Опасный симбиоз

Это слегка неправильный мир, в котором живут большие игрушки
и летают мертвые бабочки.

Жулинская Я. В.

Снова по подворотням… Черный кот со сверкающими зелеными глазами мчал во всю прыть от спринтеров в золотистых мантиях и в масках язычников на лице, что зловеще поблескивали в виде солнца и солнечных лучей.

Давненько Томасу не приходилось так бегать: в городе животных становится все меньше, а значит, все меньше и меньше сердец, пригодных для приношения в дар богу Солнца. Хотя, он догадывался, почему гонятся именно за ним. Еще одна улица, еще один дом… Так… Столпотворение людей… возможность затеряться… Только… солнцеликие в курсе, где он живет, знают Офелию, его хозяйку. Разберемся! Не в первый раз он убегал от смерти, не в первый раз и ему доставалось по первое число. Но сегодня без помощи Офелии ему не обойтись. Он знает, как заставить девушку сделать так, как он прикажет! Недаром же следил за мистером Кичем…

Черный кот ловко вскарабкался по карнизу на третий этаж жилой высотки, оставив своих преследователей позади в нелепой растерянности. Проскочив через открытое окно, он застал хозяйку сидящей за обеденным столом… Девушка, в которой заключалась и симпатичность, и простота, и дурманящая грусть, не говоря уж о волнующей фигурке, мирно пила чай. На ней было легкое шелковое платье строгого фасона, а темные волосы подвязанные лентой, блестели на утреннем солнышке. Напротив сидел, словно мешок навоза, ее папаша – один из солнцеликих. Его лысеющую голову прикрывал высокий малиново-оранжевый цилиндр, веки утомленного лица раскрашены белыми красками и подведены черной тушью линии разреза глаз, а на щеках запечатлены узоры, напоминающие солнечные лучи. Тело грела нарочисто рыжая львиная шкура, благодаря которой казалось, что вокруг его головы сияет радуга. Это праздничное одеяние… Да, сегодня же праздник у детей Солнца – летнее Солнцестояние. Черные шорты до колен, подпоясаны широким поясищем, что поддерживал внушительный живот, на ступнях – удобные шлепки.

Вместо того, чтобы пить чай, он читал дочери скучные нотации:

– Почему ты до сих пор живешь с котом? Это дитя Луны плохо на тебя влияет!.. Почему ты не пойдешь к мадам Тесю, в ее клуб? А работаешь в аптеке! Моя дочь работает в аптеке!..

– Папа! – Офелия едва слышно прервала этот поток слов, став по-особенному серьезной. Девушка не любила нотаций, эмоций и всяких чувств, связанных с ее семьей. Кот знал и это, прыгнув ей на колени, умастился клубочком у ее рук, сложенных под столом. От вспыхивающего в ней напряжения Офелия сжимала кулаки, пряча их под столешницей и скатертью.

– Нет, доча. Другие, нормальные девушки, – отец говорил как-то безжизненно, – помогают своим родителям, они по желанию идут к мадам Тесю, работают так, как и велено природой! Мадам Тесю устраивает праздничные и воскресные оргии, а женщин и девушек, в особенности, новых не наблюдается! В день Солнцестояния мы все должны слиться в едином оргазме Любви и Добра, понимаешь, как для меня это важно?! – мистер Воцлав покосился на вырез платья дочери, похотливо облизавшись, обласкал взглядом ее точеную фигурку. Офелия молчала, не переставая гладить Томаса. – Нормальные дочери верят в тоже, что и их родители. И по вере живут с тем, кого предназначило им Солнце… а не… вот!

Мистер Воцлав достал из-под львиной шкуры небольшой пневматический пистолет модели Umarex Walther, 45-го калибра.

– Усыпи этого Лунного кота! Он когда-нибудь продаст тебя куда-то или затащит в свою секту! Как и бабушку твою, доведет до психушки!

– Нет, – встревожилась Офелия, взяв Вальтер в нежные руки. Томас тут же встал на все четыре лапы. Уши и хвост кота настороженно зашевелились. – Я не буду этого делать. И другим не дам, ясно?

Офелия положила пистолет на стол и толкнула к мистеру Воцлаву. Тот недовольно:

– Пусть побудет у тебя, авось, передумаешь. Здесь снотворные пули, ему не будет больно. Ты должна быть благодарна, я тебя предупредил! Ты на коленях будешь меня умолять…

С улицы чей-то голос позвал Офелию. Девушка, посадив кота на свой стул, выглянула в окно. У лавочки парадного стоял симпатичный молодой парень, учитель средней школы, который недавно купил у нее небольшую партию ЛСД для учителей и старшеклассников. Он ей явно нравился.

– Я сейчас вернусь, – сказала Офелия, – вы только не поубивайте друг друга, ладно?

Как только за ней захлопнулась входная дверь, Воцлав схватился за пистолет и навел оружие на кота.

Томас не мог не ответить:

– Я стольких, таких как ты, съел и не подавился!

– Что? Так ты, впрямь, говоришь! – глаз Воцлава прищурился, рука с пистолетом вздрогнула.

– Ты – идиот, убей себя об стену!

Очи кота сверкнули и закрутились зрачки.

– Убей себя! Что не слышал! Возьми этот гладенький ствол и не спеша засунь себе в рот, посмотри, какой он славный! Это избавит тебя от всех мирских забот и поднесет к Солнцу!

Воцлав задумался, не спуская глаз с кошачьих, его рука неспешно повернула пистолет к лицу, приблизила ствол к губам…

– На счет три ты выстрелишь… – размеренно мурлыкал кот. – Раз…

Воцлав с жадностью обхватил ртом холодный металл.

– Два…

– Папа, ты что творишь! – зазвучал голос Офелии с порога коридора.

Она подбежала к Томасу и встряхнула с силой! Звереныш зашипел на хозяйку.

«Вот облом-то» – подумал кот.

Воцлав пришел в себя, и смущенный, поспешил уйти, без слов, без шума, без пыли. Спасибо, что не заплакал еще, тряпка солнечная.

Девушка метнулась к картине на стене. Напротив нее — зеркала, завешанные черной материей. Отодвинула украшение-цветок на багете портрета. И как бы Том не сопротивлялся, его все равно засосало в картину.

– Зачем ты это сделал?! – вскрикнула Офелия, наигранно заламывая руки, волосы у нее растрепались, как у ведьмы.

– Мур! Он хотел убить меня, ты тоже могла поддаться на уловку этого идиота, – ответил кот с портрета. – Не думай, я нужен тебе. Ты без меня не проживешь! Полагаешь… Надеешься, что твой покровитель, мистер Кич ждет тебя? Этот жирный нашел себе четырнадцатилетнюю, у которой кипучая энергия, глупые мозги, узенькие бедра, длинные ноги и нетронутое девичье лоно. Я видел эту парочку сегодня. Эй, только после моих слов, не становись монашкой! Ты приводи сюда мужиков. Обожаю смотреть, как ты занимаешься с ними любовью…

Офелия не на шутку побледнела… Но промолчала. И усом не поведя, кот немного привирал: перемешивал вымысел и правду.

– Перемещая свое сознание в разум твоего любовника, я сам мысленно проникаю в тебя. Словно я – человек. Хэх, а ты хороша, штучка. Ты должна переспать с мистером Эткинсом.

– Почему это я должна с ним спать? Он мне не нравится, совсем! И не указывай мне!

– Видишь ли сегодня за мною гнались солнцеликие по наводке и за награду мистера Эткинса. Я проигрался ему в пух и прах!

– Ты снова взялся за старое?! Играл в покер?! Томас!

– Офелия, я ведь тебе нужен? Карточный долг – дело чести!

– Нужен, нужен… Только теперь посиди взаперти, – сказала она, опустив печальный взор. – Пока я не улажу твои дела…

Офелия закрылась в ванной. Послышался шум воды — принимает, стало быть, душ…

Острый кошачий нюх уловил едва заметный аромат восточных масел, которыми она натерла шейку, линию декольте и кожу… от пят до нежной плоти под кружевом нижнего белья… Она была неотразима. Надела деловую блузу и короткую юбчонку, окантованную романтичными шелковыми складками, заколола волосы… Подвела глаза, ярко-алым — губы…

Двери за ней захлопнулись. Комнату объяла неловкая… оглушающая тишина.

* * *

Она сидела перед монитором ноута с чашкой фруктового чая. Аккуратные очки в тонкой оправе защищали от сияния экрана. На ее коленях, словно пушистая грелка, свернулся калачиком Кот. И она оставила такую запись в своем блоге на Лиру:

«Привет, дневник! Извини, что пропала на целую неделю. Три дня и три ночи, без устали и сна… Я работала тем, чем меня наделила природа, задрав юбку и раздвинув ноги.

Да, я пришла к мистеру Эткинсу, он мне показал долговую расписку, написанную Томасом, на пять тысяч, плюс проценты, но без условий. И без особых церемоний я согласилась. Мистер Эткинсон давно добивался близости со мной, на сей раз через Томаса… Я и раньше считала, что если продаваться, надо продавать себя подороже, но не за идеи. С мистером Кичем я как раз хотела защиты и опеки. Зато близость все так же напрягала, с каждой встречей… Три дня, я, словно кукла, отрабатывала долг кота, всеми приемлемыми для меня и в соответствии с прихотями Эткинсона способами. Потом четыре дня откисала в ванной. Неделю я с котом и словом не обмолвилась. Самого на это время заперла в картине, беднягу. А… Томас ластится ко мне, урчит… И сейчас греет мои коленки. Нитка от него так или иначе привела бы ко мне. Лучше уж по-хорошему. Вот был бы Том человеком… Он – единственное существо на земле, к которому я что-то испытываю. Да, в этом мире одной не прожить. Такой вот симбиоз!»

Кот растянулся, впиваясь когтями в нежную белую кожу хозяйки. Офелия нервно поправила его лапы… «Она – славная, даже слишком, и нормальная, – мысленно кивнул Томас. – Ей нельзя было приходить в такой мир, где дети Луны поедают детей Солнца. Офелии еще повезло, что у нее есть я. Я-то не подложу ее под первого встречного, хуже с того не будет. Мур!»