Глава 8

Гор с опаской подходил к исковерканной машине, в любую минуту ожидая взрыва горючего или боеприпасов, которые наверняка были на борту. Объяснений, зачем и почему рисковал своим здоровьем, не требовалось. Даже пса заинтересовало происходящее, а уж ему сам бог велел разобраться с неожиданными визитёрами. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — в живых никого не осталось. Только сама вертушка подавала ещё какие-то признаки жизни, недовольно фыркая чем-то внутри, а всё остальное, как сказал бы Крокодил: «Труба-барабан!». Толстые древесные сучья, на которые со всего маху грохнулась железная птица, прошили кабину и салон, насадив всех, кто там находился, как шашлык на шампуры. Он не стал вглядываться в искромсанные тела и отыскивать какие-нибудь признаки дыхания, пульса и всего такого прочего, в любом случае, помочь бы не смог. Не было чем, где и кому. Последним кого Егор осмотрел, был парняга, выбросившийся на всём скаку из падающего вертолёта.

Подобравшись к несчастному, Горыныч удивился.

Перед ним лежал один из тех двух бойцов, которых он так жёстко поприветствовал в гостиничном номере Городка. Судя по металлической фиксе, сверкавшей во рту — это был Зуб. Приличный боец, но теперь совсем не опасный. Неестественное положение рук и ног, какая-то изломанность в обмякшем теле говорили о том, что у него серьёзно повреждён позвоночник. Он часто и тяжело дышал, но был в сознании. Заметив Егора, скривил губы, и непонятно было, то ли улыбнулся, то ли оскалился от бессильной злобы.

— Вот и снова мы с тобой посвиданькались, — просипел пересохшими губами недавний знакомец.

— Да уж, — покивал согласно головой Горыныч. — Только в прошлый раз ты выглядел как-то получше. Хотя, после такого приземления вообще удивительно, что можешь говорить. Твои дружки, из Городка, вон, хвост прикусили и даже не крякнули…

— Не из Городка они, и я…ушёл от Хрома.

— Да-а, — протянул Егор. — Вижу, не совсем удачно.

— Хех, а ты юморной? — осклабился фиксатый.

— А больше ничего не остаётся, как только хохотать, а то, если всем, что вокруг происходит загружаться…, — продолжать дальше Гор не стал, собеседнику сейчас было не до его откровений.

Наступила недолгая пауза, во время которой в вертолёте продолжало что-то шипеть и потрескивать. Окружающая обстановка итак напрягала до предела и с этими звуками становилось совсем неуютно. А тут ещё вспомнились балахонистые коротыши, спутники мальчика-мутанта, но внутренний голос молчал, не подавая никаких сигналов на близкую опасность.

— Слышь, коммандос, — ожил наконец-то бывший ножевой мастер. — Ног не чую, а внутри вроде как льдом всё покрылось, кирдык мне, так?

— Ну-у, кто знает, сколько ты ещё протянешь, но бегать точно не сможешь.

— Спасибо за добрые слова…

— Добрыми-то их вряд ли назовёшь, — Гор почесал загривок. — Но уж какие есть!

— Щас в наше время с этим делом совсем плохо, забыл народ про участие, но я всё же попрошу тебя об одном одолжении, — подельник Бизона (Егор вспомнил имя наглого начальника охраны) помедлил немного, словно устал от долгих слов. — В общем, помоги мне, а я попробую помочь тебе.

— Ну, я-то смогу, а вот ты, чем?

— Торгуешься?

— Да, нет, просто интересно…

— И правильно, что интересно, — снова прикрыл глаза Зуб. — К девчонке, в бункер, гости поскакали, в общем, если есть связь, предупреждайте. Люди Темиркана будут там с минуты на минуту.

— Та-ак, — насупился Горыныч. — Что ещё?

— А разве этого мало? Хотя, думается мне, что они вас при любом раскладе в покое не оставят так что будь готов.

— Да мы завсегда, — ухмыльнулся Егор невесело, приседая к говорившему. — Извини, тороплюсь я, сам сказал, чтобы ушами не хлопал.

— Ну да, да, — согласился фиксатый, и с усилием сглотнув, прошептал. — Помоги уйти по-мужски, не от яда…, не хочу кровь марать всякой гнилью, а сталь, она мне, как мать родная, п-понимаешь…

— Э-хе-хе, я так и думал, — поближе придвинулся к искалеченному Гор, и сунул El Cazador меж рёбер, сразу дотянувшись длинным лезвием до сердца.

— Х-хорош-шо ум-ме-ешь, — облегчённо выдохнул Зуб и затих, после того как нож сделал своё дело.

— Думаешь, только тебя учили, — негромко пробормотал Горыныч и, почувствовав чей-то взгляд, обернулся. За спиной стоял Фил. — Что, собака, не одобряешь? — парень кивнул на изломанное тело, а пёс как-то уж слишком по-человечьи встряхнул вислоухой башкой и, ухнув что-то своё, понятное только ему, медленно развернулся и потопал в сторону БТР-а.

— Ты сего тама делал? — подозрительно сощурился Васька.

— Живых хотел найти, — недовольно пробурчал Егор и сделал знак Нике, чтобы она отошла в сторону.

— А мовзна я поглядю? — приблизительно зная, какой будет ответ, всё же попытал счастья маленький непоседа.

— Слышь, напарник, — серьёзным тоном, без каких-либо оттенков в положительную сторону, проговорил Горыныч. — Мы через десять минут выходим. У тебя всё готово? — заметив растерянный мальчишечий взгляд, добавил. — А Тузика накормил, потом ведь времени не будет. И, кстати, ты подумал, как будешь с ним передвигаться, он ведь за нами не поспеет!

Нагрузив, таким образом, малыша проблемами, которые тут же захватили того по самые уши, Гор с озабоченным видом повернулся к девушке.

— Там был Зуб…

— Из Городка? — Ника округлила глаза. — Но у Хрома нет вертолётов.

— Да в том-то и дело, что этот дружок-пирожок, похоже, сбежал от него к какому-то Темиркану, тебе что-нибудь говорит это имя?

— Ещё как! — зелёные глаза яростно сверкнули. — Это ж главарь Серых, тот самый, что на меня засаду устроил позавчера, а ну пошли, обо всём расспросим…

— Вона ка-ак, — протянул Егор и, ухватив девушку за руку, придержал её. — Погоди, не торопись туда, не с кем разговаривать…

— Ты чего? Что ты с ним сделал?

— Он сам попросил, похоже, что позвоночник был сломан, но это всё ерунда, — Гор махнул в ту сторону автоматом. — Ты вот что скажи, я понимаю, что маскировка, радиомолчание, чтоб не запеленговали и всё такое, но неужели на экстренный случай вы ничего не предусмотрели?

— А в чём дело? — Ника испуганно уставилась на Горыныча. — Что случилось?

— В общем, так: Зуб сбежал от Хрома к этому Серому…

— Темиркану!

— Да, в рот ему ноги три недели не мытые, — рыкнул Егор. — Не перебивай. Значит, он сбежал, и его направили сюда, чтобы захватить тебя, а ещё один отряд погнал на вашу базу и вот-вот будет там, это понятно? Их надо как-то предупредить.

— Не говори ерунды, — пробормотала девушка. — Откуда они узнали про наш бункер?

— Это ты у меня спрашиваешь? — Гор усмехнулся. — Ну, наверняка информация была у Хрома, а значит, рано или поздно, она могла просочиться кому-то куда-то, но не в этом дело, слышишь? Ник? Не тормози, а? Я тебя совсем о другом спросил — у тебя связь есть, на тот случай, если совсем кисло станет?

— Думаешь, он правду говорил? — серые глаза недоверчиво смотрели на парня, словно пытались заглянуть тому в душу.

— Слушай, ты чего, ты меня, до сих пор, что ли подозреваешь? — Горыныч растерялся. — Ну, ты, блин, даёшь!

— А кто вас знает! — разозлилась молодая женщина. — Пеленг взять — это секундное дело, а потом, хлопот не оберёшься!

— Вот жеж! — Егор развёл руками, помотал головой, соображая, и заговорил. — Но мы-то всё равно идём туда, так какая разница?

— Вот когда придём, тогда другое дело!

— Да-ааа! — парень совсем расстроился. Обижаться вроде как особо не на что было, осторожность в любом деле никогда не мешала, а, тем более, при нынешних раскладах, но он-то не врал! А как это объяснить девушке, не знал. По любому, начни он напирать, она тут же заподозрила бы его в каком-нибудь паскудстве! Гор затоптался на месте, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, но тут всё начало происходить само собой, без его участия…

На всю поляну запиликал какой-то странный сигнал. Нику словно на пружинах подбросило, и она кинулась к своему вещмешку. Вытянув на свет дрожащими руками плоскую, похожую на мыльницу коробочку, девушка что-то с ней сделала, и странное устройство заговорило негромким слегка встревоженным мужским голосом.

— Девочка, мы договорились с тобой, что будем использовать данную связь, в крайнем случае, так вот, сдаётся мне, что это произошло, — слышно было довольно-таки неплохо, и Гор стал невольным свидетелем этого разговора. — Только не перебивай меня, пожалуйста. Похоже, что на нас напали и, судя по форме — это люди Темиркана! Ты, конечно же, понимаешь, что им от нас нужно, но я не отдам им наши разработки и уж, тем более, не собираюсь сдаваться. Последние опыты показали, что это лекарство может быть использовано не только на пользу. И мне хорошо на душе, что ты сейчас находишься не здесь, не со мной! Надеюсь, твой муж, хоть и бывший, не даст тебя в обиду или, по крайней мере, спрячет подальше от всех. Странно, да! Всю жизнь работать для людей, а потом, в конце, когда результат получен, бегать от них. Обидно! Ну, да ладно. Думаю, что советов, как распорядиться имеющейся у тебя информацией давать не нужно, впрочем, извини, в этом я уж нисколько не сомневаюсь, — на какой-то короткий миг над поляной воцарилась мёртвая тишина, но, затем, компактный передатчик вновь ожил. — Хотелось так много сказать и вот, не могу, обстоятельства поджимают…всё! Мне пора, надо помочь ребятам! Прощай, хорошая моя, думаю, что наша вакцина принесёт ещё много пользы…

— Па-ап, па-па! — Ника с ужасом смотрела на прибор в своих руках, изо всех сил пытаясь его оживить, но чёрно-матовый прямоугольник замолчал, никак не реагируя на её крики. Девушка как безумная трясла затихшее устройство, не замечая, что слёзы катятся градом, а потом, убедившись в том, что все её старания тщетны, запустила им в броневик. Жалобно тренькнув, хрупкая вещица разлетелась на мелкие куски, а его обидчица, безвольно опустившись на землю, задрожала маленькими женскими плечами, повторяя, как заведённая:

— Папка-папка, папка-папка…

Выбравшийся из БТРа Васька затих наверху, испуганно прижимая к себе Тузика, рядом с ними взгромоздился на броню Фил и завыл, протяжно, с надрывом. Огромный пёс учуял очередную беду, которая опять вцепилась в близких ему существ. И пусть это происходило не с ними, где-то далеко, но людям, находившимся рядом, было больно и он не смог сдержаться.

— В рот компот! Да что ж это такое! — с досадой пробормотал Горыныч. — Вокруг нас ну просто торнадо какой-то, блин! Всё рушится, валится и летит в тартарары!

Как со всем этим совладать, парень не знал. Не было никакой возможности влиять на окружающую обстановку, особенно, если ты не волшебник…

В небольшом тщательно охраняемом помещении Хром пристально всматривался в мониторы, которые показывали ему с разных сторон Славика, стоявшего перед бесстрастными глазками видеокамер, пытливо выискивавшими в нём мельчайшие признаки несоответствия. Пожужжав и покрутив своими стекляшками, умные приборы наконец-то пропустили его к начальству.

— Ну, что скажешь, шеф охраны, а? Что новенького?

— Да, в общем-то, всё идёт своим чередом, за малым исключением, — бесстрастная физиономия скривилась, словно проглотила лимон. — Отряд, посланный вчера в погоню, исчез.

— Совсем? — уточнился хозяин Городка.

— Контрольная проверка обнаружила в том месте, куда он направлялся, признаки боевого столкновения, но это вряд ли были наши люди. Большое количество убитых крыс и чуть дальше знакомые нам уже остатки БТРа со всеми признаками того, что его покидали не в спешке, а так же разбитый вертолёт…

— Вертушка-то откуда? — удивился Хром.

— Это десант Темиркана, — довольно растянул тонкие губы говоривший. — Только не добравшийся до цели!

— Что, неужто, тот лохматый блондинчик всех ушатал? — изумление в голосе командира было неподдельным. — Я, вообще-то предполагал, что он имеет какое-то отношение к славной когорте «волкодавов», но не до такой же степени?

— Так там ещё много непонятного, — осторожно продолжил Славик. — Топтуны попробовали разобраться, и вот что получилось: боевики сидели на своих местах и даже не пошевелились, когда птичка грохнулась на землю, вернее на деревья. Пилот не подстрелен, машина не подбита, просто сама свалилась…

— Хм-м, — потёр тщательно выбритый подбородок Хром. — И что это означает?

— Наши предположили, что работал телепат.

— О как, интересно!

— Но это не всё, — опять осклабился начальник охраны, что было совсем ему не свойственно. — Зуб нашёлся…, — и продолжил уже не так бодро, столкнувшись с холодно-выжидательным взглядом своего начальника. — Вот тут обошлось без чертовщины, прирезали его, как барана. Закололи одним ударом, в сердце.

— Что дальше?

— Всё!

— Выводы…

— Наша группа пропала, десант Темиркана ликвидирован, Ника с сопровождением продолжает движение, кстати, наши обнаружили рядом с ними собачьи следы, очень большие!

— Это плохо, — нахмурился Хром.

— Да нет, хозяин, — бесстрастное лицо Славика больше не выражало никаких эмоций. — Пёс не проявлял никакой агрессии и даже, похоже, помогал им. Но и это ещё не всё…

— Ну, давай-давай, удивляй уж до конца!

— Вряд ли последняя информация покажется Вам приятной.

— Позволь мне самому решать, не тяни.

— Шеф, — лицо начальника охраны приобрело скорбное выражение. — Бункер вашего тестя разгромлен.

— Что-о?

— Они вышли в эфир открытым текстом и попрощались…

— Темиркан? — заскрипел зубами хозяин Городка.

— Да…

— Таа-ак, — Хром по привычке потёр пальцами переносицу. — Славян, лучших бойцов, три машины и за Никой, галопом! — лишь после этого он дал волю чувствам, заорав. — И только попробуйте мне их не найти!!!

Пролетарский проспект был совсем пустой.

Они шли неспешным шагом по самой его середине. Васька со своим пёсусом в обнимку, с котомкой, в которой что-то звенело и брякало, наверное, еда маленького рыжего толстячка и Ника, с безучастным видом нагруженная провиантом. Впереди рыскал пёс, проверяя всё вокруг (на него возлагалась безопасность отряда) и замыкал этот «детский сад» на прогулке, Горыныч. Он тихо матюгался, с завистью посматривая на рыжего кобеля туда-сюда бегающего налегке. Сам, нагруженный, словно ишак, всевозможным боезапасом, от которого подламывались «копыта» Гор представлял себе, как же они здорово смотрятся со стороны. Особенно радовало, если придётся «героически» пробиваться сквозь плотный строй кого-нибудь. Патроны, снаряжённые рожки, гранаты, автомат, парочка любимых «Мух» для штурм-напора, пластид с детонаторами, как же без него, метров сто креп-шнура на случай спуск-подъёмов и ещё целая куча всякой хрени…

В общем, очередной привал, в развалинах, какого-то одинокого здания стоящего на обочине дороги он объявил с радостью и свалился в тени, как подкошенный. Малыши сразу же принялись возиться, забавляя один другого, и Гор отметил про себя, что Василька с тех пор как появился щенок, стало намного меньше. По пути он всего лишь пару раз почемукнул, впрочем, не получив никакого ответа, не до того было, а сейчас и вовсе забыл о взрослых. Ника молчала, и парень не трогал её, хотя следовало бы поинтересоваться, куда им теперь идти. Фил где-то бродил неподалёку, совсем не напрягая своим присутствием, оставалось разобраться только с собой. Со своими ощущениями и той кучей вопросов, крутившихся в голове.

Ну, во-первых, так дальше издеваться над своим организмом не стоило, нога, чуть поджившая за пару деньков, от нагрузки опять начала ныть. А значит, надо было срочно что-то придумать, найти на худой конец какую-то тележку или тачку, чтобы не тащит весь груз на себе. Во-вторых, близость Царицынского парка пока защищала их от двуногих охотников, так как они держались подальше от этих мест, но они всё глубже ныряли в город и люди, в том числе Темиркан, вот-вот должны были замелькать на горизонте. В-третьих, приближалась станция метро, первая на их пути и по этому поводу тоже были вопросы, а почему бы не уйти под землю, не спрямить путь, и не спрятаться от многочисленных любопытных глаз, к примеру…

После того, как мозги немного проветрились от алкоголя, умных мыслей в голове возникало всё больше и больше. Егора это радовало, пусть даже обстановка не очень-то располагала к веселью. С другой стороны ничего страшного пока тоже не происходило, обычные полевые условия, он, кстати, к ним был подготовлен, многое знал, многое умел. Конечно, в группе было бы половчее и понадёжнее, но и в одиночку приходилось выбираться из всяких разных ситуёвин и всё же, одно огромное, НО, присутствовало! Его ничем и никак нельзя было закрыть — это уязвимость отряда.

Мальчишка и девушка висели у него на руках пудовыми гирями…

Ни оставить, ни спрятать, ни идти с ними дальше так, чтобы быть спокойным. Горыныч вспомнил как они только что, как стадо баранов, пробирались по открытому месту и ему опять стало плохо: заныла нога, прошиб пот, в глазах заскакали радужные зайчики. Для любых маломальских профессионалов, да и для откровенных лопухов тоже, они были простой и беспроблемной добычей. Поставь пару-тройку человек по разные стороны от дороги, одного ещё спереди или сзади можно, и бери их тёпленькими! А дёрнится кто-то — стреляй, как в тире и никакой Филимон не поможет.

Под ложечкой у Егора засосало.

Понятно было, что технику походного строя, уходы с линии огня перекатами, движение короткими перебежками и прочие тактические премудрости его спутникам ну никак не освоить, да и времени на это не было!

Но и идти вот так, как мандавохи на параде, они тоже не могли.

Им и так везло безмерно, но всё когда-нибудь заканчивается. Да и интерес к их группе наверняка возрастёт сейчас просто до небес. Базу на Тимирязевке похоже, что разорвали, если Никин отец сдержал своё слово никто там ничем не смог поживиться. Отсюда вывод, про них вспомнят и очень скоро, найдут вертолёт, а дальше дело техники — растопырит Темиркан свои загребущие пальчики и всё. А если ещё и Коалиция обидится за свои потери, тогда хоть караул кричи!

Отхлебнув из фляжки холодной родниковой водички, которую набрал в одном из Царицынских ручьёв, Горыныч тоскливо осмотрелся. Опять захотелось в старую добрую Москву, к друзьям-бичарам. Он поймал себя на мысли, что это время вспомнилось ему даже с каким-то небольшим оттенком грусти: свежий воздух, простая незатейливая пища, ага! спитые сизые рожи и вонь от этих закадычных приятелей така-ая…

Вся прелесть былого тут же улетучилась, возвращая его в придорожные развалины. Тяжело вздохнув, и почесав по-обыкновению макушку, он решительно отогнал от себя призраки недавнего прошлого, в котором, если честно, ничего путного на самом деле и не было. А вот мозговой штурм, который Гор себе устроил, не прошёл безрезультатно, некий начальный алгоритм действий в голове отложился. Сохранность и безопасность отряда он считал наиважнейшим делом, а значит, и решать этот вопрос необходимо было в первую очередь. Какое-нибудь укромное местечко с несколькими вариантами быстрой ретирады, при необходимости — это было самое то, так как дальнейший поход в никуда Егору представлялся абсолютно бесперспективным.

— Вась, а Вась, — Горыныч позвал мальчишку, замечая с какой прытью от него драпанул щенок. — Слушай, ты чего там терроризируешь бедного Тузика?

— А сего он такой неслух? — воинственно зашмыгал носом маленький воспитатель. — Я ему говолю, а он не слусается, вот и полусяет, по попе…

— Да-а! — обрадовался Гор. — Так ты тоже отыскал максимально эффективный способ объяснения чего и как делать, а самое главное, как добиваться того, чтобы твои указания всё-таки выполнялись…

— Ну да, насол, — насторожённо согласился мальчуган, ещё не до конца понимая, к чему клонит его старший товарищ.

— Смотри ты, мы оказывается с тобой ещё те, ну оба, в общем, Макаренки…

— Сего, сего? — с недоумением уставился на Егора мальчишка. — Какие такие макалонинки?

— Эх, ты, педагог, — улыбнулся парень. — Да это учитель был такой, мог, кого хочешь уму разуму научить.

— И да зыть Тузика?

— Ну-у не знаю, — засомневался Горыныч и поманил того пальцем. — Но от себя совет дать могу, хочешь?

Пацанёнок придвинулся поближе, оттопырив ухо…

— Я бы на твоём месте так уж сильно на собачуру не напирал.

— Ет посему ета?

— Ты про папаню его не забывай, а то если обидишь евонного сынка, он тебя в шесть секунд слопает!

— Сутис, да? — попробовал улыбнуться мальчишка, но с опаской поводил вокруг головой.

— Что страшно?

— Ну, вот иссё! — воинственно подтянул комбинезон Вася.

— И то, правда, — одобрил Горыныч. — А раз такой храбрый, зови рыжего, — и, прихлопнув своей большой ладонью сразу же открывшийся детский рот, добавил. — Мысленно, дорогой, только мысленно, так я и сам умею.

Почти сразу же, где-то за противоположной стеной затопотало и послышалось характерное собачье хеканье. Могучий пёс выскочил на них и затормозил всеми четырьмя лапами, чуть присев задом. Внимательные тёмно-коричневые глаза попеременно принялись разглядывать то одного, то другого.

— Он, ета, — мальчишка придвинулся поближе к Егору, осторожно поглядывая на огромные клыки, обозначившиеся в открытой собачьей пасти. — Он присол.

— Да вижу, что не прилетел! А ты чего ко мне жмёшься, а?

— А сего он облизывается, — ткнул пальцем Василёк в сторону плямкнувших собачьих брылей.

— Это у него привычка такая, слюну сглатывать, а что тебе не нравится?

— Да не-ее, — протянул мальчуган. — Но тока всё лавно стласно!

— Бояться, конечно же, надо, тут, как говорится, без вариантов, только показывать этого нельзя никому и никогда: ни людям, ни животным, — взъерошил ему волосы Горыныч. — Страх, Васька, это великая сила, если умеешь им управлять. Только дурак ничего не боится. А человек сумевший укротить свой мандраж — в два раза сильнее становится, понял?

Мальчишка, раскрывший рот от этих слов, кивнул, но от Егора не отошёл.

— Ладно, храбрец, давай к делу.

— Давай, — согласился Вася. — Говоли…

— Передай ему, что мне нужно на какое-то время отлучиться, надо найти укрытие для всех, а он пускай пока от вас никуда не отходит, хорошо? Чтоб мне было поспокойнее. А я быстренько пробегусь и вернусь. Это, кстати, и тебя касается: сидеть тихо, глядеть в оба и охранять Нику, договорились?

Малыш сделал серьёзное лицо и молча кивнул в ответ…

Красные буквы, обозначавшие название станции «Кантемировская», на удивление были целы. Вход в метро хорошо просматривался, но движения вокруг не наблюдалось никакого, вообще. Одно из самых популярных, востребованных и посещаемых технических сооружений дохнуло на него пустотой, затхлостью и чем-то таким от чего по коже забегали мурашки. Шестое, седьмое или какое там ещё чувство, которое до сих пор связывало человечество с природой, напоминая, что мы её дети, предупреждало…

Егор мельком глянул на остатки лестницы, боязливо сползавшей в темноту, принюхался, присмотрелся и прислушался к окружающей тишине, в которой не то, что птицы, даже надоедливые мухи не жужжали, и ему здесь не понравилось. А уж вниз не хотелось ни за какие коврижки!

Многолетнее запустение проглядывалось повсюду, но заброшенным это место не выглядело. Прилегающая территория, Горыныч попытался найти определение, во!, прилегающая территория была тщательно перебрана. И даже более того, профильтрована, просеяна кем-то, кто, разобрав, разодрав и разлохматив поблизости все человеческие строения, методично и основательно расширял круг своих поисков. Подступившись к тёмному провалу, он обратил своё внимание на то, что бетон, из которого были сделаны ступени, словно выутюжили, то есть он не выкрошился, а просто разгладился, стёрся, как будто долгое время по нему возили что-то такое, массивное и плоское.

Каждый шаг, который он делал вниз, откликался внутри уже даже не испугом, а паникой, но Егор решил до конца разобраться и самому понять степень опасности этих рукотворных лабиринтов. Тяжёлые штурмовые боты со стальными когтями намертво впаянными в подошву, держали на покатой поверхности довольно-таки уверенно, но кое-где всё же проскальзывали, наступая на какие-то подозрительные пятна. Солнечные лучи пытались ему помочь, освещая серые унылые стены, но дотягивались только до открытых мест. Чуть глубже, в переходе, уходившем куда-то в угольную ночь, они уже ничего не могли поделать, теряя свою власть над чернотой.

На границе света и тени Гор остановился, включив фонарь, вмонтированный в шлем и хмыкнул удовлетворённо в очередной раз убеждаясь в том, что его действительно занесло в будущее. Как себя поведёт комбез с обещанной максимальной степенью защиты, бывший «Воспитатель» пока не знал, бог миловал!, но прожектор в голове ему понравился. Светил как зенитный, подзаряжался от солнышка и переходил на резервное питание, через несколько часов непрерывной работы, так, по крайней мере, ему обещали. Яркое голубоватое свечение сразу же отодвинуло мрак на приличное расстояние, придав сил и уверенности. Правда, обольщаться Горыныч не стал, видел он не так далеко, как хотелось бы, но сам, зато, представлял собой отличную мишень, а, кроме того, указывал всем здешним обитателям, где его искать.

То, что подземелье было не безжизненным, Егор услышал сразу же. Тихо и осторожно переступая полусогнутыми ногами, он весь напружинился, чувствуя чужое и без сомнения опасное присутствие. «Ну и какого дьявола тебя туда несёт, товарищ-ч пионэр?» — сам себе улыбнулся Горыныч, ощущая, как всё внутри начинает подрагивать, откликаясь на малейшие шорохи и почти неуловимые колебания воздуха. Наверное, именно так себя чувствовали далёкие предки, выбираясь во враждебный мир, который не хотел принимать человека за своего. Гор был абсолютно согласен с некоторыми учёными, выдвинувшими теорию о том, что Homo sapiens никогда не имел никакого отношения к земным приматам. Правда, мысли об этом посетили его ни к месту и не вовремя, но всё же когда-то кто-то где-то носился, в чём мать родила по каким-то планетам, и эти далёкие времена сохранились в его генах, точно так же заставляя выбрасывать в кровь адреналин и реагировать на опасность. Вся эта белиберда неспешно крутилась в голове, не мешая основным органам чувств делать своё дело. И телу, в том числе, которое словно автомат выверенными приставными шажками двигалось вперёд, плотно прижимая Калашникова как родного, к плечу.

Как оказалось, кроме темноты была ещё одна неприятность: смрад и вонь, которые обволакивали Егора, пробиваясь даже сквозь фильтры, очищающие воздух под шлемом. Система вентиляции в этом огромном подземелье была искусственной, а значит, воздушная смесь обновлялась и циркулировала только тогда, когда оборудование работало. Недостаток кислорода чувствовался уже на входе, буквально в сотне шагов от поверхности. Как дышалось там, где проходили тоннели, и многочисленные вспомогательные помещения можно было только догадываться. Хотя предположить Горыныч всё-таки мог, анализируя уже имеющуюся информацию — никак!

Подобравшись к краю площадки (турникеты, кстати, напрочь отсутствовали, интересно, кому и для чего понадобились?) от которой вниз, в непроницаемую чернильную мглу уходил спуск к платформе, он ничего не увидел. Только искорёженное железно-пластиковое месиво с зияющими провалами вместо эскалаторов и ощущение близкой опасности, вот и всё!

Егор попятился, чувствуя, что темнота впереди начинает оживать. В глубине что-то зашуршало, заскребло, начал подрагивать металлический бурелом, неохотно пропуская сквозь себя кого-то. Задерживаться и ждать того, кто спешил к нему на встречу, совсем не хотелось, тем более, внутренний голос вопил и матерился на разных языках, даже припомнив оскорбительное испанское cabron, которое по-русски звучало вполне безобидно… «козёл!» и было не самым крепким выражением в родном лексиконе.

Очередное сомнение добавилось к уже имеющимся наблюдениям. По крайней мере, смерти от удушья ещё хоть как-то, но можно было избежать, оттого, что приближалось снизу, спасения не было! С ним нельзя было договориться, уберечь могло только бегство…

Отступая, Горыныч выбрался назад в длинный переход, где подъёмы на поверхность с обеих сторон приветливо манили светлыми пятнами, рассеивая сумрак в помещении, и тут преследователи показались. Он так сразу и не понял, что это было, останавливая первую тварь меткими выстрелами и лишь приглядевшись, угадал в длинном трёхметровом чудище, многоножку. В насекомых Егор не был силён, но точно знал, что в природе таких экземпляров не существовало. «Эх, и ничего себе!» — ругнувшись он нажал на курок уже не жалея патронов, так как обтекая убитого монстра, к нему бросились другие, приподымая над поверхностью переднюю часть туловища с мощными серповидными жвалами. Хорошо хоть пули разбивали их сегментные тела без особых проблем, впрочем, Гор бы не удивился, если эти новоявленные людоеды были бы ещё и бронированными.

На свет, за ним не пошли, пошуршав в полусумраке своим хитином и бесчисленными конечностями, многоножки вспомнили об убитых и, судя по звукам, принялись за более доступную трапезу…

«Похоже, что под землю, нам путь заказан, — отбегая к близлежащим домам, сделал вывод Горыныч. — Ну, разве что совсем припечёт!». Обдумывая, что бы такое должно было произойти, чтобы они сами подрулили на обед к этим тварям, его вдруг осенило. Спускаться вниз, конечно же, не стоило, но разбить лагерь поблизости самое то!

Ни одно здравомыслящее существо не полезет в эти места, а именно это им и нужно было…

— Ну и что произошло, дорогие мои? — голос у Темиркана был приторно сладким, но стоявшие перед ним люди не смели поднять головы. Когда вожак начинал разговаривать таким тоном, впору было либо вешаться, либо стреляться. Но с другой стороны вины за собой они не чувствовали, кто ж знал, что эти «головастики», в смысле, учёные такое учудят. Взрыв, кстати, не только от обитателей бункера ничего не оставил, но и две трети отборных штурмовиков разнёс в клочья. Впрочем, командир сам всё видел, обязательная в таких случаях видеосъёмка велась до конца операции. И это был их шанс, хоть и призрачный, но всё-таки шанс. Ошибок не было.

— Уважаемый, — один из старших, оставшихся в живых, посмел заговорить. — Все наши действия зафиксировали приборы и если мы провинились, наказывай без промедления…

— Наказывай, наказывай, — сменил гнев на милость главарь Серых, тряхнув густыми волосами от досады. — Если бы было за что, уж не сомневайтесь, но у меня итак не хватает людей, сами знаете, какие потери и вертушка ещё молчит, подлая. Просто, сегодня у меня, по всей видимости, несчастливый день…

— Видать, комета, — кто-то в толпе попытался прогнуться перед начальством.

— Комета? Какая к чёрту комета? — повернулся в ту сторону Темиркан и удивлённо уставился на подхалима.

— Эт у нашего летёхи, которого сёня раскидало по кусочкам, присказка такая была, — испуганно забормотал говоривший и попробовал отступить в толпу, но пространство вокруг него заметно опустело.

— В чём смысл? — вожак опять замурлыкал, заставив соседей болтуна ещё дальше отодвинуться от него.

— Так э-это, — совсем стушевался последний и стал заикаться. — К-когда н-не фартило в чём-нибудь, он г-говорил, ш-што комета п-пролетает, н-ну, воздействует о-отрицательно, з-значит, — он попытался улыбнуться, но красное, покрывшееся бисеринками пота лицо не ответило на внутренний посыл, задрожав толстыми мясистыми щеками и закончил в итоге испуганно. — Н-ну, типа, о-она во всём ви-виновата, вот!

— Идиот…

— Ага! — обрадовался подхалим и захрипел, заваливаясь на бок с метательным пером, торчавшим в глазнице.

— …вот идиот, столько времени отнял! — закончил мысль Темиркан и наклонившись, выдернул узкую стальную полоску, аккуратно вытерев её о всё ещё дёргающееся в конвульсиях тело. — Так о чём это я, — он задумался, а потом, как будто вспомнив ускользнувшую от него мысль, картинно продолжил, взмахнув рукой. — Ах, да! Ребятки, бегом к вертолётику, пошныряйте, побегайте там, но тех, за кем он был послан, найдите, а то я на вас окончательно обижусь! — и поманил стоявшего за спиной широкоплечего бойца, перетянутого крест-накрест пистолетной, под две руки портупеей. — Вот, Сёма вам всё объяснит и разжуёт до самого конца, м-мать вашу!