Глава 4

***********************************************************************************************

По просьбе некоторых, особо дорогих моему сердцу читателей, я решила оставить Ясеня в качестве одного из главных действующих лиц и перенести часть расседования в Рию. В связи с этим Торки останется вместе с Брэком и Аэцием, а в Эльферерри, (начиная с главы «Кровь демонов», которую переделаю подзднее) Осокорь, Ноди и Снорри будут управляться втроём.

Хочу обратить Ваше внимание на изменение некоторых имён: верховного коррехидора Эльферерри зовут теперь Вилохэд Файдернесс, а рехидора — Генри Эплби.

***********************************************************************************************

— Поскольку наших грузчиков арестовали, придётся самим поработать, — Ноди скинул свою шикарную шубу, — пошли, парни, перетаскаем вино назад.

— Так оно даже лучше, — заметил Бартоломью Вудсток, — которого разбирательство рехидора, а особенно вынесенные им решения, весьма впечатлили, — свои всегда надёжнее. Хорошие у вас ребята.

— Иначе никак, — Осокорь расслабился и потягивал молодое серакское вместе с главой гильдии, — Снорри — охранник, каких поискать, Ноди дела ведёт с исключительной скрупулезностью, все книги до аса сводит.

Вудсток отпил очередной глоток, покатал вино во рту и причмокнул, проглотив золотистую жидкость. Его мучил вопрос, что было написано в той бумаге, которую кареглазый приезжий показал в его присутствии коррехидору, поэтому глава морозных виноторговцев ждал удобного момента спросить. И, естественно, его страшно интересовали двадцать амфор с драгоценным чёрным вином, называемым эльфами «Кровью демонов». Поэтому Вудсток внимательно слушал про непутёвого сына старинного приятеля, которого Осокорю буквально навязали на воспитание. Со слов столичного виноторговца выходило, что парень Дурында неплохой, но не собранный и взбалмошный, его обтёсывать и обтесывать. Это ещё, не считая какой-то там истории с девушкой, оставшейся без выгодного мужа, но с незаконным ребёнком и всё из-за того же Дурынды.

— Отличное вино, — заметил Вудсток, протягивая бокал Осокорю, — даже более того, исключительное. Я сам не особый охотник до сухих вин, но это, доложу вам, — шедевр.

Он ещё раз полюбовался солнечным оттенком на просвет.

— Дорогого стоит комплимент специалиста вашего уровня, — поклонился в ответ Осокорь, — я не сомневался, что в Морозных землях найдутся истинные ценители. Вы обещали мне порекомендовать постоялый двор с хорошим подвалом.

— Зачем искать подвал на стороне? — Вудсток пожал плечами, от чего его аметистовая гроздь на груди снова взорвалась искорками, — подвалы гильдии «Мускат» в полном вашем распоряжении. У нас и полки, и нужное углубление постройки в землю, и охрана, одним словом, все условия для полноценного хранения вина. Надеюсь, вы не откажетесь?

— Почту за честь, — Осокорь снова улыбнулся, — и воспользуюсь вашим гостеприимством с удовольствием, тем более что оно обещает взаимовыгодное сотрудничество.

Эльф отпил ещё вина и проговорил:

— Ну, после столь успешного разрешения неприятной ситуации я предлагаю вам оставить в стороне формальности господин Марыль.

Осокорь кивнул:

— Не без вашей помощи, Бартоломью, знакомство с коррехидором здорово ускорило дело и позволило избежать многих проблем, — он подумал о том, что у Снорри хватило выдержки не ввязаться в драку со стражниками.

— Наша гильдия самая уважаемая в Эльферерри. За семнадцать послевоенных лет пришлось подниматься буквально из руин, возрождаться, так сказать, из пепла, зато теперь у «Муската» клиентура и связи до самого Меллорн Донана, — эльф выразительно возвел серые глаза к потолку, намекая на королевский замок. А как же иначе? Вы — сами торговец, и понимаете, что в нашем деле без связей никак.

— Понимаю, отлично понимаю, — поддакнул Осокорь, — и рассчитываю на сотрудничество, — он выразительно отсалютовал бокалом собеседнику, — особенно после вашей неоценимой помощи в, как вы выразились, счастливом разрешении неприятной ситуации.

— Но и вы, Марыль, признаюсь, удивили меня, — глава гильдии поставил бокал на стол, — никогда не видел, чтобы сэр Вилохэд поступал подобным образом. А знаю я его уже пару ваших человеческих жизней. Что такого было в том пергаменте, чтобы коррехидор лично пожал вам руку?

Серые глаза эльфа выжидательно сощурились.

— Ах, простите, Бартоломью, я и сам собирался показать вам свои рекомендации, да не успел, — Осокорь вытащил тубус, — такая гильдия как ваша не станет с абы кем вести дела.

Вудсток взял пергамент и жадно пробежал его глазами. Его тёмная, чётко очерченная бровь удивлённо дёрнулась, и он вторично заскользил глазами по строчкам.

— Однако, — выдохнул он, возвращая документ собеседнику, — теперь я не удивляюсь, что вы привезли столько «Крови демонов». Рекомендация от Второго консула империи! Значит, император Аэций разбирается в винах?

— Что вы, — улыбнулся Осокорь, — нашему императору скоро исполнится шестнадцать, он вообще не пьёт. Как, собственно, и Первый консул. Тот просто не переносит спиртное.

— А, — задумчиво протянул Вудсток, — похоже на проклятие Меллорнов. Покойный король страдал от этого. Но вот его королевское величество Эверетт, хвала богам, пьёт с удовольствием, много и исключительно хорошие вина, — эльф улыбнулся довольной улыбкой сытого кота.

— Тогда поговорим о делах?

— Охотно, дружище Марыль, охотно. — Бокал Бартоломью вновь наполнился золотистым вином, — эту прелесть, — эльф посмотрел вино на просвет, поболтал в бокале и с удовольствием вдохнул чуть терпкий аромат спелых яблок и летних трав, — у вас с руками оторвут в столичных ресторациях и дорогих трактирах. Гарантирую. С леронским, говорю прямо, будут сложности. Вино дорогое, ресторации хорошо, если по ящику или по два потянут. Повозитесь. Но более всего проблем будет с фретским или, как у нас его называют, «Кровью демонов».

— А что не так с фретским? — подался вперёд Осокорь, демонстрируя глубокое волнение, которого совершенно не чувствовал, — в Морозных землях оно под запретом?

— Что вы! Конечно же, нет, напротив, здесь это вино ценится особо. Настолько особо, что его запрещено продавать амфорами, можно только в специальных глиняных бутылках. Но вот чтобы разлить и торговать этой драгоценностью, необходима лицензия, подписанная нашим государем Эвереттом.

Осокорь заметил, что глава гильдии всегда Эверетта называл «нашим», а об Аэции и Брэке говорил отстранённо, просто император или Первый консул.

— Я, конечно, обладаю лицензией, у вас же никто «Кровь демонов» просто так не купит, боюсь, придётся вам вино назад отвозить, — эльф вздохнул с притворным сочувствием.

— Может ли приезжий выправить эту славную лицензию?

— Не слыхал ни о чём подобном. Хотя, если его королевское величество пожелает… Кто может знать!

— Подписывает документ король лично?

Вудсток утвердительно кивнул:

— «Кровь демонов» особенно любезна его величеству.

— А может такой документ подписать королева бабушка?

— Кто? — переспросил глава гильдии и поправил собеседника, — вдовствующая королева Валонта, да сохранят боги эту прекрасную леди, естественно, может подписать любой государственный документ, пока государь Эверетт не имеет супруги. Однако получить у неё аудиенцию, как я слышал, неизмеримо сложнее, нежели у короля. Леди Валонта удалилась от света после гибели сына в Северную войну. А убийство любимой внучки Ирис, говорят, вообще подкосило её. Вдовствующая королева крайне редко появляется на ассамблеях и официальных приёмах. Поговаривают, будто она занята написанием истории Морозных земель. Так что получить документ с её подписью я бы не надеялся.

— Ах, вот даже так. В таком случае, не затруднит ли моего нового друга Бартоломью взять на себя обременительную обязанность по реализации партии фретского вина? — спросил Осокорь, которому на самом деле было глубоко безразлично продастся ли фретское или уедет назад. Его обрадовало то, что осведомлённый глава гильдии ни единым словом не упомянул о тяжёлой болезни королевы Валонты, следовательно, подозрения Брэка подтверждались.

— Я возьму на себя реализацию вина с большим удовольствием, — с церемонным поклоном ответил Вудсток, — гильдия закупит амфоры по, — серые глаза эльфа сощурились, — по четыре с половиной золотых.

— Пять, — потребовал Осокорь, придерживаясь линии поведения прожжённого торгаша, — пять.

— Четыре и три четверти, — вскинул бровь глава гильдии, — плюс я выведу вас на клиентов, которым вы сбудете леронское под скромный процент выплат «Мускату». Соглашайтесь, Марыль, вы свободно расторгуетесь до настоящих морозов.

Осокорь кивнул, и они ударили по рукам.

— Как устроитесь в гостинице, присылайте ко мне своего помощника, мы поглядим, кому лучше продать ваши вина.

— Ноди будет в полном вашем распоряжении после полудня, — пообещал Осокорь.

— Он у вас полукровка? — как бы невзначай заметил Вудсток, и в его глазах сверкнуло любопытство, — внешность выдаёт морозную кровь.

— Парень — южанин, — покачал головой Осокорь, — в войне с некромантами он потерял всё: близких, деньги, будущее, для которого его готовили. А что касается происхождения, то после смерти его деда некому пролить свет на тайну его рождения: родителей своих Ноди не знал.

— Вот несчастье, — посочувствовал глава гильдии, — я-то ведь грешным делом подумал, будто он приехал в Морозные земли искать родных.

— Увы, нет. Но жалеть его нечего: Нодияр отлично образован и воспитан, обладает кучей талантов, например, он прекрасно поёт. Даже выступал, и не без успеха.

— В Эльферерри талант к пению не является редкостью, — тонко усмехнулся Вудсток, — вы на земле эльфов, и всем известно, что превзойти нас по этой части просто немыслимо.

Осокорь не стал спорить, и они распрощались.

***

Гостиница гильдии виноторговцев «Спелая лоза», которую столь любезно порекомендовал мистер Бартоломью Вудсток, размещалась в хорошем квартале на склоне холма. Из окна был даже виден королевский дворец — Меллорн Донан, мрачной зубчатой короной венчавший самый высокий холм. Осокоря и Ноди поселили в просторной комнате с небольшим удобным бюро, а Дурынде и Снорри досталась скромная спаленка, в которой помимо ларя для одежды и двух кроватей уместился лишь небольшой стол.

— Вот так всегда, — возмутился гном, закидывая свои вещи под кровать у стены, — этот проходимец вместе со своей лютней и сундуком с дурацкими одёжками разместится с комфортом и удобством, а нам, трудягам, остаётся ютиться почти что в кладовке!

— Успокойся, Снорри, — Осокорь перебирал документы на вино, откладывая те, что Ноди должен был отнести в гильдию, — так здесь заведено, старший помощник селится вместе с господином. Мне совершенно не нужен отдельный номер, как предложил сначала хозяин, — клирик оторвал взгляд от бумаг, — это было бы для нас просто неудобно.

Снорри поворчал ещё какое-то время, почёсывая свежие синяки, но потом обрадовался предложению фавна помочь освоить кое-какие карточные трюки, гарантирующие выигрыш почти в любой ситуации, и успокоился. Поскольку Ноди никогда не проявлял энтузиазма по этой части, гномом было заявлено, что он просто боится умственной конкуренции в столь сложном для понимания деле.

После обеда Ноди получил все инструкции и необходимые бумаги, облачился в свою роскошную шубу и отбыл в гильдию виноторговцев «Мускат». Пробыл там он довольно долго. Прелюбопытнейший мистер Вудсток потчевал барда вином и кексами, устроил экскурсию по зданию, показал множество наград и вывешенных в вычурных рамках лицензий, одним словом, проявлял себя гостеприимным и добросердечным хозяином. Одновременно он всё с тем же добросердечием дотошно интересовался подноготной своего нового партнёра и его людей.

Ноди рассказывал с простодушием человека, которому совершенно нечего скрывать, однако говорил лишь о том, что было придумано и отработано по дороге в Морозные земли. Строго выверенные факты можно было проверить, если вдруг любопытство господина Бартоломью Вудстока объяснялось не природной склонностью, а связью с разведкой Эльферерри. Бард угощался вином, уплетал кексы, которые в доброе время терпеть не мог, и с изяществом эгоцентрика переводил разговор на себя лично. Он охотно рассказал о том, что осиротел и остался с крошечным хлопковым имением далеко на юге, где после войны стало так трудно заработать на приличную жизнь, похвастался карьерой барда, умолчав о кровоточащем сердце и вампирских штучках с подъёмом из гроба.

— Ну, у нас, молодой человек, — небрежно махнул рукой с перстнями Вудсток, — вам в качестве барда ничего не светит. В Эльферерри лучшие барды во всей империи, невозможно соперничать с ними.

Запихивая в себя очередной кусок орехового бисквита, Ноди скромно заявил, что и в мыслях не собирался конкурировать с местными менестрелями. Он просто поёт для собственного самовыражения и иногда радует своих ближних и дальних.

Глава гильдии пришёл в восторг от подобной скромности, стал с удвоенным усердием потчевать гостя, и ударился в расспросы о предполагаемых морозных родственниках.

Бард отвечал, что, к великому своему сожалению, даже отдалённо не может сказать, к какому клану принадлежал его отец.

— Возможно, матушка и поделилась этим со своим отцом, моим незабвенным дедом, — доверительно проговорил он, для пущей важности понизив голос, словно делился не очень приличной тайной, — только мне он ничего не говорил. Никогда.

Последовало многозначительное молчание, которое Вудсток однозначно истолковал как принадлежность Ноди к одному из самых уважаемых кланов Эльферерри. Сам же он уже пытался прикинуть, на кого же похож этот утончённый молодой мужчина, если отбросить чересчур чёрные волосы и золотистую смуглость, которая в зимнем освещении казалась немного болезненной.

После разговора за едой и напитками последовала, наконец, работа, которая затянулась на порядочное время, так что в «Лозу» бард вернулся уже к вечеру. Отказавшись наотрез от ужина, он положил перед Осокорем листы пергамента.

— В общем, мой визит можно считать успешным, — отчитался Ноди, — вот перечень рестораций, трактиров и, как это не покажется странным, чайных домов, где возьмут серакское. А вот список лиц, употребляющих дорогие вина в достаточных количествах.

— Передай-ка его мне скорее, Дурында, — Осокорь внимательно просмотрел шесть имён и адресов, выведенных чётким почерком Ноди.

— О каждом них я могу сказать кое-что, — бард склонился к списку, откинув назад свою чёрную гриву, — благодаря исключительной любознательности нашего нового знакомца, я получил вполне себе внятное представление о каждом члене списка. Первые две фамилии скорее всего пустышки. Это — коллекционеры, и коллекционеры серьёзные. Им можно продать по хорошей цене вина самых ранних урожаев из привезённых нами.

— Образ жизни первой двойки?

Бард пожал плечами:

— Обыкновенный, ничего интересного. Выход на морознорождённых если и имеют, то Вудсток ничего об этом сказать не может.

Осокорь обратился к списку снова:

— Дальше некий мистер Биттерсби с бульвара Отцветающих роз. Что по нему?

— Вот этот Биттерсби — личность весьма примечательная, — Ноди постучал тонким пальцем по пергаменту, — богатый меценат, владелец самого модного в Эльферерри театра. У него регулярно собирается цвет местного общества, много морознорождённых друзей. Вина покупает преизрядно, поскольку после спектаклей нередко устраивает приёмы, а проще говоря, пирушки для артистов и их высокопоставленных поклонников. Всезнающий Вудсток говорит, что эти сборища весьма популярны среди нобилей, меценат умеет гостей развлечь и угостить. Сам виноторговец бывал там пару раз и впечатление вынес самое что ни на есть благоприятное, он выразил его одним словом: шикарно.

— Значит леронское Биттерсби возьмёт?

— Возьмёт много, с охотой, и в деньгах жмотничать не станет. Мне кажется, он перспективен: его актриски пользуются успехом среди морознорождённых чиновников. Наш разговорчивый друг утверждает, будто там за каждым высокопоставленным закреплена та или иная смазливая солисточка, а поскольку в балете из полно, то и Биттерсби обеспечивает всех желающих, они же, в свою очередь, делают донаты в фонд театра. К этому театралу имеет смысл присмотреться повнимательнее.

— Эх, Ноди, ты и жук! — восхищённо заметил гном, — смотри, Торки, смотри и учись! Наш бард поговорил с Вудстоком пару часиков и без всякой магии выяснил всё, что нужно.

— Я тоже так могу, — немного обиделся фавн, — просто мне роль слуги досталась. А послали бы меня к этому жирному эльфу, может, я ещё лучше бы справился.

— Возможно, — невозмутимо ответил Ноди, — но сперва тебе пришлось бы освоить ведение торговых дел, выучить соответствующие слова и разобраться в бухгалтерии. Без этого, — в зелёных глазах барда скрывалась насмешка, — даже если ты напялишь на себя соответствующую личину, тебя ждёт фиаско.

— Так даже попробовать не дали, — не сдавался Торки, — к тому же я не понимаю, на кой чёрт нам сдались все эти коллекционеры и меценаты? Мы ведь в Морозные земли не вином торговать приехали.

— Нам нужен выход на королеву-бабушку, — оторвал глаза от списка Осокорь.

— Вы сами или господин Брэк, не говоря уж об Аэции, могли написать сто бумаг, с которыми нас с почётом препроводили бы в Меллорн Донан прямиком к вдовствующей королеве Валонте.

— Конечно, могли бы, — согласился Осокорь, — только это нам не дало бы ровным счётом ничего, а вот навредило бы по-крупному. Встретились бы мы с королевой по протоколу, в присутствии огромного количества придворных и даже наверняка при морознейшем присутствии самого Эверетта. И что мне прикажешь тогда делать? При короле или куче его соглядатаев заявить, что мы предполагаем, будто один царствующий её внук собирается убить другого её внука и правнука за компанию, чтобы не отдавать Корону листьев по ленному договору? Ну как, представил себе эту сцену?

— Да, — Торки запустил пятерню в буйную шевелюру, — думается мне, королева нам не поверит, а Эверетт тут же заявит, что в мыслях не имел ничего подобного, что любит брата и племянника нежнейшей любовью, а про бал никому не говорил только для того, чтобы сделать сюрприз.

— Примерно так, — клирик откинулся на спинку кресла, — мне нужна приватная встреча с королевой, в присутствии самых приближённых её дам, а лучше без оных. Тогда я сумею заставить её выслушать и передам послание Брэка. Именно для этого мы ищем эльфа, имеющего выход на морознорождённых.

— И что?

— А то, возьмём его за яйца и заставим плясать под нашу дудку, — доходчиво объяснил Снорри.

— В смысле побьём? — фавн перевёл взгляд на расцветающее синяками лицо гнома.

— Я бы побил, но у этих двоих, — выразительный кивок в сторону друзей за столом, — свои методы, одним словом, чародеи! А по мне старое доброе запугивание действует лучше, под страхом смерти иной субчик способен сделать много больше, чем от него потребно. — Гном умудрился свысока поглядеть на окружающих.

— А что, — оживился Торки, — Снорри дело говорит, прижмём этого театрала хорошенько, и он сведёт с кем надо. И быстро, и надёжно, и эффективно!

— По всем трём пунктам, говорю: «нет», — оторвался от списка Осокорь, — запугать кого-то несложно, в этом Снорри прав, и методы, кроме битья по разным чувствительным местам так же имеются.

Ноди усмехнулся.

— Вся проблема в том, как поведёт себя запуганный клиент после, когда экзекуция завершится: может станет служить тебе, а, может, помчится к своему покровителю, поплачется ему в жилетку, и они вместе придумают способ водить нас за нос. Нет, Торки, грубая сила хороша на войне, когда нужно, чтобы враг заговорил, просто рассказал информацию, и всё, а нам нужно сотрудничество, понимаешь?

Гном проворчал что-то себе под нос о том, будто для него лично война ещё и не думала заканчиваться, при этом он потирал свежие синяки и ссадины на физиономии, ставшей он них абсолютно бандитской, а фавн перевёл взгляд с Осокоря на Ноди и утвердительно кивнул.

— Если ты всё понял, давайте возвратимся к нашему замечательному списку, — предложил бард, — далее стоит личность в высшей степени любопытная — некий господин Джералд Парк, — Ноди выдержал театральную паузу, — появился в Эльферерри сравнительно недавно, но сразу же приобрёл друзей и покровителей из самых-самых. Вудсток не сумел выяснить, откуда у господина Парка деньги, а глава гильдии, уж поверьте мне, старался разузнать. По мнению одних, Парк получил наследство от дяди, в доме которого проживает, другие поговаривают о тесных связях с неким морознорождённым господином, который вроде бы патронирует его из чистой благотворительности. Потому как предположить, чем может быть полезен обыкновенный обыватель нобилю, воображение Вудстока бессильно.

— Действительно, интересно, — Осокорь ещё раз прочитал адрес, который ему, увы, ничего не сказал, он ещё не знал столицу Морозных земель до такой степени, чтобы определить, хороший ли это район.

Словно прочитав его мысли, Ноди сказал:

— Улица Уходящего солнца — не самый фешенебельное место, но и не захолустье. Вина этот покупатель возьмёт больше всех, так по крайней мере думает, Бартоломью Вудсток.

— Он что, богатый пропойца? — поинтересовался гном, — ежели перепьёт мецената с его ассамблеями.

— Дело в том, что мистер Парк тоже устраивает ассамблеи, да такие, что определённая часть знати там за завсегдатаев, — Ноди обвёл глазами друзей с видом фокусника, готовящегося вытащить из шляпы кролика, — на этих ассамблеях Вудсток не бывал, более того, у него нет знакомых, которые допущены на празднества господина Парка. Ему известно только, что длятся эти мероприятия обычно с пятницы до понедельника, выпивается и съедается там уйма всякой всячины, приглашает господин Парк артистов, циркачей, даже вроде бы гадателей и шлюх высокого разряда. Но это не точно. Вечера у него бывают костюмированные, о их сути гости предпочитают помалкивать, только в восхищении цокают языками и сладко вздыхают.

— Вот это тот, кто нам нужен, — Осокорь выглядел довольным, — эльф с сомнительными вечеринками, недавно объявившийся в столице, самое оно. Возьмёмся вплотную за господина Парка.

— А чем тебе театрал не мил? — не унимался Снорри, — у Парка предполагается один важный покровитель, а у мецената сотни морознорождённых друзей. И ещё неизвестно, имеет ли патрон Парка вход на королеву-бабушку, когда среди поклонников балета наверняка найдутся подходящие кандидатуры. Ты выбираешь из двух зайцев тощего, Марыль.

— Начнём с Парка, — Осокорь привычным жестом устало потёр виски, — а Биттерсби оставим в качестве запасного варианта.

— Но ведь вы с Ноди наверняка могли бы этого мецената просто подчинить себе, — предположил фавн, который однозначно стоял на позиции гнома, — скользкий господин Парк не впечатлял, его связи казались эфемерными, и тратить на него время не хотелось.

— Конечно, можно наложить на человека или эльфа заклятие подчинения, — небрежно заметил Ноди, выбирая с тарелки яблоко, — только есть пара проблем.

— В чём сложность? — Торки тоже взял себе яблоко и замер в готовности помочь барду разрешить возникшие проблемы.

— Ну, во-первых, это — некромантия, которая под запретом во всей Лирийской империи и в Морозных землях тоже. Хоть здесь и колдуют поболее, чем на юге, чары такого уровня отследить несложно. И мы мгновенно окажемся под пристальным взглядом очень многих глаз наших с Осокорем коллег, а мы так хотим сохранить инкогнито до поры до времени, — бард откусил яблоко, скривился от его жёсткости и кислоты, поискал куда выплюнуть, но прожевал и продолжил, — вторая загвоздка в том, что мецената или господина Парка пришлось бы наполовину убить. И, как ты сам должен понимать, это будет необратимо. Думаешь, окружающие их родственники, друзья или просто знакомые не заметят той разительной перемены, которую принесёт заклятие подчинения? Ты слыхал о зомби?

Конечно, фавну приходилось слышать страшные истории о том, как некроманты Кумеи поднимали из могил мертвецов. Подробности поражали воображение, а суеверный ужас от этих деяний заставлял передавать эти подробности шёпотом, содрогаясь от омерзения.

— Тогда ты можешь себе представить, как будет восприниматься окружающими полумёртвый зомби, который ещё потребует управления, поскольку без моего приказа он будет сидеть или стоять столбом, пока не умрёт окончательно. Видишь ли, Дурында, такие вот полузомби гораздо хлопотнее в содержании, нежели зомби обыкновенные: их нужно кормить и контролировать, чтобы они не причинили себе непоправимого вреда и не заели кого-нибудь из посторонних.

Торки, наслышанный о представлениях Ноди в попонии «Фиолетовый фонарь», пребывал в твёрдом убеждении, что бард — вампир, но теперь он не знал, что и думать. Шокирующие подробности о создании зомби и по-деловому перечисленные сложности, будто дело касалось содержания породистых кроликов, не вязались с образом вампира. Он даже перестал жевать яблоко.

— Я думаю, инициатив по превращению кого-то в Эльферерри в зомби больше не будет, — прокомментировал Осокорь выражение лица фавна, — тогда сегодня всем отдыхать, а завтра я под каким-нибудь благовидным предлогом посещу нашего словоохотливого друга и постараюсь разузнать у Вудстока побольше о таинственном господине Парке.