Глава 5.

(На СИ можно скачать бесплатную версию)

Понедельник день тяжелый, даже если ты не из мира сего.

Гриттер попытался неслышно выбраться из квартиры, дабы свершить каждодневный ритуал, но проклятая система запора двери никак не желала сдаваться под напором и в итоге разбудила хозяйку гостеприимной обители.

— Ты чего в такую рань?

Ковалева была похожа на огромную мочалку: помятая с головы до ног, выжатая и подтекающая — прогулка и разговор по душам с блюстителем порядка не прошла даром.

— Прости… Рано… Спать…

Вместо доброго утра и благодарности за заботу, Ковалева отмахнулась и побрела прочь от растерянного киллера. Спохватилась Ира уже в дверях кухни: вернулась в коридор, демонстративно одним пальчиком отщелкнула стопор и выпустила любителя помахать палками на улицу.

— Кофе… Кофе… Кофе… — Ковалева нетерпеливо подпрыгивала, ожидая, когда чайник щелкнет, сообщая о наличии долгожданного кипятка. — Сигареты… Сигареты… Сигареты…

Девушка продолжала колдовать до тех пор, пока пачка не обнаружилась на подоконнике за шторой. После двух глотков и такого же количества затяжек, Ира почувствовала себя человеком. Пускай и больным, но все же человеком. Шмыгнув в очередной раз носом, Ковалева зашлепала босыми ногами к ванной комнате.

— Я тебя не знаю, — сказала она отражению, — но я тебя накрашу.

С работы Иру прогнали. Нет, не уволили. Но пообещали воплотить угрозы в жизнь, если она сейчас же не уберется из офиса со своим проклятым насморком. Ковалева вернулась домой, предварительно взяв больничный.

— Пей это и за три очухаешься, — посоветовала секретарь, втюхивая Ковалевой тубу с круглыми беленькими таблетками.

Гриттер удивил Иру: сидел за компьютером и изучал новости.

— Ты что делаешь?

— Готовлюсь. Хочу через неделю домой вернуться. — Ира сдвинула брови. — Ты чего?

— Высчитываю, сколько тебе понадобиться времени, чтобы спланировать идеальное убийство.

— И сколько же?

— В нашем мире… — Ира закатила глаза. — Ну, не неделя — точно.

— Почему?

— Почему? Знаешь, лучше меня тебе объяснит один мой знакомый.

Ковалева зарылась в сумке.

— Кстати, а почему мы так свободно разговариваем? Я ж вроде не пила…

— Я пил.

— И?

— И теперь ты меня понимаешь.

— Не поняла.

— Пьешь ты — говоришь на бижювском. Пью я — говорю и понимаю по-вашему.

— Так, а зачем же тогда было меня поить, если с самого начала можно было и не поить?

— Надо было проверить реакцию.

— Не поняла? Я что, для вас подопытным кроликом была?

— Нет, — слишком рьяно стал отрицать очевидное Гриттер.

— Да! Лабораторную крысу нашли! Гады!

— Ирра!

Киллер догнал девушку уже на кухне: та сопела и хлюпала носом, пыталась вытряхнуть из пачки хоть одну сигарету и не замечала, что коробочка пуста.

— Ирра, мне очень жаль.

— Хрен тебе жаль!

Ковалеву больше злило отсутствие наркотика, чем собственная роль мартышки-испытателя.

— Где мои сигареты?!

Ира металась по кухне. Наконец, обнаружив стратегический запас на верхней полке, успокоилась и закурила. Гриттер взирал на истерику со спокойствием. Ждал первого дымка. Даже подкурить не помог — боялся нарушить границу личного пространства.

— У нас на этот порошок особая реакция, Ирра.

Девушка состроила рожицу.

— И я поплачусь за сегодняшний день.

Легче не стало — обиженное эго не желало слушать ни оправданий, ни извинений.

— Ирра, прости, пожалуйста.

Ковалева отвернулась от иномирянина, уставилась в окно. Услышала шаги, но головы не повернула.

— К лешему! — сигарета злобно зашипела, утопая в недопитом утреннем кофе.

Чтобы отвлечься и улучшить себе настроение, Ковалева сбросила сообщение Костику и отправилась в ближайший торговый центр за дозой эндорфина.

— Ковалева, ты что здесь делаешь? Это ты так болеешь?!

Куда уж хуже: быть застуканной шефом в процессе покупки дорогого нижнего белья тогда, как должна пребывать под неусыпным оком заботливых домашних в постели с компрессом на горячем лбу и чашкой малинового чая на тумбочке у кровати!

— Виктор Андреевич, а я… это… в аптеку.

— Зачем?

— За аспирином «це-це», — проблеяла Ковалева.

— Девушка, — босс обратился к продавцу, — у вас есть аспирин «це-це»?

Ира втянула голову в плечи. Улыбчивая кассирша перевела взгляд с мужчины на рыжее недоразумение.

— Аспирина «це-це» нету. Но есть аспирин «це». Такой подойдет?

Ковалева расцвела.

— Мне два, пожалуйста.

— Ой, вы знаете, он у нас последний остался, — огорчилась продавщица, выкладывая на прилавок настоящую упаковку аспирина.

— Давайте то, что есть.

Большой босс взирал на театральное представление с интересом и все нарастающим недоверием. Кому он не доверял: собственному зрению или находчивой торговке — осталось загадкой.

— Это пробивать отдельным чеком? — девушка за кассовым аппаратом кивнула на стопку еще немереного белья.

— Все вместе, пожалуйста, — и еще один победный взгляд на шефа, — смена белья при гриппе и высокой температуре полагается… по расписанию, доктор сказал, менять…

Шеф кивнул, забрал свою покупку и направился на выход. В дверях остановился, поднял глаза на вывеску и убедился, что аптекой тут и не пахнет. Ага, значит, зрение все-таки в порядке!

— Ира?

Девушка вновь напряглась, боялась повернуться — чего еще шеф хочет? Почему не уходит?

Кассирша выжидающе смотрела на покупательницу. Ковалевой пришлось найти в себе силы и все-таки повернуть голову.

— Да, Виктор Андреевич?

— Ира, а у тебя еще остались те копеечки, что ты мне приносила?

— Нет, Виктор Андреевич, то были последние.

Босс задумчиво склонил голову, медленно повернулся и таки ушел. Напряжение мгновенно спало: обе девушки выдохнули с облегчением.

— Спасибо вам большое, — Ковалева возвращала пачку аспирина. — Это ж надо было так лохонуться.

— Бывает.

Дома стало совсем плохо: поднялась температура, заломило мышцы, голова отказывалась фиксировать сознание на месте и все раскручивала его по спирали. Ира не попадала ключом в замок. Стояла и ковыряла дверь до тех пор, пока она не открылась изнутри.

— Ирра?

— Гриттер, мне плохо, — и съехала по стене.

Обрывками запомнила, как Ире помогли раздеться, уложили в кровать. Мозги отказывались складывать получаемую информацию извне в цельную картину — только лоскутки, вспышки, отдельные кадры. И каждая отдельная монтажная лента заканчивалась одинаково: все предметы становились такими огромными, а Ира превращалась в фарфоровую куколку размером с Дюймовочку, и вещи давили, нависали. А Ковалеву такие «выкрутасы» очень смешили, и девушка проваливалась в сон, улыбаясь.

— Что делать?

— Что-что? Скорую вызывать.

Костик пришел за полчаса до хозяйки, успел познакомиться с Гриттером и выяснить, зачем Ковалевой понадобилась помощь ай-тишника.

Скорая приехала, аккуратно обследовала бессознательную улыбающуюся девушку и постановила: лечить, как грипп, но после выздоровления долгий покой и максимальное удовлетворение жизнью.

— Хороший лекарь, — констатировал иномирянин.

— Конечно, хороший. Частная клиника. За визит штуку отвалил. А у нее — грипп и недотрах!

И чего возмущаться? Денег же много!

Температуру удалось сбить еще в приход врача, так что предметы вновь обрели нормальные размеры, а слух улавливал мельчайшие подробности разговоров. Ира беспардонно подслушивала, однако ничего интересного не узнала. Мысленно махнула рукой на мужчин и завалилась спать по-настоящему. Без качелей-каруселей.

— Ирра, мне нужна твоя помощь.

— В чем?

Ковалевой страшно хотелось курить, но милашка киллер, по настоятельной рекомендации доктора, оберегал неокрепший еще организм рыжей безалаберности от стрессов и потрясений — сигареты из дома исчезли. Зато кофе остался. Или появился? Больше не растворимый, а самый настоящий, ароматный и густой, с пенкой и с сервисом — Гриттер варил его чудесно.

— Мне нужна девушка на вечер…

Ковалева поперхнулась — половина напитка разлилась довольной лужицей по столу.

— Гриттер! С ума сошел?! Еще Бертор не остыл… тьфу… воспоминания от поиска жены не поблекли, а ты себе деваху на ночь просишь найти? Вообще обнаглел! У тебя есть Инет — заказывай, нанимай номер и веселись. Я-то тут при чем?!

Мужчина выждал окончания словесного потока и пристально всмотрелся в подругу.

— Мне нужна девушка на вечер открытия новой галереи. Мне нужна пара.

На стол легла газета с рекламой в пол-листа: сумасшедшее популярный авангардист, новатор и вообще просто эпатажный художник привозил свои последние творения, чтобы выставиться — в прямом и переносном смысле — в одной из городских новомодных галерей.

— У меня есть пригласительные на закрытый показ, — еще одно творение целлюлозной промышленности легло на стол.

— Откуда… — Ира осеклась, догадавшись. — Костик?

Гриттер кивнул.

— Он знает про твое, эм, задание?

— Знает, и даже помог определиться с целью.

— Во как?! Дай сигаретку.

— Нет.

— Изверг.

— Не правда. Пойдешь со мной?

Ковалева зависла. Похоже, как любил говаривать Славик, ей понадобится прием нескольких пальцев, чтобы перезагрузиться.

— Мне надеть нечего…

— Купим.

— Я там никого не знаю.

— И я, но это даже лучше. Ты сможешь выглядеть эпатажно?

— Как?

— Авангардистски? Новаторски? Ошеломляюще?

— Могу до самой премьеры не мыться…

Гриттер улыбнулся.

— Это будет лишним, думаю. И еще думаю, что нам поможет создать образ твой знакомый с собачкой.

— С еврейской, который?

— Что с еврейской?

— Да, ладно, — Ира отмахнулась. — Когда там у нас премьера?

Ковалева потянулась за газетой одновременно с киллером, мужская ладонь накрыла узкую ладошку. Оба собеседника добро улыбнулись и одновременно убрали руки.

— Через неделю.

— Нормально.

— Послушай, дорогая, — Славик опять жеманничал, — Ты выглядишь на миллион!

— Договаривай.

— Да ну, тебя, — торгаш откровенно обиделся. — Если я говорю на миллион, то это не чувашские тугрики.

— Это, конечно же, фунты-стерлинги.

Ира не случайно выбрала именно эту денежную единицу.

Несколько дней назад в квартире почти под самой крышей появился запыхавшийся Костик, притащил неимоверно огромный старый чемодан полный бумажек: деньги, доллары, фунты, франки, облигации и еще очень много показателей финансовой стабильности. Клятвенно заверил, что Ира теперь завидная невеста с приданым, не только моральным, но и материальным теперь, находится в относительной безопасности и испарился. Ковалева не успела задать вопрос, а почему это все не лежит на счете в каком-нибудь банке оффшорной зоны. Но если Костик решил не светить деньги в системе, значит, так надо. Придется консервировать. За решеткой. Соседи побурчали было, но когда узнали, что придется заплатить только за дубликат ключа, дружно закивали головами и вытащили в предбанник кучу ненужного барахла категории «пригодицца».

— И прическу обязательно в стиле семидесятых. Такую огромную… огромную…

Славик не мог подобрать слова и только махал холеными руками над головой.

— Гнездо! — подсказала Ира.

Славик скривился.

— В голове у тебя гнездо.

С последними словами магазин погрузился во тьму. Покупатели заволновались.

— Лена! — рявкнул главный и из подсобки появилась блондинистая голова. — Что случилось?

— Свет вырубили.

— Гениально! Это я и без тебя вижу. Узнай причину.

Узнавать не довелось — свет снова включился.

— С какими работниками приходится мириться.

Сетования Славика на тяжелую жизнь Ира пропустила мимо ушей, так как была занята созерцанием явления, именуемым в народе Джеймсом Бондом. Только на этот раз агент 007 смотрел на зрителей не с экрана телевизора, а из скромной примерочной кабинки.

— Можно я его себе оставлю? — Первым очнулся хозяин еврейской собачки и легонько тронул Иру за руку. — Он такой… такой… такой…

— Нельзя! Самой мало!

Ковалева почти тяпнула друга за неосторожное высказывание. Отдать Гриттера? А вот фигушки! Теперь — фигушки!

— Славик! Сделай мне эпатаж!

— Я-то сделаю, дорогая, — друг все никак не мог отвести взгляда от удлиненной копии Бонда. — Но будет ли это соответствовать образу подружки всемирно известного тайного агента?

— Я не фоторобот, чтобы соответствовать, — обиделась Ковалева и дернула Славика за руку. Тот, наконец, оторвал взгляд от Гриттера, — мне было сказано быть новаторской и эпатажной. Сделай меня такой.

— Ну, хорошо, — согласился хозяин бутика коллекций прошлых сезонов, хотя и был крайне против — хотелось облизать этот образчик элегантности, но подруга была первой, — красный — это пошло. Бодо — это шикарно. К твоему гнезду, — блондин ковырнул воздух пальцами, — подойдет именно бордо. И очки в пол-лица. И никаких украшений. Только серьги с бриллиантами. И никакого золота. Только платина. И никаких колец. И каблуки. Вот такие. Как Эйфелева башня. И помада в цвет платью. И макияж. Нет, никакого макияжа.

— Даже без туши?

— Обязательно без туши! Только тон. И чуть-чуть румян.

— Ну, Славик, ну, как же без ресниц?

— Молчать! Зная твою приземленность… Не надо! Не возражай! Я сделаю именно сейчас образ из тебя. Сделаю нимфу. И ты поймешь, о чем я.

И Славик сделал. Вот, что его отличало от не-мужиков, так это обязательность в выполнении задуманного, а тем более — обещанного. Мужик сказал — мужик сделал. Вроде бы со Славиком и не сопоставимо — не мужик ведь, а как сказал, так и сделал!

Через три четверти часа издевательств рядом с Бондом материализовалась рыжая нимфа. На невиданное доселе зрелище сбежалось полным-полно народу. После первого же щелчка затвора Славик шумно выпроводил нарушителя гражданских прав и самолично удалил фото.

Гриттер скривился:

— Это эпатажно?

Славик утвердительно кивнул. На Иру было жалко смотреть: серую мышь попытались превратить в благородного скакуна и впрячь в Золушкину карету — не вышло. Не та фея оказалась.

— Ковалева! Ну, чего ты скрючилась? Выпрями спину! Шире плечи. Нос в небо! Вот так! Тьфу ты!

Обойдя девушку по кругу, блондин склонился к самому уху подруги:

— Уведу...

Подействовало мгновенно. Даже Гриттер удивился.

— Эпатажно?

— Эпатажно! — подтвердили мужчины.

Ковалева удовлетворительно улыбнулась, выставила ногу и повалилась на пол, поломав каблук.