Глава 22

Пьяненькая девочка.

Вот говорят: "Напилась — веди себя прилично!"...

Ага, щщщас! Нафига я тогда вообще пила!?

Неизвестный

На следующий день все было как обычно. Все просто забыли события прошлых дней. Единственное, Эрна не вернулась. И я ее понимаю. Ода сказал, что она в городе, этого достаточно.

Где-то к полудню…

— Дима… — я замерла, прислушиваясь к знакомому женскому голосу за углом, — Я…

— Лин, не слова больше, — отстраненно-холодный тон, — Мало ты играла со мной? При этом всегда говорила, что это всерьез… Я не хочу снова быть «одним из твоих». Дайна меня любит, и я не собираюсь терять эту любовь из-за призрачной возможности быть с тобой.

— А ты ее любишь?

— Да. — Твердо ответил парень. Все! Пора мне вмешаться.

— Естественно, любит, — вышла я из-за угла, с высоко поднятой головой. — Ведь, он не из тех, кто будет претворяться. И меня он искренне любит, как друга.

— … — хотел что-то возразить друг, но успел лишь открыть рот.

— Но нет никого, кем бы он дорожил, сильнее, чем тобой, — обратилась я к девушке, но перевела взгляд, — Дима, а тебе я так скажу, Лин совершенно серьезно тебя любит, в этом я уверенна. — Моргнув, взглянула я белыми глазами, — И она не та, кто рискнет потерять любимого человека ради интрижки. Так что будешь ты у нее один единственный, — я вернула цвет своих глаз и, подмигнув, завораживающе улыбнулась, друзьям. Пошла дальше, но завернув за первый же поворот, откинулась к стене, пытаясь выровнять дыхание. В душе была путаница. Мне было больно знать, что он ее любит больше чем меня, и крайне неприятно остаться одной, после стольких лет. У меня замечательные друзья, но у них есть кто-то дороже. Наверное это и есть одиночество… Но, я безмерно рада, что Дима теперь счастлив. Ведь мои белые глаза многое видят. И они видят, что эти двое любят друг друга. И теперь счастливы. Я рада… Искренне рада… Значит, отметим это прекрасное событие!!! Я отстранилась от стены и пошла на выход.

Распахнула двери первого попавшегося бара. Ну как первого попавшегося..? Через пару кварталов от нас. На вид обычный средневековый бар, шумный и приводнявшийся пивом и мужиками. Подхватив бокал с чем-то непонятным, с какого-то столика, вспрыгнула на импровизированную сцену.

— Внимание! — народ со всех столиков чуть замолчал, удивленно внимая мне. — Сегодня произошло прекрасное событие! В мире стало на двоих людей счастливей! Выпьем за них! — скидываю руку с бокалом вверх, — Я всех угощаю! — зал радостно зашумел. Под свист окружающих, я разом захлебнула половину бокала неизвестного напитка и чуть не выплюнула все обратно. Самогон, что б его! Гномий!!! Я зло взглянула на столик с четверкой гномов, у которых и выхватила бокал. Мне дружно улыбнулись. Заиграла громкая музыка, окружающие весело за общались, а я спрыгнула со сцены и направилась к гномам, вернуть одолженное. По пути сунула в руку хозяина заведения, три старинные золотые монеты. Этого хватило бы купить весь этот бар со всем обслуживающим персоналом. Подойдя к гномам, поставила бокал на стол, и хотела уже уходить, как на руку легла не большая но мощная ладонь. Я удивленно обернулась.

— Девушка не хотела бы к нам присоединиться? — предложил один, остальные трое весело подняли бокалы.

— Извините, мальчики. — мило улыбнулась. — Я не пью.

Через пару часов…

— За любовь! — толкнула я уже восьмой тост, вскидывая руку с очередным бокалом над головой, стоя на столе и покачиваясь, пыталась удержать равновесие.

— За любовь!!! — вторил мне народ. Я, залпом осушив бокал, швырнула его в стену и радостно что-то крикнула, типа: «И_и-ХА!!!». Двери бара вдруг распахнулись, и вошли семеро… Я удивленно на них уставилась. Кого же они мне напоминают??? Я усердно напрягла извилины, и «О, ЧУДО!». В голове мелькнула картинка…

— Скучаете?? — издевательский грубый голос по обращении к нам.

Я обернулась. Чуть поодаль стояло семеро крупных долба… гм… мужчин. Все это время я с Сэмэм сидели, откинувшись о стену. Сейчас встали.

— Девушка, вы прекрасно выглядите… — явно издевался один, который стоял спереди, в лимонно-зеленых брюках и коротком черном жилете.

— Сэм, вали! — негромко рыкнула я, и он послушался. В это время толпа расслабленно продвигалась ближе.

— И не скучно одной в такое время? — вылез кто-то с боку из толпы, в таком же прикиде.

Лица плохо видно, темно.

— Да нет — с напряженной улыбкой, ну не умею мухлевать! — Я тут друга жду. Он чуточку задерживается.

— И как же вы собирались развлечься? — еще один.

— Таких, как вы резать! — агрессивно, но спокойно.

«У меня начинается истерика!!»

— Даа?? — издевательски — Как может такое, говорить девушка?

— Извини, — который, рядом, — но мы все испортим. — Он подошел в плотную и схватил меня за волосы, дернул вверх. Из глаз невольно выступили слезы. Но терплю.

— Видимо сегодня наш вечер — еще один подошел вплотную, — вот какая игрушка потерялась — он провел ладонью по моей щеке.

Тот, который держал меня за волос, сначала дернул рукой вперед, а следом резко назад, откинул меня в сторону к стене. Я схватилась за голову, глаза прослезилась. Чуть сзади меня, лежал какой-то ржавый отрезок трубы. Схватив его, с размаху долбанула по ближайшему, но тот спокойно словил его, и вырвав из моих рук, отбросил в сторону.

— Так, значит, ты битвы хочешь? — Рассерженный мужик, вдарил коленном мне в живот, и пяткой по голове.

Потом следующий и еще один. Пытаюсь терпеть. Я выплюнула сгусток крови и медленно встала. Толпучка лишь умилялась.

— И это ты называешь битвой? — почему-то улыбаюсь я — Это избиение. Семеро мужиков, на одну девчонку. Ну и низко ж вы пали, — держу равновесие, пытаясь хоть немного заглушить боль.

— Мы низко пали?? — возмутился главный — Ну ты сейчас и жалкая, — заржал тот.

— Еще б! После такого… — усмехнулась я.

— Я, конечно, понимаю, душевная беседа и все остальное… — встрял еще один —… но… — он оказался ко мне в плотную -… хватит болтать! — с кулака мне в живот.

Я, еще раз выплюнув кровь, свалилась у стены. Ни когда меня еще не избивали...

— Похоже, это было последнее, что она видела, — голос, будто эхом разнесся.

— Да покойся с миром, — с усмешкой один из семерки.

— Куда тело?

— Постой, оно нам еще пригодится. Весело будет, — кто-то резко схватил за мою руку. Я дернулась от боли, прохрипев. Меня мгновенно отпустили.

— Ух ты! Живай… а, — последние, на выдохе.

Его тело мягко легло на грязную мостовую. Лязг метала. Кипишь. Я приоткрыла глаза. Тела мужчин, один за другим, бесчувственно падали. Между ними лишь металась тень. Тень остановилась.

— Дроу! — хрипло обрадовалась я.

— Мальчики!!! — радостно крикнула я вошедшим. — Давно не виделись! — помахала им рукой.

— Ты кто такая? — Те остановились и раздраженно уставились на меня.

— А вы попытайтесь вспомнить… — широко улыбнулась. Музыка все играла, народ чуть притих, а в голову мне пришла знакомая песенка, — Потрошу тебя, разрезаю тело! Потрошу тебя, аж душа запела! — пела я под музыку, скидывая с себя длинный белый плащь, оставаясь в своих коротких черных шортах, и черном болеро. И сжав крепче рукояти парных кинжалов, продолжаю петь, — Потрошу тебя, это мне не трудно! Я сегодня стала хирургоОом!!! — с последней фразой подхожу к краю стола, и меня, взяв под руки пара клиентов из бара, снимают и ставят на пол.

— Не помню тебя… — грозно ответил вожак той семерки.

— Я та девчонка из переулка, которую вы, ой! Как обидели…

— А! — осенила банду, — Ты та ***** которую мы так и не убили? Не переживай, это всегда можно исправить, — оскалилась семерка. Народ притих, в предвкушении драки. Банда подоставав оружие, понеслись на меня, а я лишь на мгновенье блеснув белыми глазами, просмотрела их действия наперед. С легкостью уклонялась от всех атак, прыгая по столам, и перемахивая через посетителей. Скорость у банды была большая, но меня тренировали на более высокой. Я играла с обидчиками, позволяя им приближаться достаточно близко, настолько, что их оружие проносилось в сантиметрах от моей плоти, но не один не мог даже поцарапать. Но постоянно резали друг друга, натыкаясь на своих, когда озверев бездумно гонялись за мной все вместе.

— Прекрати убегать, трусиха! — запыхавшись, прокричал один из банды, — Или ты не способна нормально сражаться? Ты ведь даже убить никого из нас не сможешь. — Радостно оскалился тот. Я, уклоняясь от его атак, наткнулась спиной на стену. На меня несся мужик с мечем. Одно движение головы вбок, и лезвие меча до половины вошло в стену, в пары сантиметрах от моей головы. (Из чего же у них стены?) — Добегалась? — и эта мерзость своей грязной рукой подняла мое лицо за подбородок.

— Я и не собираюсь вас убивать, — приставила острее кинжала в живот мужика, что заставило его убрать свои руки и оступиться на шаг. — Я хочу, что бы вы весь остаток жизни помнили свое поражение. Одна девчонка положила семерых, — И вмиг я резанула его по мышцам рук и ног. Это самое безобидное. Ему больно и порезы будут дольше заживать, чем обычно, но не каких последствий не оставят. Но для меня главное было, что сейчас он не продолжит сражаться, ведь напрягая пораненные мышцы, он сам лишь больше крови теряет. Вожак упал, а его шестерка разъяренно бросилась на меня. Я, в мгновении проскальзывая между ними, оставляла каждому такие же глубокие порезы. Те попадали, а я выхватила у гномов бокал, и взлетела на стол.

— Скучно с вами, — обратилась к банде, — Я ведь даже магию не использовала… Эх! И кстати, если кто ни будь из вас или из здесь присутствующих обидит жителя этого города, меня, либо моих друзей, так просто больше не отделается. Я перережу каждому из обидчиков сухожилие у стоп. А это будет означать, что ходить вы никогда не сможете. За убийство наказание лишь смертью. Все усекли?! За безопасность этого города! — произнесла тост, вскидывая руку с полным бокалом, а следом осушила его до дна.

— За безопасность!!! — перекричал народ музыку. Я положила что-то в рот, закусывая и сразу проглотила, ведь у входа появился Матвей.

— Матвей! — радостно крикнула я, мимолетно коснувшись правой рукой края столешницы, спрыгивая, попутно оставляя на ней пустой бокал, и вешаясь на шею злого друга. — Матвей, а ты знаешь, что я тебя люблю? — и я прильнула к его губам. Мне ответили. Зал загудел, а парень, отстранившись более мягко сказал:

— Да, я тебя тоже люблю, но мы уходим отсюда, пьяница моя, — последнее на выдохе. Меня вытащили за руку на улицу.

— И вовсе не пьяница! — возмутилась заплетающимся языком, — Я, вообще первый раз пью.

— И последний, уж поверь, — усмехнулся собеседник.

— С чего это? — попробовала возмутится, но в итоге споткнулась за собственную ногу и смачно рухнула в лужу.

— Завтра узнаешь… — мне даже не собирались помочь. Но голова была такая туманная, что я лишь свернулась клубком, что бы теплее было, и начала засыпать, не желая вылезать из лужи. Матвей немного подождал, видимо надеясь на мою сознательность. Но быстро понял, что бесполезно. И за шкирку подвесил перед собой, бесцеремонно пару раз встряхнул. Ткань под его рукой печально хрустнула, и меня поставили на место, пригладив порванную болеро. — Не думал, что ты когда ни будь напьешься… Надо было камеру взять.

— Издеваешься?? — обиженно, — Сегодня можно, повод есть, — старалась я оправдать свое поведение, под строгим взглядом парня, — Двое влюбленных теперь счастливы! — радостно объявила я, тащась следом за Матвеем по ночному городу.

— Рад за них, — лишь бросил тот.

— О! — радостно остановилась я, — Давай сократим путь? — И я подбежала к заборчику, высотой больше человеческого роста, и обрамленный сверху острыми наконечниками столбиков, которые хаотично пересекали деревянные бруски.

— Мне кажется, не стоит, — мрачно вздохнул друг.

— Да ладно тебе. Не хочу я целый квартал обходить. — Я уже вскарабкалась на верхушку забора. — Видишь, все хорошо, — Перекидываю ногу, по ту сторону, но шорты зацепились за острый наконечник одного из столбов, и я уже была готова полететь вниз головой. Но лишь опасно наклонилась вперед, как впрочем, и все подомной. Тут хруст рвущейся ткани, слился с хрустом ломающегося дерева, и в итоге, я все же полетела вниз, больно приложившись боком о размытую дождем землю, и плюс сверху на меня рухнул пласт досок. Итог, повранные шорты, испорченное чужое имущество и стоящий над всем этим Матвей, с ведром взявшейся откуда-то ледяной воды. Что она ледяная, я поняла, когда меня окатили ей с головы до ног. Я шокированная, даже забыла дышать, а после разразилась визгом, насколько хватила дыхания.

— Протрезвела? — спокойный голос друга над головой. — Тогда пошли уже, а то весь город разбудила.

Когда мы вошли в дом, все были на первом этаже. Я, гордо вскинув подбородок, почти ровно прошла к лестнице, под осуждающими взглядами. Заперевшись в своей комнате с Чарли, долго жаловалась псу, что лишь он меня понимает. Насильно удерживая животное в своих объятьях, я долго читала ему стихи и поэмы, первые пришедшие в голову. Когда пес перестал трепыхаться, (толи смерился, толи задушила), я вскоре заснула, так и не раздеваясь. И даже не подозревала как мой организм за такую подлянку будет мне мстить.