Каммон. Иду к тебе, брат…

Каммон тревожно озирался: ему не приходилось удаляться на такое расстояние от родных небес. Почти земля, первое небо, пустующее, отданное на откуп птицам и людям. Люди, по слухам, поднимались ввысь с помощью металлических крыльев, что само по себе было удивительным — ведь металл тяжел.

Он летел рядом с иерархом, так близко, что чувствовал эманацию гнева верховного. Каммон попросился в рейд, хоть и не должен был, не его это стезя — дознавания и битвы. Старший брат разделял скорбь утраты Каммона, поэтому и разрешил сопровождать. Хотя, если говорить честно, прока от осиротевшего теомима не было вовсе.

Впереди двигался авангард — статные братья из первой сотни с обнаженными огненными мечами. Оружие оставляло в эфире след боли и ярости. Каммон ощущал резкий запах мечей, подобный запаху крови. Держась позади и соблюдая дистанцию, следовала свита владыки седьмого неба. Каммон вздохнул. Будучи в расстроенных чувствах, он не успел совершить утренний туалет и выглядел настоящим растрёпой, даже стыдно в таком виде лететь среди сверкающих великолепием белых и синих вельмож сопровождающих Маэраха из замка-в-облаках, не коронованного повелителя Царства небесного.

Недоброжелатели, скрипя зубами, признавали опыт, знания, власть иерарха. Сотворенный в первом десятке был исключителен, таких осталось ничтожно мало. Одних за проступки низверг творец, другие сами отказывались от своей сути в поисках смысла существования, третьи пали в битвах с паруш, низвергнутыми. Падшие ангелы превосходно знали способы уничтожения себе подобных.

В хрониках подробно описывалось возвращение Светоносного на небеса и последовавшая затем война. Бескрылым путь в Царство был заказан, они же использовали знания, чтобы подняться ввысь, на механических летательных повозках и шарах наполненных гремучим газом. После этого пришлось воздвигнуть барьеры между небесами. И тогда же создатель покинул своих детей.

Мысли Каммона вернулись к его горю, может, он действительно ошибся? И Элазар жив?

Авангард остановился, один из воинов развернулся и приблизился к Маэраху. Потоки воздуха от мощных крыльев обдувал разгоряченного теомима. Он остро пожалел о собственной физической слабости.

— Верховный, мы обнаружили следы на земле.

Иерарх кивнул:

— Значит, снижаемся.

Синий замялся.

— Но там может быть опасно. Для вас.

На белоснежном, словно прихваченном изморозью, лице Маэраха заходили желваки.

— Я не спрашиваю твоего мнения, Саппир, — гневно раздувая ноздри, ответил верховный. Воин покаянно склонил голову и вернулся в строй.

Процессия изменила направление полета, круто спускаясь к земле, желтой, каменистой и бесплодной. Каммон напряг глаза — он, вдруг увидел то, о чем говорил Саппир — следы. По потрескавшейся почве ветер перегонял ком чего-то темного, бесформенного, легкого, как… Как…

Издав вопль отчаяния, теомим упал камнем вниз, словно решил разбиться насмерть. Он до последнего надеялся, что Элазар жив, но зря. Все надежды оказались тщетными. Все что осталось от возлюбленного брата — обломанные бурые перья, сбившиеся в комок. Каммон бросился на землю ничком и безнадежно зарыдал, не обращая внимания на обступивших его братьев.

Прошло немало времени, когда на судорожно вздрагивающее плечо легла тяжелая и теплая рука иерарха.

— Есть следы чудовища. Мы пойдем по ним и найдем нашего брата, его свет будет освобожден.

Каммон поднялся и утер слезы. Он должен сделать все возможное, чтобы отомстить. Придется убивать — будет убивать. Печальное лицо ангела посуровело, на миг придав ему сходство с воином.

— Дайте меч.

Один из синих протянул теомиму сияющий клинок, Каммон взял. Затем поднял глаза к небу и сказал, будто поклялся:

— Я иду к тебе, брат.