стекут в Город Бездны… и станут безликими призраками в моем сознании глубоко в Шалаале. Все, что угодно, любая цена… мне больше нечего отдавать этой Вселенной, но если нужно еще больше моих страданий… я отдам их… но… я не смогу потерять тебя. Не смогу, Харэ… эту цену мне не заплатить и даже думать об этом я боюсь.

— Мы должны выяснить есть ли у него вирус…

— Чем ты предполагаешь пожертвовать, чтобы выяснить этот факт?

Я был зол на нее и в то же время понимал, как ей тяжело. Она опять стояла перед выбором, в котором надо чем-то жертвовать. А так как ей самой, действительно, уже не было что отдавать… в распоряжении и у меня и у нее остались только жизни Хранителей, которые теперь мы должны были тасовать, словно игральные карты… выбирая кого же кинуть в топку этому противостоянию сейчас.

— Аки и Амэ ищут алые врата, Ики и Сатин ключи от них, их миссии мы не можем прервать, они единственные кому под силу выполнить их. Рэй и Рио понадобятся нам при начале вторжения. Если ты хочешь знать… то у меня уже был продуманный план. У нас есть только одна пара Хранителей, в которой даже ты сомневаешься и по сей момент.

— Падший Король и его падшая Королева, ты прав я не верю им… ты думаешь сделать на них ставку?

— Полудемоны Бездны, полубоги Стихии, по крайней мере они там выживут. Сама знаешь, погода в Нифльхельма никогда не была располагающей к долгому визиту. А им придется там очень долго пробыть.

— Хорошо. Я тебе доверяю, делай то нужно, Харэ… — она сжала мои руки. — Не смей сделать ничего, чтобы подвергло твою жизнь опасности. Пока мы не знаем насколько Эвергрин продвинулся в получении вируса. Драконы в большой опасности.

Вирус был не единственной опасностью, таившейся в Нифльхельме. Я ведь не рассказывал, верно… ее платье с белым капюшоном, ее любимое, весьма символичное для нее самой. Она носит его с таким трепетом и уважением до сих пор… это ведь плащ, тот самый, подаренный ей еще Королем Атлантиды до его падения в Бездну, до его становления Эвергрином. Он попросил ее носить плащ и скрывать свое лицо за широким капюшоном, уже после гибели Имира с помощью адаптивной генетики она переделала плащ, сделав из него платье, оставив неизменным широкий капюшон. Она хранила это платье в память об Имире, отдавая тем самым и дань уважения нынешнему Ледяному Королю… возможно это можно было бы считать просто актом проявления милосердия или привязанности, такой какой она испытывала к Салидину… но на самом деле… связь между нами троими — мной, Эльребой и Эвергрином была куда более глубокой, печальной и пугающе неизвестной.

И я и Эвергрин, и Оскурас были рождены в следствии разлива силы Имира, а это означало для самой Эльребы и она прекрасно это знала… Имир был гораздо мудрее и сильнее ее самой, раз из его сознания, расколовшегося на три части родилось три настолько сильных существа. Несомненно, Эльреба была моим создателем, но в тот роковой день… когда тело и душа Имира стали разрушаться под воздействием генетического вируса… часть его воплощения соскользнула и внутрь меня, куклы сидевшей на ее плече. Вот почему у меня серебряные длинные волосы, почти как у снежных демонов… и вот почему я ценю ее не только как возлюбленную, создателя и Повелителя, но и как друга… я впитал в себя ту часть души Имира, которая всегда стремилась защитить своего единственного друга — Эльребу, защитить, поддержать и всегда быть на одной с ним стороне. Эвергрин, сохранив свою ненависть и приумножив ее в Бездне, впитал в себя силу и мощь ледяного дракона. Оскурас, рожденный вместе с Белым Городом, унаследовал противоречивость Имира, его мудрость и нерасторопность в принятии решений, а также скрытую ненависть ко всему живому.

Самый мощный страх, из-за которого Эльреба в действительности не могла сражаться больше самостоятельно, состоял в том, что она не знала… как убийство одного из ее врагов, либо их обоих повлияет на меня. Потому, что было ясно, все мы чувствовали связь.

13.

Третья Вселенная. Нифльхельм. Дворец Аутосфер.

— Однако, то что страж пропустил вас означает, что и вам и мне было выгодно… чтобы вы явились в Нифльхельм вновь.

— Мы можем поговорить где-нибудь, где нет этого черного снега, он налипает на глаза, — метель сопровождала просторы Нифльхельма постоянно.

— Да, идемте в мой дворец.

Я действительно не искал союзников на этой войне, полагая сражаться с Эльребой и Харэ в одиночестве, все они, по моему мнению, могли бы только путаться под ногами. Однако, так получалось, что объединиться с некоторыми из них было бы скорее полезно, я пришёл к этому умозаключению в долгих раздумьях и наблюдая за обстановкой на Вселенской арене войны, лишь сидя на своем троне. Однако, я не был лишен информации. Меня постоянно ей снабжали и сама Эльреба, являющаяся во снах и наяву с изрядной периодичностью, и это непонятное создание Иенн — воля Вселенной, и конечно Эверглосс, который фактически управлял делами Нифльхельма. Все это вместе с отведенным мне временем заточения заставили меня иначе посмотреть на союзы в этой войне. Конечно, я отказал Магрогориану сначала потому, что настолько слабого союзника, которого придется еще и за уши тянуть… но потом, Арионетта — его сестра приоткрыла весьма интересные перспективы этого союза, я согласился… формально я не принимал в этом никакого участия, они собирались создать себе армию искусственных драконов, которая смогла бы защитить Площадь Пяти Лун и Божественные пантеоны. Только вдуматься… Боги не в силах себя защитить! Однако, я расписался в том, что даю этим драконам родовое имя всех существ, рожденных в Нифльхельме — ван Эбер. Я также дал согласие на постройку лаборатории и испытательного полигона для них, передав полномочия курировать весь этот цирк Эверглоссу.

Теперь Салидин… ну тут все ясно, более или менее. Как только стало известно, что Эльреба пробудилась после долгого сна, можно и без дара предвиденья было угадать… что первым делом она сорвётся в Эшфер. Во-первых, она и ее драконы могут там сражаться, во-вторых… мне было ясно и понятно, она всегда была к нему благосклонна, а он всегда ее боготворил, еще будучи Гильгамешем. То, что он сделал с телом Лилианны… было моей и только моей виной, он был здесь ни причем. И Эльреба, без сомнения, понимала, что я приложил руку к их разладу, поэтому ей требовалось просто время и повод, чтобы его простить. А самый лучший путь получить прощение, как известно только один… через страдания. Поэтому я отказал ему в союзе, когда они явились ко мне. Лесть в их отношениях дело мутное…

Боги Смерти, они же верховные медиумы мира Ночи, загадочные и коварные жнецы душ, с самой темной природой из всех существ во Вселенной. Честно говоря, когда я впервые от Эверглосса услышал о силе Джульетт Эренгер и Рафаэля… меня просто повергла в шок сама мысль о том, что они могут изменять окружающее будущее по собственной воле, исключая и волю Вселенной и волю самой Эльребы. Так что здесь я согласился на этот союз, зная, что использовать их силу можно будет в дальнейшем, однако если следующим пунктом после Эшфера станет мир Ночи, то сила их на поле боя будет бесполезной. Мы условились о том, что армия снежных демонов отправится на подмогу миру Ночи, если в него вторгнется Кирит со своей армией живых мертвецов… но нужно было быть совсем глупцом, чтобы не понять — ни Повелителям Смерти, ни Королям Бездны, которые наверняка прибудут на поле боя… Джульетт и Рафаэль неровня. Я посчитал возможным сберечь их, чтобы в дальнейшем продумать, как можно было бы их использовать для защиты Нифльхельма. Даже если ради этого самому придется явиться на поле боя, учитывая… что кто-то из драконов может явиться и лично на столь серьезную битву Хранителей.

И вот перед началом битвы за мир Ночи, ко мне прибывают Третьи Хранители — Сиджей и Джейси…

— Очень вовремя вы появились здесь. Полагаю, Сиджей, это твои глубокие образы будущего?

Девушка удивленно вскинула на меня бровь, отряхиваясь от черного снега.

— Откуда тебе столько известно? — воскликнула рыжеволосая девушка.

— Вам… Я Ледяной Король, поэтому прошу вас соблюдать хоть какие-то приличия, иначе наш разговор не состоится.

Сиджей виновато улыбнулась и ткнула сестру в бок.

— Конечно, Ваше Величество, прошу нас простить.

Я удовлетворенно кивнул и ввел их в тронный зал. Однако, предмет нашей беседы находился не у трона. Ледяные волки-великаны удивленно подняли морды на незнакомцев, но даже не сорвались с места. Я приказал им оставаться на месте.

— У нас будет время поговорить о том, кто и что знает… но сейчас мы должны обсудить предмет нашего союза и в зависимости от этого, я решу состоится ли он вообще. Идемте.

Я прошествовал по залитому озеру к левой стороне тронного зала, представляющую собой чистую, изумрудную, ледяную поверхность.

— Стойте позади… — они остановились, я вытянул руку прямо перед собой и связующим заклинанием открыл тайник. Во льде образовалось круглое глубокое отверстие.

Я достал колбу, похожую на песочные часы из чистого ледяного огня, и взяв ее в две руки, поднял перед ними. Там внутри колбы, обвитый пучком белых белковых съедений и прикрепленных к ним синим нитям заклинаний, плавал в ледяной воде глаз… оранжевого цвета меда, зрачок был черным… суженным. Алые глаза Сиджей распахнулись от удивления.

— Что это…? Это же не может быть… на ее правом глазу появилась золотая глазница, а из нее выпало маленькое зеркальце, закрывшее глаз.

— Полагаю, тебе ничего объяснять не надо. Зеркало Ято тебе все расскажет. Но все-таки для твоей сестры я поясню… это глаз Эльребы, созданный ею же при помощи адаптивной генетики, то, что вокруг него, созданный моими старинными друзьями вирус…

— Вирус? Против кого он? — не понимающе обратилась Джейси к своей сестре.

— Он действует на драконов…

— Правильно, Сиджей. Ваши способности к проекции, схожи с адаптивной генетикой… Реплицируй для меня вирус с помощью проекции, Сиджей. И вы получите и союз и все зачем пришли сюда ко мне.