Глава 1. Всё настоящее начинается с неприятностей

В Академии Добрых дел и Волшебства завершалась официальная часть вручения дипломов. Прозвучали душевные речи преподавателей, отличники произнесли прочувствованные слова благодарности. Прозвенел последний колокольчик.

В конференц-зале, амфитеатром ниспадающим вниз, к тускло освещенной рампой сцене, погас свет, замер черный бархатный занавес и наступила глухая темнота и тишина. Круг света стал ярче, вспыхнул, заискрился — и на сцене возникла одинокая фигура Куратора Кея с огромным изящным ключом. Ключ был бутафорский, из лёгкого серебристого металла, но выглядело это волшебно. Появление произошло почти мгновенно. Но сначала появился ключ, а уж потом — куратор Кей. Он был в маскарадном костюме то ли демона, то ли чёрта в цилиндре. Вид у него был зловещий.

Ключ в его руках сверкал, приковывая внимание и невольно заставляя выпускников Академии прислушаться к его словам.

— Итак, вы разочарованы! За время обучения вы научились многому. Но так и не научились главному — тому, ради чего ходили на занятия семь лет! Вы — сырой материал, напичканный навыками, техническими знаниями и приёмами. Этот сырец нуждается в обработке.

Зал вздохнул. А куратор продолжил:

— У меня для вас невесёлые новости. Первая: никто кроме вас не обработает этот кусок бессмысленного сырого материала, который вы из себя представляете на данный момент. И вторая: Никакая теория не даст результата, если не будет подтверждена практикой. Сейчас же вы лишь проекты самих себя, чертежи и каталоги прочитанной учебной литературы, из которой вы не извлекли и сотой доли того, что в ней заложено.

Куратор злорадно улыбнулся. Зал вздохнул снова, и вздох на сей раз был унылым.

— Ну что ж, пора исправить эту несправедливость.

В руках куратора Кея сам собой возник свиток, который развернулся в его руках, как будто был живым. По залу пронёсся вздох восхищения и недовольства одновременно.

— Не стоит завидовать… — вполголоса заметил куратор. — Ещё сорок лет тренировок — и вы научитесь извлекать из воздуха всё, что угодно. От зайцев и голубей до бриллиантовых подвесок. Итак. Внимание! Рас-пре-де-ление.

Я буду читать фамилии в алфавитном порядке. Будьте внимательны. Ловите этот миг, ибо он никогда не повторится, а значит — вы упустите свой единственный шанс превратиться из примитивной болванки в нечто одухотворённое, а также — получить путёвки на практику в самые неожиданные и прекрасные места нашей планеты: от Китая до Африки, от Сицилии до родины Северного Ренессанса.

По залу прокатился смешок.

— Ещё раз! Внимание! Если вы не будете внимательными, то не услышите, куда именно вас распределили. А это будет означать, что семь лет вашей никчемной жизни в стенах нашего учебного заведения были потрачены даром. Придётся менять специальность и идти в профессионально-техническое училище. Уверяю: там от вас будет намного больше пользы, и в первую очередь — для вас самих. Учтите. Второго шанса не будет!

— Вот как он так умудряется? Я так и не освоила этот приём. Хнык-хнык… — прошептала Эльвире Анна. Фамилии обеих подруг были в конце списка, так что времени было хоть отбавляй.

— Ну ты наивная. До сих пор думаешь, что он появляется из воздуха?

— А из чего же?

— Это обычный фокус. Ловкость рук, ног и повышенная гуттаперчевость. Он же тренируется постоянно! Плюс черный бархат и несколько зеркал. Мы их не видим — а они есть!

— Откуда ты знаешь? Ты видела, как это работает?

Эльвира пожала плечами:

— Нет… А иначе это не объяснишь. Жаль, что нам запрещено было брать с собой на занятия смартфоны. Можно было бы заснять на камеру, а потом просмотреть в замедленном темпе. И даю сто процентов гарантии: мы бы вывели его на чистую воду.

— До чего же ты скучная… — вздохнула Анна. — Никакой романтики.

— Я не скучная, а реалистка.

— Зачем же тогда выбрала специализацию волшебницы?

— Вот потому и выбрала! Чтобы как следует изучить все эти магические фокусы.

— Получилось? — Анна сочувственно усмехнулась.

— Ой, всё! Разве нас учили волшебству? Физика, химия, риторика, психология, политика, история, литература, искусство живописи и стихосложения… Где тут волшебство?

— Нигде… — согласилась Анна. — А ещё зачем-то первая медицинская помощь при катастрофах и ориентирование на местности по всяким мхам. Сплошная скука.

Сзади и впереди на подруг зашикали.

— Извините… — смутилась Анна и прикрыла рот ладошкой.

— Ой… — Эльвира привстала. — А где он? Он что, уже закончил читать этот список?!

Сцена была пуста. В зале послышалось шарканье многочисленных ног.

— Вы куда? — спросила Анна однокурсников, одновременно двинувшихся к выходу.

— В танцзал!

— Он всех распределил?

— Да… Да-да-да… — закружились вокруг Эльвиры и Анны голоса.

— А мы? А как же — мы? Чёрт-те что...

— Ну как же так?! Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! — с отчаянием воскликнула Эльвира. — Это всё ты, со своими аханьями и оханьями, клуша! Похоже, мы с тобой пролетели, как...

— А вот этого не надо! — раздался рядом голос куратора. — Что за сленг? И где гармония? Вы напялили на себя костюмы фей, пришпилили себе на подолы десятки капроновых бабочек, а тем не менее речь у вас, как у гопниц из подворотни. А что за макияж? Вы выглядите вульгарными, как клоунессы в провинциальном балагане! К тому же вы проболтали своё распределение, обсуждая мою личность за глаза — и то, в чём совершенно не разбираетесь!

— И что теперь? — дрогнувшим голосом спросила Анна и на всякий случай сделала отчаянное лицо.

— А теперь суетливо пытаетесь придумать какую-нибудь хитрость, чтобы разжалобить меня и таким образом избежать последствий. Не так ли, кумушки? Но ведь так не бывает! Самая глупая ошибка, которая дорого обходится любому человеку: пытаться избежать следствий, создав для них тысячу причин. И вместо того, чтобы спросить с себя, откуда взялись неприятности — досадовать на кого угодно. Например на меня! — с этими словами он пронзительно уставился на раздосадованную Эльвиру.

Обе подружки потеряли дар речи. Причём физически, а не фигурально. В присутствии жёлчного куратора Кея терялись даже самые дерзкие.

Куратор смотрел на провинившихся болтушек сквозь тёмную карнавальную маску. Взгляд его был колючим и насмешливым, губы издевательски искривились. Мимика не предвещала ничего хорошего. Анна и Эльвира, покраснев до ушей, смотрели на ключ в его руках, как заворожённые. Такая оплошность! Будущее, такое близкое, такое заманчивое — рассыпалось, как разбитое по неосторожности стекло двери, замок от которой был навеки сломан.

— Мы обратимся к ректору. — холодно сказала Эльвира. — Где-то же всё это задокументировано.

— Напролом? Не получится. Сколько бы вы, сударыня, не задирали свой подбородок.

— Простите… — пролепетала Анна и заплакала.

— Пожалуйста, простите нас! — сдержанно проговорила Эльвира. — Мы больше никогда… Никогда не будем вам перечить! Господин Кей!

— Иннокентий Петрович.

— Иннокентий Петрович, умоляем вас, ну сделайте для нас малюсенькое исключение! Да, мы сами виноваты… Но… Всего лишь шаг навстречу! — горячо выдохнула Эльвира, сдерживаясь изо всех сил, чтоб не разрыдаться.

Куратор вздохнул.

— У меня будут три жестких условия.

— Каких? — встрепенулась Анна, размазывая слёзы по щекам.

— Первое. Вы будете проходить практику в самом скучном месте — в городе, здесь. Никакой экзотики и чудесных приключений. Рутина, одним словом. Второе — вы будете практиковаться под моим личным присмотром, беспрекословно исполняя мои требования. Никаких опозданий и отлыниваний! Все экспедиции мы будем проводить втроём. И вы должны ловить каждое моё слово.

Эльвира поёжилась, но спросила:

— А третье?

— Третье… Третье — сейчас вы быстренько идёте в уборную, смываете ваш клоунский грим, и мы отправляемся в танцзал на выпускной бал-маскарад. Уверен, вы даже танцевать не умеете толком. Учишь вас, учишь… Вы же волшебницы? Значит, должны уметь всё. И стремиться узнать обо всём как можно больше.

— Рабство какое-то… — пробормотала Эльвира.

Иннокентий Петрович расхохотался. Смех был сухой, неприятный.

— Только внимательный и собранный человек может быть свободным. Разгильдяй всегда будет зависеть от обстоятельств, от погоды, от своих ошибок, лени — и ещё от массы совершенно бесполезных, случайных вещей. То, что внимательному человеку открывается как приключение — для рохли становится злоключением. Но мне кажется, на сегодня нотаций достаточно. Я жду вас обеих в танцзале. Заодно обсудим план вашей практики.

— Ох… ну и зануда! — простонала Анна, смывая черные разводы туши под глазами.

— Не говори. Ужас. Вот это мы с тобой влипли… Но — ни слова больше. Мне кажется, он слышит каждое наше слово.

Умытые, посвежевшие, девушки вошли в танцзал. Иннокентий Петрович галантно поклонился, взял их под руки и повёл вперёд. Со всех сторон на них устремились взгляды однокурсников. И не понятно, чего было в них больше — удивления или почтения. Куратора побаивались — и не зря.

Обе девушки почувствовали, что танцевали — на троечку. Впрочем, куратора это, казалось, совершенно не смущало. Спустя час, запыхавшиеся и смущённые, они обнаружили, что двигаются всё естественнее. В движениях появилась лёгкость, а скованность куда-то пропала.

— А теперь я вас оставлю. Постарайтесь не оттоптать ноги вашим кавалерам! Это будет вашим первым практическим заданием! — помахал Иннокентий Петрович рукой, прощаясь. — Завтра вы придёте ровно в полдень. Я встречу вас на крыльце. Мы обсудим план действий. И не вешайте носы. Иногда бывает так, что всё настоящее в жизни начинается с неприятностей.

— Ой… Уходите? — с сожалением спросила Эльвира.

— Да. Надо же мне и отдохнуть когда-то.

— А… Как вы оказались с нами рядом так быстро? Там, в конференц-зале? И как услышали, о чем мы говорим? — робко поинтересовалась Анна.

— Вот те на… Вы же сами меня позвали.

Глядя вслед его худой удаляющейся фигуре в сюртуке и цилиндре, обе девушки вдруг подумали, что он и впрямь похож на чёрта. Переглянулись. Одновременно приложили пальцы к губам: "Тс-с-с..." И рассмеялись. Ну и глупости же лезут в голову в конце такого напряжённого дня.

#Добро_зло_и_немного_волшебства

-