4.

Есть хотелось жутко, но очередной безвкусный батончик просто не лез в глотку. Капитан эту дрянь терпеть не мог, но за неимением лучшего, приходилось силой проталкивать в себя эту химию. Сколько еще куковать в этом склепе было неизвестно, впрочем, как и то зачем его сюда поместили. К тому же пустой желудок никак не способствовал нормальной мозговой деятельности.

— Значит, записей нет? — проглотив остаток батончика, обратился он к Миле.

— Я обнаружила следы обнуления системы. Все функции, кэш и долговременная память были стерты. Дата и время неопределимы. Внешняя система не откликается.

— А резервная база?

— Блоки частично отсутствуют, слот три, пять и восемь повреждены.

— Черт побери, что за ерунда? — вздохнул капитан. — Но ты ведь должна была видеть, кто меня сюда поместил?

— Систему активировал детектор движения семь часов назад.

— Давай запись.

Перед Воронцовым появилась плоская голограмма, а на ней кромешная темнота. Из темени послышались металлические щелчки, грохот, будто кто-то зацепил что-то тяжелое, несколько шлепков, невнятное кряхтение и снова тишина. Как он не всматривался и не вслушивался, больше не слышалось ничего до самого момента, пока не включилось аварийное освещение. Вот он голый, сперва сжавшись в комок, лежит какое-то время, а после начинает приходить в себя.

— Ну, дальше я помню сам, — отмахнулся он от голограммы. — Что мы имеем в итоге? Судя по звукам, некто, в полной темноте приволок меня сюда и бросил. Но зачем? Как я оказался в мед комплексе? Я не помню ничего совершенно. — Он взглянул вверх, на люк для грузового подъемника. — Я вообще-то достаточно тяжел, не легче было доставить на подъемнике?

— Активация подъемника не зарегистрирована.

— Это вот и странно. Ладно, ты прекрасная и радушная хозяйка Мила, но пора и честь знать. Странно, что у подъемника отсутствует пульт, но попробую-ка я активировать аварийную панель.

Заветную панель от чего-то расположили на потолке в стороне от люка, и, чтобы до нее добраться, нужно было попотеть.

В ход шло все: заблаговременно отвинченный неизвестными увесистый металлический стол, стулья, ящики, хлам из которых высыпался тут же посреди пола, и через полчаса усердного пыхтения, Воронцов любовался шаткой конструкцией, возвышавшейся над ним на пару голов.

Капитан хотел под это дело приспособить для высоты еще и блок выдачи белья, но Мила, встала голографической грудью в защиту электронного собрата. Рассудив, что и этого достаточно, он не стал спорить с симпатичной голограммой. Пришлось пощадить многострадальную железяку, от которой продолжало разить жженой изоляцией. Женщинам, пусть и виртуальным нужно уступать, конечно, если они не закоренелые фемены, что грубее мужика и страшней горгоны.

Осторожно пошатав, поправив кое-что, он, наконец, решился взять эту высоту.

Нагороженная им куча хлама расшатывалась из стороны в сторону, скрипела и грозила ежесекундно развалиться, а он медленно, но уверенно, вспоминая навыки преодоления растяжек и минных полей, словно цирковой акробат взбирался к заветной панели, вмонтированной аккурат в углу люка. Вот она, за светящим противным желтым светом плафоном. Осталось свинтить четыре винтика и нажать кнопку пуск.

Осторожно дыша и удерживая равновесие, он медленно извлек отвертку из нагрудного кармана и примерялся к ближайшему винтику. Но не судьба. Насадка не подошла. Продолжая удерживать свой центнер на хлипкой опоре, он снова и снова жал на кнопку смены насадок, примерял и жал снова, пока не понял, что пошел по кругу.

От досады капитан стал чертыхаться и пропустил момент, когда амплитуда его раскачивания стала слишком резкой. По боксу заметалось эхо грохота. Он сам даже не понял, как вцепился в кусок панели защищавшей проводку на потолке. Алюминиевая панель со скрипом стала прогибаться. Внизу расстелилась россыпь угловатого хлама, на который не очень-то хотелось спрыгивать, и он лихорадочно стал искать другие выступы. Доступным ближайшим выступом оказалась такая же погнутая панель с засохшими бурыми пятнами на противоположной стороне люка.

Воронцов не успел ничего предпринять и камнем рухнул в хлам. Повезло, он попал между ящиками, и единственной травмой казалась лишь отбитая об один из ящиков задница. Казалась, пока не начала саднить ладонь. По крупным пальцам полилась густая, темная кровь.

— Вам требуется срочная медицинская помощь, — заметила Мила, нацелив в капитана свою камеру.

— Угу, — глухо согласился он, смотря вверх, откуда с погнутой панели ему на лицо упала капля крови.

— Алексей, — настаивал бот, но капитан ее не слушал.

Он направился к лежащей неподалеку мумии и с хрустом вывернул к себе сперва одну, затем другую ладонь.

Чисто.

Следующей была мумия на лестнице, а на ее ладони аккуратно заштопанный шов через всю ладонь.

— Отойдите от двери и ожидайте охрану! — прогудела охранная система.

— Да заглохни наконец, — огрызнулся Воронцов глядя на кровоточащую полосу, расчертившую его ладонь.