ГЛАВА 16. ПОДГОТОВКА

“Кажется, ты был прав, Раш — сказал Нибрас. — Эйн Дарко действительно сидит у нас на хвосте”.

“Значит, это вопрос времени, когда Красный Рассвет начнёт штурмовать ангар Юрия”, — ответил Раш, что сидел на крыше заброшенного здания и наблюдал за чёрным Жигули.

“А получится как-то его перехитрить? Почему ты так быстро свесил руки, Раш?”

“У нас не получится его перехитрить, так как он — совершенная рациональная машина… А вот если нам удастся сбить его с толку, развести на эмоции…”

“Да-а-а, вы люди действительно начинаете совершать много ошибок, когда руководствуетесь только одними эмоциями: убиваете, обманываете, делаете неверный выбор и всё в таком духе”.

“Обязательно должна быть причина, из-за которой Эйн Дарко имеет настолько свободный разум. Столь сильный плюс обязательно должен быть продиктован пропорциональным минусом. Настоящая сила рождается из слабости. Моя сила рождается из слабости других, но что насчёт него?”

“Если у него есть какой-то большой минус то, скорее всего это как-то связанно с загробным миром. Ведь для вас — гибель другого человека является довольно жёстким событием во всех смыслах. Возможно, этот Эйн кого-то замочил”.

“Интересно… очень даже возможно, Нибрас”.

“И что теперь?.. К Шельме?”

“Да, к Шельме”.

Эйн Дарко, что сидел в чёрном Жигули вдруг начал резво озираться по сторонам. И этим озарением, он едва не накрыл прячущегося на верхотуре Раша: Тот едва успел нагнуться и отползти от края.

“Скарабея мне в трусы?! — удивлённо воскликнул Нибрас. — Чего это вдруг он так оскотоё*ился?”

“Ответ у меня только один: он внезапно понял, что за ним может следить кто-то очень опасный. То есть мы”.

“Но как он, блин, догадался, что мы сейчас за ним следим? Он что грёбаный человек локатор?”

Где-то там внизу послышался звук заведённого автомобиля. Через какое-то время он постепенно снизился до нуля. Чёрный Жигули уехал. Раш подполз к краю крыши и вновь присел на корточки.

“А чем там Братва занимается? — спросил Нибрас, заметив часть кабины белой газели, что выглядывала из-за угла ангара. — Надеюсь из-за них, Эйн не подумает, что этот ангар является бандитским логовом?”

“Наверняка подумает… Выходит, у нас ещё меньше времени, чем я думал. Нужно спешить”.

Мужчина ростом в 162 см. смотрел на жилой десятиэтажный дом. Большие очки очень сильно увеличивали его глаза; что так же указывало и на большие проблемы со зрением. Волос на голове как таковых не было, но всё же, что-то напоминающие пятисантиметровые водоросли там отрастали; они распределились только вокруг головы, тем самым отмечая лысую макушку. Бледно-жёлтая ветровка с капюшоном и тёмные штаны. Руки оснащены перчатками.

Очки чуть съехали вниз, и мужчина их поправил; он сделал это не самым обычным способом: с помощь внешней стороны ладони, будто он что-то держал в руке, однако его ладонь была пуста. Этот жест скорее бы подошёл для вытирания пота со лба, нежели для поправки очков.

Навстречу к этому мужчине ехала инвалидная коляска с ребёнком, которую катила женщина. Ребёнок был полностью без волос на голове. А конечный маршрут этого дуэта, судя по прямой траектории, вёл в больницу.

Когда коляска проезжала мимо мужчины, он вдруг присел и заговорил с ребёнком:

— Не повезло тебе друг… Мне вот тоже не повезло, — голос его звучал очень аккуратно и тихо, но благодаря хорошей дикции достаточно понятно. — Сколько тебе дали?

— Один год, — ответил ребёнок ещё более тихо.

— Ммм, а мне дали год с половиной… Но знаешь, что я скажу: если ты близок к смерти, то ты… Ты всесилен. Перед тобой стираются все материальные преграды, все рамки попросту исчезают. Ты можешь делать абсолютно всё! Всё-ё!.. Смерть становится для тебя не ангелом или каким-то явлением, а Богом!

— Мужчина! — преграждающим голосом произнесла женщина. — Ему всего шесть лет, не пугайте его!

Тот резко вскинул на неё свой пылкий взгляд и замер…

Со временем этот взгляд охладел, а затем последовала широкая улыбка. Женщина посчитала это за извинение и быстро объехала незнакомца, далее устремившись вместе с коляской в сторону больницы.

Ребёнок обернулся и пристально стал всматриваться в этого удаляющегося незнакомца. Позже он возвратил голову в прямое положение…

Мужчина встал с корточек и вновь начал сверлить взглядом высокое здание...

Через минуту из дверей выбежала женщина — она была явно взбешена. Следом за ней вышел и парень.

— Погоди, я всё объясню! — говорил он.

— Я не хочу тебя больше видеть кобель! — выкрикивала она. — Изменник! Хоть бы у тебя хер отвалился!

Она ушла.

Через какое-то время и её парень, почти отшвырнув в сторону дверь, ушёл в тёмный подъезд. Мужчина в очках быстро подхватил закрывающуюся дверь рукой и так же вошёл внутрь.

Он проследил за этим изменником до самой двери квартиры и встал возле неё. Надев на ноги бахилы, он поднял руку с часами и начал ждать...

Примерно полминуты спустя из этой двери выбегает девушка — видимо любовница. От неё так же сыпалась брань:

— Вот козлина! Почему ты не сказал, что у тебя есть жена?! Тупой кабель!

Покидая квартиру, она даже не заметила того мужчину в очках, что подозрительно близко стоял рядом. И он быстренько что-то запихнул в механизм затвора двери. Участник ругани именуемый “Кобелём” подошёл и резко захлопнул дверь, далее последовал один щелчок.

Мужчина в очках снова посмотрел на свои часы. Но в этот раз он прождал аж 10 минут. После чего он просто опустил ручку двери и вошёл внутрь квартиры. Изъяв из затворного механизма то, что он подложил ранее, непрошеный гость начал осторожно продвигаться вглубь чужого обиталища.

Был слышан отчётливый звук воды. “Кобель” решил принять ванну. Дверь в ванную комнату он не стал запирать, так как теперь он находился в квартире один.

Вторженец увидел в углу гостиной ящик с инструментами. Не спеша, открыв его, тот обнаружил и в последствие изъял оттуда обычный молоток.

Подойдя к двери, за которой слышалась сильная струя воды и хаотичные одиночные всплески, что говорили о наличии живого существа по ту сторону, мужчина в очках замер на пять секунд. Но он сделал это не для того, чтобы собраться с мыслями, а просто чтобы удобнее взять молоток в руку.

Дверь резко отошла в сторону, шум воды теперь стал звучать громче, будто пытаясь напугать непрошеного гостя и защитить хозяина. Но сам хозяин даже не успел вскрикнуть, как тут же получил первый удар молотком по голове.

Волосистость его головы имела некое подобие лёгкой щетины, поэтому, внезапно возникшая на ней гематома была хорошо заметна, и она представляла собой некое подобие яйца с продавленной скорлупой. Однако этого было недостаточно, и пострадавший начал барахтаться в поспешной попытке подняться из ванны. Скользкие поверхности не выпускали его, будто после первого удара он забыл, как нужно правильно применить точку опоры, чтобы выбраться из собственной ванны.

Последовал ещё один удар. Его уши встряхнулись, так как они немного напоминали свиные. И на плоской безволосой голове возникла ещё одна трещина, которую прикрывала плоть. Тот плюхнулся в ванну, но всё же продолжил барахтаться — этот механизм рьяно показывал, что хочет существовать.

Очки вторженца запотели от ванного тепла. Его меткость от этого пострадала, но незначительно. Ещё один удар молотком по голове. После него глаза пострадавшего потускнели. Тело продолжало сопротивляться, однако теперь его лицо словно уже было мертво. Один мёртвый глаз куда-то отъехал как при косоглазии. Затем этот получеловек начал мычать будто умалишённый.

Нападающий мужчина в очках чувствовал сильный приток адреналина, который вскоре перенаправил его пыл с обычного “выполнения задачи” на что-то личное. Схватив изменника за истерзанную голову, он начал наносить удары молотком в пах.

“Кобель” замычал более громко, но и на человеческую агонию это уже не было похоже. Тяжёлый молоток расплёскивал воду в районе промежности вновь и вновь. И тут удар пришёлся точно по мешку. Тело дёрнулось, как будто его ударили сильным током. В момент самого удара не было крика, но тело неестественно согнулось, как будто червяк на сковородке — та боль которую он испытал в этот момент было невозможно ни с чем сравнить; даже дыхание остановилось. Затем эта поза червяка повторилась ещё и ещё, словно он выполнял упражнение на пресс, только более неадекватное в плане амплитуды и в раз десять более резкое.

Тело более-менее успокоилось, и мычание возвратилось, только теперь оно звучало гораздо менее энергично.

Все это время мужчина в очках бомбардировал его пах своим молотком, и с каждым ударом чувствительность конвульсирующего тела снижалась: бездушный инструмент выколачивал из него всю боль, и оно слабело. Но вредо-чинитель всё бил и бил. Иногда он бил и по коленным чашечкам, а потом возвращался к мешку. Иногда он переключался и на его “виновный член”, атакуя его столь яростно, будто это ядовитая змея, что уже укусила его — тем самым совершая месть за своё убийство.

В конечном итоге “Кобель” сдох. Перестал двигаться. Отбитый половой орган теперь напоминал большую разбухшую сливу-мутанта.

Вторженец перевернул у себя в руке молоток, чтобы он смотрел острым концом вниз, а затем, этой частью инструмента человеческий плотник нанёс пять контрольных ударов по голове. На удивление тело отреагировало на них и дёрнулось, однако последние два удара походили на шлепки по мёртвой свиной туше.

По завершении, он поправил, а также протёр свои очки, прибегнув к тому же способу что и ранее: используя внешнюю сторону ладони. Только в этот раз данное действие соответствовало контексту, так как он держал в руке молоток. Затем благодаря плавному движению руки этот молоток упал в ванную и сразу погрузился на дно. Убийца выключил воду, и мощная струя стихла.

Глаза закрылись. Взгляд в потолок и очень продолжительный вздох...

Создавалось такое впечатление, словно он только что заново загрузил в свою голову всё, что сейчас произошло, и отфильтровал это.

И тут в кармане завибрировал телефон.

Он резко открыл глаза и ответил на звонок:

— Да?

— Рихард, надеюсь, я тебе не сильно помешала? — спросил энергичный женский голос. — Ой, раз ты ответил, значит, у тебя есть на это время! Чё-то я туплю!

— Задача выполнена, Вилен. Зачем ты звонишь?

— О, чудненько?! Хотя, чего это я так удивляюсь? Подобные задачи для тебя сущий пустяк!.. Вот только в этот раз… ты можешь погибнуть, Рихард.

— Ты отлично знаешь о моём диагнозе. Смертью меня невозможно напугать — она даёт мне силы… Говори, кого нужно убить?

— Раша, — коротко ответила она.

— Сына Пака?

— Да, его самого.

— ...

— Рихард? — окликнула его Вилен.

— Хорошо, я всё сделаю.

Вид на логово ведьмы не сильно поменялся со временем: вся та же отрицательная атмосфера, веющая смертью и тьмой. А внутри всё так же чувствовался уют, несмотря на банки с разными организмами, старые книги и черепа, наваленные толстым слоем паутины, которая так же была и в каждом углу, а ожидание, что оттуда может выпрыгнуть гигантский паук, отбивало всякое желание поворачиваться к такому углу спиной. Но Раш отлично понимал, что всё это лишь декорации.

На звук оповещающего колокольчика пришла Шельма. Она выглядела всё так же готически-очаровательна: узкая тёмно-синяя роба с прорезом на груди, кошачьи стрелки на глазах и очень обворожительный взгляд. Увидев Раша, она заулыбалась и сказала:

— Ну, привет, красавчик. — Затем она зажгла сигарету и сделала затяжку. — Надеюсь, ты здесь не для того, чтобы снова искать Пака?

“Интересно как бы отреагировала Мика, на то, что она тебя так назвала, Раш? — сказал Нибрас. — Страшно даже подумать какая она в ревности”.

— Привет, Шельма. В этот раз мне нужно отправиться в загробный мир, — коротко сообщил Раш. — 30000 рублей подойдёт?

Ведьма опустила взгляд в задумчивости. Ещё одна сигаретная втяжка и она ответила:

— По рукам… Поможешь мне притащить из подвала пару дохлых свиней?

“Раш, ты же не думаешь, что она?..” — пугливо произнёс Нибрас.

“Успокойся, не будет, она их есть. Она человек, а не какой-то монстр”.

Раш спустился в подвал за двумя ингредиентами. Внутри было очень прохладно, однако он этого не ощутил — только видимое собственное дыхание являлось доказательством. Здесь оказалось на удивление просторно и на крюках висели не только свиньи, но и другие мёртвые животные: козы, птицы, ящерицы, даже что-то напоминающее небольшого дракона.

— Это что, дракон? — даже хладнокровный Раш не удержался, чтобы спросить.

— Да, это дракон, — ответила Шельма, остановившись возле обсуждаемого существа. — Его обнаружила африканская экспедиция около 58-ми лет назад. Долгое время он находился в музее. Я попыталась его купить, но они потребовали за него аж 2 миллиарда рублей, поэтому мне пришлось прибегнуть к магии подчинения, чтобы его получить… Забавно, что ты им поинтересовался, Раш: ведь именно этот ингредиент я буду использовать для умножения твоей силы. Ну и ещё мне понадобится некий энергический конвертор, так как я сама не смогу управлять таким мощным потоком силы. И очень кстати, что таких артефактов на Земле есть аж 13 штук. Их ещё называют Хрустальными Черепами, и сейчас один из них находится у меня под кроватью.

“А почему под кроватью?” — спросил Нибрас.

— Нибрас спрашивает: “Почему под кроватью?” — озвучил Раш.

Шельма улыбнулась, направив взгляд вниз, после чего дала ответ:

— Хрустальный Череп действует как маяк для космической энергии. Моя кровать находится между этим маяком и космической энергией, так мой сон способствует не только хорошему самочувствию, но и заряжает меня магической энергией… Вот, бери их, — сказала Шельма, подойдя к двум свиньям; это были не разделанные туши, а целиковые свиньи.

Раш ухватил свиней сверху за крепления. И когда он снял их с крюков, его мышцы даже не напряглись. Далее он понёс их наверх, словно это два куска пенопласта. Аккуратно разместив обе свиньи на столе для ритуалов, он присел напротив.

“Странно, обычно Шельма проделывала свои ритуалы с незамороженными ингредиентами”, — подметил Нибрас.

Ведьма присела напротив свиней и сомкнула руки в ладоши. Две секунды и от неё последовал громкий возглас длинной в одно слово. Оно прозвучало отчетливо, но этот язык был не похож ни на один из известных.

Свиньи зашипели, и из них стал выходить пар. Со временем та статичная поза, в которую их заточил холод, начала плавно эволюционировать во что-то более расслабленное.

“Ясно… — подытожил Нибрас. — Но тогда зачем вообще их размораживать?”

— Нибрас спрашивает: “Зачем их размораживать?” — озвучил Раш.

— Это даёт более качественную связь с некротической энергией, — ответила Шельма. — Разложение тела — очень сильный энергетический процесс, а когда оно находится в замороженном состоянии, очень трудно получить к нему доступ.

Ведьма начала расставлять свечи, образуя пентаграмму. Однако в этот раз размеры пентаграммы были значительно больше, и захватывали с собой: кресло Раша, кресло Шельмы и соответственно стол с двумя свиньями.

— Ты уже бывал в загробном мире? — спросила ведьма, присев в своё кресло.

— Однажды. Но я практически ничего не помню.

— Тогда я буду сопровождать тебя там. Ты готов?

— Да. Начинай.

Ведьма взяла ритуальный нож и порезала им ладонь; потекла кровь. Закрыв глаза, она подняла руки ввысь и заголосила на непонятном языке. Звучало это очень пугающе, но не только из-за своей громкости или хриплости, а потому, что сама атмосфера начала становиться более “жизненно узкой”. Хотелось постоянно оглянуться назад. Даже интуиция Раша в этот момент желала отступить. Этот фон не имел ничего общего с жизнью, и он возрастал, наполняя комнату целиком, словно чёрное болото с увязшей там мертвечиной. Со временем Раш стал чувствовать запах разложения, но он шёл не от мёртвых свиней, а отовсюду. Тем не менее, этот очень неприятный запах смешивался с другими: разложением листьев, гниением дерева и т.д. Поэтому было весьма терпимо.

Шельма резво произнесла последнюю фразу, а затем хлопнула в ладоши.

Две большие свиньи тут же обратились в чёрный дым, будто ранее они были всего лишь реалистичной оболочкой и теперь по ней за одну секунду прошёлся аккуратно уничтожающий тлен и освободил заточённую внутри черноту. Вскоре эта чернота распространилось по всему помещению и зависла в статичной субстанции, словно чёрный туман. Видимость была очень хорошая.

Наступила тишина…

Внезапно и сама Шельма растворилась в чёрном дыму.

“Что сейчас произошло?! — напряжённо спросил Нибрас. — Она только что убила себя? Не рассчитала свои силы?”

Из дыма выпрыгнула на стол чёрная кошка. У неё были голубые, но пугающе выразительные глаза. Смотря на это милое животное, становилось жутко, так как эти глаза разили чем-то человеческим.

— Вставай, Раш, — сказал чей-то голос, что эхом раздавался по всему помещению.

— Голос, откуда он идёт? — задался Нибрас очередным вопросом.

— Это говорю я, Шельма. Чёрная кошка на столе, — ответил голос. Однако уста самой кошки не были согласованы с этим голосом.

— Ты превратилась в кошку?!.. Погоди, почему ты меня слышишь?

— Я не только тебя слышу, Нибрас, но и вижу… Хм… так вот ты какой. Примерно так я тебя и представляла.

Вдруг Нибрас обратил внимание, что вся окружающая мебель стала как-то меньше, и он начал смотреть по сторонам. Тут он заметил свою когтистую лапу, которая была прозрачной и колыхалась на воздухе.

— Аааа, я стал призраком!.. Постой!.. Раш, это ты?!

Раш в непонимании сомкнул брови и обернулся, тем самым застав прозрачного Нибраса...

Смотрел он на него очень долго...

— Загробный мир разделил вас, так как вы две разные сущности, — пояснила Шельма-кошка. — Что ж… Добро пожаловать в загробный мир.

— Тогда почему я прозрачный, а Раш и ты — нет?

— После смерти демоны не попадают в людской загробный мир. Но ты всё же здесь, а значит, здешнее пространство будет пытаться вытолкнуть тебя назад. Эту прозрачность можно объяснить тем, что часть тебя была вытолкнута назад в тело Раша, а другая часть осталась существовать здесь в таком виде, в котором она способна здесь существовать. Я могла бы рассказать об этом месте более подробно, но у нас не так много времени. Для начала, Раш, выйди наружу.

Он молча встал, подошёл и открыл входную дверь. Снаружи была вся та же улица. Однако слабозаметный тёмный дым, окружающий Раша и остальных, теперь был хорошо заметен на фоне противоположного, более густого белого тумана, который охватывал почти всё.

— Этот чёрный туман — твоё защитное заклинание? — спросил Раш, выйдя наружу и осторожно осматриваясь.

— Это и защита, и постоянный портал одновременно. Следуйте за мной и не в коем случае не выходите из чёрного тумана и не соприкасайтесь с душами умерших.

— А то что? — спросил Нибрас.

— А как ты думаешь, что произойдёт с человеком, если тот прикоснётся к смерти?

— Он умрёт?

— Браво. Правда, я не совсем представляю, что в таком случае произойдёт с демоном вроде тебя. Но я бы не советовала это проверять. И да, старайтесь не смотреть на густые скопления белого тумана и тем более не вздумайте к ним прикасаться.

Кошка шла впереди, ведя за собой Раша и Нибраса. Каждый из них чувствовал на себе чужой взгляд, даже более сильный, чем в мире живых. Несмотря на это вокруг было очень тихо: ни птиц, ни грохочущих машин, ни людей, ни даже ветра. Подобная тишина: весьма непривычное явление для человеческого мозга, она даже немного сводила с ума, будто в этом месте, само безмолвие являлось чем-то живым и объёмным.

Подобное присутствие морально и почти физически давило на спину и затылок, поэтому Раш обернулся, чтобы окончательно убедиться, что позади никого нет.

Однако там действительно кто-то был. Мужчина шёл за ними следом — его шагов не было слышно. Одежда полностью отсутствовала на этом прозрачном теле. Так же отсутствовала на плечах и его голова. Вместо этого мужчина нёс её в руке, удерживая за длинные волосы. Глаза открыты, но мертвы.

— У нас хвост! — заметил его и Нибрас. — Он хочет прикоснуться к нам, чтобы убить? Как от него отделаться?

— Мёртвые должны оставаться мёртвыми и в головах живущих, — ответила Шельма. — И находясь непосредственно в загробном мире можно приманить определённого духа к себе. Достаточно только подумать о нём.

— Так этот призрак один из тех, кого мы с Рашем укокошили?

— Посмотри повнимательнее, Нибрас… — сказал Раш. — Это тот самый цыганский наркоборон, которого мы обезглавили… Что он от нас хочет, Шельма?

— Ничего. Он просто бессознательная субстанция, которую привело сюда течение. И ты сам создал направление этого течения. В мире мёртвых нельзя думать о мёртвых, так что избавься от него.

Раш закрыл глаза и слегка опустил голову.

Через какое-то время призрак просто исчез. Раш открыл глаза.

— Куда ты нас ведёшь, Шельма? — спросил он. — Я ведь даже не сказал тебе, зачем мне нужно было попасть в мир мёртвых.

— Когда кто-то хочет попасть сюда, то ответ на вопрос: “зачем?” всегда один. Ты хочешь найти конкретного призрака, так?

— Да. Но я не знаю, кого именно мне нужно искать. Я хочу использовать визуальный образ живого человека, чтобы найти связь между ним и призраком, к гибели которого тот как-то причастен. И мне почему-то кажется, что таких призраков у него не мало.

— Понятно. Мы сейчас идём к одному из источников некротической энергии, там очень сильная связь со смертью. И как ты уже понял, частица смерти есть в каждом призраке — они как человеческая версия антиматерии. Источники некротической энергии постоянно кормят здешние души и благодаря этой частице смерти внутри них, мы сможет найти абсолютно любого призрака. Однако, несмотря на могущество подобных мест обнаружить их крайне непросто. Поэтому я и выбрала форму кошки, их глаза видят гораздо больше.

— А это не опасно? — спросил Раш.

— Мы находимся в загробном мире. Здесь всё опасно.

— Но всё же… Если мы можем погибнуть от прикосновения к призраку, который несёт в себе лишь частицу смерти, то, что произойдет, когда мы коснёмся концентрированного источника смерти?

Кошка остановилась и сказала:

— Ты уже на нём стоишь… А теперь сосредоточься на своей цели и только на ней, а иначе приманишь к нам Буйных, Пустых или Пожирателей.

Озвучив несложную инструкцию, Шельма-кошка отошла и, проходя мимо Нибраса, она добавила:

— За мной, пёсик. Не будем его отвлекать.

— Как ты меня назвала? — обозлился Нибрас. — Человек, ты сейчас разговариваешь с демоном!

— Эй, я же любя.

— А, тогда ладно.

Раш закрыл глаза и опустил голову. Стоило ему лишь чуть-чуть подумать об Эйне Дарко, как его разум тут же начали бомбардировать разумы чужие; это место действительно повысило чувствительность относительно приманивания призраков, однако, несмотря на этот ментальный град, он держался очень собрано и рационально. Спустя тринадцать секунд вокруг Раша начали появляться и исчезать многочисленные человеческие силуэты...

— А он точно справиться с этим? — обеспокоенно спросил Нибрас.

— Расслабься. Его контроль над собственным разумом гораздо выше, чем у большинства людей. Раз они смогли, значит, он и подавно, — ответила кошка. Её голос, что шёл из окружающего пространства в этот раз звучал прерывисто и гораздо более расслабленно.

Нибрас обратил на это внимание и рефлекторно посмотрел на Шельму.

— Ты что лижешься?! — удивлённо спросил он.

Кошка быстро обернулась, а затем опустила зализанную лапу.

— Ты этого не видел, — в плавной тональности ответила она.

Раш сосредоточил все свои ментальные силы на фильтровании образов; быстро заставляя ненужные испаряться — то были убийцы, насильники и террористы. С возможностями Раша: моментально анализировать людей — это небыло столь трудной задачей...

Вскоре появились три призрака: женщина и мужчина в возрасте. А чуть ниже стояла девятилетняя девочка, её длинные волосы были сырыми.

Раш зафиксировал эти образы и открыл глаза: призванные души смотрели на него, но куда-то вниз и вдаль. Их взгляд выражал только пустоту, будто то были не люди, а заснеженные деревья, которых не смеет тревожить даже ветер. Затем женщина и мужчина исчезли, осталась только девочка.

— Шельма, я нашёл нужного призрака. Что дальше? — спросил Раш.

— Просто попроси её. У этих душ нет собственной воли, они враждебны к живым по своей сущности — они смерть, однако их поведение не враждебное, оно никакое. И поэтому призраки очень податливые, ты сам даёшь им направление.

— Понятно. — Раш стал подходить к девочке-призраку и в целях безопасности он остановился в двух метрах от нее, а затем произнёс: — Покажи мне.

Девочка повернулась налево. И не поднимая головы, она подняла руку с указательным пальцем в том направлении. Вскоре на пятиметровом отдалении прояснилось какое-то зеленоватое пятно.

Девочка вошла туда, за ней и Раш…

— Ну что стоим, пёсик? Идём за ним, — сказала Шельма и не спеша, перебирая лапками, она отправилась вперёд.

Вдруг она поняла, что за ней никто не пошел, и обернулась. Нибрас стоял на месте и пристально смотрел на отдалённый сгусток белого тумана...

— Чёрт, сказала же не смотреть на белый туман!.. Нибрас! — позвала она.

Тот резко отдёрнул голову. После чего он будто заново почувствовал себя:

— Что это была за хренова хрень?

— Не забывай, где находишься! Раз ты демон — это вовсе не значит, что здесь у тебя есть какие-то привилегии. Перед смертью все равны. Так же, как и живые, постоянно идут к смерти, так и смерть идёт к живым.

— Знаешь, тяжело не смотреть на вещи, когда ты говоришь, что на них нельзя смотреть!

— Просто делай, как я говорю, демон. И тогда вернёмся назад в целости и сохранности.

Шельма проследила, чтобы Нибрас первым вошёл в это зелёное пятно, а затем она вошла туда следом.

Как оказалось, это был некий портал. На той стороне их ждали травянистая лужайка, широкая река, деревья и солнечные лучи. Тем не менее, несмотря на положительную атмосферу, в этом пейзаже будто чего-то не хватало. Оно казалось бледнее чем нужно, но не из-за красок и того же белого тумана вдалеке — здесь, словно в самом пространстве не хватало жизни.

Раш стоял рядом с той девочкой, и они смотрели на реку. Внизу возле берега находилось двое детей. Мальчик, который смотрел на воду — он не был призраком, а скорее чьим-то воспоминанием. И девочка — точная копия призрака, стоящего рядом с Рашем.

— Ну что стоишь, трусишка? — сказала девочка тому мальчику. — Это всего лишь вода.

— Я вовсе не боюсь воды, — ответил он. — Просто я не вижу причин, зазря рисковать. И тебе не советую, Эльвира.

— Зато, если ты сможешь переплыть эту реку, то твои одноклассники перестанут тебя дразнить и обзывать “Роботом”.

— Я и так могу с ними разобраться. Чтобы управлять этим примитивным стадом, мне совсем не нужно рисковать своей жизнью.

— Ой, ну и зануда ты! Прямо как наш дедушка. Дедушка Эйн, дедушка Эйн! — дразнила она.

— Не смешно… Если родители вернуться домой и не увидят нас, то сама будешь потом отдуваться. Это была только твоя инициатива, прошу, не забывай об этом, Эльвира.

— Тебя-то из дома не вытащишь! Небось, уже забыл, как дышать воздухом.

— Ну, иногда я и правда, забываю дышать.

— Ты очень странный, братец, — с упрёком произнесла она и принялась раздеваться; этот процесс сопровождался излишней спешкой. — Сейчас я покажу тебе, что здесь нет нечего страшного, трусишка Эйн.

Девочка вошла в реку и поплыла...

Перед её доказывающим пылом вода расступалась и с удовольствием позволяла себя оседлать. Девочка плыла очень уверенно, горячий разум действительно помогал ей в этом.

Однако несогласное тело довольно быстро дало о себе знать.

Осилив больше половины пути, её мышцы начали уставать. Она поздно это заметила. Плыть вперёд или назад с такой усталостью не представлялось возможным. Следом девочка вдруг осознала, что произойдёт, если она не сможет добраться до берега, не сможет выполнить ту цель, которую она сама себе поставила. Инстинкт самосохранения пробудился, однако он сделал только хуже и повелел ей плыть назад; в том направлении, где было значительно большее расстояние до берега.

В конечном итоге, когда вода отняла у девочки все силы, эта лицемерная жидкость вмиг обратилась её врагом. Девочка начала тонуть.

Молодой Эйн просто стоял и смотрел. В его глазах не было страха, он просто стоял и смотрел. Он отлично понимал, что его сестра тонет, так как та кричала сквозь рот наполненный водой: “Помоги!”

Эйн ничего не делал...

Когда крики затихли и обратились в безжизненные пузырьки на поверхности, он подошёл к берегу, словно хотел рассмотреть их более внимательно...

Призрак девочки, который всё это время стоял с Рашем, исчез.

— Жесть… — прокомментировал Нибрас. — Этот Эйн настолько боялся намокнуть, что позволил своей сестре умереть.

— Нет, он не боялся… — ответил Раш. — Он просто хотел посмотреть: “что такое смерть человека?” Он мог бы её спасти, даже не намокая, с помощью обычного совета, например, когда пловец устаёт, то в большинстве случаев ему поможет смена плывущей позы, так можно перенаправить напряжение на другие мышцы. Я уверен, что молодой Эйн это знал. Так как они живут возле реки, его специфический мозг уже давно должен был автоматически отсканировать всё, что связано с рекой и с взаимодействием её и человека.

— Получается, ты был прав, Раш: “Настоящая сила рождается из слабости”.

— Верно. Мы нашли триггер, что послужил для дальнейшего роста Эйна Дарко. Смерть сестры из-за бездействия ударила по нему, тем самым запустив невероятный уровень самоанализа. Это событие не задело его эмоции, так как в этом возрасте у него их практически небыло. Вместо этого, удар на себя приняла его рациональная сторона, которая в итоге и разрослась до гигантских масштабов.

— Отлично, и как нам использовать это против него?

— Никак. Если мы хотим застать Эйна Дарко врасплох, то нужно использовать только то, чего он не может знать. И если мы разбередим его старые раны, это лишь немного пошатнёт его разум и не более. Его психика слишком устойчивая против себя самого, он слишком хорошо себя знает и слишком грамотно самоиндифицируется в ментальном пространстве.

— А что, если ты призовёшь этого призрака прямо перед носом у этого Эйна? — предложила Шельма-кошка. — Такой удар мало, кто способен пережить.

— Это могло бы сработать… А я могу так сделать?

Кошка подошла к призраку Эльвиры и заговорила с ним на непонятном языке. Но в самом конце проскользнуло одно понятное слово: “Раш”.

— Готово! — огласила кошка. — Теперь, находясь в мире живых, ты сможешь призвать её, когда захочешь. Просто скажи: “Я Раш, призываю дух Эльвиры Дарко”. А если хочешь её освободить, то скажи: “Я Раш отпускаю дух Эльвиры Дарко в загробный мир”. Во время каждой из операций держи облик этой девочки у себя в голове.

— В мире живых призраки тоже могут убить одним касанием? — поинтересовался Раш.

— Нет. Мир живых более сильный в плане мирозданья. Там они будут как капли в море живой энергии. Единственное как они могут влиять на внешний мир — это дать на себя посмотреть или создать лёгкий холодный ветерок.

— Понятно. Спасибо за помощь, Шельма. Здесь мы закончили, возвращай нас.

Шельма произнесла двухсловестное заклинание, и все тут же очнулись в физической версии её жилища.

Вдруг Раш ощутил на левой руке сильное жжение. Задрав рукав, он обнаружил там клеймо, которое запекалось на его предплечье в реальном времени. Оно напоминало подобие острой семиконечной звезды.

— Всё в порядке. Это Призрачное Клеймо, — ответила Шельма, после чего она зажгла сигарету. И сделав одну затяжку, продолжила. — Считай его подписью на заключённом договоре. Когда ты отпустишь призрак Эльвиры, метка исчезнет.

“Удивительно как внешние невидимые силы способны нанести нам вред, — сказал Нибрас в качестве голоса в голове. — Выходит, что, какими бы мы сильными не стали — против смерти не попрёшь”.

“С возвращением, Нибрас. Как ощущения?”

“Было прикольно ходить своими ногами; хоть и призрачными. Я уже вспомнил некоторые детали из своего прошлого в Аду, но когда ты заново начинаешь ходить, то сильнее ценишь это”.

“У нас людей так же”.

Далее Раш заговорил с Шельмой вслух:

— Ещё раз спасибо. Вот… — со словами он вынул небольшую стопку купюр номиналом в 1000 рублей. — Здесь тридцать тысяч. Можешь пересчитать.

— Я верю тебе, Раш — ведьма забрала деньги и поместила их в сумочку у подножия кресла. — Ну, так, когда ты намерен провести усиливающий ритуал?

— Скоро. — Раш встал из кресла. — Ещё увидимся, Шельма. Пока.

— До скорого, красавчик.

Раш ушёл.

“Ну а теперь, что?” — спросил Нибрас.

“У нас есть козырь против Эйна. А теперь нужно увеличить огневую мощь и укрепить тыл от Пака и Красного Рассвета… Самое время разбудить Стрикса”.

“А?! Что за Бубастию ты несёшь?! Он же первый кого обратила Вилен, ты уверен, что он будет сражаться против своей хозяйки? Как по мне от него такой же толк, как и от горшка с ручкой вовнутрь!.. Я понимаю ещё тот священник вместе с его братом — у них личные счёты с Паком. А у Стрикса нет абсолютно никакой мотивации нам помогать!”

“А гибель планеты не считается?”

“Я говорю о другом! Если он примкнёт к Вилен и ступит на Архонт, то уничтожение ему не будет грозить. И ещё Стриксу попросту не хватит сил, чтобы одолеть Вилен! Какой в этом смысл тогда?”

“Стрикс — сильнейшее существо после Вилен, поэтому он начнёт бить по другим целям. Так же его можно использовать для диверсии, разведки, защиты и т.д.”.

“А ты знаешь, где находится его логово?”

“Да. Я запомнил всё, что говорил мне Пак… Впереди долгий путь”.

Где-то на границе Польши…

Раш стоял и из залесья наблюдал за руинами старинного замка. Было темно.

Проникнуть внутрь не составило труда; территория никак не ограждалась и не охранялась. Видимо данная достопримечательность являлась открытой зоной для туристов, однако там отмечались некоторые тропы, чтобы люди не заплутали, или не провалились в какую-нибудь яму. Как раз путь Раша и пролегал вопреки этого отмеченного маршрута.

Когда он спустился вглубь замка, то стало ещё темнее. Раш воспользовался мобильным фонариком. Гул ветра звучал здесь на удивление громче, чем на поверхности, воздух не был влажным и запахом своим он не напоминал мох, болото или тому подобное. Вместо этого там проскальзывали лёгкие обонятельные вспышки краски. Судя по всему, какую-то из здешних зон недавно реставрировали.

Раш плутал ещё добрые десять минут: заворачивая за углы, то возвращаясь назад, чтобы выбрать другое направление, а иногда он просто останавливался и размышлял. Тем не менее, в конечном итоге он нашёл то, что искал: комнату для пыток. Она выглядела достаточно большой — даже слишком, общая столовая — и та казалась вдвое меньше. Создавалось такое впечатление, что для правителя этого замка пытки являлись более приоритетными, чем еда. Все инструменты находились на своих местах; ржавые и тупые, возможно они были такими и в те времена, чтобы причинять гораздо больше страданий. Так же рядом со всякими молотками и топорами на столе стояло несколько мёртвых свечей, которые очевидно тоже использовались для пыток.

“А где гроб?” — спросил Нибрас.

“А ты думал, что он будет лежать на самом видном месте?.. Он спрятан, Нибрас. Мы должны найти его. Пак сказал, что правитель этого замка настолько сильно любил пытки, что спрятал всё своё сокровище в пыточной камере”.

“Ты ведь понимаешь, что мы можем легко разрушить все эти стены? Наверняка он замуровал свои пожитки в скрытой комнате”.

“В этом и загвоздка. Замок неоднократно реставрировали — искать в стенах не вариант. А миф о тайных подземных проходах так и остался мифом. Под нами одни лишь скалы, чтобы выбить там проход понадобятся нечеловеческие силы”.

“Мы же, как раз и ищем одного сильного хмыря, забыл?”

Раш задумался...

И когда он покинул мир предположений и фантазий, то вдруг схватил ржавый молоток со стола и кинул его на пол. Инструмент скоромно прогремел — каменистый пол хорошо впитал шум.

Далее Раш взял ещё одно приспособление для пыток и так же швырнул, но уже в другое место. За этим последовало третье и четвёртое...

Шум последнего заставил его замереть. Глаза наполнились концентрацией.

Простояв, ещё пять секунд, он быстро подошёл к месту падения этого инструмента, а затем топнул ногой по полу. Нога провалилась по самое колено.

“Бинго! — прокомментировал Нибрас. — А теперь скажи: “Нибрас, ты был прав”. Не всегда же тебе одному должны доставаться все лавры”.

“Нибрас, ты был прав”, — холодно ответил тот, продолжая громить ногой толстый слой камня.

“Эй, не слышу энтузиазма в твоём голосе! Ты это сказал, чтобы от меня отделаться, да?”

“Ага”.

“Ну, вот опять!”

Проделав дыру, Раш посветил в неё фонариком: глубина около трёх метров, оттуда разил поток холодного воздуха как при открывании морозильной камеры, однако Раш ощутил только удушливость этого воздуха; он был настолько тяжёлым, что почти кричал о своём архистаром возрасте.

Раш спрыгнул вниз и буквально кожей ощутил разницу между давлением наверху и внизу, словно он нырнул в сверхтекучую жидкость или в облако. Однако здешние небрежные стены оказались абсолютно сухими. Впереди был недлинный коридор, а в конце поворот. Раш сделал осторожный шаг, при этом освещая фонариком скалистый потолок, пол и стены, он даже в какой-то степени сумел, определись природу их происхождения. Его вывод заключался в том, что подобные следы не могли быть оставлены: киркой, кувалдой или каким-нибудь аналогом дрели того времени. Скала была выбита чем-то очень тяжёлым и по размеру напоминающим человеческий кулак.

“Я тут подумал, если Стрикс действительно сильнейшее существо после Вилен, то, что ему мешает оторвать нам голову? — спросил Нибрас. — Вы люди довольно часто беситесь, когда вас будят не в то время. Но как на это отреагирует тот, кто воспринимает всех живых как корм?”

“Думаю, мы скоро это узнаем, Нибрас. И ты забыл, что мы тоже воспринимаем людей как корм… Вот, пожалуйста, у нас с ним уже есть что-то общее”.

“И жили они долго и счастливо. Ты человек, Раш, а он вампир!.. По факту он сильнее нас, и ты его корм! Я к этому клоню!”

“Ты демон, а я человек, так что подумай ещё раз… В отличие от остальных мы враги своей сущности. Общество должно было воспитать Стрикса таким же, поэтому он как никто другой должен понимать, насколько важно обрести полный контроль над своим зверем; даже несмотря на свою жажду крови. И то, что мы не враги, Стрикс поймёт сразу”.

“Мы сейчас рискуем из-за каких-то предположений! И если бы ты…”

“Тихо…” — быстро проговорил Раш, прервав Нибраса.

“Ты меня что, не слушаешь?!”

“Заглохни, Нибрас!”

“Да что ни так-то?”

“Прислушайся…”

Оба разума замолчали и напрягли слух…

Тишина…

Тишина...

И вдруг отчётливый звериный рык...

Раш направил фонарик ровно на центр скалистого прохода. Тень сбежала от света прочь, но она оставила после себя большого чёрного койота.

Зверь брызжал слюной из оскаленной пасти. От шеи отходила длинная цепь. По вибрации острых ушей было буквально видно его рычание. Эта враждебная реакция намекала на прямое нападение, если Раш удумает сделать хоть шаг.

“Это просто невообразимо, очередная тупая псина! — прокомментировал Нибрас эту возникшую угрозу. — Раш, у тебя ноги есть?.. Так самое время поиграть в футбол!”

“Во-первых, это не “псина”, а койот. Во-вторых, он вполне может оказаться питомцем Стрикса, и если мы убьем его, то этот обезумевший вампир устроит нам Джона Уика. При таком сценарии о союзе не может быть и речи”.

“Стой, погоди… тут что-то не так”.

“В чём дело, Нибрас?”

“Это не просто шавка. Ой, пардон — койот”.

“А что с ним не так?”

“У него есть адская аура… Но это не демон”.

Неожиданно рычание прекратилось. Зверь сомкнул пасть и его красные глаза полностью сбавили ярость. Развернувшись, он отошёл к концу коридора и там сел.

Даже спустя двадцать секунд взгляд чёрного койота, ни разу не возвратился в сторону Раша, словно теперь этого нарушителя попросту не существовало...

“Знаешь, я даже не буду спрашивать. Хорошо, что нам не пришлось связываться с этой пси… койотом. Он мог бы легко утащить нас в Ад. Особенно меня. Демонов намного проще затащить в Ад”.

“Представляешь, а если бы мы последовали твоему совету и пнули его?.. Пусть это будет тебе уроком: сперва думай, а потом действуй”.

Раш прошёл мимо чёрного койота, что мирно сидел в углу; всё это время он смотрел на животное и старался заметить на его морде малейшие признаки агрессии. Как оказалось — напрасно. Далее Раш свернул налево.

Другой скалистый коридор был втрое короче, и там находились старинные врата: золотистые рамки, вправки и штыри обзавелись налётом. Так же и обшивка, сделанная из когда-то красивой фиолетовой ткани, успела растерять свои краски под гнётом не щадящего времени.

Врата держались закрытыми благодаря замку и нескольким цепям. Но когда Раш подошёл и открыл их, то он даже не заметил данного препятствия.

Там было золото. Много золота: монеты, посуда, ритуальные предметы и камни самых разных размеров и стоимости.

В центре, рядом со стеной лежал старинный гроб. Он, так же, как и всё в этой скрытой комнате, являлся чем-то дорогостоящим, но в тоже время, как и в случае с вратами — смотря на него, хотелось только сказать: “время деньгами не отобьёшь”.

Раш, знал, что заброшенные замки — дело тёмное, поэтому он ранее обзавёлся зажигалкой; на случай если сядет телефон. Вынув её, он поджёг четыре факела, что были плотно прикреплены к четырём невысоким колоннам. Дорогой металл отражал огни и теперь золотисто-оранжевый оттенок начал доминировать в этом помещении. Раш выключил мобильный фонарик.

“Нибрас, ты чувствуешь среди этого сокровища какие-нибудь магические артефакты?”

“М-м-м… вроде нет… О, тот длинный меч с красным лезвием!.. Но его энергия не демоническая… скорее её природа относится к миру мертвых, в котором мы были вчера. Так что высосать из него демоническую эссенцию не получится… Тем не менее, я думаю, что этот меч очень силён сам по себе. Хочешь забрать его?”

“Если это нас не убьёт… Дополнительный источник силы нам точно не повредит”.

Позади, послышалось громкое рычание. Раш обернулся — это был тот самый чёрный койот. Он стоял у порога сокровищницы и свирепо рычал, в этот раз его красные глаза испускали слабозаметное свечение.

“Что ж если мы попытаемся взять меч, то это действительно окажется смертельным, — ответил Нибрас. — Тупая псина нам этого не позволит. Теперь понятно для чего она здесь”.

“Ладно, сделаем то зачем пришли. Будь готов, Нибрас, перевоплотиться в 100%-ю форму. Если нам действительно придётся сражаться с Стриксом, то мы сразу обрушим на него всю свою мощь”.

“А может, не стоит этого делать? У нас уже есть священник и его брат, их вполне достаточно”.

“Наш враг — Пак. Поэтому, нехватка боевых единиц будет всегда. Сейчас для нас важен абсолютно любой потенциальный союзник, даже если для его приобретения надо рискнуть своей жизнью”.

Раш подошёл к гробу и прикоснулся к крышке. После он обернулся и посмотрел на реакцию койота. Но лишь увидел спину этого зверя уходящего в сторону скалистого коридора.

Получив нечто, напоминающее разрешение, он сдвинул крышку гроба.

Первое, что бросилось в глаза: бледное высохшее лицо, из-за этого было сложно определить возраст трупа, однако, по другим признакам в виде: слегка седой щетины и серым коротким волосам, стало ясно, то был не старик, а мужчина около 50-ти лет.

На нём оседало чёрное одеяние, лишь отдалённо напоминающее современный костюм, оно было украшено пышными белыми рукавами. Белая рубашка тоже старательно выглядывала из общего чёрного наряда за счёт своих пышных особенностей.

Раш отодвинул крышку гроба до конца и скинул её вниз. Сморщенное тугое дерево рухнуло на скопление из золотых монет и те громко прозвенели.

Рассмотрев тело целиком, Раш не заметил ни кола в груди, ни каких-нибудь рун, в общем, ничего, что могло бы пробудить Стрикса.

— Просыпайся, Стрикс, — прибегнул он к силе слова.

“Может нужно специальное заклинание?.. Надо было посоветоваться с Шельмой, перед тем как отправиться сюда”.

“Очень мудрое замечание, Нибрас… возможно ты прав”.

“И что теперь?”

“Скорее всего, его надо угостить кровью”.

“Нашей что ли?! — удивился Нибрас. — А это не.… От этого он не озвереет? И вообще насколько сильно наша кровь отличается от человеческой?”

“Не знаю, но выбора нет… Мы действительно плохо подготовились к этой встрече. Когда идёшь в гости к вампиру, не забудь взять с собой свежей крови в качестве подношения”.

“Дай угадаю: и ты не взял с собой что-то острое? Среди сокровищ полно острых предметов, но из-за той шавки взять их мы не сможем. Так что самое время заняться самоканнибализмом”.

Раш простоял в раздумье какое-то время, а затем он наклонился над трупом и приготовился укусить своё предплечье...

Но вдруг, не успев поранить себя, Раш ощутил недомогание: начала кружиться голова, зрение испортилось и стало тусклым. Привычное распознавание источников света исказилось и приняло очень неадекватный вид. Пол переставал чувствоваться под ногами, хотелось просто упасть и заснуть. Но заснуть не из-за желания восстановить силы, а потому, что хотелось просто сдаться. Умереть.

Раш быстро понял, что происходит, после чего он буквально отскочил назад. Постепенно его чувства начали приходить в норму…

Секунда третья… пятая… восьмая…

Покойник поднялся из гроба.

В таком сидячем положении он завис ещё секунд на двадцать…

— Какой сейчас год? — вдруг спросил он плавно и внятно. Он разговаривал на русском языке, однако его речь немного хромала из-за акцента.

— 2021-й.

Живой покойник плавно повёл голову в сторону Раша, по мере этого его красные глаза испустили из себя свечение, будто недавно он получил некую энергетическую подзарядку. Остановив голову, он сказал; всё так же плавно и неспешно:

— Хм-м-м… это снова случилось. Я хотел проснуться в 2100-ом году. Но меня всегда будят раньше. Всегда…

— До 2100-го года ты бы не дожил, — уверенно ответил Раш. — Пак собирается уничтожить Землю в ближайшее время. А твоя хозяйка ему в этом помогает. Мне нужна твоя помощь, чтобы это остановить.

— Вот оно как… — отреагировал живой мертвец так, будто его и не оживляли. — Как вас зовут, юноша?

— Раш.

— А меня зовут Стрикс. Для начала, скажите мне, сэр Раш, по какой причине я должен сражаться против Лилит — своей хозяйки? Она спасла мне жизнь, и теперь я не вправе использовать жизнь собственную, дабы губить её жизнь.

— Зови меня просто: “Раш”. А твоя хозяйка сейчас носит имя: “Вилен”. Я вижу, что твои принципы очень важны для тебя, и чтобы я попытался их оспорить и переубедить тебя в обратном мне необходимо понять, с чем я имею дело… Расскажи мне свою историю, Стрикс.

— Хм-м-м… очень похвально, юноша. Вы смотрите на вещи с разных сторон и при этом не забываете о манерах. Столько лет прошло, а у людей всё ещё осталось чувство этикета, поразительно...

Стрикс целиком вылез из гроба и ступил на пол. Окинув взглядом гору из сокровищ, он подошёл к ней.

— Хм-м-м, нашёл-таки… — сказав это, Стрикс ухватил какую-то ткань, торчащую из золота, и вытянул её наверх.

То была некая красочная комбинация рясы и робы, что длиной своей доходила до лодыжек. Материал напоминал гармоничную связку кожи и ткани. Внешняя часть этого увесистого наряда имела тёмно-красные и золотистые тона; где-то даже проскальзывали и белые. Внутренняя его часть была гораздо темнее — только чёрные и предельно бурые окрасы.

Надев его на себя, он продолжил диалог:

— Примите мои извинения за задержку. С вашего позволения я, пожалуй, начну свой рассказ… — Повернувшись к Рашу спиной, он начал медленно расхаживать по сокровищнице. — Раньше я был довольно дюжим человеком, поэтому чума пожирала меня медленнее, чем других… И я видел, как это проклятие убило всю мою семью. Единственное, что тогда давало моей душе покой — это мысль: “скоро мы воссоединимся вновь на небесах”. Каким наивным я тогда был. Взглянув на своего мёртвого сына в чёрных волдырях, почувствовав его отвратительный запах, увидев вытекающую из его рта чёрную кровь и то, что осталось от его лёгких — я понял: насколько омерзительной и не справедливой бывает смерть. Я понял, кто мой настоящий враг, и желание жить воспело во мне, ибо смерть должна быть врагом всего живого. Мой эгоизм и трусость говорили: “тебе ещё рано умирать”. Однако болезнь брала своё. С каждым днём я слабел, но моё желание жить только становилось сильнее. Все остальные жители уже смирились с неизбежным, но не я. Я продолжал бороться даже тогда, когда лихорадка свалила меня с ног посреди улицы. И даже когда я не мог ходить, при этом отлично понимая, что скоро придёт и мой черёд, мои мысли были лишь о том, чтобы как можно дольше остаться в живых, чтобы проучить эту подлую смерть… Мой разум постепенно слабел, как солнце, обречённое перед закатом. Свет отдалялся от меня… И тут я услышал женский голос: “Правильно, не сдавайся лишь потому, что твоё тело хочет этого”. Мой ответ был невнятен или вовсе остался запертым в моих устах: “Тело мне не подчиняется. Оно слишком слабое”. И тогда этот женский голос произнёс: “Будет у тебя сильное тело. Но для начала тебе придётся умереть”. И далее темнота поглотила мой разум — я уснул. Точнее это была моя смерть… Когда я открыл глаза то не чувствовал себя сонным. Был вечер, но даже те оставшиеся крупицы солнечного света, будто не хотели смотреть на меня. Проснувшись, я стал чужим для этого мира. Осмотрев и ощупав своё тело, я ощутил лишь тело мертвеца, оно было таким же холодным и чужим для меня, как и та осенняя пора. Чума отступила, у неё уже не было причин терзать мою безжизненную плоть… Однако вокруг меня находились люди в масках, что перетаскивали умерщвлённые скверной тела к большому костру и сжигали их. Они увидели меня и поняли кто я такой намного раньше, чем я сам. “Восставший мертвец”. Все бросились бежать… “Я выжил. У смерти не хватило сил меня забрать”, удивлённо сказал я себе. “Но почему?” Этим вопросом я задавался на протяжении двух дней. Всё это время я бродил среди этих мёртвых людей и так не нашёл ответ. Даже голод не хотел брать меня, разве что постепенно накапливалась жажда; не сильная, но очень надёжная и заполняющая… И на ночь второго дня я задумался о Боге. Я всем телом чувствовал, что теперь я для него чужой. Он не хочет принимать меня. “За что? Ты не любишь меня только по тому, что я не хочу умирать?” В осуждении крикнул я тогда… И тут в небе воцарились множественные огни — это были огненные стрелы. Я же тогда подумал, что сами звёзды обрушились с небес и возжелали отомстить мне за дерзость от имени Господа Бога. Звезды падали и прожигали меня насквозь. Их пламя старательно пыталось лишить меня жизни, исправить ошибку моего существования. Но и этот враг не смог. “Если сама смерть не смогла получить власть над моей жизнью, то этого не смогут ни пламя, ни их стрелы”. Моя плоть залечивалась сама, а вместе с тем росла моя жажда… Я не человек, а все те люди с их стрелами — моя еда. Биение их сердец я слышал за тысячу шагов. Мне внезапно захотелось приблизиться к ним и испить каждый из этих кровеносных бурдюков… Сделать это было очень легко. Человек тоже не смог превзойти смерть и убить меня… Весь покрытый кровью и окружённый пламенем, уничтожающим чумное поселение, я вновь посмотрел на звёзды. “Неужели, я и есть — смерть. Этот мир отверг меня, но не уж-то мне хватит сил, чтобы подчинить его себе? Зачем? Должен ли я?” Задавался я этими вопросами. “Могу ли я помочь людям, остановить войны, вылечить болезни, чтобы больше никто не переживал смерть своей семьи?” И с тех пор я лечил людей в качестве врача. Моя кровь может исцелить любые болезни и ранения, что дало моим навыкам чудодейственную репутацию, это так же помогало мне получать свежую кровь, поэтому потребность в убиении человека для пропитания — отпала. Со временем я изучил и чуму — эта болезнь не была наслана на нас за грехи наши, она всего лишь — наука. Вера в Бога растворялась так же быстро, как и росли мои познания в науке. Я же… я просто есть. Меня не создал, ни Бог, ни Дьявол. Однако, чтобы спасти людей, нужно их контролировать. Ибо они сами себе опаснейшие враги. И если Бога нет, то я сам должен им стать. Сила, всегда даёт контроль над жизнями других — но это так же означает, что я должен отвечать за каждого, кто слабее меня.

— Тогда почему ты не поработил этот мир и не создал утопию? — спросил Раш.

— Лилит открыла мне глаза, указав на бессмысленность этого стремления. Она дала мне понять, что человек не стремится к спокойствию, им просто необходимо сражаться за свои низменные стремления. Согласен я с ней, ибо мой многолетний опыт с людьми нельзя назвать столь положительным. Им будто не хватает высоких идеалов, и видения своей души, а посему те не способны сказать насколько она зачерствела. Иногда мне просто кажется, что это они ходячие мертвецы, а не я.

Раш слегка улыбнулся и ответил:

— На поверхности человеческая кожа уже давно мёртвая: в её верхнем слое нет капилляров, она лишь осадок после обмена веществ. Поэтому смотря на людей, мы в каком-то смысле видим ходячих мертвецов.

— Хм-м-м, вот оно как. Вижу в вашем времени, медицина смогла объяснить многие вещи. Спасибо за ценные сведенья, мне как врачу было очень интересно это узнать.

— Стрикс, исходя из твоего рассказа, я заметил некоторые противоречия. Благодарность за спасение и желание сделать человечество лучше — эти два принципа конфликтуют внутри тебя. И что-то мне подсказывает, ты ещё не сделал свой выбор, ты мечешься где-то посередине.

— Да, вы абсолютно правы. И посему я спал в этом гробу более сорока лет. Я ждал, когда человечество достаточно созреет для себя самих.

— Извини, это время ещё не наступило. Я разбудил тебя раньше лет на сто. Но как я уже говорил, в скором времени человечество будет неминуемо уничтожено — у него нет возможности стать лучше. Пак и Вилен отберут у людей эту возможность, и если для тебя всё ещё дорого человечество, то надо спешить.

— Тогда чего же вы хотите от меня? Я очень сильное создание, однако, против своей хозяйки и Пака я бессилен.

— Их предоставь мне.

— Вы сможете одолеть Пака? — удивлённо спросил Стрикс. Он перестал расхаживать и присел на свой гроб. — Кто же вы такой, Раш?

— Сейчас я, намного слабее тебя Стрикс, но скоро я смогу победить кого угодно. Поэтому мне нужно выиграть время и не дать врагам помешать моему росту.

— Прошу прощения за грубость, юноша. Но вы не ответили на мой второй вопрос.

— Я сын Пака, и внутрь меня искусственным путём был помещён демон Нибрас. А позже мне ввели сыворотку с чистой демонической эссенцией. Подобная комбинация усиливающих свойств позволяет мне поглощать человеческую скверну вмести с их жизнями. И рост моей силы не знает границ.

— Так значит, в конце своего пути вы сможете стать… Богом?

— Я буду сильнее Бога.

— В таком случае, откуда мне знать, что вы сами не станете угрозой для всего человечества?

— В чём-то ты прав, Стрикс, я действительно презираю людей. Но уничтожать их не имеет никакого смысла. В отличие от уничтожения Пака. И спасение человечества здесь вообще не причём. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Многие вещи мы считаем неважными, но важными их делает не разум, а сердце. Каждому необходимо понять, что для него является важным и, к сожалению, разум часто прячет сердце.

— Хочешь сказать, что меня заботит безопасность людей?.. Не трать на это время, вампир.

— Возможно, вы презираете большинство людей, однако в этом мире ещё есть кто-то очень дорогой для вас. Разум и сердце должны слиться воедино. Вы привыкли доверять лишь своему разуму и поэтому перестали видеть в людях себя. Но сердце… оно может дать намного больше чем разум.

— Как раз в этом и есть основная проблема современных людей: им, не достаёт разума — особенно когда сердце заглушает его своим кровотоком и люди становятся рефлексивными неуправляемыми животными. Тебе ли не знать.

— Не очень-то мудро, принижать значимость людей в моих глазах, вы же хотите, чтобы я спас их, но при этом вы говорите почти те же слова, что и моя хозяйка когда-то.

— Я пытаюсь быть честным, из-за уважения к твоим принципам. И скоро одному из твоих принципов настанет конец; вместе с гибелью всего человечества… Думаешь, что ты обязан своей хозяйке за спасение жизни?.. Но ты же сам сказал: “Я должен отвечать за каждого, кто слабее меня”. Вилен дала тебе силу, и теперь твоя жизнь равна жизни всех живущих людей. Сам подумай, Стрикс, этот принцип очевидно более весомый, чем благодарность за спасение. Да, это действительно можно назвать предательством, однако Вилен не даёт тебе выбора: ты либо объединяешься со мной, чтобы ей помешать либо просто ждёшь гибели всего человечества… Если тебя гложет только факт предательства, то забудь, Вилен это легко переживет и скорее всего даже поймёт, поверь...

— Хм-м-м, ваши слова не лишены смысла, — сказал Стрикс, вдумчиво опустив голову.

— Вилен спасла тебя потому, что ты не сдавался. Ты до самого конца сражался с собственным поражённым чумой телом. И теперь твоё тело вампира не хочет идти против хозяйки… Сделай это ещё раз, Стрикс, не дай своему телу говорить, что тебе нужно делать.

Выйдя из глубокого раздумья Стрикс сказал:

— Надеюсь, я не сильно отниму ваше время, мне нужно подумать. Как насчёт прогулки на свежем воздухе?

— Поддерживаю, здесь практически нечем дышать.

Далее вампир встал с собственного гроба и обратился к тому чёрному койоту сидячему в коридоре:

— Я возьму только свой меч. Твои сокровища мне не нужны, Варшис.

Животное будто выслушало его, а после оно растеряло свой красноглазый собранный взгляд и отвернулось.

Стрикс подошёл к кучке сокровищ и вынул из неё тот самый длинный меч с красным лезвием и золотистым эфесом, в который были вкраплены довольно крупные рубины.

Вампир сперва осмотрел клинок. На бледном лице появилась слабозаметная улыбка, как если бы он смотрел не на бездушный инструмент для убийства, а на самого преданного друга. Позже меч просто растворился у Стрикса в руке, превратившись в тёмно-красный дым, который затем втёк в его тело.

Подходя к выходу (дыре в потолке, скалистого коридора) Раш произнёс:

— На улице сейчас ночь, так что тебе не стоит переживать о своей слабости перед солнцем.

— “Слабости перед солнцем?” С чего вы это взяли?.. У вампиров есть только одна слабость — голод. Я самый старый из них и мне удалось испытать на себе всю изобретательность человечества в этом вопросе. Люди часто делают то во что верят, даже если это не имеет ничего общего с истинной.

Раш и Стрикс, применив минимум усилий, поочерёдно выпрыгнули из ямы. Далее их путь пролегал за пределы разрушенного замка. Луна была большой и красивой, её синий оттенок, очень щедро освещал залесье и полянку.

— Этот твой меч, что он такое? — спросил Раш.

— Увы, ответа у меня нет. Значимо лишь то, что они часть меня. Когда я умерщвлил армию из десяти тысяч солдат, то по всему полю брани взыграл вихрь из крови. Он забрал что-то и изнутри меня, а потом этот вихрь обратился в два красивейших на всём белом свете клинка.

— В два?

— Да. Клинок, что при мне — способен лишить жизни любого, к кому прикоснётся. А другой может распространять адскую скверну, которая питается всем живым. Объединяя их вместе, моё тело получает силу, с помощью, которой, я могу подвергнуть тотальному разложению всё, что находится в трёхстах шагах от меня.

— Выходит, что вся эта живая энергия переходит к тебе?

— Да, вы ведь почувствовали сильную слабость, когда открыли мой гроб. Это лишь крупица той силы, что осталась в моём теле, я использовал её как защиту… Вам очень повезло. Из-за подобного истощения обычный человек давно бы умер.

— Если в твоём теле сохранился только остаток этой силы, то на данный момент второй клинок не у тебя?

— Клинок Скверны пропал уже очень давно. Решив погрузиться в глубокий сон, я слишком пренебрежительно отнесся к риску и недооценил человеческую жадность. Должно быть, расхитители гробниц присвоили его себе. Какое-то время я пытался найти свой меч, но потом с лёгкой грустью на душе я задался вопросом: “А зачем его искать? С ним или без него, я и так непобедим. Клинок не опаснее того, кто держит его” — в моём случае это выражение носило исключительно прямой характер. Без него мне очень неспокойно, но эта потеря не столь страшна. И быть может Клинок Скверны уже давно обратился в ржавый кусок железа — так происходит, когда я разделяюсь со своим оружием. Без меня у него нет магических сил и прав на существование. Поэтому найти его уже не представляется возможным.

— Я знаю, где находится твой клинок, — влепил Раш. — По дороге сюда я изучил здешнюю историю. Ходил слух о непобедимом воине, что в одиночку остановил, целую армию. Согласно свидетелям, того времени, этот воин вернулся с поля боя с двумя мечами… Один из этих мечей сейчас находится в городском музее. Но поспешу тебя расстроить, он действительно стал похож на ржавый кусок железа.

Выйдя из некоего ступора, вампир сказал:

— Это не беда. Из-за отличия: что вдали от меня, что вблизи — это две разные вещи. Клинок Скверны существует только в моих руках. Во вне же он просто клинок.

Внезапно Стрикс встал перед Рашем спиной, тем самым заградив ему путь. И следом прозвучал громкий выстрел…

Со стороны вампира послышалось чавканье, и Раш посмотрел на его щёки из-за спины; а заодно проверил всё ли с ним в порядке.

— Хм-м-м, в этом времени вкус пуль стал другим, — сказал вампир, что-то жуя. — Но всё равно они слишком твёрдые, чтобы моё тело получило из них железо. — Потом Стрикс выплюнул это.

“Он только что спас мне жизнь, — подумал Раш. — Рост Стрикса выше, чем у меня, это значит, что эта пуля попала бы мне ровно в лоб. Гарантированная смерть”.

Внезапно вампир превратился в подобие дымчатого чёрного облака, внутри которого слабо просматривалась большая летучая мышь. Далее эта субстанция выстрелила вперёд в сторону залесья, при этом искажая воздух вокруг.

Через несколько секунд облако вернулось назад и вмиг обратилось в форму вампира. Оно что-то принесло с собой — то был человек в жёлтой ветровке и с большими очками.

Вскинув на Раша свой ошарашенный взгляд, этот невысокий мужчина быстро поднялся с земли, а его правая рука занырнула внутрь ветровки. После чего он выставил на лунный свет свой серебристый кольт 45-го калибра.

Вампир по мгновению ока оказался справа от потенциального стрелка. Его рука уже была поднята выше плеч, а пальцы сомкнуты вместе, будто лезвие топора.

Резкий удар и правая рука стрелка вместе с оружием упала на короткую траву. Тот в болезненном вопле приник на колени и левой рукой начал сдавливать этот кровоточащий разодранный шланг.

— Какой агрессивный молодой человек, — прокомментировал Стрикс. — Он пришёл погубить вашу душу, Раш. Не уж-то Дингир и моя хозяйка подослали его к вам?

— У меня много врагов, но по описанию этот наёмный убийца похож на Рихарда. Он лучший среди людей Пака… Ты спас мне жизнь, Стрикс. Спасибо… Но теперь ты тоже замешан.

— Хм-м-м, вот оно как, — с лёгкой улыбкой произнёс Стрикс. — В таком случае вы не будете против, если я изопью из этого сосуда кровь и душу? Посему они уже стремятся зазря покинуть его тело. И что лукавить: вид такого большого количества крови — манит меня. Хочется предаться соблазну и полностью воскресить свою иссохшую плоть.

— Как будто я могу тебе помешать, — ответил Раш.

Вампир одной рукой схватил за шкирку покалеченного стрелка и поднял его над землёй. Из-за того, что это тело было сильно ослабленно от кровопотери оно почти произвольно висело, будто куртка на вешалке. Невероятные силы вампира давали абсолютный контроль в удержании, что так же увеличивало образ чего-то неодушевлённого. Стрикс широко открыл рот и закинул голову, его глаза загорелись красным светом, затем обнажилась пара клыков.

Два микрокинжала впились в шею Рихарда — тот едва заметно дёрнулся. Первый глоток был самым ярким: Кровь устремилась через сухую глотку и увлажнила её. Когда она достигла желудка, вампир ощутил плавное приходящее тепло, что позднее распространилось по всему остальному телу, будто нежное окутывающее одеяло в зимнюю пору. В этот момент своё холодное мёртвое тело он ощутил, как живое и тёплое. Кровосос закрыл глаза, словно он внял полученный вкус, как какой-то ценитель вина… И на раз, ощутив удовольствие от первого глотка, Стрикс захотел разжечь всё это ещё сильнее, пока это чувство и вовсе не прошло — и тот начал пить. В этот раз, жадно и многократно поглощая кровь уже не как винный гурман, но пиявка, монстр.

Тело Рихарда очень быстро потеряло свой телесный цвет, и даже луна не смогла замаскировать этого. Вампир испил из него целиком — возможно в этом уже мёртвом теле не осталось и сотни миллилитров крови.

Закончив, он не спеша отклонит от себя тело Рихарда — так вышло случайно, Стрикс просто развёл руки в стороны в наслаждении. Глаза были закрыты, а его голова направленна вверх, к звёздам. В мертвеце не было крови, и чтобы он не мешал, вампир легонько откинул его в сторону.

От этого лёгкого броска труп пролетел около пятидесяти метров и далее разодранной от приземления тушей он прокувыркался ещё метров восемь. Раш зрительно проконтролировал это падение, его удивлённый взгляд выражал уважение к силе вампира и так же небольшой страх за собственную безопасность.

Тем не менее, через несколько секунд его серьёзное лицо сменилось на ухмылку. Раш вдруг понял: “Стрикс теперь на моей стороне. Это не мне надо бояться, а моим врагам”.

— Извиняюсь за столь вульгарное поведение, — произнёс Стрикс, видимо он уже перестал получать удовольствие от своего недавнего напитка. Его поведение немного изменилось и продолжало таким оставаться; он стал бодрее, а речь быстрее. — Что ж, я принимаю ваше предложение о вступлении в союз, Раш. Если конечно вы сами не передумали.

— С чего бы?

— Увидев меня в образе создания ночи пьющим кровь, многие перестают иметь со мной какие-либо дела.

— Понятно. Нет, я не передумал.

— Значит, решено… И простите, что так сразу, но у меня возникла просьба. Где находится тот упомянутый вами музей, в стенах которого дремлет и ждёт мой Клинок Скверны?

— Я проведу.

Какие-то железные двери на фоне этих двух сильных существ, просто не были препятствием: когда они отлетели в противоположную стену, сторож музея вскочил со стула и бросился бежать. Стрикс его не тронул — он даже не посмотрел на столь низменное и не представляющее угрозы создание, а лишь продолжил свой путь. Нужный стенд он нашёл сразу — внутри под стеклом находился продолговатый кусок железа. “Смахнув” прозрачную защиту, он взял тамошнее изделие за самое объёмистое место, что очень отдалённо напоминало рукоять меча.

Внезапно этот ржавый кусок железа охватила бурая дымка, что начала исцелять его и окрашивать в благородные цвета. И теперь можно было увидеть, каким был этот клинок в молодости и как душа вампира способна поддерживать жизнь в чем-то, казалось бы, неодушевлённом.

“Теперь он стал ещё сильнее, блеск! — бодро сказал Нибрас. — И разве с силой этих клинков Стрикс не стал сильнее своей хозяйки?”

“Нибрас, что-то ты долго молчал”.

“Не хотел тебя отвлекать. Ведь одно дело промывать мозги какой-то маньячки, а другое, проделывать подобное с вот этим супердревним и чертовски сильным существом”.

Вампир впитал внутрь себя и этот клинок. Его тело покинула едва заметная красная дымка.

— Надо проверить кое-что, — сказал Стрикс. — А то я уже не помню, как это делается. Надеюсь, вы не сильно спешите, Раш?

— Нет.

— Хорошо. В таком случае нам лучше выйти наружу.

Они покинули музей и развернулись к этому двухэтажному зданию лицом.

— Внутри больше нет живых людей. Можно начинать.

Вампир направил обе руки на свою цель…

Долгое время ничего не происходило, но то была лишь внешняя иллюзия. Внутри же все растения уже превратились в высушенные подобия себя, а после они и вовсе обратились в пыль. Электроника, жидкости, стены, обои, мебель всё это подверглось жесточайшему ускорению во времени — они старились, разлагались, ржавели. Однако поток этой разрушительной силы просто не позволял никаким жукам и даже микроорганизмам там существовать — это был абсолютный безжизненный вакуум.

В конечном итоге музей просто не выдержал собственного веса и разрушился. Но то небыло похоже на крушение двухэтажного здания, а скорее это напоминало нечто в разы более лёгкое, как если бы сильный ветер обвалил целиковые останки великана, покрытые десятисантиметровым слоем пыли.

— Хм-м-м, это заняло около двадцати секунд. Обычно я разрушаю такие дома за пять. Видимо мне недостаёт практики.

“Практики, видите ли, ему недостаёт!.. Позёр! — сказал Нибрас. — А теперь Раш, сравни его с нами. Мы способны на расстоянии убить человека. А этот хрен вампирский может на расстоянии обрушить целое здание”.

“Вот что значит: закрыть свои слабости. Мы смогли найти козырь против Эйна Дарко, а со Стриксом, нам теперь не страшен ни Красный Рассвет, ни слуги Пака, так как этого вампира способны убить только сам Пак или Вилен”.

“Мне кажется, что с этими клинками он и Вилен завалит. Он такой же, как мы — впитывает силу в неограниченных масштабах. Вот, пожалуйста, ещё один элемент, который выходит за рамки уравнения, да Раш”.