Пятый день в лесу

Слабый свет проник в щели между досками. Сабрина так и не сумела заснуть, а Надя отключилась, едва закончилось ночное нападение, быстро, как будто дёрнули рубильник. Она всю ночь провела в одной позе, скорчившись, и положив голову на ноги Сабрине, и тепло дышала ей в коленку.

Сабрина тронула её за плечо.

— Просыпайся, нужно идти.

— У меня совсем нет сил.

— Сегодня мы точно доберёмся до конторы. А там должны были остаться какие-нибудь продуктовые запасы. Как думаешь? — Сабрина думала подбодрить её, но выходило, что в ободрении нуждалась сама.

Надя поднялась, поправила очки и сказала, глядя вдаль.

— Если инспектора бежали из леса в такой же спешке, как и преподаватели с курсантами, тогда да.

Они спустились с башни в молчании. Кустарник, обступивший бетонные опоры, был примят только с одной стороны — в том месте, где они пробирались прошлым вечером. И никаких следов ночной стычки, как будто всё это почудилось — и удары, от которых тряслась вся башня, и хруст веток, и треск перекрытий.

Надя шла впереди, разводя руками высокую траву. Она петляла по поляне, то замирала и прислушивалась, то резко уходила в сторону. То справа, то слева из травы выныривали зазубренные обломки деревьев, мгновение маячили в поле зрения и уползали обратно в траву. Сабрина старалась не оборачиваться, от этого привычно ломило в затылке.

Было пасмурно. Тучи обступили лес со всех сторон, так что в оврагах и зарослях бересклета в засаде сидела прошлая ночь. К мёртвой тишине без птичьих голосов, без жужжания насекомых, Сабрина уже привыкла, но теперь даже треск веток под ногами звучал, как через вату.

Только в лесу она решилась заговорить.

— Что ты вчера с ним сделала, что он сбежал?

Надя покачала головой, не оборачиваясь.

— Ничего. Я бы ничего и не смогла сделать. Я просто хотела ощутить, кто это или что. Но не успела даже этого.

Тогда пришло время для ещё одного вопроса, который уже которую ночь глодал Сабрину изнутри.

— Ты права уволилась с работы?

Её плечи напряглись, но промедление между ответом и вопросом было не больше пары секунд.

— Да. Но я не хотела покончить с собой. Это враньё. Они сочинили это, придумали, что я сумасшедшая, чтобы было легче от меня избавиться. Я ушла, потому что не видела больше смысла. Извини, что не сказала тебе. Ты стала бы меня отговаривать.

Сабрина ловила себя на том, что почти задыхается, когда пытается говорить, и уже почти бежит, а ветки хлещут по лицу, и всё равно не становится ближе к Наде ни на шаг.

— Надя, зачем тебе этот лес? Что ты так упорно ищешь здесь? И неужели оно того стоит?

Она замолчала и остановилась. В траве под их ногами лежал вывороченный из земли квартальный столбик. Полосатый, но краска на его боках поблекла, и цифры были почти не различимы. Надя замерла с другой стороны. Она поддала ногой трухлявое дерево и беспомощно оглянулась по сторонам.

— Мы заблудились? — подала голос Сабрина.

— Пока нет. Но я не планировала проходить через этот квартал. — Она достала из кармана помятую самодельную карту, но даже разворачивать не стала, сунула обратно. — Ладно, пойдём посмотрим.

Из-за деревьев стала видна крыша дома. Хотя все стены и окна были целы, от него за километр разило запустением. Надя открыла калитку в небольшом — ей по пояс — заборчике.

На яблонях в саду не было ни одного листочка. Они так и стояли — чёрные, голые, распустившие ветви до самой земли. Под ними не росло ни травинки. Сабрина остановилась в проёме калитки, втягивая густой сладковатый запах.

— Закрывай, — громким шёпотом потребовала Надя.

Мёртвая чернота выползала Сабрине под ноги и уже тянулась к лесу, погребая под собой зелёную траву. Сабрина шагнула в сад и захлопнула калитку. Темнота втянула ложноножки, а одна — обрубленная — задёргалась на земле.

— Чей это дом?

Она и сама поняла, чей, когда увидела рядом с дверью собачью конуру размером с неплохую веранду. Сабрина коснулась поленницы под навесом — дрова в ней отсырели, почернели и давно не годились для печки. Надя поднялась на крыльцо и провела рукой по дверному косяку, словно погладила кошку — ласково, успокаивающе.

— Ты пойдёшь туда? А если хозяин вернётся?

Надя обернулась: она снова была в тёмных очках, и лица — почти не различить из-под капюшона.

— Ты что? Оглянись вокруг. Он не вернётся.

Внутри дома было темно. Одна большая комната объединила в себе кухню и гостиную, две двери вели в комнатки поменьше. Сабрина раздёрнула шторы на окнах, и перед ней открылся задний двор: площадка утоптанной земли, с трёх сторон окружённая мёртвыми яблонями. Скорчившись, укрытый пожухшими листьями, под яблонями лежал Эйтоур.

Это был он, хотя его лица Сабрина не рассмотрела. Это был он: разворот сильных плеч, светлые волосы, стянутые на затылке, босые ноги виднелись в перепачканных штанинах. А рядом лежал Нараджо, похожий на груду подтаявшего снега. Как бы ни старалась Сабрина не всматриваться, она всё равно различила широкий кровавый след, тянущийся через сад за собакой.

— Надя, — негромко позвала Сабрина и рывком задёрнула шторы. — Идём отсюда. Быстро.

— Что? — Надя пошатнулась от неожиданности и слишком громко хлопнула дверцей шкафа. Она прижала к груди маленькую баночку с рубиново-красными переливами внутри.

— Брось это.

— Это просто малиновое варенье. Ты думаешь, оно испортится? Ну что ему будет-то, в банке? Лесник бы дал, если бы мы попросили.

— Я сказала, брось!

Надя не стала спорить — отставила банку, стукнув ею об стол чуть громче, чем полагается.

— А теперь идём отсюда.

Пятый день в лесу