IV. И полученный результат. 9. Плоды глобализации

Некоторое время назад специалисты отдела охраны труда Юнайтед Репликэйшн Лэбораториз посчитали, что у страны — наследницы ядерной сверхдержавы — и соответствующие защитные средства тоже должны быть одними из самых надежных и эффективных. Получив восторженные рекомендации своих внутренних экспертов, руководство компании Лотта незадолго до кровавой гражданской войны в России, приобрело у тамошнего военно-промышленного комплекса внушительную партию костюмов радиохимзащиты.

Оприходовав дорогое импортное обмундирование, радостные специалисты отдела охраны труда решили незамедлительно провести учения. По плану, все сотрудники ЮРЛ должны были не только облачиться в радиохимзащиту, но и успеть покинуть комплекс в установленный промежуток времени.

Однако едва прозвучала сирена, как тут же выяснилось, что русские костюмы превосходили все мировые аналоги, но к сожалению, сорокалетней давности. В нынешнее же время из всех имеющихся качеств, у них осталась лишь завышенная цена.

Подавляющее большинство сотрудников не справилось с хитроумными ремнями и застёжками. Многие не смогли герметично зафиксировать защиту или шлем, а некоторые из одевшихся срочно разделись обратно, поскольку забыли вынуть предохранительную пробку из дыхательных клапанов. Кроме того, костюмы оказались твёрды там, где должны были быть мягкими, и наоборот, они гнулись и мялись в тех местах, где по логике им следовало оставаться упругими или жесткими. Инструкции по ношению костюмов были написаны кириллицей, а графические схемы ясности не вносили, поэтому вместо эвакуации сотрудники собирались кучками, устраивали дискуссии, выдвигали многочисленные гипотезы и долго спорили.

Впрочем, рано или поздно все такие рабочие группы сходились во мнении, что, во-первых, самостоятельно, без посторонней помощи эти индивидуальные защитные средства надеть практически невозможно, а во-вторых, русские по-видимому, обладают некоторой уникальной анатомической особенностью, проявляющейся в нестандартном расположении рук на пояснице человеческого тела.

Поскольку в эвакуации принимали участие не только рядовые ученые, но и крупные шишки из заокеанского офиса, включая самого полузадушенного костюмом Лотта, учения признали полностью провалившимися. Сотрудников отдела охраны труда решили уволить, устаревшие костюмы выбросить, а вместо них приобрести новую, современную и удобную, чёрт возьми, защиту.

И к моменту аварии этот весьма нужный процесс шел полным ходом. Поэтому в большинстве ключевых, по мнению руководства, помещений комплекса вместо довоенных российских изделий, уже несколько лет как хранились изящные, легкие скафандры.

Само собой, Теренсу Макнили не повезло. Сисадмин изнывал под тяжестью старого русского костюма радиохимзащиты. В нем было жарко, он давил на плечи и одновременно натирал подмышки. Стекло шлема постоянно запотевало, а при каждом неосторожном движении, спаренные кислородные баллоны ударяли по спине и скользили на бок, норовя утянуть Макнили на заснеженный пол коридора. Падал ли IT-шник? О, да, часто. Кроме всех прочих достоинств, подошвы его костюма отменно скользили по опасному снегу.

"Ох, видимо, я опять что-то неправильно закрепил", — в очередной раз подумал Макнили, поправляя спадающие баллоны. — "Переодеться бы мне..."

Однако делать этого было категорически нельзя: после нескольких падений костюм IT-шника сверху до низу был покрыт мелкой ядовитой изморосью. Любая попытка снять защиту означала верное самоубийство, поэтому компьютерщик мучился, ругался, но терпел. И хотя прошло всего-то двадцать минут с тех пор, как Макнили покинул каморку сисадминов, ему казалось, что минула целая вечность или даже две.

Главный туннель между ЦУР и репликационной камерой находился за огромными бронированными воротами, в правой створке которых имелась небольшая дверца для тех путешественников, чьи габариты были существенно меньше размеров автобуса.

При помощи огнетушителя, отборного мата и пожарного багра Макнили отворил проржавевшую насквозь калитку и осторожно заглянул во тьму проёма. Потом он быстро высунул голову обратно и попытался перчаткой протереть снаружи запотевший изнутри шлем. Это не помогло, и IT-шник начал так да эдак крутить головой, пытаясь разглядеть туннель в не запотевший участок стекла. Через некоторое время, устав от тщетной борьбы с защитным костюмом, Макнили решил, что как ни крути, в туннеле всё равно темно, а поэтому, чтобы понять обстановку за дверью, лучше её слушать, чем смотреть.

Он закрыл глаза и прислушался. Теренс ясно уловил свое прерывистое, свистящее дыхание с хрипотцой и каким-то клокотанием, неровную барабанно-кастаньетную чечётку сердца и гулкое бульканье кислоты в пустой пещере голодного желудка. Враждебных и зловещих звуков из глубин туннеля IT-шник так и не услышал.

В кромешную тьму идти было страшно, но дальше тянуть время было стыдно, поэтому Макнили набрался смелости и решительно шагнул в проём.

Не тут-то было. Неуклюжий костюм радиохимзащиты оказался на полтора сантиметра шире и на два выше, чем проем калитки туннеля. Макнили этого не знал, и поэтому попытался зайти боком, потом под углом, а затем и ползком — головой вперед. Золотое правило, что если проходит голова, то и остальное можно втиснуть, для русской экипировки действовать отказывалось.

Макнили сопел, матерился и скрежетал зубами, но проникнуть внутрь не мог. В какой-то момент он даже начал присматриваться к большим воротам туннеля, но о том, чтобы вручную отводить их, и речи, конечно, не было. В конце-концов, Макнили сдался.

Он сел у порога и глубоко задумался, но на ум ему приходил только старинный анекдот, заканчивающийся строчкой: "И, дети, больше никогда не ешьте желтый снег". Несколько раз мысленно проговорив это навязчивое напутствие, хитроумный Макнили почувствовал себя гораздо легче, а потом как всегда взял, да и нашел выход из тупиковой ситуации. В самом деле, свет на главном туннеле клином не сошелся, есть и другие пути. Например, ближайший через склад, который расположен как раз на этом этаже, там, дальше по коридору.

Макнили крякнул и осторожно по стенке двинулся к входу хранилища артефактов. Бедолага не знал, что прочнейшая ткань советского защитного костюма не выдержала борьбы с узкой дверью и уже дала нанотрещину.