Маэрах. Седьмое небо

Маэрах. Седьмое небо

Болезненно, до рези в глазах, сияли хрустальные колонны замка-в-облаках. Сколько столетий прошло, а он так и не привык к нестерпимому блеску. Маэрах на миг смежил веки. Традиции не позволяли менять что-либо в обстановке приемных залов, лишь в личных покоях он мог устраивать все по собственному вкусу.

Стоящий перед ним брат невысокого ранга трепетал почтительно опущенными крыльями, на кончиках желтые перья приобретали закатный цвет — оранжево-алый — поди, угадай, родной окрас или измененный. С недавних пошла мода присыпать пыльцой цветов, подобно бабочкам. Иерарх брезгливо поморщился, ему — белоснежно белому — никогда не приходило в голову сменить масть. Что-то не так в сообществе крылатых. Бесконечные стычки и поединки между коленами сынов божьих, первых, выпестованных и потом брошенных, словно опостылевшая игрушка, вели к упадку и деструкции всего Царства.

А создатель покинул их, променяв на других, не таких совершенных. Впрочем, эти игры ему также быстро прискучили. Бытовало мнение, что Отец всего живого ушел в иные миры. Обычно Маэрах любил поразмышлять на эту тему, но не сейчас. Он кивнул преклонившему колено желтому и подумал, что тот похож на птенца. Посетитель поднялся и заговорил, в голосе явственно звучал страх.

— Свет тебе, старший из детей божьих. Я — Каммон, из ветви Гааль, сотворенных последними.

— И тебе Свет, младший. С чем пришел? — спросил иерарх.

— Пропал мой брат — Элазар. Он охранял восточный край второго неба, там, где закрытый путь. Самый спокойный участок грани. Мы — теомимы. Меж нами есть незримая связь. Была, — Каммон горестно вздохнул, лицо его приняло скорбное выражение.

Иерарх удивленно приподнял бровь — много веков он не встречал братьев созданных одномоментно. Посетитель продолжил:

— Связь — словно шепот, тихий, неразборчивый фон. Но вчера я услышал безумный крик, затем почувствовал боль и упал в обморок. Это могло означать лишь одно — брат принял смерть. Страшную смерть. Когда сознание вернулось ко мне, патруль облетел границы и никаких следов не нашел, — Каммону изменила выдержка, и он зарыдал, утирая слезы крылом, — Элазар, бедный Элазар!

«Все же краска», — подумал иерарх, на лице сына ветви Гааль появились оранжевые разводы.

— Все мы будем в Свете, рано или поздно, — попытался утешить, но вышло.

— Нет, он не в Свете, — печально ответил Каммон. — Он не с нами.

— А где? — не понял сперва Маэрах и смолк, осознавая всю чудовищность прозвучавшего. Все братья, погибшие тем или иным способом, возвращаются в Свет. И это данность, неколебимый закон мира. Разве слово Господне может быть попрано? Что же будет, если нарушить устои? Что случится тогда с небесами?

Но, возможно Каммон неправ?

— Мог ли ты просто утратить связь? Мог ошибиться? — с надеждой спросил он.

Желтый молча покачал головой. Иерарх отпустил младшего властным махом крыла и погрузился в размышления.