Глава 7

  Торн был зол. Он потерял слишком много времени. К тому же гвардейцы Астролда не придумали ничего лучше, как заявиться в Араке на дирижабле! И думать было нечего — алхимик с графиней ушли. И отыскать их на территории в несколько тысяч гектаров — почти невыполнимая задача. А время поджимало…

Известно, что цель отправляется в Баруду. Вопрос — каким путем? Приходилось включать интуицию. Чутье привело Торна к заброшенному тракту, и через пару часов юношу ждал успех — по следам, оставленным двумя тяжелыми каретами, сумеречный пришел к месту недавней битвы. Посреди поля лежало нечто. Труп какой-то невиданной твари, похожей на драконов из сказок, но гораздо уродливее. Следы использования алхимии: расплавленная чем-то едким шея твари, разбитая колба. Сомневаться, чьих это рук дело не приходилось. Торн был на верном пути.

Судя по следам, битва окончилась часов шесть назад. Так… Здесь они помогали раненым, перегруппировались и поехали… этот путь идет в сторону Паталы. Странно. Нет, стоп. Они разделились: обоз отправился в эту сторону, а два человека, понятно — алхимик и графиня, пошли сюда. Кровь застучала в висках. Он близок, теперь цели не уйти.

Наступила ночь, в темноте видеть следы тяжело. Впрочем, наверняка, алхимик с девчонкой встанут на ночлег. Торн ловко, в четыре приема, взобрался на старую пушистую сосну, уместился между веток, закрыл глаза и почти сразу заснул. Азы обучения сумеречных — выживание в диких условиях. Важная способность — быстро засыпать крепким сном в любых условиях и так же быстро пробуждаться. За три-четыре часа такого сна, сумеречный мог восстановить значительную часть сил. Но навык требовал значительного хладнокровия и собранности, а Торн был возбужден близким успехом, скорыми переменами в его жизни. Поэтому сон был некрепкий. Между сном и явью возникали образы из детства: жизнь в уличных трущобах, смерть младшего брата под колесами кареты, смерть старшего от передозировки, грязь, издевательства, детская проституция, наркотики. Чтобы выжить, надо драться, надо быть сильным и жестоким.

Беспокойный сон не принес расслабления, но не беда — сил еще достаточно, да и охота скоро закончится.

Через час, Торн вышел к месту ночевки беглецов. Еще через некоторое время, юноша наткнулся на место привала, видимо здесь парочка обедала. Близко. Нужно быть осторожным. Долгое время никаких следов, Торн забеспокоился. Но подойдя к краю небольшой рощи, застыл: вот они!

Алхимик и девушка беспечно шагали по проселочной дороге. Минут через десять они будут проходить вдоль той кромки леса. Отличный шанс.

Торн обогнул рощу, бесшумно пробежал по пути следования путников. Лагол выбрал место, поросшее густыми карликовыми соснами, достал из-за пазухи небольшую деревянную трубку, погрузил в нее стрелку, прицелился. Метров тридцать. Далековато. Но, что хуже — алхимик неудачная цель, шея и голова прикрыты рукоятью меча, остальные части тела — одеждой, рискованно. Ладно, тогда девушка. Алхимика можно застать врасплох, когда он отвлечется на нее. Вдох, затаить дыхание, сконцентрироваться, выдох. Есть! Не так удачно, как могло бы быть: ни вену, ни артерию не задел. Но ничего, просто придется подождать.

Яд подействовал. Лагол напряг каждую мышцу, каждую клеточку. Метров пятьдесят, шесть-семь секунд. И все кончено. Юноша готов был сорваться, как выпущенная стрела, но…

Сумеречные не зря придумали себе такое прозвище. Их принцип — действовать между тенью и светом, запутать противника, не исчезнуть, но стать единым с окружением. Их время — сумерки, еще не ночь с ее монохромностью, уже не день с его контрастной определенностью. Время теней. Сумеречный должен стать союзником, частью игры тени и света. Это важный урок. Но еще важнее — научиться самому видеть малейшие изменения в окружении, любое движение, даже самое незначительное.

Что-то не так. Торн увидел это на краю зрения, почувствовал почти интуитивно. Тень от ветки двинулась не по ветру, чуть качнулись листья. Лагол делает рывок в последний момент. Еле заметный свист и глухой удар. Если бы Торн прыгнул, как намеревался вначале, в сторону жертвы, его бы достали. Хотели остановить — не убить. Неужели? Ментор. Времени думать нет, бежать. Еще свист, что-то вцепилось в одежду. Дротик. Юноша стиснул зубы, он подпустил противника слишком близко. Сам стал жертвой.

Погоня длилась почти час. Не оторваться. А силы почти на исходе. За все это время Лагол так и не увидел ментора. Но чувствовал, а иногда, даже слышал, он был близко. Когда Торн понял, что ему не уйти, на небе оглушительно громыхнуло и сразу без всякой подготовки, стеной хлынул ливень.

Смеркалось. Хотя определить время суток было сложно. Тяжелые свинцовые тучи давно погрузили мир вокруг Торна во мрак. Юноша уже не мог понять, куда бежит, усталость валила с ног, на глазах пелена. Юноша упал в реку, позволил течению пронести себя полкилометра. Торн вышел к лощине, заканчивающейся оврагом. Нашел неглубокую пещерку в размытом водой песчанике и забился в самый дальний угол. Кажется, Торну удалось уйти. Или нет… Но ему уже было все равно…

На этот раз сон был крепким, без сновидений.

***

До Баруды добрались без приключений и даже раньше, чем рассчитывал Лекс. Солнце только коснулось горизонта, а путники были уже у южных ворот города.

Баруда умела вызвать впечатление, особенно у тех, кто попал сюда впервые. Город имел форму ромба и был обнесен десятиметровой каменной стеной. Внутри он был разделен на четыре сектора. Когда-то, в бытность Баруды столицей Верисии, эти сектора обозначали уровень привилегированности и функциональной значимости (торговые, развлекательные, деловые зоны и т. д.). За много лет все перемешалось, и зональность имела лишь эстетическую значимость. Кварталы были разделены той же стеной, что окружала город.

Но главная достопримечательность Баруды — Дворец Поколений, который был виден с любой точки города. Построен он был, как бы, на втором ярусе города. Внутренние стены в месте пересечения образовывали площадку диаметром триста метров. На этой платформе помещался Дворец и главный храм Юнии. Во времена абсолютной монархии, когда Баруда являлась столицей королевства, Дворец Поколений, построенный, кстати говоря, аж четыреста лет назад, был главной резиденцией короля. Семь башен разных размеров, символизирующие семь добродетелей, издалека казались хрустальными. Центральная ротонда, многочисленные, разноуровневые переходы, фантазийный декор — все как будто сошло с детских книжек. Воздушный белоснежный храм Юнии, усеянный многочисленными пинаклями, лишь подчеркивал красоту этого места.

Постепенно в королевстве сменилась форма правления. Она стала походить на дуалистическую монархию, правда, без министерств и парламента, роль которого приблизительно выполняли графы и герцоги — руководители регионов королевства. Баруда потеряла титул столицы, но не отдала его другому городу, хотя претендентов было много. Дело в том, что по решению короля Амодея IV, правившего полтора столетия назад, столицей или, вернее сказать, центром государства стали считать Дворец Пяти Начал, названный так в честь стихий: огня, воды, земли, воздуха и молнии. Грандиозное и нелепое сооружение — дворец-город, как его многие называли, находился, буквально, в центре страны и по праву имел репутацию сосредоточия интриг, сплетен и праздности.

Однако до сих пор, Баруда имела один из самых значимых авторитетов в управлении государством. Во многом, благодаря тому, что здесь находился упомянутый главный храм Юнии и резиденция архиепископа.

Сейчас город, как будто отдыхал от суеты заканчивающего дня. Улочки были немноголюдны, большая часть лавок закрыта, жители расходились по домам или в ближайшие питейные заведения.

Лекс и Эмилия, справедливо посчитавшие, что приключений им хватило на несколько лет вперед, нигде задерживаться не стали, а сразу же направились во дворец.

Ни у ворот в город, ни на улицах, ни, когда путники поднимались по широким, вытесанным в стене ступеням, на Лекса и Эмилию никто не обратил внимания. Даже в саду перед входом во дворец, охранники покосились на странную парочку, но ни каких действий не предприняли. Но при входе в пристройку, бывшую одновременно и пунктом охраны, и чем-то вроде приемной, юношу и девушку, наконец, задержали.

— По какому делу во дворец? — неприязненно, глядя на пыльную, поношенную одежду, спросил администратор и незаметно дал знак двум скучающим охранникам, подойти поближе.

— Аудиенция с герцогом Рионом, — чинно ответила Эмилия.

— Вот как? — собеседник даже не пытался скрыть сарказм. — По какому вопросу?

— Я не могу обсуждать это с вами.

— Ну конечно. А с кем имею честь?

— Графиня Эмилия Крейптон.

Администратор заметно растерялся, в недоумении посмотрел на охранников, затем на Лекса, который безучастно разглядывал помещение, вздохнул и неуверенно сказал:

— Я доложу.

Ожидание проходило в полной тишине. Стражники тупо смотрели перед собой, Лекс сидел за столом возле окна и, подперев голову рукой, скучающе рассматривал город. А вот на Эмилию напала ажитация, она преодолела столько трудностей, зашла так далеко, что эта мелкая задержка выводила ее из себя.

Через несколько минут в зал влетел герцогский камердинер Иов, он быстрым шагом направился к Эмилии, склонил голову и тепло сказал:

— Рад, вас видеть, графиня!

— И я рада, Иов.

— Прошу, — он указал рукой на дверь, — герцог ждет… — камердинер посмотрел на Лекса и, кажется, растерялся, но через секунду снова улыбнулся, — несомненно, он будет очень рад.

Через небольшой уютный садик с озером путники, вслед за камердинером, вошли через парадный вход во дворец, дальше Иов, вопреки ожиданию Эмилии, повел их через центральную лестницу и многочисленные галереи и залы, не в личный кабинет Риона, а в зал совещаний, расположенный на верхнем этаже здания, в ротонде.

Дворец встретил их безлюдной тишиной, лишь поднимаясь по лестнице, гости встретились с группой чиновников, некоторых из них Эмилия знала, они сухо кивнули головой и продолжили, разговаривая полушепотом, что-то обсуждать. Похоже, только что закончился какой-то совет.

Герцог разговаривал с оставшимся чиновником, который упрямо показывал на карту, но увидев вошедших, Рион дружелюбно похлопал мужчину по плечу, что-то сказал, и проводил в сторону двери. Тот слегка поклонился и вышел, за ним Иов, плотно закрыв за собой дверь.

Герцог широкими шагами подошел к Эмилии и сгреб ее в объятья.

— Солнце мое, хвала Богине! Я уж места не находил, — он отстранил девушку от себя, внимательно осмотрел и тепло улыбнулся.

Девушка улыбнулась в ответ. Приятно было смотреть на этого человека. Сильный, уверенный, энергичный. Рион был таким, каким его помнила Эмилия, хотя они не виделись почти два года. Крепкий, красивый мужчина за тридцать, светлые, чуть вьющиеся волосы до плеч, которые он часто убирал в хвост. Голубые глаза, добродушное, наивное выражение лица. Но беда тому, кто поверит в эту наивность, Рион руководил герцогством крепкой рукой, нередко был резок и суров как к противникам, так и к подчиненным. К правителю относились с большим уважением не только за порядок и процветание вверенного ему региона, но и за военное прошлое. Рион был ветераном войны в Аббадане и даже несколько раз отличился, имел ордена.

Надо ли говорить, что благодаря всему выше перечисленному, герцог имел огромную популярность у женского пола. Надо отметить, что и сам Рион испытывал известную слабость к прекрасной половине человечества и грешил бесчисленным множеством интрижек. Правда, без разбитых сердец: умел герцог обставить все так, что ни одна из дам сердца, потерявшая статус фаворитки, не держала на мужчину обиды.

— Рада тебя видеть, дядя. — Эмилия выглядела устало, но была почти счастлива.

Герцог отвел теплый взгляд от племянницы и посмотрел на Лекса. Лицо его тут же стало суровым:

— Вот так встреча! Не думал, что тебе хватит наглости явиться.

Глаза Риона метали молнии. Эмилия, не привыкшая видеть дядю в таком состоянии, поняла, почему его боятся противники. Она растерянно посмотрела на Лекса, ожидая, что он, в свойственной ему манере, разрешит неприятную ситуацию. Но он, нагло ухмыльнулся и вызывающе ответил:

— Захотел и пришел. А что ты мне сделаешь?

Эмилия потеряла дар речи. Герцог молнией метнулся к алхимику, схватил в охапку и стал неистово трясти:

— Вот зараза! Я уж и не ожидал тебя в этом году! Думал, тебя лаголы задрали.

Девушка дернулась было в сторону мужчин, не решив, что предпримет, но снова застыла на месте.

— Дождёшься, — весело отвечал, тем временем, Лекс. — Ну, ладно, ладно, отпусти — позвоночник мне сломаешь.

— Ничуть не изменился, — Рион, наконец, поставил Лекса на ноги, — все такой же тщедушный.

— А ты все такой же медведь, хотя, — алхимик слегка похлопал герцога по животу, — годы, похоже, берут свое.

— Не выдумывай. Я в форме. Скажи-ка лучше, почему в прошлом году не был?

— Сам справился.

Лекс почему-то смутился и спрятал взгляд, Рион сделал недовольное лицо, но продолжать тему не стал. Он хлопнул в ладоши и бодро произнес:

— Так, друзья мои! У вас, разумеется, припасена для меня отличная история. Да и у меня к вам уйма вопросов, но все потом. Сначала надо привести вас в порядок. А то, внешний вид и… запах, — Рион осёкся, виновато посмотрел на Эмилию и поспешно добавил:

— Разумеется, это не про тебя, принцесса.

Девушка сконфуженно улыбнулась на ложь, покраснела и вся как-то сжалась.

— Иов! — крикнул герцог, уходя от неловкой ситуации. — Распорядись с ванной, чистой одеждой и проводи гостей в их комнаты. Ужинать будем в западном крыле.

«Есть вещи, ради которых стоит жить», — лениво подумала Эмилия, нежась в горячей ванне. Наконец-то напряжение, накопленное за последнюю неделю, начало постепенно спадать. Нет, девушка не обманывала себя, еще многое предстоит сделать. Как говорил Лекс: самое трудное еще впереди. Эмилия задумалась о людях, которые пострадали во время переворота. Ее подчиненные, близкие, друзья, коллеги. Все эти дни девушка запрещала себе думать об этом, да и некогда было. Но сейчас, в спокойной обстановке, от мыслей было не спрятаться. К горлу подступил ком.

Дверь неслышно отворилась, это была служанка.

— Да, еще минутку, — сказала Эмилия.

Мысли ее перенеслись в ближайшее прошлое. Ее сильно удивило близкое знакомство Риона и Лекса, надо будет обязательно расспросить алхимика, хотя нет, многого из него не вытянешь, лучше спросить дядю. А еще этот совет, на ночь глядя, какие вопросы они там решали, наверняка связанные с Паталой. Девушка сладко потянулась. Будет время выяснить.

Служанки принесли одежду, Эмилия выбрала элегантное, черное с белым воротником и манжетами, платье, с юбкой свободного покроя чуть выше колена. Девушки-служанки помогли ей сделать причёску и нанести макияж. Так что от пыльной замарашки-путешественницы не осталось и следа. Все было готово, Эмилия позволила проводить себя в обеденный зал.

Мужчины уже сидели за столом и что-то обсуждали:

— Да, что ты мне заливаешь?! — зычный голос Риона был слышан еще в коридоре. — Ну, не может такого быть!

— Верить или нет — дело твое, — зевая, отвечал Лекс. — Но факт остается фактом…

Появление Эмилии оборвало разговор. Мужчины встали, приветствуя даму. Девушка поймала себя на мысли, что немного соскучилась по благородному обхождению. Рион отодвинул стул, помогая Эмилии сесть.

— Прекрасна, как всегда, — мечтательно произнес дамский угодник.

Эмилия смущенно потупилась и взглянула на Лекса. Алхимик внимательно смотрел на нее, но сложно было сказать, что выражал этот взгляд. Сион, кстати говоря, тоже преобразился. На нем была темно-серая хлопковая жилетка, белая рубашка с поднятым воротником и, не туго затянутый, черный галстук. Сейчас Лекс очень походил на придворного ученого. Но, несмотря на преображение, Сион выглядел крайне измождённо, как при болезни. Эмилия поймала себя на мысли, что алхимик, последние несколько дней, кажется, вообще не спал.

Наконец, принесли ужин: печеную куропатку в остром соусе, картофель, свежие овощи и фрукты, бутылку красного вина. Ели молча, не сговариваясь, решив, что вначале необходимо подкрепиться, дела никуда не денутся. И, лишь, когда слуги унесли все блюда, оставив только бокалы вина, Рион нетерпеливо сказал:

— Ну, рассказывайте.

Рассказ, вопреки представлениям Эмилии оказался не слишком длинным: узурпаторский захват власти в Патале, побег из города, встреча с Лексом, их короткое, но насыщенное событиями путешествие. Все это Эмилия изложила за полчаса.

— О перевороте мне, разумеется, известно, — откидываясь на спинку стула, сказал Рион, когда Эмилия закончила. — Много тут странного.

Девушка непонимающе посмотрела на герцога, Лекс же в разговоре никакого участия не принимал, казалось, он задремал с бокалом в руках.

— Понимаешь, Астролд до сих пор не объявил о своей власти, даже королю. Дошло до того, что раздраженный монарх созывает внеплановый Совет, по всей видимости, по вопросам власти в Патале.

— Король накажет его.

— В том-то все и дело! — герцог раздраженно махнул рукой. — Если бы Астролд действовал быстро и сразу, а то и заранее оповестил его величество, то ему, может даже, все сошло с рук. Ты месяц назад должна была занять пост мэра, как единственная наследница, но явно не рвёшься делать этого, плюс ко всему, в городе назрели вольнодумства, грозившие перерасти во что-то большее. Следишь за мыслью? — Эмилия кивнула. — Прикрывшись этими неудобными для монархии событиями, Астролд легко бы вышел сухим из воды, мол, не узурпировал власть, а навел порядок. В нелегкой ситуации взял ответственность на себя. Понятно — копни поглубже и будет заметно, что все шито белыми нитками, но король вряд ли бы стал разбираться, особенно, если учесть, что он явно симпатизирует барону. Да и совет бы побухтел, но наверняка замял бы ситуацию большинством голосов. Сейчас во многих регионах зреют перемены, и, разумеется, дворянство их боится.

— Да, но барон еще не был уверен в моей смерти, — возразила Эмилия, — а если я предстану перед королем и советом, да еще заручившись твоей поддержкой, замять дело не получится.

— Резонно. Но Астролд зашел так далеко, что должен был идти на риск. Ну, что он терял? Вероятность твоей смерти до того, как ты доберёшься до Баруды, была крайне высока, он (неслыханное дело!), даже сумеречных нанял… Не знаю, что-то тут еще…

— И что думаешь?

— Слишком он уверен в себе, — отрезал герцог. — Знать бы, что стоит за этой уверенностью, хорошо, если — глупость, но…

— Не забывайте об имперском обозе, — внезапно подал голос Лекс.

Рион многозначительно указал пальцем вверх, соглашаясь с алхимиком. Эмилия устало откинулась на спинку и пригубила из бокала. Голова шла кругом. Вещи, о которых говорил герцог, были очевидны, просто у девушки не было времени обо всем как следует подумать. Да и, признаться, несмотря на положение, никогда она не была сильна в политических вопросах, у дяди опыта в этом было значительно больше. Эмилия потерла переносицу и тихо сказала:

— И что же делать?

— Ждать, солнце мое, со дня на день придут новые сведения, разведка работает в полную силу. Знаю, не то ты хотела услышать, беспокоишься о своих людях, но это…

— Не только, — перебила Эмилия, — я все понимаю, рисковать сейчас опасно. Но меня беспокоит еще одно обстоятельство, особенно после всего сказанного тобой, — Рион покивал, приглашая продолжать. — Астролд в последнее время очень интересовался моими исследованиями. Ты же знаешь, что я уже несколько лет работаю в Институте?

Рион кивнул, а Эмилия краем глаза заметила, что Лекс весь подобрался, внимательно слушая. Речь шла о Королевском Институте, пожалуй, самом авторитетном заведении по изучению магии и магических артефактов.

— Что ты изучала?

— Феномен резонанса и магическую экологию.

— Как это может быть связано с настоящими событиями? — поморщился Рион.

— Не знаю, но интерес был слишком пристальным. Его филеры всеми доступными средствами выпытывали информацию по этим исследованиям, вплоть до угроз и шантажа. Некоторые сотрудники даже были вынуждены отказаться продолжить работу.

Герцог надолго задумался, затем тряхнув головой, бодро сказал:

— Не знаю, мало данных. Будем ждать отчета моих шпиков.

Немного помолчали, каждый в своих мыслях.

— А что думают твои советники? — нарушила тишину Эмилия, Рион непонимающе на нее посмотрел. — Ну, сегодняшний совет, когда мы пришли. Похоже он не первый?

— А-а, нет, Эми. Мы не Паталу обсуждали. У меня в герцогстве тоже возникли проблемы.

— Тоже волнения? — приподняла бровь девушка.

— Если бы, — махнул рукой Рион, — участились случаи одержимости и нападения на людей.

— Насколько участились? — спросил, опять оживившийся Лекс.

— Сильно, — Рион смотрел мрачно. — Со всех районов приходят сообщения. У меня почти вся гвардия занята защитой населения и расследованием ситуации. Пока безрезультатно. Мало рук. А придворные маги-скептики, все твердят о швах…

Лекс привстал, потом снова сел, на минуту задумался и, наконец, со вздохом сказал:

— Боюсь, друг мой, твои скептики правы.

— Что еще?

— По пути в Баруду я убил демона. Шесть хвостов, не сильный, но все же.

— Проклятье, — Рион устало потер лицо. — Уверен? — Лекс кивнул. — Этого мне еще не хватало. Где?

— Помнишь у фермы Катонов, в лесу заброшенный коттедж.

— Понял. Завтра отправлю туда людей.

— Рион, ты же знаешь, — аккуратно, подбирая слова, начала Эмилия. — Я долгое время изучала миазмы Нижнего мира, я понимаю его ауру…

— Нет, нет, нет, — замахал руками герцог, — еще не хватало!

— Но я могу помочь…

— Нет, — твердо сказал Рион. — Хватит с тебя испытаний. С этими проблемами я справлюсь сам. И вообще, — он посмотрел на часы, — засиделись мы. Давайте-ка спать.

Никто спорить не стал. По дороге Эмилия хотела обсудить некоторые вопросы с Лексом, их комнаты находились по пути, в одном крыле, но алхимик свернул к выходу во двор.

— Ты не к себе? — удивленно спросила девушка.

— Нет, — алхимик как-то затравленно улыбнулся, — нужно решить кое-какие дела.

Так, Эмилия в полном одиночестве добралась до своих покоев, разделась, плюхнулась навзничь на пушистую перину. Решив, что долго не сможет заснуть, девушка хотела, как следует обдумать положение дел. Но она ошибалась, стоило только закрыть глаза, как сон пришел мгновенно, крепкий и без сновидений.

На следующее утро Эмилия чувствовала себя совершенно выспавшейся. Прилив сил толкал к деятельности, но делать, как раз, было нечего. Поэтому, позавтракав, она бестолково бродила по дворцу в надежде на скорые новости. Быстро поняла, что это занятие сведет ее с ума и отправилась к храму Юнии.

Девушка с детства любила это место, во-первых, за его сказочную красоту. Во-вторых, казалось, что бы ни произошло в мире, какие бы потрясения его не коснулись, величественный и, в тоже время, воздушный Храм с его многочисленными пинаклями, зубчатыми стенами и резной лепниной, сад карликовых яблонь вокруг храма, статуя Юнии с арфой у главного входа — все это неподвластно мирскому волнению, все это будет вечно и неизменно.

Основную часть храма занимал просторный неф, ведущий к апсиде. Здесь было множество картин, реликвий, статуй. Хор еще не закончил службу, и Эмилия в полной мере прочувствовала всю таинственную, мистическую атмосферу храма. Девушка так погрузилась в себя, что не сразу заметила фигуру, спешащего к ней архиепископа. Эмилия очень любила служителей храма, особенно дедушку Дориена, который всегда угощал девчушку сладостями и рассказывал невероятные истории.

— Эмилия, девочка моя! — разведя руки в стороны, восклицал епископ. — Хвала Богине, ты цела и невредима! — Эмилия, как полагается, глубоко поклонилась, но Дориен сразу же слегка взял ее за плечи, призывая подняться. — Дай я на тебя посмотрю. Хорошеешь с каждым годом. Такая же красавица, как мать, но с бесовским огоньком в глазах.

Епископ хитро прищурился, Эмилия улыбнулась в ответ. Для своих лет, а ему шел седьмой десяток, Дориен был в хорошей форме. Несмотря на худощавое телосложение и чуть сутулую осанку, его походка, движения выдавали в нем энергичную, активную личность. Архиепископ мог легко расположить к себе, он умел внимательно слушать, а взгляд и выражение лица, всегда выражали искреннюю озабоченность собеседником, готовность принять участие в его проблеме, помочь.

Несмотря на высокий сан, Дориен создавал впечатление простого человека, с которым можно было и пошутить, и свободно поговорить о мирских делах. Впрочем, религия на основе веры в Юнию не отличалась строгостью к верующим, была открыта, милосердна и терпима, в отличие, например, от некоторых конфессий юга. То же можно сказать и о священнослужителях, они были лишены той часто встречающейся надменности, которая свойственна многим священникам других вероисповеданий. Несмотря на это (а может — благодаря), Церковь Юнии была самой распространенной религией в Илионе, особенно центральной полосы.

Но не стоит обманываться простодушием и почтенным возрастом архиепископа. Он самостоятельно добился этого поста и руководил им уже много лет, являясь, чуть ли не вторым лицом в Верисии и значимой фигурой во всем Илионе.

Девушка провела с епископом почти два часа. Они медленно прогуливались вдоль нефа и тихо вели беседу. Девушка рассказала старику о ее жизни за то время, что они не виделись, ее исследовательской работе, которой Эмилия очень гордилась, но, конечно, основная часть рассказа — события последней недели. Слушая о ее приключениях, епископ только охал и качал головой.

— Нелегко тебе пришлось, надеюсь, Астролд понесет наказание за свои страшные поступки.

— Да, — безучастно ответила девушка, — но, ты знаешь, я, может, буду скучать по этим приключениям.

— О, а я думал ты уже не в том возрасте, в котором мечтают стать пиратом?

— Я тоже так думала.

Оба посмеялись.

— Или, может, дело в компании? — старик хитро посмотрел на девушку.

— Не понимаю, о чем ты? — строго ответила Эмилия и слегка зарделась.

— Хм, хм, — усмехнулся Дориен, но тему развивать не стал, — ну, что ж, душа моя, вижу, ты часто поглядываешь на дверь. Не терпеться узнать новости? Ладно, ладно, — епископ рукой остановил, готовые возражения Эмилии. — Беги, я и так злоупотребил твоим вниманием. Тем более, я уж надеюсь, еще заглянешь. Пойдем я тебя провожу.

Но не успели они сделать и пару шагов, как лицо старика вновь расцвело улыбкой, и он протяжно сказал:

— Ну и ну, видимо Юния решила побаловать меня приятными встречами.

Эмилия проследила за взглядом епископа и увидела Лекса. Он стоял, сложив руки за спиной, и зачарованно рассматривал какую-то картину.

— Похоже, ты скучал по «Двоемирию» больше, чем по мне, — весело окликнул Лекса Дориен.

«Двоемирие». Эмилия помнила эту знаменитую картину, состоящую, как бы из трех слоев. В верхней части, в минималистическом стиле, было нарисовано большое красное солнце на фоне голубого неба. Центральная часть показывала мир людей, отражала человеческий быт, здесь было огромное количество деталей: люди праздновали, сражались, сеяли зерно и, даже занимались любовью. Нижняя часть картины символически изображала мир демонов. Чудовища, ломая друг другу конечности, вгрызаясь зубами, ползли наверх. Те, что были у самой границы мира людей, отчаянно тянули руки, чтобы пробиться сквозь почву в Илион. У Эмилии картина вызывала двоякие чувства. В детстве она казалась ей жуткой, но в то же время, притягательной.

— Конечно, с чего бы мне скучать по нравоучениям вечно ворчащего старика, — на ходу говорил алхимик. Он пытался оставаться серьезным, но сдерживаемая улыбка, все-таки выдавала его настроение.

Эмилия даже не обратила внимания на дерзкий ответ Лекса, в глаза бросился, в первую очередь, его удручающий внешний вид. Казалось бы, горячая ванна, вкусная еда и здоровый сон в человеческих условиях должны были привести его в порядок и смыть то изнеможение, которое девушка отметила еще вчера за ужином. Но алхимик выглядел хуже: глаза припухшие, измученные, как при бессоннице, кожа серовато-белая, щеки впалые. Эмилия гадала, что же является причиной такого состояния. Может, правда — болезнь?

— О-ох и не стыдно, я же все-таки архиепископ, если ты не забыл, — Дориен по-отечески обнял Лекса.

— Как же я рад тебя видеть!

— И я, мальчик мой, и я. Рион отправил мне утром письмо, где сообщалось о твоем приезде, но в такой форме, что я подумал: балбес опять подшучивает над стариком.

Эмилия еще не успела отойти от ошеломления, вызванного давним знакомством Риона и Лекса. Так оказалось, алхимик еще и близко знаком с архиепископом. Поистине — чудеса! Нужно обязательно его обо всем расспросить.

— Плохо выглядишь, запозднился, ну ничего… — продолжал, тем временем Дориен, пристально разглядывая Лекса.

Алхимик посмотрел на Эмилию и, кивая, чуть подмигнул, в знак приветствия. Девушка кивнула в ответ и, воспользовавшись тем, что на нее обратили внимание, быстро проговорила:

— Что ж, я пойду. Рада была тебя повидать, дедушка.

— Я тоже был рад, душа моя, обязательно зайди ко мне еще.

Эмилия кивнула и направилась к выходу. Пора было узнать, как обстоят дела в Патале.