Date: ?.?.??

Элла

Меня привели в один из шатров. Когда я переступил его порог, понял: этот мир полон научной фантастики, здесь находится то, о чем человечество не имеет даже представления. Светящиеся экраны, где моргали слова и символы на непонятном мне языке, странные коробки — по воле случая я услышал, что их называют «мониторами» — на которых эти экраны находятся, ящики с оружием, похожим на то, что я видел в руках у этих парней. Но больше всего меня привлекла девушка, сидящая перед всем этим. Судя по всему, это и была Элла. Признаться честно, если бы не длинная пышная копна рыжих волос, собранных в хвост, я бы спутал ее с мужчиной: широкие плечи, мускулистые руки и мощная спина никогда не были атрибутами девушки.

— Элла… Тут это… Незнакомец на границе, — тот парень, что несколько минут назад морозил меня холодом своих глаз, блеял, подобно ягненку, — Мы думаем, это Королева. Или одна из этих мразей…

— Что? — девушка обернулась, и я увидел зеленые глаза, горящие нездоровым блеском.

Она всматривалась в мое лицо где-то с минуту, а затем, одним прыжком преодолев расстояние между нами, стала ощупывать меня, ударяя порою по самым чувствительным точкам, из-за чего мне хотелось взвыть от боли. Снова посмотрев на мое лицо, Элла замерла. В ее глазах я прочел недоумение.

— Я видела тебя… Где-то, — прошептала она так, что слышно было лишь мне одному.

Парни по-прежнему стояли в стойке «смирно», пока мы с Эллой всматривались друг в друга. Она пыталась вспомнить меня, а я просто изучал свою новую знакомую. Пухлые губки, веснушки по всему лицу, нос картошкой. Ее лицо было самым обыкновенным, но было в нем что-то, что заставляло меня смотреть дальше, выискивая новые черты.

Мой взгляд спустился ниже, на небольшую грудь и крепкий живот. Мне показалось, или из-под короткого обтягивающим топом проступают еле заметные кубики пресса? Во всяком случае, телосложение этой дамы было вполне себе атлетическим. Я бы даже сказал, оно было гораздо крепче моей настоящей фигуры. И черт знает, сколько бы продолжалась эта игра в гляделки, если бы кто-то из парней не нарушил тишину:

— Элла?

Девушка вышла из оцепенения и отчеканила:

— Это наш новый солдат, — она вновь обратила на меня свой взор, но он уже не был вопросительным. Он был решительным и целеустремленным, — Имя?

— Алукардо, — ответил я, в душе ликуя, что меня не покромсают на салат.

— Алукардо, знакомься, это — Роберт, — Элла положила руку на плечо сероглазому, — А это — Ревард, — девушка бесцеремонно накрыла свободной ладонью белокурую голову того самого типа с противным голосом, — И они будут твоими друзьями. Да, мальчики?

Парни кивнули, но по их виду можно было сказать только одно: они меня ненавидят.

— Ну, народ, не стройте такие хмурые лица! Он ведь тоже человек! И раз уж вы так недолюбливаете нашего Алукардо, он будет жить со мной, — Элла подмигнула мне, забавно высунув язык. Я не смог сдержать улыбки.

— Вы только посмотрите на это: наша Элла втрескалась, — с лошадиным ржанием протянул Ревард.

Они с Робертом переглянулись.

— Ладно, главное, чтобы он не наломал дров. В Городе этому будут не рады, — прокомментировал ситуацию последний и поспешил выйти из шатра. Ревард ушел следом.

— Пойдем, Алукардо. Я покажу тебе твой новый дом, — с улыбкой проговорила Элла, выключая все приборы.

На улице, тем временем, смеркалось. Небо очистилось от редких облаков, которые висели на тонких ветках деревьев-великанов. Сквозь бледно-синюю пелену вечера начали проглядывать редкие звезды. Где-то в стороне ото всех, не желая разделять радости сверкающих светил, одиноко сидел полумесяц, склоняя голову вниз и, видно, думая о чем-то. Трава приятно хрустела под ногами и немного щекотала щеки, иногда покалывая кожу. Вечерняя атмосфера окружала меня везде, всюду: легкий ветерок, который подхватывал мои волосы, шорох вечерней листвы, встревоженной этим ветром, легкая прохлада — все это творило особенную магию. У вечера был свой собственный запах. Аромат, из-за которого не хотелось заходить в тесное помещение, но, увы, я не мог оставаться здесь вечно, мне нужно было идти следом за Эллой, делая неторопливые шаги в сторону «нового дома».

Мы отошли от шатра на несколько шагов и наткнулись на точно такой же шатер, только поменьше. Снаружи он был украшен непонятными предметами — в сумерках было плохо видно — похожими не то на рога, не то на лапки насекомых-переростков.

— Располагайся, — сказала девушка и включила лампу, — вот твоя половина, — она указала пальцем на нетронутую часть палатки.

Я осмотрелся. Этот уютный шалаш словно совмещал в себе два разных полушария: одна его часть была полностью усеяна подростковым бардаком. Всюду валялись разбросанные вещи, страницы из записных книжек, сами записные книжки, карандаши и ручки. Стены этой половины шатра были украшены явно по-женски: всякие блестящие штуковины, странная гирлянда, разноцветные флажки с надписями и фотокарточки.

В центре палатки словно была проведена незримая ось, которая отделяла разбросанные вещи от чистой половины, на которой не было ничего, кроме маленькой низенькой тумбочки и спального места. Пол был чистым, на стенах отражался свет керосиновой лампы, подвешенной к самому потолку. Стоя в этой самой половине, я мог разглядеть, как шатер устроен изнутри: несколько металлических каркасов опирались на один основной ствол, а весь этот каркас обтянут прочной толстой кожей.

Изучение обстановки резко закончилось, когда за спиной я услышал низкий голос Эллы:

— А ты не слишком-то и разговорчивый.

Я обернулся. Элла лежала на своей импровизированной кровати и смотрела в потолок. Я присмотрелся и увидел огромную разницу между «Эллой до» и «Эллой после»: девушка теперь не была той веселой заводной девчонкой с искрящимися глазами. Ее тело бессильно валялось на местами скомканной простыне, а в глазах читалась неимоверная усталость.

Я пожал плечами.

— Какой есть. Ты не могла бы назвать мне сегодняшнюю дату? Я… Слегка потерялся во времени, — я похлопал по карману и нашел тот самый блокнот, в который делал свои записи. Значит, в другие миры можно проносить некоторые предметы? Это довольно любопытный факт.

— Конечно, — Элла улыбнулась, но эта улыбка не была похожа на то, что я видел ранее. В ней читалась грусть, — Сегодня восемнадцатое число третьего месяца пятнадцатого года после катастрофы.

Я достал блокнот и подхватил ручку, лежавшую около Эллы, чтобы записать на форзаце нужные цифры.

— Это что? Дневник? — Элла с любопытством потянулась ко мне.

— Н-нет, — я поспешил спрятать свою записную книжку, пока Элла ничего не заподозрила, — Это так… Книжка для записей, чтобы не забыть ничего важного, — оправдался я и постарался хотя бы сделать вид, что не вру.

— Готовь свою книжку, потому что завтра начнутся тренировки. И отсутствие лишних пальцев не поможет тебе откосить от нее.

— Ты заметила? — я был удивлен, уже позабыв о том, как она меня осматривала.

— Конечно же, заметила. От моего глаза не укроется ничего. Ты хоть стрелять умеешь?

— Немного… Ты говорила «пятнадцатый год после катастрофы». Какую катастрофу ты имела в виду? — я боялся, что мой вопрос вызовет шоковое состояние.

Видит Бог, мои страхи оправдались.

— Ты вообще в жизни потерялся!? — Элла смотрела на меня, широко распахнув изумленные глаза и слегка приоткрыв рот, — Огромные жуки напали на человечество, алло! А «катастрофой» называется тот день, когда на земле осталось пятьсот человек. Триста пятьдесят из них — мирные жители. Остальные — воины, как мы с тобой. И с каждым божьим днем нас становится то меньше, то больше… Стыдно не знать! — на место удивлению пришел гнев.

— Прости. Зато теперь я все знаю, — пожав плечами, я стал устраиваться в постели.

Элла пристально смотрела на меня некоторое время, а потом спокойно произнесла:

— Я тебя точно видела где-то. Только… По-моему, ты был слепым, нет? И с пальцами все нормально было…

Меня будто молнией поразило. Я вмиг понял, что Элла — суррогат.

Суррогаты — это персонажи чужих миров, чьими глазами видит хозяин мира. И иногда я задумываюсь над тем, чей мир реальный, а чей — всего лишь иллюзия, обман. Иногда мне кажется, что улицы Лондона — это просто мираж, матрица выдуманных кем-то кадров, а вот такие миры, как этот — реальность, покрытая тайной, которую я должен разгадать. Суррогаты могут иметь абсолютно разное воплощение — от керосиновой лампочки и до слонихи. Тем не менее, именно здесь и сейчас разум маленькой немой девочки был в теле Эллы.

— Нет, мы не виделись раньше, — я резко помотал головой, — возможно, тебе приснилось.

Элла задумалась, а затем кивнула, отворачиваясь к плотной кожаной стене:

— Ты прав. Если бы мы встречались раньше, я бы забрала тебя с собой сразу. Ложись спать, завтра тебя ждут изнурительные тренировки. И да, потуши лампу.

Я осторожно задул свечу и прислушался. Поворочавшись немного, девушка мирно засопела. Я, тем временем, достав ручку, сел записывать увиденное в дневник. Ручкой писать гораздо удобнее, чем куском угля, и, возможно, эти записи еще сможет кто-то прочитать. Потратив где-то полчаса на мои будущие воспоминания, я вольготно разлегся на постели и погрузился в глубокий сон.