Date: 21.2.15 п.к.

Мое утро началось с холодной воды, выплеснутой прямо на лицо. Признаюсь, что здесь мои солнечные очки явно пригодились бы.

— Вставай уже, дурачок! — кое-как разлепив глаза, я увидел нечеткую физиономию Эллы, на которой растянулась довольная счастливая улыбка.

С чего это она? Вчера ведь была такой грустной… Мне вдруг стало тошнотворно противно. Интересно, только женщины настолько глупы? Влюбиться в первого встречного и быть готовой отдать ему свое самое сокровенное — доверие… Идиотка. А что, если бы я на самом деле был той самой «королевой», или как ее там? Думаю, в этом случае мне пришлось бы принять ее чувства, чтобы пользоваться ситуацией.

В голову пришла странная мысль: а что, если мой вчерашний отказ от должности Элла приняла за какой-то намек? Боже, она ведь и такой бред придумать может. Хотя, на самом деле, я просто стряхнул с себя ответственность. Кому она нужна? Я брезгую отвечать за Роберта и Реварда. Даже если они вновь изменили свое отношение ко мне, я отказываюсь принимать их, как товарищей.

Лицемеры.

Все они — лицемеры.

Но, сказать честно, первый легион мне пришелся по нраву. Если бы не Барри, я бы не решился снова вступить в бой. Уверен, он поднимает их боевой дух своей бригады, или что-то вроде того. Громила Нильс — тихий, молчаливый, но его тактичность поражает даже меня. А Джейсон… Джейсон хорош сам по себе. Разве врачи могут быть плохими? Если бы не его перевязка, я бы не встал на ноги даже при всей поддержке Барри.

— Так что случилось? — я начал стирать с лица капли воды. Элла… Если бы она хотела меня разбудить — достаточно было потрясти меня по плечу. Я чувствителен к этому. Надо будет обязательно ей сказать.

— Первый легион сегодня был в стенах. Они рассказали Городу то, что ты сделал, Алукардо! Ты представляешь! Сам Город позвал нашу бригаду внутрь для награждения! Ты увидишь стены, и жизнь там. А еще… Прости за вчерашнее. Наверное, это все слишком быстро. Мне и самой следует разобраться в себе. Просто… Мы нуждаемся в твоей помощи. Кажется, я путаю такие чувства, как благодарность и любовь.

Поначалу Элла говорила воодушевленно и счастливо. Я бы даже сказал, восхищенно. Ее зеленые глаза сверкали ярче, чем обычно, улыбка казалась безумной, губы чуть обнажали белоснежный ряд ровных зубов. Она казалась счастливым ребенком, узнавшим что-то новое в этой жизни. Хотя… Чем больше дети узнают, тем тусклее их глаза. И, в конце концов, их взгляд потухнет. Тогда ребенок станет взрослым. Знаю, не мне говорить об этом. Но именно так я представлял выражение «взрослый взгляд». Впрочем, я слишком сильно уделяю этому внимание. Под конец своей маленькой речи Элла стала гораздо спокойнее. Улыбка чуть смягчилась, стала заботливой, материнской… Глаза посерьезнели. На меня сейчас смотрела действительно взрослая девушка, а не тот наивный ребенок, который еще вчера намекал мне на свою любовь.

Я медленно кивнул, осознав сказанное Эллой. Жизнь внутри стен… Звучит забавно, но мне это действительно интересно. Какие там люди? Такие же, как в Лондоне? Или… Лучше? Хуже? Стоит ли жить в этом мире дальше?

Я сидел на своей постели и задумчиво смотрел прямо в брезентовую стенку палатки. Смотрел я, впрочем, не на нее, а сквозь нее. Куда-то туда, в лес, а может, и на стены, которые хочу преодолеть.

Элла сидела рядом и молчала. На миг мне показалось, что она сказала не то, что хотела сказать, а то, что я хотел услышать. А может, ее слова мне почудились, и она не говорила ничего по-взрослому серьезного? Очень часто люди воспринимают желаемое за действительное. Я такой же глупец, и не являюсь исключением. Я не стану уточнять это все у Эллы. Не люблю трепаться много о человеческих чувствах. Это глупо.

Такой тишины мне хватило вполне, чтобы проснуться и привести мысли в порядок. Уже через пять минут перед палаткой послышались голоса Роберта и Реварда. Их говор испортил мое настроение. Мне вдруг захотелось, чтобы они ушли, и остались только мы с Эллой. Нет, не потому, что она мне нравится. Просто потому, что она благодарна мне. Благодарна за мой труд. За помощь. Я люблю людей, которые умеют оценить чужие усилия и ценят любую помощь. Мне кажется, именно этого не хватает моему родному Лондону.

— Ну что, проснулся? Элла тебя уже ввела в курс дела? — спросил Ревард, сев прямо передо мной.

Раздражает.

Следом в палатку вошел Роберт. Он тоже сел напротив, совсем рядом с Ревардом. Я не мог больше сфокусировать взгляд перед собой. Слишком противно. Поэтому отвел его в сторону. На боковой стенке сидела бабочка, и я начал ее рассматривать. Видеть — все-таки одно из лучших умений человека. Хотя… Это не просто умение. Это своего рода магия.

— Да, — коротко ответил я.

Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я старался не проявлять ни своего отвращения, ни радости от того, что я все-таки стал каким-то важным человеком здесь.

Кажется, Элла меня понимала. Она не влезала в разговор, а просто сидела рядом. Этого было достаточно. Если бы она влезла и начала их отчитывать, было бы хуже. При таких обстоятельствах я бы встал и ушел.

— Ну как, рад? Доволен? Ты же теперь герой, — подхватил Роберт. Я не слышал сарказма, он говорил искренне, но меня раздражали эти слова.

Эти двое не нужны мне. Если бы я не испугался ответственности и стал командиром бригады, я бы первым делом избавился от них.

А вообще, я хочу в первый легион.

И покушать, пожалуйста.

— Хочешь в город? Там красиво… — говорил Ревард, не дожидаясь моего ответа на вопросы Роберта.

Я все равно не собирался отвечать ему. И Реварду я не буду отвечать. Я буду молчать, демонстрируя то, что у меня нет желания разговаривать с ними. Я знаю, они не заметят этого, спросят: «Почему ты молчишь?» — а потом начнут допытывать, не проглотил ли я язык, хорошо ли я слышу… Кого вообще волнуют такие мелочи?

Если человек молчит, ему нечего сказать. Слишком глупо придираться к молчаливым людям. Гораздо хуже те, кто говорят без умолку, перебивая других, пытаясь навязать свое мнение… Такие люди не умеют выслушать. Они делают много выводов слишком рано. Ревард и Роберт именно такие люди.

Иначе не объяснить то, почему они так неблагодарно повели себя вчера.

Мне стало еще противнее от собственных мыслей. Чтобы понятно объяснить, что разговор окончен, я встал с места и направился к выходу.

— Эй, «Рембо», ты куда? — отсылаясь к вчерашней шутке Барри, спросил Ревард, — Ты еще не ответил на наши вопросы.

Роберт предпочел промолчать. Наверное, понял, почему я решил уйти.

— Я пойду проветрюсь. Поищу ближайший ручей. Мне нужно искупаться и умыть лицо, — я говорил это Элле. Роберт и Ревард услышали это случайно. Потому что попали не в ту палатку.

Краем глаза я заметил, что Элла кивнула, и вышел. Шел я спокойно, стук моих шагов был тихим, тише, чем шелест травы, развевающейся на ветру. Утренний прохладный ветер, малюсенькие капельки росы на высоких травинках… Прекрасно. То, что нужно. Мысли сами улетают, словно стая птиц, собравшись осенью полететь на юг. Но минус таких вот птиц в том, что весной они обязательно вернутся. Подобные мысли тоже возвращаются… Но главное, что это произойдет не сейчас.

Вдали послышался шум воды. Быстро скинув с себя вещи, я прыгнул прямо в реку. Умею ли я плавать? Однажды я случайно упал в Темзу, и мне пришлось барахтаться там, как маленькому немощному сиротке… Я кричал, но никто не пришел ко мне на помощь. Тогда я подумал, что рядом просто никого не было, хотя я прекрасно слышал стук шагов и тихое бормотание. Если бы не цепи, то доски помогли бы мне тогда остаться на плаву, но в моем случае все оказалось слишком плачевно. И тогда мне удалось научиться плавать с тяжелой ношей за спиной.

Сейчас было гораздо легче. Моих движений ничего не стесняло, вода обволакивала тело, течение несло куда-то вперед. Я чувствовал какую-то свободу. Я даже почувствовал улыбку на своем лице. Она растянулась сама, без моего ведома. Наверное, мне просто было приятно находиться здесь одному, совершенно свободному… Герою. Черт возьми, я всегда отличался скромностью, что же со мной происходит сейчас?

В один момент перед глазами все поплыло, а в ушах я слышал течение, и собственный детский голос: «Помогите! Пожалуйста, помогите, я ничего не вижу! Люди, я слышу, вы здесь!»

От наваждения я очнулся слишком поздно. Течение унесло меня куда-то далеко, откуда не было видно палаток и моей одежды на берегу. Я вздохнул. Ну не дурак ли? Прошлое слишком сильно врезалось в мою голову. Нужно реже думать о том, что мучило меня. Иначе эти воспоминания вопьются зубами в душу и будут грызть до тех пор, пока она не сгниет, искусанная и погруженная во мрак.

Я закрыл глаза, приготовившись вновь дрейфовать по течению. Интересно, куда оно меня занесет? Может, я попаду к городским стенам? А смогу ли я попасть в город тайно, плывя только по речке? Вряд ли. Наверное, стены пропускают реку через частую решетку, чтобы мелкая и крупная рыба не смогла туда протиснуться. А существует ли в этом мире рыба? Может, тут есть какие-то свои водные насекомые?

Итак, я расправил руки в сторону, откинул голову назад, позволяя воде забиваться в уши и… Услышал чей-то смех. Громкий женский смех, заставивший меня покраснеть до самых ушей. Черт, я даже не подумал о том, что могу плыть рядом с другими бригадами.

Резко распахнув глаза, я тут же принял вертикальное положение. Ноги еле касались дна реки, хотя около бригады я стоял в воде лишь по колено. Неплохой ориентир, чтобы добраться до одежды, не правда ли? Но вновь взглянув на звонко рассмеявшийся силуэт вдали, я заметил, что у него в руках моя одежда. Именно моя, ее ни с чем не спутать.

Я поспешно поплыл к берегу. Воровать чужие вещи нехорошо, знаете ли. Это сильно раздражает.

— Ну, привет, пловец, — незнакомая мне девушка села прямо на берегу, окунув ноги в бурлящую реку.

Я шустро сел на берег и выхватил у нее из рук свою одежду, положив ее на колени. Внутри кипело отвратительное чувство стыда. Тем не менее, голос девушки звучал довольно приятно. Я обратил на нее внимание.

Знаете, я почему-то думал, что подобных чудес не бывает, но то, что я увидел, было явным воплощением красоты и грации. Ровные волосы каштанового цвета, которые на утреннем солнце мило переливались оранжевыми оттенками, были аккуратно собраны в хвостик на затылке, смуглая кожа, цепляющая взгляд фигура… Девушка была неимоверно привлекательной. Я был бы дураком, если бы влюбился с первого взгляда. Нет, я однозначно не влюбился, ведь я не знаю ее. Она даже не сделала для меня ничего особенного. Внутри меня расцвело приятное чувство, возникающее тогда, когда встречаешь кого-то с очень приятным внешним видом. Мне даже не интересно, кто она, я не хочу подружиться с ней или что-либо вроде этого. Возможно, она пустышка. Если так, то будет ли смысл восхищаться ее обликом? Лучше не знать, что в душе у столь очаровательных людей.

Спустя какое-то время, она заметила мой пристальный взгляд и повернула голову ко мне. Я сумел рассмотреть прекрасные большие глаза янтарно-желтого цвета. Они были «взрослыми» и мутными. Странно, самой девушке я бы дал не более семнадцати лет. Неужели она так быстро повзрослела? И, тем не менее, ее внешность была… необычной. Черты лица немного узкие, приплюснутые. Разрез глаз тоже сужен. Совсем немного, но это казалось непривычным. По-моему, я слышал о таких чертах лица у жителей Азии в моем родном мире.

— И чего ты так на меня смотришь? — девушка склонила голову и усмехнулась. Она болтала ногами, разбрызгивая речную воду в разные стороны. Брызги попадали и на меня, и на мою одежду, но я отчего-то не мог попросить ее прекратить.

Наверное, я все еще был очарован ее обликом. Бывает же такое.

— Воровать чужую одежду нехорошо. Неужели тебе нечего одеть? — я говорил уверенно, мой голос не обманывал меня, и это радовало. Меньше всего мне хотелось выглядеть малолетним неуверенным дураком в глазах другого человека.

Только заговорив об одежде, я заметил, что на незнакомке всего лишь легкое летнее платье небесно голубого цвета. Оно было слишком коротким и откровенно приоткрывало бедра. В Лондоне ее бы назвали куртизанкой. Наверное, в этом мире не столь жестокие рамки в плане внешнего вида.

— Сначала я просто думала, что ты тонешь. У тебя был испуганный вид. Я не умею плавать, но готова была кинуться на помощь. А одежду захватила, чтобы тебе было во что одеться, когда вынырнешь. Но потом я заметила, что с тобой все в порядке.

— Кинуться на помощь к незнакомому человеку? — я усмехнулся.

Девушка говорила спокойно и размеренно. В ее речи не было резких эмоциональных подъемов, как, например, у Эллы. Это мне нравилось. Ее речь звучала такой же взрослой, каким был ее взгляд. Но все же, кидаться на помощь тому, кого видишь впервые — слишком по-детски. Иногда за подобное можно поплатиться.

— Ты солдат? — спросила она, вскинув бровь.

— Да.

— Солдаты никогда не причинят вреда людям. Меня так учил отец, — незнакомка отвела взгляд и стала смотреть на свои ноги, погруженные в воду.

Я тоже отвернулся. Она сказала то, что я не ожидал от нее услышать. Что же это получается, она не солдат что ли? Мирный житель? Нет, не может быть. Их держат внутри стен, не позволяя выбраться наружу.

— А если бы я подумал, что ты Королева, и убил тебя? — хорошей идеей было спросить нечто, позволяющее отличить солдата от мирного жителя.

Глаза девушки округлились. Она моментально вскочила на ноги и направила на меня мой собственный кольт. Так она вытащила оружие? Умная какая.

— Королева..? Вы… Солдаты… Готовите восстание против королевы? — ее голос стал вдруг дрожащим. Пистолет тоже дрожал в тонких руках. Про себя я отметил, что эти руки не подходят для оружия.

Понятно. Она не солдат. Подобная реакция может быть только у мирного жителя. Я не стал вникать в объяснения о том, кто такая королева. Я просто молча отобрал у нее пистолет и положил рядом с собой. Незнакомка даже не сопротивлялась.

— Ты сбежала из города, так? — спросил я и кивнул на место рядом с собой, чтобы девушка успокоилась и села.

Она послушно села рядом.

— Да. Моя мать — Королева, отец возглавляет Сенат. Я больше всех в городе соприкасаюсь с тайнами нашего мира, и вижу много несоответствий между тем, что говорят мирным людям, и тем, что Сенат рассказывает на собраниях… Да, я тайком пробиралась на собрания, чтобы сделать отцу сюрпризы. Но он всегда был не рад им. Мама просила не лезть в дела отца. И в конце концов, мне все надоело.

— И ты решила сбежать? — ее размышления были логичны и справедливы. На ее месте я бы сделал так же.

— Да. Я даже вещей не собирала. Один из охранников был влюблен в меня. Мне не составило труда попросить меня выпустить… «Ненадолго», — на губах девушки пробежала хитрая ухмылка.

— И что же, ты думаешь, тебя не будут искать? Того охранника могут казнить, — я не знал законов этого мира, но мне казалось, что за вещи, подобные помощи побегу принцессы, казнят везде.

— Изначально я даже не думала об этом. Моим планом было просто выйти, убедиться в том, что все снаружи так, как мне рассказывали, и вернуться обратно. Но потом я увидела, что за стенами гораздо лучше, и решила остаться. Я живу недалеко от бригад, питаюсь местными фруктами. Иногда прихожу ночью в палатки и краду пищу у солдат… Оставляя им взамен какие-нибудь полезные травы, чтобы они не расстраивались.

— Сколько тебе лет? Ты говоришь и поступаешь весьма по-взрослому, — на самом деле, не все, что она делала, я считал «взрослым». Но ее смелость и решительность заслуживали моего уважения.

— Мне шестнадцать лет. Через два года я должна была взойти на трон. Но этого не будет. Я хочу стать таким же солдатом, как и ты.

Это заявление немного рассмешило меня. Что? Шестнадцать лет и уже в солдаты? Элла будет явно против такой конкуренции. В отличие от этой милой девушки, Элла вовсе не умница и красавица.

— Не думаю, что у тебя это получится, — отрезал я, складывая пистолеты в кобуру. Пора собираться. Элла и остальные, наверное, уже заждались.

Девушка замолкла, видимо, что-то обдумывая. Я посмотрел на свои трусы. Они промокли до нитки, и по-хорошему бы их выжать, но обстоятельства… Вдали я заметил большой кустарник. Прикинув немного, я взял вещи и пошел туда.

Стоило мне развесить вещи по веткам и потянуть за резинку, прямо над ухом прозвучал голос местной принцессы:

— Ты куда? Сбежать от меня удумал?

Я даже зарычал от внезапной ярости, накатившей на меня.

— Ты не могла бы отвернуться? Или уйти от меня подальше. Мне нужно переодеться, — я старался говорить как можно спокойнее. Даже закрыл глаза, чтобы не видеть ее реакции.

Ответа не последовало, но я услышал шелестение листьев. Возможно, она ушла. Раскрыв глаза, я увидел голубое платье, мельтешащее где-то вдали. И чего она ко мне прицепилась?

Доведя свое нижнее белье до более-менее выносимого состояния, я оделся, поправил кобуру и вышел из укрытия.

— Я тут подумала… А может, ты поможешь мне? Я в долгу не останусь, — незнакомка сидела на огромном корне дерева, качая головой из стороны в сторону. Ее волосы качались вслед за головой, и выглядело это довольно мило. Я засмотрелся и отвлекся только когда, когда девушка перестала качать головой и кинула на меня вопросительный взгляд.

Не дай бог она подумает, что я на нее запал. Позор.

— Прости, мне нужно идти. Я подумаю над твоей просьбой, — мне хотелось уйти. Лишняя ответственность за чужую голову была ни к чему.

— Это не просьба, а приказ принцессы. Как тебя зовут? — я закатил глаза. Ее слова звучали слишком глупо.

Я готов был взять назад свои слова о взрослости и прочем бреде. Ее красота — лишь занавес, на сцене была обычная выскочка.

— Алукардо, — я развернулся и направился в сторону палаток.

— Ооооо, тот самый Алукардо! Я слышала, как солдаты говорили о тебе! — она восхищенно подбежала ко мне и положила руки на плечи, — Тогда тем более помоги мне стать солдатом! Я сделаю все, что ты хочешь! — она заулыбалась и посмотрела прямо в мои глаза.

Интонация ее речи все еще оставалась более или менее спокойной. Она была похожа на эту самую речку рядом с нами. Восхищенная, бурлящая, но размеренная. Я подумал вдруг, что действительно стоит поразмыслить над ее просьбой.

— Я представился, теперь жду того же от тебя, — в глубине души я надеялся, что она действительно уже взрослая и мне будет легко с ней.

— Дженнифер. Можешь звать меня Дженни, — девушка вновь улыбнулась.

У нее красивая улыбка. Я даже улыбнулся в ответ.

— Хорошо, Дженни. Знаешь про бригаду Эллы? — у меня возникла идея.

— Ммм, да. Этих неудачников знают все, — Дженнифер немного скривилась.

Меня это задело, но, вспомнив Реварда и Роберта, внутри я возликовал.

— Знаешь их тренировочную площадку?

— Да.

— Жди меня там после заката. Я дам тебе свой ответ на твою просьбу. Учти, он может быть отрицательным, — я назначил встречу и протянул руку в знак того, что сделка состоялась.

Дженни нахмурилась и с серьезным лицом пожала мне руку. Ее хрупкая кисть на фоне моей ладони смотрелась, как мраморная. Сможет ли она действительно стать солдатом, будучи столь нежной и аккуратной, подобно кукле? Дженнифер кивнула и побежала куда-то.

— Смотри не обмани меня! — я услышал тихий крик от фигуры, убежавшей далеко от меня.

Боже, и зачем мне этот геморрой?

***

Когда я вернулся к палатке, меня уже ждала целая толпа. Я увидел первый легион, нашу бригаду и еще каких-то незнакомых мне солдат. Рядом с ними стояли люди в камуфляже другого цвета с непонятными карточками, прикрепленными к груди. Помимо них я увидел нескольких медиков в таких же халатах, как и у Джейсона. Мне стало немного неловко от того, что все они ждали меня одного.

Я подошел к ним и практически все сразу заулыбались, стали ободряюще хлопать меня по плечу… Странные они. Я ведь ничего не сделал, откуда столько почести? Нет, я несомненно рад, что я герой, но все же этот титул казался мне незаслуженным.

Все говорили мне слова благодарности, жали руки и бормотали нечто вроде: «Надо же было додуматься и не испугаться». Кажется, меня считают героем за смелость, а не за находчивость. Впрочем, как-то глупо это все. Словно я стал героем какой-нибудь книги.

Мы шли недолго. Как я уже упоминал несколькими записями ранее, палатка бригады Эллы находилась недалеко от стен. И я увидел эти огромные ворота. Зачем такие большие — я не понимал. Ведь подобные ворота сами по себе привлекают таких незваных гостей, как жуки-переростки.

Как только ворота распахнулись, я увидел город. Он был таким же серым, как и стены, и казался мрачным, потому что из-за стен на большей части города лежала тень. Весь народ расступился, образовав широкую дорогу для всей нашей делегации. Я смотрел по сторонам, мне был интересен простой народ. Половина из них сидела на коленях, некоторые стояли и в ответ внимательно разглядывали меня. Это было интересно — вот так знакомиться с народом, видеть их глаза, смотреть прямо в душу. Многие были бедно одеты, это печалило меня. И куда смотрит Сенат вместе с Королевой? Надо будет побольше узнать об этом у Дженни.

Как только зашел последний охранник, ворота с гулким грохотом захлопнулись. Звук был страшным настолько, что по моей коже пробежали мурашки. Я снова обратил внимание на людей. Многие закрыли головы, некоторые тоже упали на колени, уткнув голову в ноги. Унизительно. Мне стало больно от этого. Почему они так боятся? Чего?..

Нас сопроводили к зданию самого Сената. Оно отличалось от всего города в целом. Здание было сделано из какого-то редкого камня, и местами выложено красивой мозаикой. В некоторых местах на стенах я увидел фрески, подобные тем, о которых я слышал около церкви. Перед тремя бригадами распахнули еще одни ворота, подобные тем, что были в стенах, только эти выглядели гораздо дороже. Внутри закипела ярость. Это так они заботятся о своем народе? Это так они защищают его от бед? Или они считают, что все, что нужно сделать, оградиться от общего врага? Мне нужно было хоть немного успокоить себя. Немного отстав от других, я остановился около стенки и ударил по ней кулаком. Со всей силы. Так, как я бы ударил местное правительство. Я видел перед глазами тех людей, на выходе, у ворот. Тех, кто склонился к нам, как к Богам.

Неправильно все это. Так не должно быть. Даже в Лондоне бедняки не унижаются до такого.

Я еле сдержался, чтобы не пустить слезу. Подняв голову, увидел встревоженную Эллу. Она тоже шла теперь поодаль, ожидая меня.

— С тобой все в порядке? Тебе плохо? Могу позвать Джейсона, — твердо говорила девушка, неуверенно делая ко мне шаги.

Я выпрямился и выдохнул.

— Все в порядке. Пойдем.

Элла просто кивнула и пошла рядом. Она начала говорить о чем-то отвлеченном, совсем не относящемся к городу и жизни в стенах. Я уже не помню, что она говорила. Я даже отвечал ей, но не помню. Кажется, это был разговор про удобное оружие… В мыслях все равно копошились мирные жители.

— Алукардо! — воскликнул высокий мужчина в красивой желтой мантии. Наверное, это отец Дженнифер.

У него были такие же длинные каштановые волосы, диковинные черты лица и янтарно-желтые глаза. «Вся в отца», — подумалось мне.

— Мы услышали о твоих успехах из уст Нильса. Это правда, что ты сумел обуздать летающих насекомых? — к главе Сената подошла пожилая женщина в длинном голубом платье, на котором были изображены различные цветы синих и фиолетовых оттенков.

— Да, Нильс не врал. Мне удалось запрыгнуть на осу и разобраться в управлении ею. В Лондоне было нечто похо… — я запнулся. Я прекрасно знал про лошадей, и управление ими, но знали ли здешние жители об этом?

Меня осенило. Я понял, почему я стал героем. Никто здесь и знать не знает о лошадях и управлении ими.

— Лондоне? Что такое Лондоне? — спросил глава Сената и пристально на меня посмотрел.

Черт. Я сказал, не обдумав сказанное. Слишком опрометчиво.

— Это мое родное поселение, — сморозил я. В голове была идея, — Солдаты, которых вы выбросили, как ненужных щенков, собрались вместе и образовали поселение. Я был сыном одной из таких.

Теперь осталось надеяться, что среди отставников были женщины.

Отец Дженни брезгливо кивнул и отвернулся. Я облегченно вздохнул. Мне кажется, или я задел его королевское эго?

— Алукардо, я назначаю тебя главой летательного отряда. С этого дня ты обучаешь солдат полету на насекомых. Мне все равно, как ты будешь это делать. Ты теперь в непосредственном подчинении Первого легиона.

Я оторопел. Что? Полет на насекомых? Обучать? О нет, на меня свалилось еще больше ответственности.

Барри усмехнулся. Я слышал, как он подошел ко мне и шепнул на ухо:

— Давай, покажи этим двум соплякам, чего ты стоишь.

Я понял, о ком речь и не сумел подавить ядовитой улыбки. Мы оба с прищуром посмотрели на Роберта и Реварда, стоявших поодаль. По пути я поймал злой укоризненные взгляд Эллы. Кажется, я слишком сильно заигрался в войну с этой парочкой. Но слова Барри звучали ободряюще.

Впервые я настолько сильно потерялся в социуме. Слишком долго моя жизнь обходилась одиночеством, найти себе друзей было не самым лучшим решением.

Что мне делать сейчас? Кто друг? Первый легион или Элла? Кто враг? Я не знал. Вдруг мне показалось, что у меня есть кто-то, способный помочь. Но просить помощи у этого человека слишком унизительно.

***

Мы с Эллой вновь оказались наедине. Близился закат, все уже по несколько раз поздравили меня с новой должностью, которой я был совсем не рад. Я был смертельно уставшим и хотел спать, но знал, что впереди еще бессонная ночь. Поэтому мне приходилось как-то держаться.

Элла встала напротив меня, уперев руки в боки.

— И что это было? Что за взгляды ты кидал на моих мальчишек в здании сената? Я понимаю, с утра, ты еще не отошел от их проделок, но к вечеру ближе пора бы уже остыть!

Я молчал. У нее другая точка зрения, которая мне не нужна. Пусть выговорится, а я выслушаю и сделаю вид, что заснул.

— Дурак! Ты даже не представляешь, как мне обидно видеть ваши разногласия! Я совсем не знаю, что мне делать! — девушка упала на свою постель и скривила губы.

Резкие эмоциональные перепады в ее голосе давили мне на уши. Если бы я остался слеп, я бы просто не вынес ее голоса ввиду обостренного слуха. Впрочем, ароматов этого мира я бы тоже не вынес.

— Давай закончим этот никчемный разговор, — пробурчал я, — Если твои «мальчишки», как ты их называешь, действительно когда-нибудь помогут мне, я еще подумаю, а пока, они слишком лишние для меня, — я закрыл глаза, чтобы она поняла, что мне действительно хочется спать.

— Если ты будешь так ядовит по отношению к ним, они никогда тебе не помогут. На их месте я бы разбила твою противную рожу, — плюнула Элла и закуталась в плед, — спокойной ночи. Надеюсь, тебе приснится нечто поучительное, чтобы ты проснулся и помирился с ребятами.

Я замолк, прислушиваясь к противоположной постели. Посреди комнаты горела керосиновая лампа. Я протянул руку, чтобы ее затушить, но тут же на меня обрушился очередной возглас:

— Не туши! Я сама потушу, когда буду уверена, что ты спишь, — эта реплика была явно не в мою пользу.

Но подобный план слишком провален.

— Я не могу уснуть при свете.

— Если хочешь спать — уснешь. Мы можем поговорить до тех пор, пока тебя не сморит сон.

Ситуация усложнилась. А ведь она была права. Но мне нельзя спать. Если я сейчас сомкну глаза, то действительно усну и проснусь только утром. Но я обещал дать ответ Дженни. Думаю, стоит хотя бы попытаться обмануть Эллу.

Я закрыл глаза и начал думать о том, какой ответ дать Дженни. С одной стороны, у меня сейчас будет уйма учеников для обучения езде, но с другой… Она ведь совсем зеленая. И если цепи дали мне подходящую мускулатуру для выживания в этом мире, то моя новая знакомая совсем хрупкая. Мне придется готовить ее и физически. Но только как? Я ведь совершенно не знаю, как подготавливают бойцов для подобных дел. Слишком безнадежный учитель. Я должен дать ей отказ.

Как и ожидалось, я уснул. Потому что, когда я открыл глаза, стояла поздняя ночь. На улице было темно, керосиновая лампа потушена, а Элла крепко спала, иногда похрапывая. Ну, хоть не до утра проспал.

Я тихонько вылез из постели и выбрался на улицу. До тренировочной площадки добрался на удивление быстро. Дженни все еще ждала там.

— Я уже собиралась уходить. Ты слишком поздно. — холодно отчеканила девушка, встав и отряхнув руками подол платья.

Я взглянул на девушку и вновь засмотрелся: аккуратная фигурка словно сияла в лунном свете. Желтые глаза казались бирюзовыми сейчас, во мраки ночи, а волосы и кожа отливали синевой. Но я не должен забывать, зачем я пришел.

— Я отказываюсь обучать тебя, — ответил я, протягивая девушке кусок хлеба, стянутого из палатки.

— Почему? — девушка говорила спокойно. Возможно, она поймет, если я объясню?

— Я и сам еще очень сырой боец, только стрелять недавно научился. Я не знаю и не умею учить кого-то таким вещам. Даже стрельба у меня своеобразная. Не думаю, что смогу научить тебя этому.

Чтобы понятнее объяснить, о чем идет речь, я показал свои руки с отсутствующими пальцами. Дженни вскинула брови, а ее пухлые губы приоткрылись, бормоча что-то.

— Прости. Я не знала, что ты… Ну… Без пальце, — Дженнифер неловко улыбнулась и сложила руки между бедер, подняв острые худые плечи.

Мои уши подхватили странный шорох травы позади нас. Я тут же грязно выругался и потянулся к тому месту, где была кобура. Но, естественно, там ничего не было. Я собирался дать отказ и идти обратно в палатку. Увидев мой озабоченный взгляд, Дженни заволновалась и стала смотреть на меня как-то испуганно.

Чтобы не вызывать подозрений, я медленно пошел к ящику с оружием, по пути говоря:

— У вас в городе ужасная атмосфера. Я не мог смотреть на людей около стен. Почему у вас так много бедняков? — подхватив за курок два совершенно одинаковых кольта, я положил их в карманы камуфляжных штанов.

Вообще неудобно, но Макаров-то был один. И он у меня в палатке.

— Я не знаю… Наверное, это все из-за глупых законов Сената. Иногда мне кажется, что они просто хотят защитить себя, а не город, — Дженни нахмурилась и закусила губу. Похоже, ее эта тема волновала не меньше моего.

Я был рад этому. Но даже если бы она стала королевой, решениями Сената она бы управлять не смогла, я думаю. Поэтому советовать вернуться было бы глупо с моей стороны.

— Это еще одна причина, по которой я сбежала, — продолжала девушка.

Когда я повернул голову всего на девяносто градусов, прямо перед моим лицом тихонько заклацали жвала насекомого. Я даже не знал, кто это, но по размерам он был таким же, как и моя первая жертва. Формой… Тоже. Я старался не кричать, чтобы не разбудить всю бригаду и не напугать Дженни. Кинув на нее взгляд, я заметил, что она все еще бормочет что-то, глядя на площадку перед собой. Я сделал шаг назад. Насекомое сделало шаг ко мне. Да, так немного удобнее. Сердце. Мне нужно его сердце… Я поднял кольт. Стоп. А может, конкретно это насекомое умирает выстрелом в рот? Как в прошлый раз, когда я убил такого же рядом с первым легионом.

Я услышал легкий всхлип и вновь повернул голову. Дженни смотрела прямо на жука, прикрыв руками рот, чтобы не закричать. Умная девочка. Она нравится мне все больше. Вот только зря я отвлекся. Пока я переводил взгляд на Дженнифер, насекомое успело одним движением лапы повалить меня на пол и нацелить жвала на пояс, чтобы раскусить меня пополам. Я увернулся, как только они сцепились, и в итоге сильно поранил плечо. Одна моя рука была выведена из строя.

— Алу…кардо… — тихо шептала Дженни. Она старалась вести себя как можно тише, чтобы ее не заметил жук.

Я был рад такому ее поведению. Надо будет похвалить ее, когда я справлюсь с ним.

Если я выживу, конечно же.

Я лежал прямо под этой тварью и смотрел в ее умные глаза. Ну что сказать, умница, сумел меня ранить, в отличие от твоего брата. Думаешь, убегу? Нет, я научился оставаться на месте.

Сделав глубокий вдох, я решил рискнуть и навел рабочей рукой кольт прямо в рот насекомого. Оно застыло, словно зная, что не увернется. Неужели, правда? А может, их сердце находится где-то во рту?

Я решил не тратить много времени на размышления и просто выстрелил. Было громко, отдача впечатала мою руку в пыльную землю. Та же пыль забивалась в рану на плече, это было неимоверно больно…

Насекомое зашипело. Жук не стал громко вопить, как его собрат. Он просто рухнул рядом, придавив своей тушей мои ноги.

Я заметил, как вдали зажгли свет. Это была палатка Роберта и Реварда. Покрутив головой, я увидел, что ко мне бежала Дженнифер с какой-то сумкой в руках. Что это?

Девушка стала пытаться вытащить мои ноги из-под туши насекомого, но у нее это почти не получалось. На горизонте зажглись два огня, по-видимому, факела, которые направлялись все ближе и ближе. Я начал нервничать. С большим трудом согнувшись пополам, я сел и начал помогать Дженни свободной рукой.

Роб и Рев приближались. Еще минута, и они будут тут.

С большим трудом я сумел высвободить ноги. Дженни даже взвизгнула от радости, а потом быстро подхватила меня и утащила в траву.

— Теперь нам надо вести себя тихо-тихо, чтобы твои дружки не услышали нас, — еле слышно шепнула Дженни.

Я взглянул на то, как парни с удивлением осматривают тушу животного и тут в голову пришла идея.

— Возьми, — говорить удавалось с трудом. Я протянул Дженни пистолет, — Кинь его.Чтобы…шум.

Лицо девушки тут же засияло пониманием. Она послушно взяла из моих рук кольт и кинула его далеко. Причем с такой меткостью, что я даже позавидовал. Услышав странный шум, два барана побежали прямо на него, а Дженни вновь подхватила меня поудобнее и понесла подальше.

Я заметил, что ее красивое платье поалело от моей крови.

— Твое…кхм… Платье, — вымолвил я, посмотрев на лицо Дженни, но тут же заткнулся.

Принцесса выглядела крайне сосредоточенной. Услышав мои слова, она кивнула и тут же начала отрывать куски от подола платья. Да нет, же, дурашка!

Она положила мою голову на сумку и пошла куда-то. Я закрыл глаза и задумался о чем-то. Мне было плохо. Действительно плохо. Плечо ныло и болело, казалось, что его все еще разделывают на куски. Я не знаю, сколько этот кошмар еще продолжался.

Меня пробудила спасительная прохлада. Что-то холодное и очень мокрое прикоснулось к моей ране. Приятно… чертовски приятно. Немного жгло, но я терпел. Это была боль, которая обещала уйти. Боль, сулившая успокоение…

— Сейчас будет очень сильно щипать, — успокаивающий голос усыпил мое сознание.

Но тут же, словно громкий звон колоколов, меня пробудила острая щипучая боль. Я продрал глаза и почти было заорал, но Дженни заткнула мой рот ладонью и прибила голову обратно к сумке.

— Успокойся, дурень! Нас могут услышать, — Дженнифер аккуратно мазала чем-то вокруг раны на моем плече, иногда дуя туда.

— Что…ты делаешь? — я не поворачивал головы. Просто смотрел на звездное небо.

— Обрабатываю твою рану. Меня с детства учили целебному делу, а теперь вот я нашла за пределами стен то, чему училась всю жизнь.

Больше я не помню ничего. Я закрыл глаза и заснул.

Проснулся я уже в палатке, под пристальным взглядом Эллы.

— Где. Ты. Шлялся. Ночью!? — снова эти противные интонационные перепады.

Я обреченно выдохнул и закрыл глаза.

— Жука завалил, — сказал Роберт, — Элла, не ругай его.

— Он завалил уже второго ночного жука за столь короткий срок, — подхватил Ревард, — Разве не круто?

— Ты видел его рану, мудак? — Элла схватила Рева за грудки и потрясла, — я без понятия, кто ее так аккуратно обработал, но если бы не он, то сегодня мы бы Алукардо не увидели!

— Да полно вам уже… Я просто вышел ночью на свежий воздух и… вот, — я хотел, чтобы все заткнулись и дали мне отдохнуть. Плечо все еще болело.

Я обратил на него внимание.

Плечо было аккуратно перевязано голубой тканью, местами испачканной в крови. Между полосками ткани я заметил бледно-зеленый листок. На нем моей же кровью было нацарапано: «Сегодня после заката. Тренировочная площадка. Ты мне должен новое платье, идиот».