Запись вторая

Я сегодня снова назвал это место пустыней. Странно было видеть удивление в обращенных на меня глазах. Они не понимают. А те, кто понял бы — ушли. И я один здесь из тех, кто преодолел тысячелетний рубеж и знаю, что такое

одиночество…

Да, мне уже тысяча лет. Помнится, когда ты запирал меня, я еще не преодолел рубеж в пятьсот лет. Что с тобой теперь, эльфенок? Я знаю, что вы, любимые дети леса, бессмертны, но мало ли? Даже ты можешь нарваться на случайную стрелу. А может тебя отравит тот, кому ты доверяешь больше жизни. Я боюсь, что ты умрешь, мой друг.

Смешно. Ты предал меня, лишил большей части сил, запер непонятно где, оставив умирать от скуки, а я волнуюсь за тебя. Я уже не сержусь.

Это тогда, давно, я сходил с ума от горя обиды и гнева, от осознания того, что самый близкий мне друг, тот, кому я доверял, словно ядовитая змея ужалил меня в самое уязвимое место, осквернил все понятия дружбы. Э-эх… кому я это говорю? Эти записки найдут только спустя тысячи лет, когда нас двоих уже не будет.

Интересно, что напишут о нас в истории? Как обычно, сказку о добром короле и обманувшем его драконе? Было бы забавно. Жаль, что я этого не узнаю.

И… я скучаю, эльфенок. По твоим смешным историям, по твоему звонкому смеху… Наверно, это глупо, так привязываться, но память о тебе, светлая память, помогает мне жить дальше. Помогает дышать, когда совсем уж невмоготу и хочется взобраться на самую высокую скалу и, сложив крылья, броситься вниз.