Интерлюдия 1.7

Так и чувствую, идущее от вас, Ри, возмущение, переполненное непониманием: как я могла не разглядеть столь очевидных различий в отношении к смертным Высших Сущностей и Богов? А вот как-то так! Позже, размышляя по поводу своей, столь вопиющей, близорукости, я пришла к выводу: на мое восприятие, как и на мои умственные способности, повлияло отсутствие ключевой информации, без которой все те сведения, которыми я, к тому времени, владела о Высших Сущностях и Богах, по-большему счету, были бесполезны.

Получить недостающую информацию мне помог случай. Однажды, во время проживания в межмирье, дела Гарри потребовали его присутствия на Земле, поэтому он быстро собрался и покинул нас. Мы же, с Альрусом, посоветовавшись между собой, решили взять перерыв, устроив себе небольшой, незапланированный отпуск. Первое время все так и было: выбрав новую локацию для своего отдыха, мы предались ничегонеделанию.

Так вот, в один из вечеров нашего отпуска, после того, как я уложила спать свою дочь Лоту, я, по-обыкновению устроилась на веранде дома, где мы все вместе проживали. В тот злополучный день, с самого раннего утра я испытывала иррациональное беспокойство, и как бы я не пыталась найти и понять причины, его вызывающие, у меня это никак не получалось. Поэтому я решила, что мне, в данном конкретном случае, небольшая доза спиртного не помешает. А, может даже наоборот, поможет освободиться от, скребущего весь день душу, чувства.

Как долго я сидела на веранде, медленно потягивая вино — не знаю. Честно скажу, я по этому поводу не напрягалась, потому что Альрус, устав от безделья, закрылся в лаборатории, и не показывался на глаза вот уже несколько дней. Я его совершенно не тревожила, зная наверняка, что за его питанием присматривают домовые эльфы. В тот вечер я твердо была уверена в том, что даже если немного переберу с вином, то в таком виде он меня вряд ли сможет увидеть.

Но, как всегда, и бывает в жизни, мои надежды незаметно напиться, разбились о жестокую реальность. В какой момент в тот вечер Альрус присоединился к моим посиделкам, я так и не вспомнила… а узнала о его присутствии только тогда, когда он негромко поинтересовался:

— Ариана, что у тебя случилось?

Если бы я к тому времени так не набралась, то точно бы изрядно испугалась, получив инфаркт. А так все обошлось: я только вздрогнула всем телом, а после, медленно повернув голову, тупо, с минуту, на него пялилась, а, узнав, растянула губы в пьяной улыбке:

— Ааа… Аль… Альрус… это ты?! — протянула я. (Позже, в своих воспоминаниях, смогла увидеть себя пьяную в тот вечер.) — Доб…рый вечер!

— Добрый, он может быть и добрый, только не вечер, а уже давно как ночь. — слегка улыбнулся он. — Так, что у тебя стряслось, Ариана? От тебя веет такой печалью, что я не смог дальше работать, поэтому решил узнать: что, все же, случилось? Может, тебе требуется моя помощь?

После этих слов я вся подобралась, напряглась, как пружина, и с не свойственным мне вызовом, злым шипящим голосом выдала перл:

— Заладил как попугай: что случилось, что случилось?! — я посмотрела на него с презрением, слегка затуманенным взором. — Если бы я знала, что случилось, то, как ты думаешь, стала бы я тут так надираться? И как ты можешь мне помочь?

Правда, на Альруса мое выступление не произвело должного впечатления. Полностью проигнорировав брошенный ему вызов, он, с присущим ему спокойствием, вновь уточнил:

— И все же? — при этом он так по-снейповски изогнул бровь, что на меня накатила ностальгия по этому человеку. Только вот, вместо кривой презрительной улыбки Снейпа, я получила мягкую, слегка ироничную, но все же очень теплую улыбку. И я сорвалась:

— А ты, Альрус, знаешь, что с помощью ритуала, проведенного Альбусом, моя душа слилась с сущностью феникса?

— Да. — тут же последовал лаконичный ответ, который меня выбесил неимоверно, что заставило буквально прорычать следующий вопрос:

— А ты знаешь, какие последствия имеются у нас с Фокусом от этого слияния? А?

— Думаю, ты мне об этом сейчас поведаешь?

— Правильно! Ты ничего об этом не знаешь, а лезешь помогать! — заорала я во все горло, сверля Альруса бешеными глазами. Но в ответ получила полный сострадания взгляд и это меня слегка отрезвило.

В раздражении отбросив от себя полупустой фужер с вином, откинувшись на спинку кресла, и закрыв лицо руками, я расплакалась. Когда же накал рыданий пошел на убыль, сквозь всхлипывания и периодические сморкания, из меня, сплошным потоком не замутненного сознания, на Альруса полились все мои переживания, страхи и фобии, которые были напрямую связаны со слиянием моей души с сущностью феникса.

Находясь в таком неадекватном состоянии, впервые я смогла поведать ему о том, как все мои переживания, фобии и страхи в несколько раз усилилось, как только я узнала о том, что сущность феникса — есть малая часть души Высшего Существа. В моем случае — это малая часть души Матери Магии. Как и о моем полном непонимании того, как моя душа женщины могла слиться с мужской сущностью феникса?!

Захлебываясь рыданиями, я попыталась обрисовать Альрусу все мои провальные попытки узнать хоть что-нибудь о подобных слияниях, как и том, что я ничего и нигде не могла найти, даже незначительного намека о возможности такого слияния. И только муж знал о моих терзаниях, но ничем, кроме моральной поддержки, помочь не мог, хоть и использовал все свое влияние Короля, чтобы найти нужную информацию.

А потом я позволила себе всласть, со злорадством, поиздеваться над Альрусом, над его предлагаемой помощью. В красках поведала о том, что если даже Король одной страны, имеющий в несколько раз больше возможностей, чем имеется у Альруса, не смог ничем помочь, то что уж говорить о нем. В завершении проговорилась о моем самом большом страхе: что до ужаса боюсь того, что по незнанию могу совершить какую-нибудь ошибку, и тем самым нанести непоправимый вред сущности феникса. Как и случайно проговорилась о том, что я уже буквально довела нас с Фокусом до смерти из-за смертного тлена в моей душе. Если бы не вмешательство Хель, то неизвестно чем бы это для нас завершилась, ведь я буквально чуть не погубила частичку души Высшего Существа, навсегда связанную с моей душой.

Альрус внимательно слушал, не перебивая, не кривясь и вообще никак не реагируя на мои сопливые откровения, а со вселенским терпением ждал, когда я успокоюсь, не предпринимая даже малейшей попытки меня как-то успокоить, остановить или прервать. Вскоре это дало отличный результат: мои всхлипывания пошли на убыль. Первым делом, как только успокоилась, я очистила и высушила заклинаниями носовой платок, который все это время терзала в руках, а после поспешила стереть с лица остатки слез, и заговорила спокойным, почти равнодушным голосом, как бы подводя итог всему вышесказанному:

— Так вот, Альрус, меня очень беспокоит, как такое могло произойти, что душа, пораженная смертным тленном, могла слиться, пусть и с небольшой, но частичкой души… — тут я запнулась. До моего затуманенного сознания вдруг дошло, что я собиралась сказать. Не то, что это тайна, но и кричать об этом на каждом шагу не стоит. А потом я вспомнила, что вроде уже об этом Альрусу проговорилась. В общем, пока я находилась в подвешенном состоянии, не зная, как мне дальше поступить, а пьяная голова мало способствовала этому, как Альрус произнес:

— Ну что ты, Ариана, замолчала? Я знаю, что сущность феникса — это копия частички души Матери Магии, и узнал об этом факте я задолго до того, как ты мне об этом сейчас рассказала.

Лишь кивнув в ответ на его заявление, словно это норма, что разумный владеет такой информацией, я продолжила:

— За сто, с лишним, лет своей жизни к кому только я не обращалась — и все без толку. Все в голос твердят одно: такого слияния не может случиться, по определению. А что уж говорить о получении информации, связанной с последствиями такого слияния: я их не нашла, и не знаю места, где о них можно было бы узнать.

— Так, что ты, конкретно, хочешь знать?

— Все!!! — взорвалась я, в мгновение теряя только что, с таким трудом, обретенное спокойствие, и развернувшись к нему, подалась вперед всем своим телом настолько сильно, что чуть не перевернулась через ручку кресла.

— А поконкретней как-нибудь можно? «Все» — это слишком растяжимое понятие. — раздалось насмешливое предложение.

Занятая тем, чтобы удержаться и позорно не выпасть из кресла, перевернувшись вверх ногами через подлокотник, я не смогла сразу среагировать на последнее заявление Альруса. А пока барахталась, сражаясь за свое право и дальше остаться в кресле, я немного подостыла и вынуждена была признать, что он прав в том, что такое понятие, как «все», оно, действительно, далекое от конкретики. И поэтому, как только у меня получилось утвердиться в кресле своей пятой точкой, я, уставившись в пустоту, высказала вслух самое потаенное мое желание:

— Конкретно сейчас я бы хотела узнать, что именно произошло с моей душой во время слияния.

— Ясно! — это все, что произнес Альрус и в меня полетело заклинание. Не успела я даже дернуться, как оно меня настигло, и по всему телу прокатилась приятная волна, очищающая организм от алкогольного дурмана и проясняющая сознание. Не успела я что-либо сообразить, как в меня врезалось следующие. Погружаясь в сон, я успела понять, что второе заклинание — усыпляющие.

На утро я проснусь довольная, потому что чувствовала себя прекрасно. Последствий вчерашнего возлияния не ощущалось, что было неудивительно: отрезвляющие заклинание — это вещь! Только об этом подумала, как мое прекрасное, радостное настроение тут же поползло вниз, начав мгновенно портиться: я вспомнила кому обязана наложению на меня этого заклинания.

Быстро поднявшись с постели, и приведя себя в порядок, сразу же приступила к просмотру своих вчерашних воспоминаний, а начать я решила с того момента, как появилась на веранде. То, что я увидела, повергло меня в шок, стыд, ненависть и презрение. Это не весь список того, что я к себе испытывала после просмотра. Но так как переполняющие меня негативные чувства не могли помочь мне решить проблему моих взаимоотношений с Альрусом, то я заставила себя думать более конструктивно, но все было тщетно. Я никак не могла взять в толк, как мне теперь с ним себя вести, после того, что произошло вчера.

В глубине души надеясь на то, что Альрус, как и было до этого, еще на несколько дней будет занят своими изысканиями, значит, мы с ним еще не скоро сможем увидеться, и у меня будет время решить, как мне себя с ним вести. Но моим надеждам не суждено было сбыться. Вечером того же дня, как только я устроилась на веранде, раздались шаги. Весь день Альрус, как я и мечтала, не показывался из своей лаборатории, но стоило только наступить вечеру, как он появился, и сейчас явно двигался в мою сторону. Я замерла, не имея возможности пошевелиться, заливаясь краской стыда.

Альрус остановился в проеме двери, и начал пристально меня разглядывать. Так как мой взгляд был устремлен в пол, это я поняла, потому что по моему телу забегали испуганные, паникующие мурашки. Но вот наваждение схлынуло, и он, не здороваясь, внес предложение, которое я уже никогда в своей жизни не надеялась услышать:

— Я могу тебе помочь, Ариана! — после того, как до меня дошло то, что он сказал, я забыла обо всем, что меня беспокоило. Я вскинула голову, с надеждой в глазах встретилась с ним взглядом, а он просто взял и светло улыбнулся мне, не отводя своего взгляда.

— Как? — одними губами прошептала я. Мой голос куда-то делся, но Альрус меня понял и, слава Мерлину, не стал меня мучить, мгновенно ответив:

— Я знаю ряд ритуалов, которые помогут получить данные с твоей души, и какие нужно провести расчеты с помощью полученных данных, чтобы выяснить все, что тебе нужно. Но если этого будет недостаточно, я всегда смогу внести в расчеты соответствующие коррективы, так как имею в этом огромный опыт.

Я смотрела на него и не могла поверить в то, что сейчас услышала, а в голове набатом билось только одно: вот так все просто?! Не может быть! Такого не может быть! Из этой истеричной прострации меня вывел голос Альруса:

— Так что, Ариана, тебе мое продолжение интересно?

— Да. — выдохнула я, перепугавшись того, что я могла задеть его своим молчанием.

Как вы понимаете, Ри, я не стала приставать к Альрусу с расспросами о том, где он приобрел этот опыт. Я испугалась того, что если узнаю правду, то у меня могут возникнуть сомнения. За то время, что мы провели в межмирье, Альрус показал себя знающим и компетентным человеком, а своими расспросами и сомнениями я боялась обидеть его. Я не хотела упустить свой шанс, поэтому без лишних раздумий и сомнений согласилась на предложение Альруса.

Для проведения всех нужных ритуалов требовалось несколько дней: в один день можно было провести только один ритуал. Мы успели впритык: в последний день, вечером, вернулся Гарри. И мы, все вместе, продолжили, прерванную из-за его отсутствия, работу.

Поначалу я очень сильно нервничала и, даже не знаю, чего я боялась больше: того, что у Альруса обещанное им получится или того, что у него все же это не получится. Время в ожидании тянулось долго, мучительно долго. Но постепенно я успокоилась и, что удивительно, перестала ждать, а полученное тогда обещание стала воспринимать как прекрасный сон, который, после моего пробуждения, развеялся легкой дымкой.

Поэтому, когда в один из обычных дней, с самого раннего утра, у меня в душе вдруг возникло какое-то необъяснимое волнение, возбуждение и еще какой-то странный азарт, я это состояние с обещанием, данным мне Альрусом, никак не смогла связать. И на то была уважительная причина. Так как, помимо моего непонятного душевного состояния, по моему телу то и дело пробегали табунами мурашки, а еще меня периодически потряхивало, так, словно в меня каждый раз запускали заклинанием «Баубиллиус» (разряд молнии), что не способствовало нормальному мыслительному процессу. Поэтому тогда я больше была склонна допустить мысль о возможном заболевании, чем подумать о том, что это связано с Альрусом или, вернее, с его данным мне обещанием.

Итак, как я ни пыталась, но у меня совершенно не получалось на чем-либо сосредоточиться — все происходящее вокруг было как в тумане. Чтобы не пугать дочь своим невменяемым состоянием, я, сославшись на плохое настроение, в одиночестве отправилась бродить по парку.

Вначале я очень сильно испугалась того, что со мной происходило, но чем дольше это состояние продолжалось, тем быстрее мой испуг сменился предвкушением, наполненным непоколебимой уверенностью в том, что скоро узнаю что-то очень важное для себя. И поэтому, уже под вечер, притомившись от длившейся целый день ходьбы, я смогла отбросить от себя всякую осторожность, и, с азартом первооткрывателя, твердо решила принять все то, что должно произойти со мной. Как только я сделала этот выбор, что ни за что не откажусь от того, что меня ждет, как мои ноги, помимо моей воли, понесли меня в сторону дома.

Когда я вышла из парка, то на тропе, ведущей в сторону дома, я обнаружила стоящего лицом ко мне Альруса. Увидев меня, он светло улыбнулся своей той удивительной улыбкой, при виде которой у меня на душе всегда становилось тепло, но не в этот раз. Сейчас мое дыхание сбилось, а сердце на миг остановилось, а потом пустилось вскачь, гулко забившись о ребра, норовя так и вырваться из груди. Но когда он, в дополнение к улыбке, протянул ко мне навстречу руку, я мгновенно поняла все: на этой тропе он оказался не случайно, меня здесь явно поджидали.

Догадаться о причине, по которой Альрусу потребовалось искать встречи со мной вне дома, было несложно. По-моему мнению, настоящей и единственной уважительной причиной для его поведения, могло служить только одно: данное мне больше полугода назад, обещание. От осознания того, что я смогу сегодня, уже буквально сейчас, получить ответы на мучающие меня так долго вопросы, меня пробил озноб, мои руки мелко затряслись, а от невозможности нормально дышать из-за волнения, в моих глазах потемнело от нехватки воздуха, а накатившая волна слабости, сломила мою волю, и мои ноги предательски подкосились.

Наверное, не стоит упоминать о том, что если бы не Альрус, я бы кулем свалилась на землю, но он не позволил этому случиться. Мгновенно среагировав, он буквально растворился в воздухе, и за доли секунды преодолел разделяющие нас пространство, успев меня подхватить, тем самым не дав мне позорно упасть.

Сквозь туман, окутавший мое сознание, с трудом, но я смогла почувствовать, что в мои онемевшие губы тычется горлышко флакона. Я слегка, как могла, приоткрыла рот, и мне в горло полилось успокоительное зелье, которое я мгновенно опознала по его не очень приятному вкусу. Минута томительного ожидания и я начала ощущать себя буквально висящей на руке мужчины, которой он обхватил мою талию. Глубокий вздох и вот в легкие потек такой восхитительный воздух, еще одна минута и я уже смогла встать на подрагивающие ноги. Дрожащим от волнения голосом, заглядывая ему в лицо, я поинтересовалась:

— Альрус, я правильно поняла, что ты закончил с теми расчетами, которые обещал сделать для меня?

— Все верно, но я теперь не знаю как мне поступить после твоего такого неожиданного приступа слабости?

— Уже все нормально! Ты же видишь, что зелье на меня уже подействовало. Я не думаю, что мне стоит объяснять прописные истины о действии принятом мной успокоительном — я сделала небольшую паузу, которой давала возможность Альрусу среагировать на мое заявление, на что он лишь негромко хмыкнул.

— Но я все же скажу, чтобы тебя успокоить. Так вот, чтобы ты мне сейчас не поведал, я останусь совершенно спокойной, и думаю, что действия зелья мне вполне хватит на то, чтобы хорошо обдумать полученную от тебя информацию без лишних эмоций.

Я ненадолго задумалась, а потом кивнув сама себе, решительно заявила:

— Ну, а если со мной случиться что-то непредвиденное, то всегда можно будет выпить еще успокоительного.

— Ты уверена в том, что нашу беседу не стоит отложить? — с сомнением в голосе уточнил Альрус.

— Да! — подтвердила я, с твердостью во взгляде, смотря ему в глаза, а потом, не ожидая подобного от себя, жалобно добавила: — Ну, Альрус, честно, я не могу больше ждать! Тем более тогда, когда я оказалась в шаге от такой нужной и важной для меня информации, и я боюсь, что в этом случае даже огромная доза успокоительное мне не поможет спокойно предаться ожиданию.

— Тебе виднее. — ответил он, сдаваясь. Встряхнув головой, словно отбрасывая сомнения, добавил, сгибая руку: — в таком случае позволь отвести тебя в дальнюю беседку. Я же правильно тебя понял: ты же не желаешь, чтобы мой отец узнал, о чем мы будем беседовать?

— Все верно! — подтвердила я его предположение, подхватывая его под подставленный мне локоть, мысленно благодаря его за это: физическая поддержка сейчас, ох как мне была нужна!

И вот я снова возвращаюсь в парк под сень деревьев, легкий ветерок активно перебирает листья, поэтому сквозь них еще можно увидеть отблески заходящего солнца. И только тут ко мне приходит понимание того, что из-за своего невменяемого состояния, похоже, я целый день блуждала по парку, и теперь не удивительно, что мой желудок всеми силами привлекает к себе внимание голодным урчанием.

На миг я замираю, чтобы решить что делать. Миг преступной слабости проходит, и я принимаю решение: наполнение желудка едой может подождать. Я не смогу заставить сейчас себя повернуть обратно к дому, чтобы устроить ужин. Поэтому решительно вскидываю голову, и уже не так сильно опираясь на руку Альруса, с уверенностью двигаюсь в выбранном им направлении.

Дальняя беседка называется так, потому что она дальняя, до нее, таким неспешным шагом, которым перемещаемся мы сейчас, будет около получаса. Поэтому у меня есть время подумать над тем, почему Альрус для нашего общения выбрал именно ее. И не надо мне говорить, что только потому, чтобы, пока мы будем общаться, не попасть на глаза Гарри. Думаю, имеется еще, и не одна, причина для такого выбора.

Альрус удивительно тонко чувствующий и все понимающий разумный, очень сильно выделяющийся на фоне других мужчин, которые, в общей своей массе, предпочитают бравировать своим недалеким и ограниченном чувственным восприятием, с презрением относящихся ко всем женщинам за то, что они живут чувствами. А вот Альрус, вопреки принятым понятиям, что настоящий мужчина — это тот, кто отрицает и отказывается от чувств, в открытую ими пользуется. Но навряд ли в мире Земля сможет найтись «настоящий мужчина», который отважится обозвать его слабаком или геем за то, что он позволяет себе пользоваться и жить чувствами.

Так, размышляя, я и не заметила, как мы подошли к беседке, которую едва ли можно было разглядеть сквозь буйно разросшуюся возле нее растительность. Если бы мы точно не знали о ее существовании, то могли бы просто пройти рядом, даже не заметив ее. Поэтому к ее определению «дальняя», смело можно добавить — «тайная». Но, так как мы с Альрусом знали о ее местонахождении, поэтому сейчас, сойдя на едва заметную тропинку, двигались к ее входу, который находился со стороны реки.

Альрус галантно помог мне преодолеть несколько ступенек, ведущих в беседку, в которой вовсю хозяйничал полумрак. Поэтому я не сразу смогла разглядеть стоящий в ней небольшой столик на котором под чарами стазиса был накрыт ужин на двоих, от вида которого мой желудок среагировал громогласной радостной руладой. От чего я вздрогнула, и залилась краской, а Альрус тихо рассмеялся:

— Я так и думал, что ты будешь голодная, потому что весь день где-то пропадала. Думаю, о еде ты даже не вспомнила. Так что, вначале — ужин, а потом — разговор. Голодный желудок очень плохо влияет на внимательность и концентрацию, поэтому любые возражения не принимаются.

На что я вяло возразила, так, для проформы, а не потому, что я была не согласна с мнением Альруса:

— Полный желудок также плохо влияет на внимательность и концентрацию человека.

— Тоже верно, но при данных обстоятельствах у тебя есть одно средство.

— Какое? — заинтересовалась я, присаживаясь на стул, отодвинутый для меня Альрусом.

— О, это средство очень простое! — он заразительно рассмеялся.

— Что за средство? — поддерживая игру, патетически вопросила я, заламывая руки, заодно отмечая про себя, какое же отличное успокоительное средство дал мне Альрус: отлично успокаивает, но при этом полностью не лишает всех, без исключения, чувств.

— Все очень просто: нельзя позволять себе переесть!