Глава 4. Подозрительная обыкновенная жизнь

Анна проснулась рано, родители ещё спали. Умылась, сварила кофе, сделала себе бутерброд. Прочла смс-ки. Позвонила Эльвире, но телефон подруги почему-то был вне доступа. Смела крошки со стола и открыла дверцу шкафа, в котором мама прятала мусорное ведро. Так и есть, папа опять забыл вынести мусор. В семье это была его обязанность. Мама так и говорила: святая обязанность. Что в этом святого-то?

Она вздохнула, вытащила мусорный пакет и понесла его во двор. В другое время она и внимания не обратила бы на такую мелочь, но нынешним утром Анна стала смотреть с подозрением на всё, что происходило в доме.

Вернувшись, Анна застала маму у окна.

— Аня! Зачем ты вынесла мусор? — спросила она. — Тебе своих обязанностей мало?

— Мама! — решительно ответила Аня. — Вот скажи, какая разница, кто из нас вынесет мусор? Зачем ты всех дрессируешь? Особенно папу. Прямо как контролёр! Обязательно надо всех всё заставлять делать из-под палки?

Мама села на стул и обескураженно уставилась на дочь. Анна подошла к ней, обняла за плечи.

— Мам… Не пили ты его, а… Он у нас хороший. А ты его клюёшь, клюёшь… Он от тебя уже за газету прячется.

Мама смотрела на Аню в лёгком потрясении.

— А что я такого сказала? Если мы не будем чётко исполнять свои обязанности по дому, у нас наступит беспорядок и разруха. А папу ты знаешь, если ему не напоминать, он вообще ничего делать не будет.

Аня вздохнула и убрала руки с маминых плечей.

— Ну чего ты? — мама, похоже, обиделась, но виду не подала, ведя разговор так, как будто Анна вредничает и капризничает.

— Мам… — осторожно сказала Аня. — Ты папу любишь?

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты всё время говоришь: папа должен то, папа должен это… Мне кажется, не любишь ты его давно. И ещё мне иногда кажется, что ты его распилишь в конце-концов пополам. Или однажды он спрячется от тебя за газетой навсегда.

— Как это — навсегда?

— А вот так, отодвинешь газету, а там никого… Одни брюки и носки.

Мама задумалась. Потом сказала:

— Я себе такого даже в страшном сне представить не могу. Кое в чём ты права. Надо бы нам встряхнуться. В кино сходить. Или в театр. Как ты думаешь?

— Там смотреть нечего. Помнишь, как мы раньше в поход ходили? Ни телефонов, ни планшетов. Костёр, палатки…

— Ты же маленькая совсем была. Думала, ты и не помнишь.

— Ещё как помню! Там все друг с другом говорили, обнимались, песни пели под гитару… и пекли мясо с картошкой.

— Хорошие были времена… — согласилась мама.

— А теперь всё по-другому. Папа читает, ты читаешь, я читаю. Иногда мне кажется, что и наша кошка тоже читает. Все такие вежливые, будто надели маски. Все какие-то ужасно одинокие. Как будто чужие… И мне так иногда нас всех жалко…

— Анечка, солнышко моё… Откуда такие мысли?

— Мам… У меня полно таких мыслей. Но ведь они никому в доме не интересны.

— Почему же… Очень даже интересны… — возразила мама.

— Мам… Не надевай маску, а… — с досадой сказала Аня. — Ладно, я пойду. Практика у меня.

Анна чмокнула маму в щеку, и тут зазвонил телефон.

— Эля? Ты куда пропала!

— Привет… — голос у Эльвиры был расстроенный и немножко злой. — Давай встретимся пораньше, мне поговорить нужно.

Через полчаса подруги уже сидели на скамейке в парке, неподалёку от Академии. Эльвира выглядела немного агрессивной.

— Что случилось?

— Нам этот сухарь совсем заморочил голову.

— Почему?

— Да потому что всё это попахивает шизофренией. Ну скажи, как это возможно — сидят говорящие штаны в кресле, из шкафа выползают скелеты, мы проводим уйму времени в несуществующем доме, который находится на несуществующей улице, да ещё к тому же летом попадаем в осень, просто пройдя сквозь обычную каменную арку? И мы такие — да-да, да-да. Киваем, будто всё это в порядке вещей. Мы, случайно, не чокнутые?

— Эля… — укоризненно покачала головой Анна. — Он же волшебник.

— С чего ты взяла?

— Он преподаватель. Ты ведь учишься на волшебницу? А кто может этому научить, если не волшебник?

— Серьёзно? Да я в эту чертовщину никогда не верила.

— Вот те на… — всплеснула руками Анна. — А зачем же ты сюда поступала?

— Чтобы научиться…

— Чему? Тому, во что не веришь?

Эльвира растерялась.

— Я хотела изучить механизмы воздействия на сознание человека.

— Зачем?

— Ну… — Эльвира отвела глаза. — Это интересно…

— Чтобы потом людьми крутить, как марионетками? — Аня произнесла это так горько, что Эльвире стало не по себе.

— А с чего ты взяла, что даже дома такого не существует?

— А с того! Я запомнила номер маршрутки, запомнила приблизительно дорогу. Даже улицу рядом с улицей Воспоминаний запомнила — Строителей.

— И?

— Я туда поехала. Сама. Решила проверить.

— И что?

— И ничего. Маршрутка такая есть, но это в другом конце города. А за улицей Строителей начинается пустырь. Там ничего нет! Можешь проверить. Неужели тебе не кажется всё это подозрительным?

— Теперь кажется. А до того, как мы встретились — не казалось… — Анна пожала плечами. — Подозрительной может казаться и обычная жизнь. Особенно, если тебе кто-то это внушает.

— Ты считаешь, что я тебе всё это внушила? Ладно. Мы все равно ничего так не выясним. Только поссоримся. Может, так и спросить у него — в лоб? Пойдём.

До полудня было ещё десять минут. Едва за поворотом показался парадный вход Академии, двери распахнулись и на крыльцо вышел куратор. Эльвира хмыкнула: куратор был чёрном костюме, в чёрной шляпе, с тросточкой, на сей раз он выглядел высокомерно и угрожающе.

— Нет, ты посмотри на него! Откуда он знает, что мы уже на месте? Может он шпион? — вскипела Эльвира. — Ты посмотри, как он вырядился!

— А как он вырядился? — Анна присмотрелась. — Никак он не вырядился.

— Стоп. Ну хорошо. Чёрная шляпа, костюм. А тросточка зачем?

Анна остановилась, не понимающе уставившись на Эльвиру.

— Какая тросточка? Он обычно одет, как вчера. Только рубашка другого цвета.

— Аня… — Эльвира несколько раз щелкнула пальцами перед её глазами. — Ты что, с ума сошла? Или мы смотрим не на одного и того же человека? Он тебя что, загипнотизировал?

Анна вздохнула. На душе у неё кошки скребли. Может, и правда, с ней что-то не так?

#Добро_зло_немного_волшебства