Глава 2.

Глава 2.

Утро после попойки, как заведено, начиналось с головной боли.

Проснувшись в собственной постели во вчерашней одежде, Ковалева попыталась улыбнуться новому дню, но вместо этого скривила рожицу и, уткнувшись носом в подушку, застонала.

Справившись кое-как с похмельным синдромом, Ковалева оторвалась от подушки и тут обнаружила на тумбочке высокий стакан воды.

— Вот спасибо, — поблагодарила она доброго молодца, позаботившегося вчера о девичьей голове на утро.

Из большой комнаты доносился храп и сонное бормотание. Ира решила проверить, не приснилось ли ей вчерашнее взаимопонимание с гостями, и вошла в помещение.

Двое мужчин лежали тесно обнявшись на хлипком диванчике. Бертор нежно водил руками по спине Гриттера и что-то бормотал во сне. Киллер перестал храпеть и сонно произнес:

— Тор, что ты делаешь?

— Грудь ищу.

— Так что ж ты ее на спине ищешь?

— Впереди искал — там нету.

Как бы после этого не болела голова, но сдержать смех Ира не смогла.

Гриттер мгновенно подскочил, но покачнувшись, схватился руками за голову и снова рухнул на кровать. Ира только и успела заметить, что зря обзывала его оглоблей. И жаль, что ему не нужна жена. Ира бы справилась.

«Фи, какие мысли лезут в голову по пьяни», — скривилась девушка и зашагала к ванной комнате.

##PRODOLGENIE##

— Ты же говорил — до утра, — Ковалева прищурившись, выжидала ответа от киллера.

— Ирра, — Гриттер заискивающе склонил голову и заглянул в глаза, — ты, наверное, до сих пор пьяна. Вот эликсир и действует до сих пор.

— Ладно. Хорошо. Значит так, пока мы друг друга понимаем… Все еще понимаем, — Ира сделала ударение и подперла указательным пальцем небо, — слушаем меня внимательно. Я иду на работу. Вы остаетесь дома. В квартире два телевизора — не подеретесь. У тебя, — Ковалева ткнула в киллера, — есть канал с ублюдками. Тебе, — палец воткнулся в Бертора, — канал сплетен. Изучишь, какие экземпляры в нашем мире незамужних баб существуют. Вечером, если мне удастся сплавить ваше золото и получить за него хорошие деньги, мы вас приоденем. Если денег будет мало…

Ира причмокнула губами и развела руки в стороны.

— Что тогда? — уточнил долговязый.

— Вагоны будете разгружать, — буркнула Ковалева и поспешила на выход.

До обеда рыжая, если бы не курила, сгрызла бы все ногти: оставить за главного в пустой квартире викинга, поручить объяснения неандертальцу об устройстве удобств — риск тот еще. А вместо обеда Ковалева помчалась в ювелирный.

— Ну, что я могу вам сказать, девушка, — толстая бабенка в круглых очках и фиолетовых кудряшках морщила нос, крутя монету в пальцах, — здесь всего пять граммов. Это чуть больше полторы тыщи.

Теперь сморщилась Ковалева: «тыща» прозвучала для ее тонкой натуры, как скрип камня по стеклу.

— Нумизматы, конечно, заплатят больше, — продолжала тетка.

— Мне некогда, — отрезала Ира, — давайте полторы.

Руки дрожали: там в офисе, во второй шухляде снизу Ковалева оставила годовой оклад и премию. Это по меркам ювелирного.

— Ой, а что это у тебя? — Ковалева дернулась, как от удара током — над столом зависла любопытная Варвара. — Какая красивенькая. Виктору Андреевичу понравится.

— Варя. Дорогая моя. С чего ты решила, что Виктору Андреевичу может понравится этот пятак?

— Так он же у нас нумизматик, — приклеенные ресницы вспорхнули с насиженных мест и зацепились за густые брови. Варваре пришлось поморгать и зажмуриться.

— Нумизмат, — исправила Ковалева автоматом, а сама уже высматривала место на собственном столе, чтобы и непривлекательно, но и заметно положить «копеечку».

Добытые честным путем полторы тысячи приятно грели душу.

День закончился неожиданно скоро: работа спорилась, звонящие не надоедали, планы на вечер заставляли ноги выплясывать кадриль под столом.

— Ковалева, ты чему радуешься? Отчетному периоду? — как всегда насмехающийся начальник стоял в дверях.

Хорошее настроение моментально сдуло ветром с запахом дорогих духов.

— Работа для меня, Виктор Андреевич, всегда праздник, — пробурчала рыжая.

— Зарплата для тебя — это всегда праздник. А работа твоя, дебет-кредит — бумажная могила, — сказал, как плюнул.

На душе стало гадко. Но кто-то очень добрый в доме напротив дернул створку окна и закатное сентябрьское солнце прыгнуло задорным солнечным зайчиком прямо Ковалевой в лицо и жить стало веселее.

— Виктор Андреевич, — Ира загадочно улыбнулась уже уходящему начальству, — а вы, говорят, любитель…

Большой босс замер в нерешительности: Ковалева заигрывает?

— Любитель, — подтвердил шеф, — только чего?

Вместо ответа Ира ноготком подтолкнула монету — та с легким шелестом пролетела по столешнице и ударилась в пластиковую коробочку.

— Это что? — шепотом переспросил начальник, склоняясь низко-низко над столом и боясь притронуться к денежке.

Шедший мимо кабинета работник отдела рекламы замер в проходе и прикрыл рот рукой. В широко распахнутых глазах читалось: «Какая славная поза! Начальство нагнулось, чтобы воздать должное рабочему-крестьянскому люду!»

Ковалева недобро сверкнула глазами: шел мимо — проходи, не задерживайся.

— Откуда это у тебя такая славная монетка? — Виктор Андреевич наконец, набрался смелости и аккуратно взял в руки кругляш.

— Подарок, — тут же нашлась Ира.

— Хороший подарок, — протянуло начальство, — хороший…

Шеф замялся, перевел взгляд на подчиненную, затем на другую подчиненную, но так и не закончил предложение.

— Зайди-ка ко мне в кабинет, — и поспешил ретироваться.

Ира, предвкушая незабываемый кураж, шла по пятам босса.

«Нумизмат — это хорошо, — думала Ковалева, мысленно потирая руки, — запрошу три тысячи, как минимум, за каждую.»

Аккуратно прикрыв за собою дверь, Ира осталась стоять, ожидая, когда шеф соизволит вернуться на землю.

— Откуда, говоришь, у тебя эта монетка?

Рыжая вжала голову в плечи: от мужчины в дорогом костюме, пошитом на заказ, повеяло холодом подземелья — отвечать перехотелось. Да и просить денег тоже.

— Подарок, — еле слышно произнесла Ира.

— От кого? — не унимался шеф.

Ковалева, словно испуганная, но бодрящаяся черепаха, высунула голову из панциря:

— От знакомого, — и снова спряталась.

— От близкого?

— Виктор Андреевич, ну, что вы пристали? — не выдержала напряжения Ира. — Знакомый, прибыл с Аляски, привез подарки. Вот я и решила похвастаться.

— Контрабанда? — босс сам подсказал ответ.

Ира кивнула.

— Хороша, — еще раз подтвердил свой вывод шеф и зажал монету в ладони. — Пять.

— Что пять?

— Даю пять тысяч.

Ковалева фыркнула. Босс скрипнул зубами:

— Пять с половиной.

Ира нервно сглотнула, попятилась назад, но уперлась в двери.

— Наличкой, — пискнула девушка и на всякий случай, прикрыла глаза.

— Договорились.

Виктор Андреевич потянулся за кейсом, водрузил чемодан на стол и открыл крышку. Немного прошуршали бумаги и через мгновенье на столе Ковалева обнаружила аккуратный веер из нескольких бумажек одинаково выкрашенных в цвета зеленой листвы.

Ира не двигалась с места: вот сейчас и следовало бы сказать, что монета-то не одна. И ценность ее от этого резко уменьшается. Но Ира была не в себе от увиденного, язык благополучно был проглочен.

— Ковалева? Жива?

Короткий кивок, больше в знак благодарности за переключение в режим разморозки, и легким движением руки зеленые бумажки превратились в пустое место.

— Ковалева! — Ира застыла с протянутой к дверной ручке рукой. Пальцы, держащие в руках богатство, свело судорогой. — А тебе только один подарок привезли?

Ира кивнула, не оборачиваясь.

— Ну, ладно. Иди уже.

И Ира не пошла — побежала. Следовало срочно выкурить успокоительного.

Дома царили тишь да порядок. Медленно заглядывая в каждую комнату по порядку, Ира заранее готовила себя к непредвиденным расходам. Но беспокойство оказалось напрасным — два малознакомых субъекта мирно сидели на кухне и ждали своего пайка.

— Мне надо с вами поговорить, — Ира дрожащими руками выставляла покупки на стол.

— Мирра граша кудэло сих. Дурдень квази модо куль?

— Да, да, снова дурдень. И Квазимодо наш гадостный кучу нервов выпил, — Ковалева кивала головой, но на мужчин не смотрела. — Давай пить!

Покупки закончились, хозяйка квартиры уселась на свободный стул и выставила на стол бутылку красного. Мужчины сидели, не двигаясь.

— Пить давай! — настойчиво повторила Ира, тыкая пальцем в бокал. — И микстуру свою тоже давай.

Гриттер понял, но свел брови к переносице и грозно произнес:

— Тырын детс пита буль.

— Это нам с вами будет трындец, если вы со мной сейчас же не поговорите нормально! — Ира снова постучала пальцем по бокалу.

Гриттер отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — многообещающе произнесла Ира и достала из сумки деньги.

Затем откопала два альбомных листа, нарисовала на каждом по огромному кругу и положила рядом.

— Земля, — Ковалева тыкнула пальцем в один круг, — мой мир, — обвела рукой вокруг себя. — Ира здесь живет, — снова палец в пустой круг.

Затем рука переместилась на соседний лист.

— Ваш мир, — мужчины все еще слушали, не подавая признаков разумности, — Гриттер жил там. Бертор жил там. Потом Гриттер и Бертор прыгнули сюда.

Два импровизированных человечка из указательных и средних пальцев прыгнули с одного листа на другой. И так семь-восемь раз, пока повторение прыжков не вызвало у слушателей ответную реакцию и кивание головами в знак понимания.

— Отлично! — Ира выложила деньги на «Землю» и монеты на «параллельную реальность». — Ваши деньги. Мои деньги.

Снова закивали, умницы.

— Гриттер отсюда. Бертор отсюда. Гриттер один. Бертор два. — рыжая активно разгибала пальцы. — Третий был?

Увидев третий разогнутый палец, мужчины переглянулись и заспорили на своем языке. Ира долго сидела, подперев щеку рукой и слушая перебранку. Затем, не выдержав, откупорила бутылку и разлила в бокалы вино.

Гриттер под напором Бертора и обстоятельств нехотя всыпал щепотку белого порошка в бокал хозяйки дома.

— Так что, мог быть третий из вашего мира? Как он, кстати, называется? — Ковалева допивала первый бокал.

— Мы не знаем, сколько представителей нашего мира попало к вам. Ни до нас. Ни после нас. Жрецы тянут жребий. Судьба преподносит подарок. Кто, куда отправится — никто не знает.

— Мир наш называется Леженда-Бижю, — молчаливый Бертор горько вздохнул и опустошил свой бокал.

— Ладно, будем исходить из худшего варианта, — мозги работали на удивление слажено. — Я так понимаю, вы здесь застряли надолго.

Мужчины хором шмыгнули носом.

— Вам нужно, во-первых, одеться, чтобы не выделяться, во-вторых, убраться пока подальше отсюда. Сейчас идем в магазин, а на выходных едем в деревню.

##PRODOLGENIE##

— Сэ-конд-хэнд…Сколько слизи в этих словах. Коллекции прошлых сезонов — вот, как надо называть ассортимент одежды, предлагаемой в заведениях, подобных моему, — Славик в очередной раз поправил челку.

Натуральный блондин уже давно довел до автоматизма легкое движение двух пальцев и называл это своей «фирменной фишкой». Даже магазины Славика выделялись на фоне аналогичных красивым фигуристым товарным знаком — сжатым кулаком и расправленными двумя пальцами. Нет, не указательным и мизинцем. Это — «распальцовка». Нет, не «виктори». Просто два пальца. Да, именно те, которые вставляют, когда желают «перезагрузится».

— Как несовершенна техника, — любил говаривать Славик своей собачке, — чтобы перезагрузить компьютер, необходимо использовать три пальца: «контрл», «шифт» и «делит». Человек же обходится двумя. Главное — засунуть подальше.

Ира решила, что именно Славик сделает из бижюнянинов достойных землян и избавит подругу от головной боли. К своему давнему знакомому Ира ходила не в гости — Ковалева ходила к психотерапевту.

— Ой, какая миленькая собачка, — рядом с хозяином магазина возникла пышногрудая дама далеко за-«бальзаковского» возраста, — а как ее зовут?

— Виолетта ее зовут, — жеманно ответил блондин, закатывая глаза специально для Иры.

— А что это за порода? — не унималась мадам.

— Левретка.

Хрипло звучащая музыка не позволила даме расслышать и она переспросила:

— Еврейская?

Ира прыснула, чем очень оскорбила тетку — та поспешила ретироваться.

— Ира, а где ты таких красавцев откопала? — Славик недобро косился на примерочные кабинки.

— На дороге нашла, — вздохнула Ковалева.

— Да, ладно! — блондин игриво толкнул подругу в плечо, Виолетта тявкнула, не поверив.

— Серьезно, Славик, на железнодорожном полотне, — и видя возросшее недоверие, уточнила, — на переезде.

— Ну, знаешь ли, подруга… — мужчина качнулся на пятках. — Хорошее на дороге не валяется.

— Дорогой мой друг! — Ира приобняла блондина за плечи. — Они очень хорошие. В денежном эквиваленте.

— А, — понимающе протянул мужчина и вновь уставился на копошащихся за ширмой покупателей. — Ты из тех, кто счастлив лишь в обнимку с денежным мешком.

Ира одарила барыгу благосклонной улыбкой и, обернувшись к кабинкам, схватилась за сердце.

— Мама родная, — выдохнули одновременно друзья детства.

Посмотреть было на что: два иномирянина, вышедшие одновременно, мялись перед зеркалами, кривились, кривлялись, одергивали то тут, то там, выражали недовольство.

У Иры опустились руки — не привыкнуть европейскому человеку к парандже, не поймет житель пустыни расточительства воды северянином.

— Спокойно, — скомандовал Славик, — истерички — это наш профиль! — и зашагал к колеблющимся.

— Ой, зря, — прошептала Ковалева вслед блондину, но осталась на месте, предвкушая знатное представление.

Славик, ослепляя улыбкой, продефилировал к клиентам, зазывно виляя бедрами. Иномиряне опешили. И ровно через пять минут кривляний продавца схватились за оружие.

— Ковалева! — визжал блондин, унося ноги от брутальных пришельцев и прячась за спиной Иры. — Где их воспитывали?

— На Аляске, — рыжая излучала ледяное спокойствие.

Даже на разыгравшееся либидо не обращала внимания.

— Ирра, что это такое?! — Бертор почти рычал, тыкая пальцем себе в бедро — джинсу украшала модерновая потертость до дыр.

— Розовый — это для леди, — цедил сквозь зубы киллер.

— С этим согласна, — Ира кивнула викингу, — заменить.

Славик обиделся на замечание, но покорно направился за другим фасоном.

— А это — не розовый, Гриттер. Это коралловый. — Ира провела пальцами по груди киллера, проходя мимо. — И от него млеют девушки.

— Мне не нужна жена, — поспешил напомнить длинный, отворачиваясь к зеркалу.

Выложив непомерно мизерные деньги за убранство, уставшая троица, груженая тюками, двинулась в сторону Ириного дома.

— Ирра, что это значит? — киллер остановился у биг-борда, приглашавшего посетить очередную сельхоз выставку.

«Ржится рожь, овес овсится, чечевица чечевится!» — гласила реклама. Ковалева хрюкнула и заулыбалась.

Пооткрывав некоторое время рот в безуспешных попытках объяснить иностранцу значение написанного, Ира оставила попытки и, хихикая, потянула искателей приключений за собой.

Два последних дня рабочей недели прошли в относительном спокойствии: Гриттер довольно быстро освоился на просторах инета, Бертор, развалившись на диване, поглощал информацию о представительницах слабого пола планеты под скучным названием Земля.

Ковалева открылась начальству и сплавила еще пару монет за приличные деньги. Косые взгляды босса Иру мало задевали — в ближайшем будущем девушка собиралась избавиться от гостей.