II. Весь мир в кармане пиджака

Итак, в начале лета я вернулся в Германию, намереваясь провести там отпуск и обжить, теперь уже свой собственный, дом.

В Кобурге все было замечательно. Отличная погода, лето и солнце. В моей душе царят спокойствие и ощущение свободы, чувства которые в России заменяются постоянными тревогами и опасениями.

Я забил старенький холодильник едой и принялся за уборку: в меру своей лени стер пыль в комнатах и, по возможности, убрал дядины вещи в коробки. Потом мне это надоело, и я отправился в букинистический рай библиотеки и кабинета.

В итоге я добрался до компьютера и включил его. Оказалось, что за пятнадцать лет, с момента первоначальной его установки в середине 1994 года, в нем не было создано ни одного нового файла. Похоже, что им вообще ни разу не пользовались. Хорошо сохранившийся музейный экспонат.

В течение дня я несколько раз выходил на улицу и пару раз видел соседей, они улыбались, но глядели настороженно, не понимая, что можно ожидать от очередного выходца из России. В общем, я прекрасно провел в доме день, но на ночь ушел спать в гостиницу. Уж слишком неуютно я чувствовал себя в пустовавшем жилище покойника.

Следующим утром я вернулся обратно и продолжил наводить в доме порядок. И все было бы хорошо, но около полудня мою работу на кухне прервал незнакомый звук. Это был негромкий, но настойчивый зуммер электронной сигнализации. В поисках его источника, я прошелся по дому и спустился в подвал. Здесь тревожный звук был гораздо сильнее и исходил он от той самой железной двери без ключа.

Предчувствуя неведомые беды, я подошел ближе и, не смотря на то, что ключа от двери у меня по-прежнему не было, я, на всякий случай, потянул за ее холодную металлическую ручку. Дверь, вопреки моим ожиданиям, приоткрылась. Из образовавшейся щели потянуло холодом, а звук сигнализации значительно усилился.

Делать было нечего, теперь это была целиком моя проблема. Поэтому я отворил дверь полностью. Внутри, вероятно сработав от датчика движения, автоматически зажегся свет, и я оказался стоящим на пороге… крохотного вычислительного центра.

Вначале я не мог поверить, что здесь в Кобурге, в доме бывшего дантиста, передо мной находится типичное серверное оборудование: две полноразмерные 19-и дюймовые стойки, шкаф промышленной системы охлаждения и блок резервного питания.

„Шпионаж, спецслужбы, хакеры? Что все это может означать?“

Тем не менее, я вошел внутрь, и кое-как собравшись с мыслями, начал разглядывать компьютерную технику.

Чем бы все эти устройства ни занимались, они делали это очень усердно, поскольку большинство их индикаторов весьма интенсивно перемигивалось. Правда среди деловито-рабочих зеленых огоньков, во множестве встречались тревожные оранжевые, а то и опасные красные индикаторы. Похоже, что довольно большое количество работающих в подвале систем, находилось на грани сбоя или уже полностью вышло из строя. Эти-то поломанные устройства и являлись источником надоедливой сигнализации, звук которой я услышал из кухни. Что же касается железной двери в серверную, то она, вероятно, открылась автоматически, когда уровень поломок стал критичным для работы таинственного комплекса.

Обходя помещение, я сделал еще два открытия. Вначале у дальней стены обнаружился длинный стеллаж с запчастями. Тут хранились жесткие диски, лезвия для блейд-шасси, серверы, оптические и медные коммутаторы, всевозможные кабели, модули, трансиверы и платы. Видимо, все эти компоненты предполагалось использовать для починки работающего в стойках оборудования.

Второй находкой была небольшая операторская комната за прозрачной перегородкой. В отличие от серверной, здесь было тепло и тихо. У самого „окна“ стоял письменный стол с современным компьютерным терминалом и удобное кресло напротив него. В углу расположился шкаф, заваленный бумагами и компьютерной документацией, а слева от него приютился офисный кулер с полупустым баком воды.

В этой комнате я решил сделать привал и хорошенько подумать. Усаживаясь в кресло, я случайно задел мышку терминала и дремавший до этой поры компьютер очнулся. На экране включившегося монитора отобразилась обширная панель управления, в заголовке которой, значилось: „Физическое состояние“, ниже к себе привлекала к себе внимание истерично-мигающая надпись: „Внимание! Статус: желтый“. Все остальное поле окна было занято схематичным изображением оборудования в соседней серверной комнате. Разглядывая эту внушительную картинку, я не сразу осознал, что все надписи и прочие элементы пользовательского интерфейса, как ни странно, написаны по-русски. Зато я заметил, что кроме вкладки состояния оборудования, в панели имелись еще три: „Компоненты среды“, „Оболочка“ и „Симуляция“. На последней мое внимание привлекла строчка, где несколько раз в секунду увеличивался многоразрядный счетчик «циклов».

Кроме того, окно панели управления было чуть сдвинуто к левому краю экрана. Таким образом, справа осталась узкая полоска «рабочего стола», в нижнем углу которого отчетливо виднелась пиктограмма файла readme.txt.

Недолго думая, я дважды кликнул мышкой по этому значку. В конце концов, это же мой собственный дом и все, что находится в нем, тоже принадлежит мне. Только сейчас мне пришла в голову мысль, что хитроумное дядино завещание изначально было составлено в такой форме, чтобы оставить в секрете таинственное содержимое подвала. Но зачем дядя Гриша скрывал свой вычислительный центр, мне было не известно.

Между тем текстовый файл открылся, и передо мной оказались такие строки:

Племянник, здравствуй!

Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, и дверь во Вселенную открылась тебе. В данный момент как новый владелец Вселенной, ты должен знать следующее:

Ничего опасного или противозаконного твой комплекс не делает;

Твой комплекс находится в аварийном состоянии и требует от тебя немедленного вмешательства.

Прежде чем ты дальше продолжишь читать мое письмо, иди и замени все сломанное оборудование. На это твоей квалификации хватит, обо всем остальном Вселенная позаботится сама. Необходимые компоненты ты обнаружишь в стеллаже у противоположной стены серверного помещения.

Когда все закончишь, найди Глазок и смотри.

За годы самостоятельной жизни у меня выработался стойкий иммунитет к чужому мнению, которое я обычно воспринимаю как рекомендацию и не спешу применять в качестве руководства к действию. Особенно, если оно формулируется в виде столь бесцеремонного приказа. Однако в данном случае мне стало очевидно, что в отношении аварии автор письма был совершенно прав: я собственными глазами видел удручающее состояние вычислительного комплекса, работающего, похоже, только на честном слове и дублирующих системах. Поэтому подавив раздражение против усомнившегося в моей квалификации дядюшки, я взял себя в руки и начал рассуждать логически.

Ход моих мыслей был примерно таков: «вне зависимости от того, чем заняты компьютеры, они делают это уже больше, чем полгода, следовательно, если я предотвращу их поломку, то статус-кво нарушен не будет. Зато у меня появится время во всем разобраться. А если что, выключить рубильник я всегда успею».

В общем, чинить оборудование я закончил только вечером. У двери выросли горки сломанных дисков и блейд-серверов, вентиляторов и блоков питания, вокруг змеились медные и оптические пачкорды. Когда я заменил последнее сломанное устройство, сигнализация успокоилась, и теперь внутри серверной слышался лишь тихий хруст дисков, да шум ветра из кондиционеров системы охлаждения. Возвращаться в гостиницу мне не хотелось, я остался в доме и провел остаток ночи, разбирая записки моего покойного дяди.

За бесчисленными чашками кофе, я узнал, чем именно занимается вычислительный комплекс, почему мой дядя пишет его название без кавычек и, что означают «циклы» на вкладке «Симуляция». Потом я включил «Панель управления» и заглянул в пресловутый «Глазок». После увиденного, выключать комплекс мне расхотелось, более того, я изо всех сил решил продолжать начатую дядей работу.

Впрочем, обо всем по порядку.

А для этого снова придется вернуться на двадцать лет назад, когда безработный дядя всеми способами пытался найти хоть какую-нибудь работу. Ему это не удавалось и он, в отчаянной попытке приобрести новую квалификацию стал посещать даже компьютерные курсы.

Из дядиных записей, я узнал, что на одном из занятий по программированию, слушателей познакомили с алгоритмом игры «Жизнь» Джона Конвея. Идея компьютерной вселенной поразила дядю.

С этого момента он мечтает создать свой собственный виртуальный мир. С бешеной энергией он начинает изучать физику, химию и биологию, математику и астрономию, но больше всего времени уделяет компьютерным технологиям и программированию. Все денежное пособие уходит на учебники, вскоре он покупает компьютер. Параллельно с этим, дядя продолжает искать работу по своей специальности и, в конце концов, удача улыбается ему, он находит её в Кобурге.

Обосновавшись на новом месте, дядя быстро становится на ноги, зарплата дантиста позволяет ему приобрести в кредит дом и начать реализацию планов по созданию виртуальной Вселенной, построенной по законам им же разработанной теории «Пристального внимания». Днем дядя лечит больные зубы, вечерами программирует свою идею. К этому времени большинство моделей уже отработаны в персональном компьютере, но его мощности не хватает, чтобы в приемлемые сроки просчитывать даже самые общие циклы жизни Вселенной.

Тогда дядя оборудует в подвале серверное помещение и начинает трудиться над «Оболочкой» Вселенной на базе операционной системы FreeBDS. Для ускорения алгоритмов расчета циклов, дядя применяет некий математический аппарат, который он именует „Моделью последовательного уточнения результатов“.

На момент обнаружения серверной, это была уже восьмая версия «Оболочки» и пятое поколение вычислительного оборудования. За счет современных компьютерных технологий и, главное, алгоритмов, разработанных самим дядей Гришей, ему удалось существенно разогнать скорость расчетов всех объектов во Вселенной, и теперь она составляла от двадцати миллисекунд до минуты, в зависимости от «глубины детализации», на каждый цикл Вселенной.

К сожалению, дядя Гриша не позаботился отдельно сформулировать постулаты теории и выписать формулы, они все оказались закопанными в недра программного кода языка «C». Даже сейчас из-за сложности математических вычислений, «Модель последовательного уточнения» и теория «Пристального внимания», во многом, остаются для меня непонятными, а в самые первые дни, единственное, что я улавливал, были комментарии к исходному коду модели «Уточнения». Вероятно, дядя считал их весьма уместными, забавными и понятными, но мне так не казалось:

— Вы не можете точно знать, что делает стол, когда вы на него не смотрите.

— Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, существует предел точности измерения квантовых величин.

Что же касается реализации своей модели Вселенной, дядя постарался в полной мере наделить её существующими в природе физическими законами и свойствами, поэтому в ней имеется все: от кварков, до галактик. Однако подобная Вселенная содержит в себе бесчисленное количество разнообразных объектов, за которыми «Оболочка» должна непрерывно следить и рассчитывать циклы их жизни. Понимая физическую невыполнимость такой задачи, я долгое время считал невероятным, чтобы на скромном оборудовании подвальной серверной, дяде удалось проводить расчеты поистине вселенского масштаба. Но виртуальная Вселенная, вопреки моему мнению, работала.

Ответ на эту загадку оказался тривиален: дядя попросту не предполагал заниматься расчетами каждого атома в своей виртуальной Вселенной. Модель «последовательного уточнения» позволила ему в корне сменить парадигму, разделив виртуальный мир на некое подобие уровней, каждый из которых детализировал предыдущий. Судя по комментариям, дядя отталкивался от идеи масштаба: «наблюдая за макромиром, не обязательно знать, чем в этот момент занята каждая молекула планеты». С тех пор, открывая «Глазок» «Симуляции», я каждый раз представлял себе гигантский микроскоп, в тубус которого дядя наблюдает за Вселенной, приговаривая что-то вроде:

— любое наблюдение, влияет на объект изучения, поэтому вы можете «сглазить» его или «вдохновить»;

— то, что вы наблюдаете издалека, отличается от того, что видно вблизи;

— квантовая вселенная не детерминирована, она царство случайностей и вероятностей;

— крупные объекты подвластны ньютоновской физике, мелкие — квантовой.

В дядиной виртуальной Вселенной от взгляда зависит очень многое. Оказалось, что только во время «наблюдения» происходят случайности, а в остальное время, пока «Глазок» выключен, Вселенная достаточно предсказуема, и живет по законам механики и ньютоновской физики. При этом чем больше детализация наблюдения, тем выше вероятность получить отклонения. Поэтому дядину «Вселенную пристального внимания», я за глаза называю «Субъективной». Такое имя, мне кажется, ей больше подходит.

С тех пор, как я открыл Вселенную, прошло несколько лет. Я забросил свою основную работу, подрабатываю фрилансером и проживаю дядино наследство. Все свое свободное время я посвятил Вселенной. За это время я успел поменять все оборудование. Например, вместо старенького дискового массива Harmett-Palmer ADAM 8000, мне пришлось приобрести, смонтировать и запустить свежую, быструю систему хранения данных HP 4RAP. Это заняло много времени и труда, но было необходимо: Вселенная развивается, а значит, её циклы стремятся замедлиться.

Я не забываю трудиться также и над усовершенствованием программы. Не без гордости могу сказать, что мои обновления становятся ничуть не хуже, а может быть, и качественнее тех, что выпускал дядя. С некоторых пор во Вселенную смотрят несколько «Глазков», они наблюдают за наиболее интересными объектами.

Один из таких «Глазок» уже давно направлен на мелкий сгусток материи где-то на окраине виртуальной Вселенной. Микроскоп выкручен почти на самую высокую степень детализации: я слежу за тем, как формируется планета, надеюсь, что когда-нибудь тут появится жизнь. И если это произойдет, все «Глазки» можно смело закрыть, ведь посторонний взгляд будет уже не нужен. Достаточно того, что во Вселенной появится что-то, неподдающееся механическим законам. И пусть оно само смотрит, чувствует и меняет мир вокруг себя.