Глава 7

Странно, что по дороге мне не встретился ни один охранник. Когда я бежала по роскошным проходам дворца, это было не удивительно, потому что я неслась с сумасшедшей скоростью, убегая от «жуткого демона», и мои глаза, зрение которых сейчас был как у обычного человека, вряд ли могли уловить хоть что-нибудь. А вот в подземелье, где находятся темницы с особо опасными преступниками, не было ни души, если не считать неудачливого, а скорее всего глупого стражника. А нечего ходить одному в камеру к голодному вампиру и сбрендившему полумонаху. Сам напросился. Обычно стража около каждой камеры состояла из одного человека, а если нарушитель закона попался особо буйный и неугомонный, то и двух не жалели для такой работенки. Таким образом, при условии, что все остальные камеры не пустовали, (а они точно были оккупированы другими постояльцами, так как меня посадили не в отдельную комнату, а подселили к другому), то в том коридоре, ведущему к лестнице, должно быть по меньшей мере двадцать до зубов вооруженных и готовых рубить всех и вся стражников. Да и из замка было легко выбраться. Слишком легко. Ворота были распахнуты, мост через ров услужливо опущен. Осталось не растеряться и воспользоваться результатами какого-нибудь рассеянного часового, который забыл закрыть центральный вход. За что, кстати, наверняка расплатиться своей головой.

Об этом надо было подумать на досуге. Сейчас у меня была другая проблема. Сидя напротив меня, уже умытый и опрятный Жак попивал квас. Я рассеянно водила рукой по столу. В меню кабака, куда мы зашли, чтобы привести себя в порядок, естественно не было ни одного блюда, которое удовлетворило бы мои гастрономические потребности. Поэтому желудку оставалось только жалобно урчать и голове думать о ближайшем плане действия.

Первым делом надо домой. Захвачу Жака с собой, авось родители не тираны и разрешат ему у нас укрыться. А уж потом стоило в срочном порядке подбирать новое жилье. Ну это можно поручить маме с папой, так как они в этом уже добились ранга мастеров. Так же не стоило задерживаться в кабачке надолго. Стражники замка Ричерда уже, наверное, давно подняли тревогу и собирают отряд на поиски устроивших это шоу с огнем в темнице. Хотя вряд ли они будут искать нас в кабаках. После побега мы должны искать укрытие, а не спокойно попивать напитки. Однако нам пришлось здесь остановиться, так как с Жаном, выпачканным кровью, далеко не уйдешь. Сразу в ужасе начнут разбегаться люди и набежит охрана. И обратно в подземелье.

Кабачок, в котором мы сидели, располагался на самой окраине города, и он первый нам попался на пути. Замок принца Обскурус находился за границей Фэлингтона, но не далеко. Из окна этого кабака, у которого не было названия, чем он и был знаменит, прекрасно было видно место нашего заточения. Небольшой темного синего цвета замок раскинулся среди зеленых садов. С виду он был мрачноват, так же как и гора посреди города. Однако в близи можно было различить различные переливающиеся оттенки камня, из которого и был сделан замок. Это создавало эффект, что здесь вечное северное сияние, которое стены дворца отражали цветными бликами. Это было поистине изумительное зрелище. Что находиться внутри замка, никто не знал. Там жил только принц и его приближенные, да и стражники. Я тоже не могу сказать ничего существенного, весь дом принца я пробежала не разглядывая все вокруг, а молясь Пугнусу, чтобы найти выход.

Другие не могли попасть не то, что внутрь, даже в сад вокруг Обскуруса проникнуть нельзя. Если кто и пытается, то его тут же ловят и лишают зрения. Стали ходить слухи, что в саду Ричард прячет страшное оружие, которое запрещено видеть простым смертным. По мне так это просто вредность принца, не хочет он делить такую красоту с непосвященными. В подземелье есть другой вход снаружи замка, за его забором. Вот так и проводят в святая святых самых гнусных и не очень типов. Обскурус используется как темница, так как на его территории располагается больше охраны, чем на любом другом клочке Рустикуса, нашего единого и большого мира.

Пробежав по опущенному мосту, я остановилась у ближайшего деревца, чтобы тихо и спокойно испустить дух. Никаких легких не хватит на такую гонку. И как бы я отчаянно не хотела продолжить спасаться, мой организм потребовал передышки. И только сейчас, сидя в уютном и спокойном кабаке, я смогла все опять прокрутить в голове и обнаружить и тут тот же странный факт — в садах около замка никого не было. Но в то время мне было не до размышлений насчет странного опустошения самого охраняемого участка Рустикуса. Да и на осмотр достопримечательностей и проверку слухов простых жителей времени не оставалось. Из ворот Замка выбежал демон Жак.

Сидя под деревом и силясь восстановить дыхание, я внимательно наблюдала за ним. Все равно не смогу встать при всем желании. Еле ковылявший, шатающийся, запыхавшийся не хуже меня, он медленно гуськом бежал в мою сторону. И почему я смогла принять его за страшного чудовища. Не такой уж и жуткий внешний вид. Лицо в крови — ну и что, как будто в жизни крови не видела и при малейшем ее появлении падаю в обморок. Весь черный — так это он в саже и копоти. Я, наверное, такая же.

Жак на середине пути упал, попытался встать, не смог, и дальше полз в моем направлении. Казалось, прошла вечность, когда молодой монах уселся радом. Я даже головы не повернула, настолько мне уже было все равно.

— Ну и чего ты так втопила? А? — обиженно поинтересовался Жак, когда перестал хрипло втягивать воздух. — Я же кричал тебе подождать. Чуть не потерялся в лабиринтах чертовых.

Я ничего не сказала. Да и он не ждал ответа. Просто хотел заглушить наступившую тяжелую тишину, которую не могла прорвать даже пения птиц. Становилось страшно. Вот уже через секунду из-за ближайшего дерева появиться человек в форме и направит на нас свое оружие. Мы же даже не успеем обменяться соболезнованиями по поводу неудавшегося побега, как головы наши покатятся с плахи. Поэтому, не дожидаясь подобного исхода, мы дружно встали и, опираясь друг на друг, пошли по направлению к воротам, которые тоже на удивление были открыты. Точнее на счастье нам.

Так бедные, грязные, уставшие, но тем не менее повеселевшие по случаю самовольного освобождения, мы ввалились в первый попавшийся трактир. Стоило ли говорить, что по пути от замка до этого места нам никто не попался. В дневное время людей в трактирах и других злачных заведениях днем с огнем не сыщешь. Все они заняты своими повседневными делишками. И наш спасительный кабачок не стал исключением.

Хозяйка подняла голову от посуды, которую она натирала за стойкой, и пристальным взглядом посмотрела на нас. Мы ответили ей настолько же твердыми, да еще и хмурыми взорами. Ну, лично я, насчет Жака я не уверена. Видимо, она не впервой встречается с такими грязными и нуждающимися в помощи людьми, что без лишних слов указала на дверь позади стойки, ведущую вглубь трактира и подошла к одному из висячих шкафчиков. Мы продолжали стоять на месте. Во-первых, сил не было. Во-вторых, не стоит доверять такому огромному благодушию. Всегда есть подвох. Женщина достала маленький сундучок и принялась в нем копаться. Похоже, она нас не замечала.

Выглядела наша добродеятельница как обычная миловидная бабушка. Серебристые волосы завязаны в высокий пучок. Круглые очки удивительно цепко сидят на кончике носа. Глаза глядят строго, но без ненависти и злобы. Под их взглядом чувствуешь себя нашкодившим внучком, которого лишат карманных денег на неделю и оставят без сладкого на ужин в наказание. Большие габариты не мешали ей маневрировать среди близко поставленной мебели. Все в ней говорило об образе 70-летней бабушки, которая сидит на крыльце теплой летней ночью и вяжет свитер любимому сорока пятилетнему сыночку, чтобы тот не простудился ночью, когда будет валяться пьяным ночью в канаве. Но лицо немного не соответствовало всей остальной ее внешности. Но я не смогла сказать почему именно. Поэтому постаралась выкинуть этот факт из головы.

Пожилая хозяйка перестала искать что-то в сундучке и устремила свой удивленный и отчасти раздраженный взгляд на нас. Мы с Жаком переглянулись, единодушно приняли решение довериться этой бабушке и поплелись в ранее указанном направлении. Вслед за нами шаркающей походкой отправилась и хозяюшка.

Пойдя до проема двери, хозяйка мягко оттолкнула нас в сторону и ушла в темноту. Через несколько секунд помещение начало светлеть. Старая женщина по очереди зажигала свечи, которые были на довольно высоких тумбах вокруг бадьи с водой. От нее исходил пар, а рядом со свечами на тумбах были различные мыла и ароматические средства. У меня прям голова закружилась от предвкушения теплой ванны. Хотя было странно, что именно в тот момент, как мы пришли, тут оказалась бадья с теплой водой. Может быть, она себе ее приготовила? Нет уж, пусть делиться. Если надо, я заплачу. Очень хорошо заплачу. Но только потом, когда вернусь домой к родителям.

Я посмотрела на Жака. Он тоже стоял с раскрытым ртом и ждал удобного момента, когда все отвернуться, чтобы нырнуть туда и почувствовать, как напряжение уходит из мышц. До сих пор старушка не обмолвилась не словом. Все указания нам она давала своими красноречивыми взглядами. И только сейчас мы услышали ее голос, который мне показался не очень старушечьим:

— Ты, девочка, раздевай и давай полезай в ванну. А ты поедешь со мной, — она обратилась к моему спутнику. — Надо еще посмотреть твои раны. Полотенце в углу, там же и халат, — это было адресовано уже мне.

Сказав это, а она тут же развернулась и вытолкала всхлипывающего от обиды Жака, который с щенячьим лицом смотрел на меня да последнего, то есть до захлопнувшейся перед его носом двери. Я лишь показала ему язык. Сейчас никто и ничто не сможет меня разжалобить.

Я медленно скинула с себя все одежды и только тут заметила, как неприятно они липнут к телу. Рукой провела по воде. Она казалась огненной первые несколько секунд, затем стала терпимой. Решившись, все же влезла в ванну, правда неуклюже, так как бортики ее были довольно высокие. Слава богу, никто не видел, хотя я же не участвую в конкурсе «Королева грации».

Я постаралась расслабиться и отвлечься от ощущения, что я здесь скоро сварюсь. Для этого начала рассматривать различные средства на тумбах. Что здесь только не было в маленьких склянках. И лавандовое масло, и эвкалиптовое, и анисовое, и розовое. В них добавлялись натуральные красители, которые делали их разноцветными. И при добавлении масла в ванну появлялся не только восхитительный запах, но и вода окрашивался в соответствующий цвет. Я выбрала несколько скляночек и добавила пару капель каждой тягучей жидкости. Все-таки это была не лучшая моя идея, так как смешение красок привело к тому, что цвет стал зеленоватым и напоминал болотный. Однако я не огорчилась, закрыла глаза и стала наслаждаться витавшими в воздухе ароматами.

Меня разбудил стук в дверь.

— Ты уснула там, что ли? — ох, этот голос повсюду найдет меня и испортит все удовольствие. — Я тоже хочу в ванную. Ты уже минут двадцать сидишь там. А нам нельзя задерживаться.

Жак жалостливо начал подвывать. Он прав. Как бы не хотелось проигнорировать сие заявление, придется выйти из ванны и заняться насущими делами. Главное, что смысла с себя всю грязь, а понежиться в горячей ванне можно и дома.

Я крикнул: «Катись отсюда, вымогатель чертов!» и услышала под дверью удовлетворенное хмыканье. Делать было нечего. Я взяла лежавшую рядом мочалку и начала со всей силы тереть тело. Было неприятно, зато выйду отсюда как новенькая. Закончив водные процедуры, вытерлась полотенцем и надела висевший халат. Мокрые волосы до пояса заплела в одну косу на бок. Все, я готова к выходу в свет.

Хорошо, что в кабаках людей днем не бывает. А то у них инфаркт сердца случился бы, когда они увидели входящего в зал вампира в довольно коротком халатике. Я провела языком по верхней губе и сразу же наткнулась длинные клыки. Их же надо подпиливать каждый день, чтобы не бросались в глаза. А в темницы меня не удосужились обеспечить всем необходимым для этого дела.

Когда я вошла в основной зал, то увидела Жака, уплетающего огромного цыпленка и закусывающим аппетитной молодой картошечкой. Я с завистью посмотрела на него, затем перевела взгляд на ту, кто приготовил все эти яства. Она лишь взглянула на меня и покачала головой, отвечая на мой немой вопрос, не завалялось ли у них немного крови. Тяжело вздохнув, я присела за стол к Жаку. Тот поднял голову и посмотрел на меня только тогда, когда доел куриную ножку. Да и то только смог промямлить:

— Ух как фкуфно! Не могу офтановиться! — к концу фразы он все-таки мог проглотить большой кусок и тут же ринулся в ванную комнату. За это время я краем глаза заметила, что хозяйка успела вылить мою воду противного зеленого цвета и натаскать несколько ведер новой, уже подогретой воды. Я посмотрела вслед Жаку. Это был молодой паренек, лет шестнадцати. Внешность ничем не выделялась, он не был не щуплым, ни склонен к полноте. Зато энергии хоть отбавляй. После всех приключений так резво бегать даже у отдохнувшего и полного сил человека вряд ли получиться.

Подождав, пока закроется дверь ванной, я подсела за стойку к нашей хозяюшке. Она вытирала пот с лица, вернувшись с кухни, где и готовила все обед Жаку. А он, засранец маленький, даже спасибо не сказал. Надо поучить его манерам в будущем.

Старушка уселась напротив меня и пристально посмотрела мне в глаза, ожидая, что я начну рассказ первой. За все это время я не сказал ей не слова. И единственное, что мне пришло на ум в то время, это просто «Здрасти». Затем я тут же вспомнила, за что Жака недавно хотела отругать, и продолжила:

— Спасибо вам за помощь. Вы нас спасли, в прямом смысле. Вряд ли бы остались в целости и сохранности, если бы вы вышнырнули нас на улицу. Я смогу заплатить за все…

— Хватит, хватит, не люблю краснеть при других, — почти что смущенно проговорила моя собеседница. — Ты лучше скажи, что с вами произошло, что вы в таком виде завалились ко мне в трактир? — осторожно поинтересовалась хозяйка.

— Вам как, короткую версию или длинную, со всеми подробностями?

— Давай среднюю. Не думаю, что вы тут задержитесь, но и упускать я ничего не хочу. Кстати, как-то не вежливо, даже не представились. Я Глория, хозяйка этого трактира вот уже двадцать лет.

— Я Анна, потомственный вампир… — Только тут я осеклась, потому что сообразила, что Глория не боялась меня в то время, как почти каждый житель в обморок упадет при виде длинных клыков.

— Ой, Аннушка, я такого в мире видела, что маленькая хрупкая девочка с небольшими клычками меня не испугает, — и издала какой-то снисходительный смешок.

Во мне начало все закипать. Я была не согласна почти с каждым словом в ее последнем предложении. Я не маленькая, мне уже двадцать один год. И уж точно не хрупкая, могу перекусить шею любому крупному оленю в один миг. Ну или могла, когда питалась нормально, а не устраивала диеты. И не девочка, а взрослая, разумная девушка со сложившими взглядами на мир. Ну а про клыки и говорить было нечего. У меня они были больше, чем даже у родителей, а они чистокровные разумные вампиры. От того, чтобы не высказать эту гневную тираду в слух меня удержали искринки веселья в глазах старой шутницы. Ну конечно, пожилым можно издеваться над молодыми, им ни чего не будет за это, если у тебя, конечно, не хватит совести обидеть такое милое существо. Я постаралась забыть это и начала излагать свою историю.

— Многие знаю о захватнических планах нашего всеми обожаемого принца. Я думаю, вам тоже о них известно. Покорить мир всякая такая мелочь, — я сопроводила свои слова небрежным мановением руки. Глория кивнул в подтверждение. — Многие считают, что это лишь капризы принца. Я так же думала до недавнего времени.

Тут я ожидала удивленный восклик или хотя бы вопросительно поднятые брови. Ну хоть какой-нибудь знак заинтересованности. Но не скучающее выражение лица.

— Он задумал создать огромную армию вампиров из упырей, сделав их отличными, послушными солдатами. В результате экспериментов было обнаружено, что этих будущих вампиров надо поместить в человеческую среду, чтобы они не утратили со времени признаки цивилизационного человека. Пытались создать искусственные поселения, однако добровольцев было мало. Можно сказать их вообще не было. А после насильно заселенных туда людей оставались только кровавые лужи. Они из-за страха перед клыкастыми чудовищами не могли создать нормальных условий деревни.

При моем рассказе на лице Глории не дрогнул ни один мускул. И выглядела она, с одной стороны, скучающей, как будто все выше изложенные факты ей были известны, хотя очень маленькое количество посвященных знало об этом, и вряд ли это могло быть известно старой трактирщице. С другой стороны, она ждала чего-то большего. Либо ей так хотелось услышать конец моего рассказа, либо вся рассказанная история не казалась ей чем-то выдающимся.

— Так вот, — немного смутившийся, продолжила. — И Ричард хочет узаконить вампиров, чтобы внедрить их в людские поселения. А уж у жителей не будет выбора кроме как стараться жить нормальной жизнью. Так как единый наш мир Рустикус велик, а король Гравис один, то он не может проконтролировать все свои владения. Поэтому он следит лишь за каждым из своих сыновей и пожалованной им территорией поверхностно, то есть обращает внимание на изданные указы, положение населения, бунты, природные катастрофы… Вот и Ричард понимает, что нельзя просто издать закон, по которому вампиры смогут гулять на свободе, не пряча клыки. Поэтому он решил жениться на одной из них. И его отцу придется признать расу жены его сына законной. А в мою расу отчасти как раз попадают и вупыри.

В Фэлингтоне только одна семья разумных вампиров живет — наша. И принц несколько раз пытался предложить руку и сердце, однако получал непременный отказ. Мог бы найти других вампиров, продажные охотники всегда найдутся и помогут отыскать их, но, видимо, приглянулась я принцу, что отстать не может. Вот и мучаемся.

Я еще раз внимательно посмотрела на Глорию. Ни тени переживания или сочувствия на лице. Я тут же надулась. Не люблю таких безучастных слушателей. Я ей тут душу выкладываю, делюсь самыми большими секретами, а она… Дальше решила пересказать все кратко и сухо. Нечего стараться перед неблагодарными людьми. Но как всегда на середине рассказа увлеклась.

— Вот после седьмого отказа Ричард решил действовать другими методами. Он подрядил своих слуг каждый день высыпать по пятьдесят мешков отравы, изготовленной специально для вампиров, в верхнее течение реки. Этот яд безвреден для всех, кроме нашей расы, на которую он действовал медленно, но верно. Постепенно каждое животное в ближайшем лесу приходил пить из этого ручья. Сначала мы не понимали, почему нам становилось плохо после того, как мы поймаем какую-нибудь дичь. Затем увидели, как высыпают отраву в реку. Решили поголодать. Авось выветрится эта гадость из организма некоторых животных. Вот в этом, видимо, и состоял план Ричарда. Ослабить нас настолько, что мы не сможем уже сопротивляться. Хоть мы и не выстоим против всей его армии, но почуять беду и скрыться вовремя способны. Поэтому принц крадет меня, заставляет моих родителей отдать меня за него, а они не смогут ничего сделать, так как слишком слабы. А церемония бракосочетания была народной. И простые люди должны были поверить, что все происходит по обоюдному согласию. Иначе, увидев сопротивляющуюся невесту, которая обещает проклясть весь королевский род в десятом колене, о свадьбе и речи быть не может. Вот принц пытается шантажировать мою семью и меня в частности. И тем самым воплотить свой план в реальность.

— Шантажировать, говоришь? — задумчиво повторила Глория. Ну хоть какая-то реакция. Я уже начала думать, что она телепатка и давно уже прочла все мои мысли. — И ты считаешь, что твои родители ничего не могут сделать только потому, что они слабы от голода? — хозяйка недоверчиво выпытывала у меня уже озвученную информацию.

— Конечно, иначе я уже давно сидела бы среди них, укрытая пледом, греясь около огня, и окруженная заботой мамы с папой. Я уверена, если давно придумали другой способ меня вызволить из лап Ричарда. А наш побег только облегчил им работу. Вот закончит Жак дурака валять в ванной, и отправимся домой. А то они мог таких дел натворить, чтобы спасти их любимую дочурку, — я довольно улыбнулась. То, что они могут нарушить кучу законов, пока будут меня забирать из Абскуруса, я не сомневалась. Да и не заботило меня это особо. Я просто была горда и счастлива, что у меня такие любящие родители.

— Ты? И домой? К ним?

Непонятные вопросы сыпались градом. Такое же выражение лица было и Глории. Что тут такого? По-моему, каждый человек, пережив небольшое и не особо приятное приключение, стремиться вернуться домой, где будет в безопасности в кругу родных и близких. Ой, не нравиться мне странные реакции людей, когда я упоминаю своих родителей. То Ричард стал нервно бормотать что-то себе под нос, видимо, потеряв последние нервы, то вот до этого незнакомая мне старушка озадачено забрасывает ненужными вопросами. Так, надо поскорее добрать домой и выяснить что к чему.

— Ну а куда еще? Не пойду же я обратно в замок, чтобы тихонько сесть в темницу и дождаться стражников, которую запрут дверь на все девять замков.

— Что ж, ты права. Домой, так домой. Но об этом мы поговорим позже, — твердо произнесла моя собеседница. Позже, так позже. Меня тут все равно скоро не будет. Пойти поторопить Жака, что ли?

— У вас напильничка тут не найдется? — я поинтересовалась неожиданно для нас обеих. Наша новая знакомая молча встала и подошла к шкафчиками. Открыла первый, постояла несколько секунд, задумчиво глядя внутрь. Затем развернулась и уставилась на меня.

— Что я хотела сейчас сделать? — Либо она еще не отошла от своей странной реакции и мыслей, либо старость берет свое и ухудшает память. Сочувствую. В место ответа я демонстративно провела языков по внушительным клыкам.

— А! — только и выдохнула она и резво принялась копаться в соседнем шкафчике. Через полминуты инструмент был у меня в руках, а Глория примостилась на свое место. Я начала медленно и методично водить по клыкам. Звук при этом был не самый приятный, но что делать. Даже к нему привыкаешь.

— Я чувствую, это не конец истории? — что ж ей не терпеться. Ладно, надо уважать старость. Удовлетворю любопытство пожилой перечницы.

— Вот сидим мы с Жаком в темнице, травим различные байка из нашей жизни. Вдруг приходит охранник. Жак как вскочит, как вцепиться своими зубищими ему в руку! Это надо было видеть. Такое бывает только раз в жизни. Жаль, что я сама прошляпила его.

Далее я выбегаю из камеры, по дороге хватаю Жака, и мы вдвоем мчимся к свободе, — я решила немного сократить и облагородить свою версию побега. Не хотелось признаваться, что решила бросить сокамерника, а затем спасалась бегством от почудившегося мне демона. — По дороге в город мы наткнулись на ваш трактир и забежали привести себя в порядок.

Во время речи я все еще подпиливала зубки.

— Ну а что стражник? — почти вскочив, с пылом спросила меня хозяйка.

— А что с ним? Валяется там, наверное. Кстати, забыла сказать, мы там небольшой костерок развели прямо в камере. Вот, если не дурак, прыгнул, наверное, в него. Эта участь намного лучше той, которую принц и его палачи придумают для этого охранника, позволившего несостоявшейся невесте Ричарда сбежать.

Старушка подлетев на стуле и свалив его, совсем не со старушечьим проворством начала бегать от одного конца стойки до другого. При этом возводила руки к небу и бормотала:

— Да как вы могли оставить его там? А? Вот и спасай вас, неблагодарных свиней, после этого! Это ж надо было додуматься, пойти наперекор всем и вся того для того, чтобы он сгинул в пыточных камерах королевского недоумка. Я говорила, не стоило вмешиваться.

Тут она посмотрела на меня.

— А ты чего сидишь, разинув рот? Вот что ты натворила. Да совести у тебя нет. Оставила человека там на верную смерть. Где бы ты сейчас была? Бесчувственная дуреха!

Далее она лишь гневно щурила глаза. От такого взгляда мне сразу захотелось укрыться под столом и желательно, чтобы этот стол находился на другом конце города. Несмотря на всю безобидность Глории, в ней чувствовалась огромная сила. И если бы она захотела направить всю свою мощь гнева на меня, ничего не смогло бы встать у нее на пути. Да и речь ее сумела вызвать мою совесть. В меня начал закрадываться червь сомнения, что я сделала что-то не так. Но толком не могла понять что именно. Поэтому лишь скромно потупила глаза, не желая еще больше злить хозяйку.

Видимо, не дождавшись от меня ничего другого, она вылетела из зала в коридор, ведущий вглубь трактира, пронеслась мимо ванной комнаты, сбросив по дороге свои волосы. Стоп! Сбросив волосы? Я все еще ошеломленная, медленно подошла и потыкала в них. Затем решилась приподнять. Фух, это оказался все лишь парик. Но зачем старушке парик седых волос? Свих мало?

Я решила вернуться на свое место, чтобы дождаться развязки всей этой истории. Через две минуты из коридорчика выбегает женщина лет сорока. Мускулистая фигура обтянула в коричневую кожу. Из длинного сапога торчит рукоятка кинжала. Лицо было сосредоточенным и грозным. Она пронеслась мимо меня, крикнув по дороге лишь:

— Жди здесь. Скоро вернусь.

Не ожидала я такой концовки. Неужели, эта женщина все время была там? И куда делась старушка? Надо будет у нее поинтересоваться насчет всего этого. И почему эта «амазонка» обратилась ко мне? Я же ее не знаю…

Хмуря лобик, я все еще предпринимала попытки докопаться до истины своими усилиями. Потому что было очевидно, что никто не хотел преподнести ее мне на блюдечке. Все-таки работа моего мозга зависит от наполненности живота. На голодный желудок он плохо работал.

И тут мне по макушке стукнуло озарение. Это же и была та самая старушка! Просто она скинула с себя свои серебристый парик, старые одежды и десяток килограмм. Вот сейчас я поняла, почему лицо ее мне показалось не соответствующим всему остальному. Оно было не обычным старушечьим, а загорелым и подтянутым. Даже наложенный грим не смог до конца скрыть это.

Ну и хозяюшка, ну и номер!

Тут вышел сладко потягивающийся и зевающий Жак.

— Вы чего так разорались? — невинно вопросил он.

Тут я почувствовала нарастающую злость от всей этой необъяснимой ситуации и направила ее на единственный живой объект в поле моего зрения. Он там нежился в теплой воде, а мне тут расхлебывать всю эту кашу.

— Ну и куда ты пропал? У меня тут на голову сваливается непонятно что, а ты бездельничаешь. А если стражники заявятся? А? ты об этом подумал? Неужели хочешь опять все повторить? Лучше бы придумывал план дальнейших действий. Или ты считаешь, что Ричард, узнав о нашем отсутствии, пожмет лишь плечами и продолжит свою трапезу?

Думаю, я вовремя успела себя остановить. Вроде ничего лишнего и обидного не успела наговорить. Жак лишь удивленного уставился на меня.

— Ладно, садись. Когда все узнаешь, такое же настроение будет.

Мы пересели за столик, где все еще лежала грязная посуда. Одна из кружек была по верху наполнена квасом. Вот за нее и принялся Жак. После того, как я пересказала все, что случилось в его отсутствие, он лишь шмыгнул носом и уставился в окно. Вот над этой проблемой мы и размышляли несколько минут в полной тишине. Как вдруг распахнулась с оглушительным стуком.