Глава 2

Темнота, мягкая и окутывающая темнота все еще со мной. Я помню все что было, в этот раз память со мной, хорошо. Надо открыть глаза и оглядеться. Комната залита белым теплым и мягким светом струящимся через щели наскоро заколоченного окна. Саня с Надей уже рылись в рюкзаках, что-то выискивая. Я лежал на полу в том же углу, где и сидел вчера

— О, проснулся, — практически не отвлекаясь от поисков сказал Саня, — сейчас сухпайки посчитаем, распределим на троих в дорогу и можно выходить.

— Теперь семь, — Надя вытащила два блестящих плотных пакета с едой, — держи один, только полностью не съедай, это на день.

— У меня шесть, не считая сегодняшний. В принципе хватить должно. Пути неделя, если ничего не случится.

— Какого пути? Куда?

— Тут нам оставаться нельзя, разведотряд ангелов и так нас ищет неподалеку уже, поэтому рано или поздно найдут. Мы пойдем в город ближайший, надеюсь наши туда отступили и ждут. — с абсолютным спокойствием и легкой грустью изрек Саня распаковывая сухпаек.

— Расскажи мне про войну и вообще про мир.

— Сначала завтрак, а когда я ем я глух и нем.

Мы ели в тишине даже не переглядываясь, каждый был захвачен своим собственным голодом и мой был с ними солидарен. Почав лишь треть пакета и слегка приглушив желание насытиться я начал искать куда бы положить остатки. Саня молча протянул руку к пакету, взял его и сунул себе в рюкзак.

— Ну вот и покушали, спрашивай, что хотел узнать, час где-то у нас есть.

— Кто я?

— Ко всему вышесказанному мной и Надей добавлю: ты маг, один из первых пробудившихся, мифического ранга, состоишь в проклятом легионе под моим началом. — коротко, сухо, но лаконично ответил Саня все с тем же выражением спокойствия.

— Почему я ничего не помню, но знаю как называются вещи, как говорить и ходить?

— Если честно, то не знаю, но есть теория, что ты действительно ничего не помнишь, просто тебе в душу «въелись» вещи которые ты делал постоянно не обращая внимания на то, что ты делаешь. Ты не задумываясь говорил всю свою жизнь, не задумывался над вещами зная, что стол это стол, а дверь — дверь. Ты не помнишь сложных терминов и слов наверно, но обыденные сразу вспоминаешь даже не думая. К примеру, ты не помнишь, что такое солнце сейчас, даже слово тебе не знакомо, но когда ты увидишь его, то уже будешь знать, что солнце это солнце словно всегда это знал.

— Понял… примерно. Почему я умер?

— Ты прикрывал наше отступление, враг превосходил силой в разы. Почувствовав, что дела обстоят у тебя хуже некуда, я рванулся назад, но не успел, тебя уже убили, удалось лишь прикрепить твою душу к оберегу на короткое время. Вытащить твое тело возможности уже не было. Кто и как тебя убил я не знаю.

— Ты сказал, что я маг, значит я какой-то особенный?

— Смотря с какой стороны смотреть. Если с общечеловеческой, то нет, маг почти каждый живущий человек, а если со стороны магов то ты особенный. Будучи профаном в так скажем традиционной магии ты очень силен в своем собственном ее направлении. В каждом из нас течет магия, словно кровь, концентрируясь в особых индивидуальных точках, называемых нами узлами. Эта магическая энергия в каждом уникальна и своеобразна, ты мог невероятно точно чувствовать магию в людях и подстраиваться при определенных условиях под их «частоту» магии и объединять вашу магию, души, сознания. Ты называл это «Близнец». В таком состоянии два человека были едины во всем, будучи слабым традиционным магом, но творя близнеца на сильного мага, ты приобретал все его способности и умения, так же как и он твои, но проблема в том, что расход магии так же увеличивался вдвое. Когда тебя убили, мы были близнецами и за секунды до смерти ты разорвал связь, что бы я не чувствовал твоей боли.

— Как все сложно и запутанно, но думаю разберусь. Но почему я не могу так делать сейчас?

— Ты либо просто не помнишь, либо снова тебя надо пробудить.

Надо обдумать все, надо немного времени. сколько до выхода интересно, успею ли? Возможно.

— Есть еще вопросы?

— Пока нет, но скоро будут.

— Спросишь по пути, 30 минут до выхода.

— Сань, давай хоть одежду очистим. Да себя заодно, все равно скоро выходить, барьер снимать. — потянувшись во весь рост спросила Надя.

— За 10 минут до выхода, что бы сразу уйти.

А я сидел снова в том же углу погруженный в свои мысли, но в голову ничего не приходило, все таки еще ничего не знаю об этом мире, надо узнать и увидеть больше, тогда думаю я разберусь. На этом решении мысли утихли. Оставшееся время созерцая комнату и людей в ней пришел к выводу, что хоть это мне и незнакомо, но дискомфорта в таком окружении нет. Надя стояла у заколоченного окна смотря в щели на внешний мир. Черты ее лица уже покрывал сумрак, но слов описать ее почему-то не находилось, ничего не привлекало внимания, но непонятно почему, хотелось увидеть ее волосы под капюшоном куртки. Ростом она была чуть выше моего плеча, может по нос, с узенькими плечами и бедрами. Страшно представить как она несла этот увесистый рюкзак размерами больше ее.

Саня тем временем скручивал свой огромный плащ в котором спал, в аккуратный цилиндр, перетянул веревкой и закрепил сверху рюкзака, резко встал и с довольной ухмылкой изрек:

— Кто будет купаться?

— Отлично, Ван, вставай рядом с нами и задерживай дыхание как можно дольше. — сказала Надя потянув меня за рукав.

Мы втроем стояли в центре комнаты близко друг к другу, Саня вытянул перед собой руку ладонью вверх, минуту смотрел на нее, а потом словно что-то подбросил вверх.

— Закрой глаза, а то мыло попадет. И рот тоже. — Саня посмотрел наверх, — сейчас будет душ.

И почти сразу же сверху полилась вода, много воды, казалось она была повсюду и хлестала со всех направлений неимоверным потоком, забиралась под одежду, текла по телу снизу вверх и в обратном направлении, проникала везде. Минута этой пляски казалась мне очень долгой, но столь же внезапно как появилась она исчезла, без следа, только мы стояли мокрые. Саня протянул сжаты кулак в мою сторону, резко открыл ладонь и от воды на одежде и на мне не осталось следа, она вся висела вокруг небольшими каплями. Я стоял абсолютно сухой, в чистой одежде. Он отвел ладонь в сторону окна и вода последовала покорнейше за его рукой, вылилась через щели оставив на память только мокрые пятна на досках. Тоже самое сделав с Надей и собой я наконец-то увидел их настоящие лица. Худые и усталые, но более ничего не выражающие. Санины большие немного оттопыренные уши, короткие темные волосы, небритость неопределенной давности, карие глаза. Надина голова была не прикрыта, видимо потоком воды стянуло капюшон и обнажило черные длинные волосы, прямые и блестящие.

— Выдвигаемся, бойцы, врага рядом нет. Много источников магии на 30 километров севернее, а нам как раз на юг, должны пройти незамеченными. Ван, бери свой рюкзак зеленый и пойдем.

Так это не Надин, а мой, может там остались какие-то мои вещи из прошлого, может смогу узнать о себе побольше. Но пока надо идти, при первом же удобном случае посмотрю. Водрузив ношу на плечи и уже собираясь выходить меня остановил Саня.

— Наденька, — с хитрым и укоризненным прищуром смотрел он на нее, — а ботинки ему с носками выдать не желаешь? Не босиком же идти человеку.

Она быстро разгребла кучу тряпок в дальнем углу и извлекла оттуда новенькую пару ботинок и пару носок.

— Извини, правда, забыла. — виновато протянула мне

Привычным движение обулся, зашнуровался, пришлись они мне в пору, идеально по ноге.

— Все готовы? Выдвигаемся.

Выходя из комнаты я видел коридор в еще более плачевном состоянии, чем наше недавнее обиталище, подъезд вообще был практически разрушен, с лестничного пролета выше открывался вид на небо. Руины, развалины окружили нас уже на улице, как отголоски забытой мною эпохи они словно хотели напомнить все о этой войне и своей судьбе. Все вокруг искорежено, где-то следы пожара, где-то грязь покрыла все ровной коркой, словно от наводнения, а где-то лежали валуны размером с комнату. Машины, турники, лавочки и кости, все это было повсюду, словно рассеяно огромной небрежной рукой по всему городу, по всем останкам города, словно пашне.

— Везде разруха…— с непонятно откуда взявшейся тоской произнес я едва слышно, осознавая, что в принципе и не знаю как должно выглядеть, но знаю, что не так.

— Этот город еще сохранился лучше многих, может бой был не долгим, может сопротивление слабым, кто его уже знает. — ответил спереди мужской голос с той же едва уловимой тоской.

— Что интересно на моей родине творится? — почти прошептала Надя.

— Надь, думаю от знания этого лучше не станет.

— Ты прав, командир.

Через город мы шли почти молча, я смотрел по сторонам проникаясь духом этого мира, Надя смотрела в спину впереди идущему и постоянно курящему Саше. Звуков практически не было, только пара собак пробежали, да ветер посвистывал в руинах.

Мерно бредя по городу я плавно погрузился в свои мысли ориентируясь только по спине Нади и потупя взгляд под ноги. Думалось о войне, как было до нее, как она началась, мое прошлое уже практически не сплывало в памяти, как предмет раздумий, важнее было настоящее и то, что в нем происходит. Не зная даже, что такое эта война, она мне уже неприятна.

Так и шли, через весь город, каждый погруженный в свои дела. Только выйдя на окраину через пару часов Саня неожиданно спросил:

— Ван, тебе сегодня снился сон?

— Я спал.

— Да нет, не об этом, сновидение приснилось?

— Если я не знаю что это, то наверно нет.

— Блин, а я надеялся как в кино память будет приходить во сне.

— Похоже, что нет.

— Ты ведь не знаешь, что такое кино, верно, и тебе не интересно узнать?

— Если начну спрашивать все, о чем я не знаю, но раньше знал, уйдет слишком много времени и сил у всех окружающих.

— Хех, — слегка усмехнулся Саша, — а ты все также невозмутим, хоть тело и разум другие, а характер тот же.

Я промолчал, не зная, что ответить. Хотелось узнать все, абсолютно все, но если мне начнут объяснять все, то я мало что пойму.

— Рассказывать тебе сейчас все я тоже как-то не вижу смысла. В данном случае надо начинать с азов этой жизни, так как даже находясь в смертельной опасности, ты не поймешь, что надо спасаться просто потому, что не знаешь — наша жизнь самое ценное, чем мы обладаем да и вообще подумаешь «так надо/должно быть/положено». Нужное выбери сам. Не удивившись нашему способу помывки и не сопротивлявшись ему, дал мне много пищи для размышления. Воскресить то мы тебя воскресили, если это можно так назвать, а вот как вернуть в этот жестокий мир дееспособным, еще думаю.

— Почему жизнь должна мне быть дорога? Что вообще такое жизнь?

— Вот ты дышишь, идешь, думаешь, твой организм функционирует, все это вместе и называется жить. Смерть — противоположность жизни, когда остановится твой организм, он не сможет поддерживать работу мозга который и заключает в себе наше сознание. Ты перестанешь существовать.

— Мало что понял, но разберусь надеюсь со временем.

— Я тоже надеюсь, на второе твое воскрешение может уже не быть сил или времени— слегка повернув голову в мою сторону сказала Надя.

— Это ты еще до понятия добра и зла не добрался, вот там на самом деле темный лес. —

— Какой лес?

— В смысле ничего не понятно, пока сам не прочувствуешь.

Опять мало что поняв из сказанного, но впитав каждое слово, решил не думать об этом пока не настал нужный момент и я не смогу сам все расставить в голове. Может из-за того, что моя голова чиста после воскрешения, а может по каким другим причинам, но каждое их слово воспринималось как правда. Ни одного слова протеста разум не мог придумать.

Саша продолжал:

— А ценность нашей жизни восходит еще во времена до обретения нами, то есть людьми, самосознания и разума. Мы все животные, а сильнейший инстинкт у всего живого… — он посмотрел на Надю и ухмыльнулся, — Надежда, а вы знаете?

— Какая надежда? Я как понимаю ты обратился к Наде, но назвал ее надежда? Почему? — быстро спросил я, не дождавшись Надиного ответа.

— А что так тебя удивило? Впервые с воскрешения тебя что-то удивило.

— Я думал Надю зовут Надя а не надежда.

Они в голос засмеялись, пусть и не громко. Спустя пару секунд Саня повернулся ко мне, внимательно посмотрел и пошел дальше.

— А удивило бы тебя, назови меня Надя Александром?

— Да.

— Так вот, мой юный, ничего не помнящий друг, и Надя и Саня — сокращения от наших полных имен Надежда и Александр. Они равносильны и одинаково нам близки, поэтому обращаться можно и по полным и по сокращенным. Правда как по мне, так сокращенные и удобнее в речи и приятнее на слух.

Значит это называется удивление. Новое чувство, его ни с чем не спутать.

— Понятно.

— Мы все таки отошли от темы нашего разговора, Надя, ты так и не ответила.

— И не собиралась, после такой ухмылки ничего хорошего не следует.

— Да ладно тебе, это же все таки факты, а не мои выдумки. — еще энергичнее начал он жестикулировать руками, голос стал довольнее и увереннее, — первейший, это инстинкт размножения. Передать свои гены следующему поколению, вот и все, к чему стремится любая живая тварь. А как же ты передашь их будучи мертвым? Никак! Поэтому то природа и придумала еще один инстинкт — самосохранения. Он работает всегда и везде, но отключается только в одном случае. Если человеку грозит неминуемая смерть избежать которую он не может, то включается инстинкт размножения, он готов спариться с любой самкой своего вида находящейся поблизости в надежде, что она выживет вместе с его потомком внутри нее.

Жесты его становились все активнее, а речь ярче и эмоциональней, временами поворачивался ко мне лицом и демонстрировал не скрываемую легкую улыбку.

— Поэтому все, что мы делаем направленное на выживание, фактически происходит для порождения потомков и от этого не избавится никому и никогда.

— Хватит пошлятиной ему голову забивать.

— Да не переживай, уж он то с тобой ничего не сделает, просто не знает как, ну а вот после курса моих вводных лекций… —

Подзатыльник от Нади не заставил себя ждать, парень пригнулся и сделал резкий шаг вперед.

— Все, мир. Пошутили и хватит.

— Я сегодня великодушна, живи. Ван, мне вот что интересно, когда тебе сказали, что ты маг, ты сразу же спросил даже без объяснений «значит я какой-то особенный?». Ты помнил кто такие маги?

— Нет, когда я первый раз проснулся после воскрешения ты держала в руках огонь, а утром когда голова прояснилась догадался что ты маг. Я чувствую гравитацию, видел огонь в руке и каким-то странным путем и умозаключениями разум выдал, что его горение противоречит законам этого мира, и не менее странными рассуждениями он пришел к тому, что ты маг и это необычно. Основы всего я знаю, просто мне надо увидеть и сразу вспоминаю.

— А то, что голышом щеголять неприлично до тебя не дошло… хотя реакция Нади на твое обнаженное тело меня удивила больше, вернее отсутствие какой-то реакции. Между вами произошло что-то о чем я не знаю? — снова ухмыльнулся Саня обернувшись на нас.

— АХ ТЫ...! — снова замахнувшись на подзатыльник почти выкрикнула Надя, — хотя на дураков даже сил тратить неохото, толку все равно никакого.

— Да и моя голова целее будет, может поумнею.

— Спалив 48 его точных копий в темном углу как-то привыкаешь видеть одно и тоже тело. Не принимай это на свой счет, Ван.

— Ага.

Разговаривая ни о чем, они коротали время, а я учился и воспринимал каждое слово просто следуя за спиной Нади. Резкий и гулкий удар где-то в груди заставил меня остановиться. Сначала земля приблизилась с невероятной скоростью, а дальше я падал в темноту. Ничего вокруг не осталось, ни мира, ни звуков, ни света… только темнота.