Глава 7, повествующая о соломе в волосах, стратегическом гении и коварной мести

Из конюшни Рани вышла ровно, как по ниточке. И пошла прочь, не разбирая дороги и не глядя по сторонам. Фейерверк продолжался, черные деревья вспыхивали то мертвенно-зеленым, то красным, кусты тянули ветки, норовили схватить за подол. Да все равно. Пусть хватают.

Очередной куст, а может, дерево, выскочил прямо перед ней, как из-под земли, растопырил ветки-лапы, поймал за плечи, потряс… Завопил в самое ухо голосом Ская:

— Рани? Рани! Да очнись же!

Рани потрясла головой. И правда, Скай, никакое не дерево. Взъерошился, как кот, тревожно заглядывает ей в лицо. И глаза у него горят в темноте. Смешно.

Она хихикнула. И еще раз. А потом почему-то защипало в глазах, перехватило горло. Слезы не навернулись, а покатились градом.

Скай, кажется, выругался, схватил ее за руку, потащил куда-то. Рани не видела, куда, и не спрашивала. Какая, в самом деле, разница?

Опомнилась Рани в незнакомой комнате. Небольшой, обставленной по-озамински: стены завешаны пушистыми коврами, коврами же застелен пол, повсюду разбросаны яркие подушки, у одной из стен небольшая кровать на гнутых ножках, застеленная шелковым покрывалом. Рядом с кроватью притаился столик на таких же гнутых ножках. Вот и вся обстановка.

То есть нет, не вся. Прямо напротив кровати поблескивало огромное, чуть не во всю стену, зеркало.

— Стой тут, не уходи никуда, — тихо попросил Скай. — Или посиди, вон, хочешь на пол, или на кушетку, я тебе умыться принесу, и платье почистим. Не идти же тебе к гостям так… Рани? Ответь уже что-нибудь, не молчи! Рани!

Она кивнула, попыталась заговорить, раз уж Скаю так спокойней. Но слова вырвались кашлем, опять навернулись слезы, и Рани сердито вытерла их рукавом. Скай бросил на нее непонятный — беспокойный, что ли — взгляд, скрылся за маленькой дверцей.

Пока он там шуршал и грохотал, Рани бездумно смотрела в зеркало. Там отражалось чучело: встрепанное, с красными глазами, с соломой в спутанных волосах и в измятом платье. А ведь красивое было платье, заказывали у лучшей столичной модистки. Наверное, теперь матушка расстроится, она не любит, когда платье пачкается. И запаха бренди от одежды она не любит.

— Рани? — позвал Скай из-за двери.

Надо было что-то ответить, но Рани не знала — что.

В соседней комнате загрохотало, зашипело совсем по-кошачьи, и Скай вернулся — с умывальным кувшином, миской и полотенцем.И щеткой. Осмотрел Рани, покачал головой и подтолкнул ее к столику, поставил на него миску.

— Умываться. Ну?

Рани послушно протянула руки под струю воды, плеснула на лицо. Аккуратно промыла глаза — в них, наверное, тоже солома попала.

— Я тебе сейчас волосы заплету… — утешительным голосом, в точности, как когда она разбила коленку, и надо было ее заливать бренди и перевязывать, продолжал Скай. — Лента твоя где? Потеряла? Ну и пес с ней, возьмешь мою…

— Чья это комната, Скай? — спросила Рани, потому что надо было хоть что-то сказать. Нехорошо, когда друг волнуется.

— Моя, — признался он неохотно. И смешно порозовел ушами. — Ну, то есть раньше была мамина, отец все тут велел сделать, как у нее дома было. Это наша казарма, ты ведь поняла уже? Вот. Была мамина, а теперь — моя. Вот и все, вот уже и волосы у тебя в порядке, сейчас только платье тебе почистим, да? Рани, ты не молчи! Тебя обидели, да? Ты скажи, кто. Мы с Ночкой ему голову откусим.

Рани попробовала улыбнуться непослушными губами. Скай — он такой. Откусит и не задумается.

Нет, ни в коем случае нельзя ему признаваться. Милорд Гаррет ведь не виноват, что она…она…

Снова едва не навернулись слезы, но Рани велела себе: не сметь! Сама размечталась о герое, сама и… знала же, что ему никто не нужен. Знала — и все равно… проиграла.

— Просто я заснула, — сказала она ровно, как положено благородной леди. — На конюшне. И кто-то туда пришел, вот я и сбежала.

Скай наморщил нос, посмотрел на нее скептически и вздохнул. Снял соломинку с ее подола.

— Сказки будешь отцу рассказывать.

Рани отвернулась. Не то что она не могла бы придумать что-то правдоподобное для Ская, но…

«Не смей никогда больше мне врать», — звенело в ушах и горело… горело… Ругрим подери милорда Гаррета! Как он мог с ней — так?! Словно с пятилетней девчонкой, разрисовавшей его обожаемые карты!

Но сказать что-то Скаю надо, он не отстанет. И врать не хочется. Что же?..

— Рани, надо рассказать, — Скай погладил ее по плечу. — Давай, это не больно.

Не больно?

Ее обдало жаром, стыдным — и терпким, как бренди на губах Гаррета.

Нет, об этом она не расскажет никому и никогда! Даже Скаю! Даже если он сто раз спросит!

Но, по счастью, он больше не спросил. Не успел. В комнату заглянул один из Котов, довольный, словно съел всех щеглов и всю сметану во дворце.

— Заканчивай серенады, командор уже в зале, — сказал он, оглядел Рани понимающе-раздевающим взглядом и подмигнул Скаю. — Славная добыча.

Скай ответил что-то по фьоргардски, явно ругательное. Кот хмыкнул, показал большой палец и исчез за дверью. А Скай хмуро глянул на Рани, отобрал у нее щетку — надо же, она так и щипала из нее щетину, сама не заметила! — и показал на дверь.

— Пошли. Командор ждать не будет.

До Шахматного зала они почти бежали — по крытой галерее, соединяющей орденскую казарму с дворцом, по парадному вестибюлю, и в двери практически вломились.

Гости все еще танцевали.

— Успели, — кивнул Скай сам себе и обернулся к Рани: — Идем, провожу тебя к отцу.

Рани вздохнула. Конечно, надо идти к отцу, хоть и запоздало страшно… а где он?

Отец нашелся все у того же окна, вместе с королем и лордом Глоу. Только теперь они восседали в креслах, наплевав на протокол, цедили наливку из широких бокалов и с заговорщицким видом что-то рассматривали. Не ее — и то хорошо.

Рани уже сделала несколько шагов к ним, но тут Скай рядом что-то буркнул под нос и сжал ее руку.

— Что?.. — спросила она, проследила за его взглядом и замерла, не поставив ногу на паркет.

К королю и его друзьям шел милорд Гаррет. Наверное, с таким видом он шел на норбайцев в последнюю войну, и те бежали в ужасе. А вот отец, его величество и лорд Глоу не бежали, а улыбались. Хитро и довольно.

— Мы пропустили что-то крайне любопытное, — шепнул Скай. — Какая досада.

— Ничего интересного, — фыркнула Рани, внутренне сжавшись.

Конечно, милорд Гаррет не станет рассказывать отцу об их встрече в конюшне. Он — благородный лорд, а не доносчик. Но… а вдруг? Сегодня он вел себя так странно, что Рани уже ни в чем не была уверена.

Скай кинул на нее косой понимающий взгляд и потянул в другую сторону — к группе дам, собравшихся вокруг леди Лэндон.

Мама.

Ох.

При всей ее хрупкости и изысканности, твердостью и непреклонностью с ней мог бы сравниться разве что милорд Гаррет. И мама непременно заметит, что ее прическа и платье в беспорядке, лента чужая… и вернулась она со Скаем. Ушла с ним — и вернулась с ним.

Что-то будет…

— Не надо, — шепнула Рани. — Только не к маме.

Скай недовольно зашипел сквозь зубы и отпустил ее руку.

— Трусишь! Ладно, Создатель с тобой, постой пока в сторонке. Все равно им скоро будет не до тебя.

Рани благодарно кивнула и постаралась слиться с колонной. Чуть ближе к отцу, надо же знать, что там такое происходит!

Но все равно ничего не поняла. Милорд Гаррет что-то говорил, отец улыбался. Может быть, милорд Гаррет все же не рассказал ничего? Может быть, у них какие-то свои дела, не касающиеся Рани? Верилось в это с трудом, и было очень, очень страшно. Даже больше, чем обидно. Но в любом случае, подходить к отцу не хотелось совершенно.

И Скай ушел к своему командору, они уже шептались о чем-то, и вот — обернулись к его величеству.

Пожалуй, тут все отлично справятся без нее. А она… она бы сбежала домой, но не со свадьбы же Велли! И вообще некрасиво получилось, оставила лучшую подругу на растерзание всей этой толпе. Вот значит к Велли она и пойдет. И, быть может, Велли объяснит, что творится с милордом Гарретом.

***

В Шахматном зале по-прежнему танцевали, сплетничали и пили, разве что музыка и разговоры стали чуть громче, а щечки дам — румянее. Но дамы и разговоры Гаррета не интересовали.

Найдя взглядом Маверика, — все там же, у окна в компании Эрвига и Брюса, — Гаррет направился к нему. Очень, очень хотелось дать ему в ухо, по-дружески так. Но было нельзя. Поражение надо принимать достойно, только тогда можно превратить его в победу. Тем более что на самом-то деле Гаррет получит именно то, что хочет. Но методы этого дипломата драного!.. Никому не позволено безнаказанно топтаться по мозолям Волчьего лорда!

Так что к друзьям он подошел уверенно и с улыбкой. Те одарили его улыбками в ответ. Слишком довольными, но мы еще поглядим, кто будет смеяться последним.

— Я вижу, вы тут не скучаете, сир.

Эрвиг поднял бокал с наливкой и хитро прищурился:

— Мы веселимся. Велли изумительно танцует! А ты, как погляжу, успел сделать юной леди Лэндон предложение.

Гаррету очень захотелось послать его величество к дракону в зад, но вместо этого он выразительно глянул на бокал в его руках.

Брюс тут же протянул ему полный, Эрвиг кивнул на четвертое, пока пустое кресло. А Маверик, внезапно заинтересовавшийся цветом наливки в своем бокале, очень тихо и дипломатично заметил:

— У тебя соломинка в волосах.

На провокацию Гаррет не поддался. Никакой соломы в его волосах не было, не зря же он сначала сходил к себе кабинет и привел себя в порядок. Зато было кое-что другое, что Маверик пока не заметил.

— Не сделал, был слишком занят, — ответил Эрвигу, проигнорировав шпильку от Маверика.

— Звучит многообещающе, — хмыкнул Брюс, протянул руку к голове Гаррета и предъявил сухую травинку. — А соломинка все же есть.

Фокусник! Ему бы в балагане выступать, а не государственной безопасностью заведовать! Не было там никакой соломы. Трижды расчесывался! Но дорогому другу все равно спасибо за подлитое в огонь масло.

— Мое величество желает знать, чем же таким ты был занят, тан Вольфхайн.

— Твое величество нынче женат, так что не подобает твоему величеству интересоваться галантными похождениями своих верных подданных, — ответил Гаррет крайне почтительно и очень тихо: любопытных ушей полон зал. — Но если ты так настаиваешь… я же не могу отказать моему королю! Представьте себе, друзья мои, я совершенно случайно… уснул.

Гаррет развел руками и озорно улыбнулся.

Брюс сдавленно хмыкнул, напрягшийся было Маверик откинулся на спинку кресла, а Эрвиг скептически покачал своим бокалом.

— Уснул под фейерверк?

— Под фейерверк, да. Но зато какой сон мне приснился! — Гаррет восхищенно прикрыл глаза. — В этом сне я встретил прекрасную деву. И где бы вы думали?..

— Государственная безопасность предполагает, что в конюшне, — голосом Брюса можно было свадебные лампы заправлять, вместо розового масла; Маверик кинул на него неодобрительный взгляд, но ничего не сказал.

— Именно! — Гаррет поднял палец. — В конюшне! И видя такую близость интересов и схожесть характеров, не мог пройти мимо. К тому же, врожденная галантность не позволила мне оставить ее одну в столь опасном месте, практически на растерзание всяким коварным, хитрым и гнусным злодеям. Что же за сон без злодеев, не правда ли?

Гаррет сделал паузу: ну, лис ты рыжий, не пора ли тебе извиниться за мои оттоптанные мозоли?

Лис рыжий не извинился, но нахмурился. Что, прямая армейская правда претит интриганской натуре? Так-то! Выиграть-то ты выиграл, да не кампанию, а всего лишь битву.

— И даже во сне ты, как честный человек… — Эрвиг пошевелил бровью, мол, уйди с тонкого льда, хватит нервировать Маверика, у него слабое сердце и сильный удар правой.

— Как честный человек и галантный кавалер я, безусловно, признал ее моей дамой сердца, — Гаррет сделал возвышенно-дурацкую физиономию, прямо ни дать ни взять, прыщавый стихоплет. А чтобы Маверик разглядел трофейную ленту в его волосах, повернулся в профиль. — И даже спел ей балладу!

Маверик разглядел и тихо зарычал, а Гаррет, наконец, почувствовал себя отомщенным.

— Зря, друг мой, — вздохнул Брюс. — Вряд ли ты даже во сне поешь лучше весеннего марала.

— Ты прав, Брюс, — в тон ему вздохнул Гаррет. — Баллада ей не понравилась, и сон развеялся. А я остался один, совсем один… грустная история, не так ли, ваше величество?

Величество хмыкнуло.

— И теперь ты в печали.

— О нет. Ведь у меня есть лучшие на свете друзья! Заботливые… — Гаррет в упор посмотрел на Маверика: тот выглядел каким-то слишком удивленным и недовольным для той интриги, которую только что успешно провернул. — И разумные. Раз прекрасные леди навещают меня во сне, пожалуй, и впрямь стоит жениться.

Маверик буркнул под нос, что собирался выдать дочь за лорда, а не шута балаганного. Эрвиг поднял бровь теперь уже на него. Брюс с совершенно умиротворенным видом вылил себе в бокал остатки наливки из фляги и предложил выпить за дружбу достойных друг друга дур… то есть милордов. И, наконец, Маверик дернул плечом, хмыкнул и подмигнул Гаррету.

— Вот и отлично, — резюмировал его величество. — Сегодня помолвка, а свадьба...

— Через неделю, — светло улыбнулся Гаррет. — А то сны замучают.

Маверик фыркнул в кружку.

Они, совершенно довольные друг другом, только собирались поднять бокалы за мир, дружбу и еще больше запутавшиеся ветви генеалогического древа, как за креслом Эрвига совершенно беззвучно возник Сивард. Как из пола вырос.