Тараканий завтрак

Если таракан ведет себя странно, то говорят, что у него люди в голове

Цитатник Рунета (http://bash.org.ru)

Ночью мне не спалось. Никак не могла дождаться утра. Ведь сегодняшний день должен был стать моим первым рабочим днем на новом месте — в районной аптеке. Работа официальная, хорошо оплачиваемая. Не требует особых знаний и умений, кроме необходимости широко улыбаться, ловко впаривая дурманящие психоделики.

По зеркальному коридору — моей гордости, я устремилась на кухню. И каждое зеркало, размещенное на стене, отражало разные участки моего обнаженного тела с выгодной стороны. И отражение было великолепным!

Итак, вдоволь налюбовавшись собой, я прикоснулась к ручке кухонной двери и глянула на портрет, висевший в коридоре, недалеко от дверных наличников. За стеклом рамы был изображен мой кот Томас, черный котяра с пушистыми белыми усищами. Однако он не улыбнулся мне, как обычно, а просто злобно сверкнул своими большими зелеными глазами.

И тогда в норке, у самого плинтуса, под массивным багетом зеркала, что напротив портрета, я увидела маленькую мышку. Только мышка показала свой носик из убежища — тут же к ней подскочил мой кот Томас и съел ее, даже не посмотрев на меня. Его внезапное появление заставило вздрогнуть. Я вновь посмотрела на портрет — на холсте никого уже не было, пустая рамка. Обернулась — Томас тоже исчез. Он больше суток терпел заточение, а теперь — сбежал… Подлый котяра!

— Том! — позвала кота для успокоения совести. Нет ответа.

«Да ладно, — подумала, — найдется, прибежит еще»

Я вошла в кухню, поставила чайник.

Эх, мне же еще на работу надо!

Вдруг раздался звонок в дверь. Толком не одевшись — в домашней футболке-тунике — я поспешила к двери. Суета. Треск в замочной скважине. Замок, и так уже шаткий, кто-то взломал. В квартиру вломилась целая толпень неизвестных мне людей, облаченных в спецформу, то ли пожарных, то ли полицейских. Но главное — у них полупрозрачные маски в виде респираторов-противогазов, под которыми — уродливые рубцы от ожогов на высоких "монгольских" скулах.

Они заявляют:

— К нам поступила жалоба, что в вашей квартире заложена бомба! Нам нужно ее найти и обезвредить!

— Умоляю вас! Какая бомба? У меня много дел…

"Э, нет, дорогуша, — говорю сама себе, — они гнусно ворвались в мои комнаты с обыском. Ну, да ладно, а вдруг и, вправду, бомба?!"

В моей спальне из комодов и гардероба все в наглую выкидывается и выворачивается на пол — летят мои легкие платьица, костюмчики, комбинации и бюстики… Мое белье жмакается грязными ручищами, всюду тычутся их морды, словно ищейки, принюхиваются. С полок сметается косметика, разливаются дорогущие духи, безжалостно уничтожаются остатки с таким трудом наведённого порядка, в позапрошлый выходной. Может, они ищут пару шоколадок, спрятанных мною на случай глубокой депрессии?

После того, как перерыли спальню, приступают к кухне.

Уже спецы шарят по шкафам над плитой, опрокидывая пакеты с крупой и рассыпая приправы… Я точно помню, что ничего особенного и необычного там не было… Хотя, когда из одного шкафчика хлынул целый поток тараканов… мне стало безумно стыдно перед этими незнакомцами: тараканов в таком количестве видела разве что в кино, не хотелось бы походить на этакую "засранку". А особенно стыдно стало, обнаружив, что там лежало кое-что окровавленное, волосатое, напоминающее футбольный мяч. Кто-то из спецов взял «это» за волосы и показал мне.

Кажется, да, «этим» была обезображенная человеческая голова. На запачканном кровью лице обгрызенные веки, пустые глазницы, откушенный нос, щеки… Жуткая вонь… Тараканы… Вчера ничего такого там не было!!!

Какой ужас! Что будет? А я ведь Томаса еще сегодня не кормила!

— А вот и "бомба"! — засмеялся их капитан, помахав человеческой головой перед моим лицом, "бомбой" — так стремно у них называлась "несвежая" расчлененка, чаще — голова.

— Девушка, как Вас?

— Офелия, — сама не узнала свой голос.

— Офелия, гражданочка, Вы в курсе, что каннибализм запрещен нашим законодательством?! А теперь — собирайте манатки! Именем народного трибунала — Вы задержаны по подозрению в людоедстве.

— Это никакого отношения ко мне не имеет! Голова не моя! Я не ем людей, что Вы… У меня отец — Воцлав Несравненный, святой человек… А мистер Кич… Вы что, не знаете мистера Кича? Поговорите с ним! — запротестовала я.

— Не знаю, не знаю, девушка, собирайтесь. Вам дано пятнадцать минут на сборы! Все самое необходимое: документы, белье, сменка. Как всегда.

— Это какой-то бред! Мне сегодня еще на работу надо…

— Какая работа?! Там, куда Вас отвезут, Вам никогда не придется работать, каннибальша! В узкой клетке пара десятков зеков Вами сами отобедают, сладкая! — сквозь макску чернели гнилые зубы в нелепой усмешке. Кажется, капитан и сам людоед!

Едем в местное отделение полиции: в уазике — я, какой-то здоровяк, явно маньяк и слабая, забитая "серая мышка". Но я-то знаю, в городе давно шепчутся: она и является самой кровожадной убийцей последнего десятилетия. И я верю, все может быть. А так, внешность у нее совершенно примитивная. Ну, как у моего котика. Кто мог знать, что он способен в одиночку истребить целую стаю диких чупакабр, тогда, когда мы заблудились в лесу?! Точно так же и с людьми. Они только прикидываются невинными. По крайней мере, сегодня, никто хорошим и не притворялся. Реально едем в полицию.

Я, конечно, потребовала, чтобы позвонили мистеру Кичу, моему покровителю. Мистер Кич — успешный бизнесмен и депутат городского совета. Разговор с ним расставил бы все по местам. Мне не только не дали ему позвонить, но и разъяснили, что звонок будет лишь после того, как они… Ну, в общем… пообщаются со мной поближе. Может быть, это — "чистильщики"? "Народный трибунал" карает без суда и следствия, наверняка, кто-то донес на меня. М-м, зря я не поставила защитные двери. У меня был выбор: железные двери или чудо-зеркала? Зеркала или двери?.. Ой, еще и кот сбежал. Да, сегодня точно «непруха».

Смотрю на девушку напротив. У нее в руке — таракан, такой же, как один из тех, что обнаружились на кухне. Странно, тараканы у меня раньше не водились. Она его гладит, правда, в наручниках, и все равно… Невинная идилия и ангельская улыбка на устах! Он у нее, как домашний любимец. Фу, какая мерзость!

Перевожу взгляд на мужчину: вполне себе такой типичный мясник, не смотрит никому в глаза, в отличие от «тихони». Блин, теперь заметила, халат у него весь красный, белый с красными пятнами, явно кровь. Свеженькая!

Если меня посадят с ними в «обезьянник»…

О, нее, лучше я договорюсь по-хорошему…

За окном мелькают пустоши. Город позади. Все-таки везут за город. Будут бить?.. Гм, да у меня же карточка неприкосновенности. Нет, бить не будут. Наверное, сразу убьют. А раз я красивая — отправят на органы. Ну ладно, кому-нибудь сгожусь, еще послужу.

Да, девочку жалко. Она чудная такая. Сидит себе тихо, гладит таракана… смеется, хихикает. Странно… мне тоже захотелось похихикать. Поинтересовалась:

— Привет! Как тебя зовут?

— Пталомея.

— М-м. Понятно. Чем занимаешься?

— Таракашками!

— Здорово! Тебя за что?

— У меня сегодня утром нашли кучу тараканов, а среди них — какую-то недоеденную руку.

Я не ответила, кивнув. О, у нее тот же диагноз! Сижу, смеюсь себе, как глухонемая, потому что один из надзирателей повернулся к нам, бросил на меня такой ненавистный взгляд, как будто его рука там лежала. Ну, да ладно.

Мы ехали следующие десять минут молча. Остановились.

Нас привезли на болота. Под конвоем вывели к пруду. Очень интересно, мне же еще на работу надо было явиться! Да, впервые нашла достойную работу — на тебе! А самое интересное следовало дальше…

Перед нами — ветхий домик, сараюшка, словно не отсюда, словно вырезанный из довоенного плаката и приклеенный к этой местности, к болотистым порогам. Нас подвели к сооружению. Дверь со скрипом отворяется. Выходит мой кот Томас, становится на задние лапки в такую позу: скрестив передние на грудке. Глаза так хитро сверкают и говорит с мурчащим акцентом:

— Здравствуй Офелия! Ты меня сегодня не покормила! Забыла?!

— Том, милый, но ты же знаешь, какой у меня сегодня важный день!

— Важный? Для тебя! Я задолбался есть всяких людишек! Ты когда принесешь мне нормальной рыбы?!

— Том, рыба здесь — дефицит! Ешь, что есть!

— Гррр!

Он только пуще хмурится, еще и подрыкивает — скотина!

— Тогда… ты искупаешься в этой болотной водице! Раздеть ее!

Мой безмолвный надзиратель грубо схватил меня за плечи и начал стягивать кофточку. Без зазрения совести добрался до лифчика. Томас зачастую видел меня без одежды. Я ему нравлюсь такой, даже больше, чем в платье. Кот наблюдал, получая удовольствие. Ох, он ведь знает, что у меня аллергия на всякого иного рода бактерии, особенно кишащих в этом унылом болоте!

Аллергия меня пугала сильнее унижений и возможной смерти. Томас на такое никогда не пойдет, хотя, раз уж мы здесь…

— Милый мой, ну не серчай. Я буду исправляться, честно, клянусь!

— И не будешь закрывать меня в картине?!

— Никогда-никогда! Разве, что совсем меня допечешь… Да, ведь я тоже хочу иногда побыть одна. А работа… Нам же надо на что-то жить? Рыба — дорогой деликатес.

— В случае, если допеку — не заставляй меня часами лицезреть свой уродливый лик в ужасных зеркалах. Убери их, понятно?

Я утвердительно кивнула.

— Хорошо, отпустите ее, — Томас по-прежнему корчил недовольную мину. — А этих двоих… Приведите смертный приговор в исполнение.

Я не старалась не смотреть, как расстреляли девушку и мясника. Мои мысли волновал лишь Томас. Прозвучало два четких выстрела.

— Да, — сказал он, запрыгивая на сидение машины. — Поехали домой!

— Ну, нет, Том, подвези меня на работу.

— Хорошо, хозяюшка.

Мы благополучно добрались до аптеки.

Но теперь я с опаской поглядываю на Тома — тот ластится ко мне, как, ни в чем не бывало, спит на моей груди. Говорит он редко и по делу… Сколько же можно? Оказалось, что так он подшутил надо мной. Но откуда столько скрытой ненависти? Я же всего-то хотела побыть одна… Это же невыносимо — кот себе на уме! Тем более, что он достался мне от моей бабушки. Ее Том довел до безумия… Я знала: Томас подрабатывал неофициально «чистильщиком». Что-то не срослось. Деньги и пропитание (что он сам употреблял — ту самую "человечину&quot приносит домой исправно.

Придется покуда мириться, подумала я, улыбнувшись, и пошла на работу!