Ночь 27 – 28 февраля 2 года

Уже через четверть часа я поняла, что летать под парусом гораздо легче в воображении, чем в реальности. Сверху, над деревьями и скалами, где ветер не встречал преград, он достигал добрых двадцати метров в секунду. В результате самодельный парус почти не удавалось контролировать и нас с ним вертело в самых разных направлениях (в том числе и вверх ногами). И попытки выровняться за счёт изменения веса не помогали. Да ещё и вся конструкция не смогла выдержать таких нагрузок. Буквально через несколько секунд после взлёта простыню частично сорвало с каркаса, а потом шесты и вовсе полетели вниз, а я пыталась удержать и притянуть к себе вырывающуюся ткань. В конце концов удалось обмотать её вокруг тела и крепко завязать, а потом даже прекратить вращаться и приобрести хоть какую-то устойчивость. Ну и зачем, спрашивается, я вообще её взяла?

Теперь, когда мы сравнялись в скорости, ветер почти не ощущался и о его силе говорили только быстро проплывающие подо мной кроны. И я только сейчас поняла, что появилась ещё одна проблема. Здесь, вверху, на открытом пространстве, такая скорость воспринималась нормально, но как теперь тормозить? Если просто увеличить вес, то со всего размаху врежусь в дерево. Если опуститься пониже и схватиться за ветки, то какой силы будет рывок? Не сломает ли он мне руки или не отправлюсь ли я в дальнейший полёт вместе с обломанными ветками? Остаётся надеяться, что ветер всё-таки стихнет, хотя бы только на время, которого бы хватило вернуться на надёжную землю. Но пока воздушный поток не спешил успокаиваться. Заметив, что приближаюсь к возвышенности, я уменьшила вес до отрицательных величин, а поднявшись на пару сотен метров, вновь вернула к нулю (точнее, с учётом веса вещей, небольшому минусу).

Убедившись, что теперь даже самые высокие деревья проплывают на безопасном расстоянии, задумалась. Странно получается: при активированном флиграве ощущения такие, как будто меня не поднимает что-то и не тянет вверх, а просто лишает части массы. Но для такого эффекта прибор надо было распределить по всему телу. Или нет? Кто знает, какие у керелей технологии. Хотя всё равно наверняка что-то, тянущее вверх, сделать легче. В раздражении постучала себя по лбу: а ведь частично это моя глупость. Может, если бы при заказе флиграва я не указала уменьшение веса, то получила бы что-то вроде летучего костюма, а не себя в виде воздушного шарика. Да и стоил бы такой прибор наверняка меньше, а значит, можно было бы взять ещё что-то полезное. Но теперь поздно ворошить прошлое. Одно хорошо — заряда прибора должно хватить минимум на несколько суток, да и сигнал о разрядке поступит заранее, а не когда уже поздно что-то предпринимать. Хотя до сих пор я ни разу его не слышала — а ведь когда-то очень часто и подолгу, пусть и не на полную мощность, пользовалась флигравом. Так что внезапно рухнуть не должна.

Чуть сбоку громыхнул гром, и ливень попытался сбить меня на землю. Будто мало остального, ещё и погода меняется чуть ли не каждые полчаса. Я спустилась пониже, но, чуть не врезавшись в дерево, снова поднялась выше, молясь, чтобы флиграв не притянул молнию. Может, это тоже входит в условие «безопасного» для меня прибора? Через несколько минут, когда гроза кончилась, облегчённо вздохнула — повезло.

Надеюсь, с земли или деревьев меня никто не заметит. Зато теперь, пока тучи развеялись, есть время поискать способ хоть как-то управлять движением. Пара часов экспериментов привели к тому, что я прицепила полотнище к кистям и стопам, но не как у воздушного змея, а перетянув поясом. Получившаяся не слишком привлекательная конструкция тем не менее позволила, пользуясь инерцией ткани, ножа, пояса и в небольших пределах изменяя свой вес, двигаться не прямо, а под углом к ветру. Мелочь, а приятно. Хотя затормозить всё равно не удавалось, да и сил «управление» отнимало изрядно. Зато молнии во флиграв бить не спешили: пережив в небе ещё четыре грозы, я немного успокоилась, но всё равно каждый раз во время вспышек сжималась, стараясь стать как можно меньше и незаметнее, хотя и понимала, что это никак не защитит от разгулявшейся стихии.

Горы неизбежно приближались, а ветер не стихал, хотя потихоньку начал менять направление, постепенно забирая вбок, так что буквально в сотне метров от многокилометровой громады дуло уже почти параллельно ей. Не успела я облегчённо вздохнуть, как заметила местных крылатых ящеров. Похожие летали и над лесом, но тут их было гораздо больше, а главное — они явно заинтересовались необычной «птичкой». Выбор невелик: надо или подниматься выше, в надежде, что хищники отстанут, или, наоборот, приземляться и прятаться под кустами и деревьями. Второе — предпочтительней, ведь неизвестно, куда меня может отнести ветер, да и тучи снова начали сгущаться. К счастью, почти сразу же ящеры решили, что добыча не стоит того, чтобы встречать грозу в воздухе, и устремились к темнеющим в скалах пещерам. Посмотрев им вслед и решив, что надо последовать примеру животных и спуститься, я начала медленно увеличивать вес.

Приземление получилось довольно экстремальным: ободрав руки о ветки кустов в попытке хоть немного уменьшить скорость, я кубарем прокатилась по камням, набив множество синяков и ссадин. Но серьёзных повреждений вроде бы удалось избежать. Первым порывом было заползти в заросли, чтобы спрятаться от возможных хищников, и там отлежаться, но повышенная колючесть растений заставила отказаться от идеи. Под начинающимся ливнем оценила самочувствие и чуть не рассмеялась, поняв, почему отделалась столь небольшими травмами. С лёгкостью удалось бы приземлиться и в лесу — ведь при малой массе и инерция тела гораздо ниже, а значит, удары и рывки будут слабее. И даже те царапины и ушибы, которые я заработала, появились в первую очередь потому, что при приземлении увеличила вес (хотя и ненамного). Если бы в последний момент снизила его до нуля, удалось бы если и не избежать травм полностью, то сильно их уменьшить. Ценный опыт, жаль только, что полученный на собственной шкуре.

Но жизнь быстро заставила отбросить рассуждения. Ливень резко усилился, и сверху, со склона, ручьями побежала вода. С каждой секундой её становилось всё больше, и вскоре она уже текла бурным потоком, пытаясь смыть, унести с собой всё, что плохо закрепилось. В страхе я вцепилась в кусты, уже не обращая внимания на вонзающиеся в кожу колючки. И активировала антиграв наоборот, сделав себя в несколько раз тяжелее. Главное — удержаться, а если всё же снесёт — как можно быстрее взлететь в воздух, чтобы не убило о камни.

К счастью, дождь быстро кончился. Ещё через некоторое время, когда бурный поток разделился на отдельные ручейки и уже не пытался смыть вниз, я со стоном отцепилась от кустов, откашлялась и отплевалась от попавшей в лёгкие воды и села, разглядывая испещрённые занозами руки. Вздохнула и, придав концу ножа форму иглы, начала их выковыривать. Расправившись примерно с половиной самых мешающих шипов, заметила, что тучи опять начали резко сгущаться, а крылатые охотники — поспешно прятаться, и быстро перебралась в другое место, в центр кроны дерева: невысокого, но крепкого, с толстым стволом и ветвями. А главное — без колючек. Шквалистый ветер попытался оторвать меня от убежища, хлестал ветвями по лицу и телу, но страх оказаться на земле был сильнее боли — и я только крепче вцеплялась в растение.

Пережив ещё два ливня и разобравшись всё-таки с большей частью заноз, посмотрела вниз, а потом на небо. Ненадолго слезла, перекусила выбравшейся из-под камней ящерицей, переждала ещё одну грозу и довольно сильное землетрясение (на дереве это оказалось легче, хотя и всё равно не так комфортно, как в джунглях), после чего спустилась на землю. Ветер занёс меня слишком далеко, и теперь придётся возвращаться в джунгли из предгорий.

Автор того дневника, что мы когда-то нашли в пещере, не приукрашивал. Действительно, здесь и грозы опаснее, и землетрясения сильнее, чем в тех местах, где мы остановились. Причём — намного сильнее. К тому же, если лес хорошо защищает от ветров, в том числе штормов и грозовых шквалов, то здесь, в предгорьях, они не просто ощущались, а сильно мешали или вовсе делали передвижение невозможным. В последнюю грозу вообще казалось, что толстое приземистое дерево, послужившее укрытием, вырвет с корнями — но нет, оно устояло, хотя и склонялось почти до земли, как гибкая лоза. Вода и ветер сбивали отдельные камни, порой крупные, но, к моему удивлению и огромному облегчению, серьёзных обвалов пока не было. Перед грозой часто возникали смерчи — небольшие, но не добавляющие спокойствия.

Удивительно, что растения не только не выкорчевало (отчего создавалось впечатление, что корни уходили глубоко в скалы), но и не поломало. Из любопытства я попыталась оторвать веточку от дерева, на котором пережидала непогоду, но выяснилось, что кажущаяся хрупкость обманчива. Побег удалось достаточно легко согнуть, но не повредить: даже после многократных изгибов и выкручивания он быстро выпрямился, а место повреждения не отличалось от окружающих участков.

Судя по тому, что удалось увидеть во время пути, флора играет немалую роль в удержании гор от обвалов и осыпей. В некоторых местах это особенно заметно: над обрывами то тут, то там нависают камни, порой до нескольких метров в диаметре, удерживаемые от падения только силой корней. Находиться рядом с такими ненадёжными скалами страшно, но и обойти не получается — слишком часто они встречаются.

Я передвигалась быстро, но осторожно: поглядывая по сторонам и вверх. К тому же, при первых признаках непогоды поспешно закреплялась на дереве или, если подходящего не видела, пряталась в заросли кустов. Но обычно старалась всё-таки залезть наверх. Пережидать ливни на земле гораздо опаснее: может снести потоком или ударить сорвавшемся камнем.

Больше всего удивило то, что даже сейчас, во время восхода гигантской луны, в периоды затишья стихии в предгорьях кипела жизнь. Многочисленные копытные, рептилии, пауки, насекомые, крупные летучие мыши и множество других животных вылазили погреться и перекусить, но стоило подняться ветру или сгуститься тучам — как они исчезали. Причём никто не составлял компанию мне ни в кустах, ни на деревьях. Насколько удалось заметить, большая часть живых существ на время непогоды пряталась в пещерах. Но я не смогла пересилить себя и составить им компанию: там, внутри, наверняка ещё страшнее. Даже после сплава через пещеру и вроде бы объективных доказательств крепости местного камня, оставалось опасение, что на голову в любой момент может рухнуть потолок. Особенно учитывая, что на поверхности не всё так гладко и камни всё-таки трескаются, да и однажды, во время землетрясения, я оказалась свидетелем того, как соседняя скала «подросла» почти на метр. Но, судя по всему, у местной живности было другое понятие о безопасности.

Во время спуска пришлось преодолеть (перелетать или перепрыгивать с помощью флиграва в то время, пока ветер чуть затихал) несколько небольших, но бурных рек и одну крупную, текущую в ущелье и, судя по всему, сливающуюся или дающую начало той многокилометровой и спокойной, на побережье которой поселились свободные. Её я тоже перелетела, но только после того, как сменился ветер: силы моего прыжка не хватило бы на преодоление такой преграды. Во время ожидания попыталась передохнуть, но обстановка не способствовала этому даже в периоды затишья стихии: слишком много охотников вылезало наружу. А однажды буквально в паре метров бесшумно прополз крупный камнегрыз, оставив после себя заново застывший камень. След удивительного животного сильно отличался от окружающих камней, напоминая гладко вымытое русло пересохшего ручья. Впрочем, такие «русла» встречались довольно часто, просто раньше я думала, что их пробила вода.

К тому времени, как удалось перебраться через реку и удалиться от гор настолько, чтобы гарантировать безопасность от бурных потоков или камнепадов, я окончательно вымоталась. Не раз и не два с умилением вспоминала Орден, расположенный в комфортных и безопасных скалистых джунглях. Ну бывают грозы и землетрясения: так просто укройся, чтобы упавшее с деревьев по голове не стукнуло, и не сиди под скалой, чтобы водой не побило. Цунами? Так они до нас доходят уже слабые: если на холме, то и вовсе не трогают, а ближе к реке не больше, чем на метр-два захлёстывают. Живая природа? У меня от неё частичная защита, только нарываться не надо. Всё гниёт и разваливается? Ну, во-первых, не всё, а во-вторых, не настолько быстро, чтобы добычу не удалось съесть. Размышления вылились в нервный смех. Всё познаётся в сравнении. Если раньше те условия, в которых мы поселились, казались очень суровыми, то теперь — вполне приемлемыми и чуть ли не комфортными. Думаю, что если бы другие люди побывали здесь, то пришли бы к такому же выводу. Найти бы ещё не только хороший, но и безопасный репеллент — вообще отлично бы жили.

Ясно одно. Если местные пытались отыскать нас в предгорьях (в соответствии с легендой Вадима), то они решили, что мы или психи, или очень большие любители риска. Причём одно другого не исключает. Как, впрочем, и варианта, что местные не поверили в версию сатаниста. По крайней мере, я бы, после пережитого, в ней очень сильно сомневалась.