Глава 5

Рошан сидел, уткнувшись лбом в сетку, и пытался вздремнуть — делать пока было нечего. По ту сторону суетились куклы, и первое время ученому было довольно забавно наблюдать, как они переливают из одних пластмассовых колбочек в другие разноцветные жидкости, как возятся с поблескивающими порошками… Как дети, играющие в химиков. А потом надоело. Рошан почти уснул, когда его разбудило легкое постукивание. Подняв глаза, он увидел куклу Розали. Кукла показалась ему очень красивой и даже почти настоящей. Нет, не сходи с ума — сказал себе ученый. Это всего лишь пустая марионетка… Но ему очень хотелось поверить в обратное. Розали попыталась что-то сказать — от неё потянулись длинные разноцветные ленты. Почти все они запутались в сетке. Рошан протянул руку и схватил алую ленту слов, которая все же сумела просочиться в его тюрьму. Слова обожгли его, как огонь. Они кричали: «Ответь!». Но как ответить, если говоришь на совершенно другом, нормальном человеческом языке, а не на материализующейся речи? Рошан все же попробовал. Он закричал:

«Розали! Я вернусь! Я люблю тебя!»

Но кукла не услышала, она продолжала посылать в бедного ученого жалящие ленты. Голос человека был слишком воздушным и ускользающим, чтобы грубые уши механизма восприняли его. Тогда Рошан предпринял еще одну попытку: он, морщась от боли, выхватил несколько лент, и бросил их обратно, прямо в безжизненное лицо Розали.

***

Розали почти что билась в истерике перед прозрачной перегородкой между ней и копией Рошана. Она торопливо говорила, боясь, что ее выведут из помещения, и она не успеет все объяснить:

— Рошан, пожалуйста, ответь мне! Кто ты? Ты настоящий, ты мой Рошан? Услышь меня, прошу!

Лаборанты начали обращать внимание на неадекватное поведение девушки, кто-то направился к ней…

Вдруг Анку ответил, точнее, просто повторил за Розали, теряя часть слов:

— Скажи мне хоть что… ответь… ты…

Ученые замерли. Новые копии удивляли все больше и больше: один отказывается нападать, другой начал повторять слова, пусть и неосознанно.

Скоро у камеры собралась вся ученая верхушка. Но Анку больше ни за кем ничего не повторял, более того, он очень остро отреагировал на появление заведующего лабораторией, когда-то прошедшего через «Отражатель».

Айвин стоял чуть поодаль. Его здесь не любили, Ронан постарался. Айвин жалел, что не прибыл раньше. Тогда бы он сумел снова увидеть копию Серафима… И если его теория верна… возможно, им удастся наладить с копиями контакт.

***

Лесли вел Серафима по темным, заваленным обломками коридорам. Хотя, темным не в буквальном смысле, потому что люди видели каждую мельчайшую деталь интерьера. Отсутствие света не мешало — только создавало неприятное давящее ощущение.

Наконец они нашли то, что искали. По стене одного из кабинетов раскинулась схема. Лесли пояснил, что опираясь именно на эту схему, Учитель строил портал. Серафим удивился:

— Откуда она здесь взялась? И почему вы не срисовали её?

Лесли расхохотался, а потом, ухмыляясь, предложил:

— А ты попробуй.

И тут Серафим столкнулся с новой странностью мира, в котором он оказался: схема никак не хотела перерисовываться. Он начинал несколько раз, но каждый раз обнаруживал, что выходит что-то совсем иное: то ли здесь он внезапно разучился писать и рисовать, что невозможно, либо схема постоянно изменялась. Изменялась так плавно и незаметно, что этого было не обнаружить простым глазом. А может, изменялся набросок Серафима…

— Тренируй память. Здесь можно полагаться только на неё, да и то не всегда. Что касается того, откуда все эти записи берутся… Я не знаю. Может быть, здешний мир служит перекрестком для бесчисленного множества альтернативных реальностей… Все может быть.

Удостоверившись, что все запомнили, товарищи начали обратный путь. Лесли все также безостановочно нес какую-то чушь, Серафим задумчиво кивал — слова проносились мимо его сознания не задерживаясь. И все же именно Лесли первым заметил опасность: он внезапно замолчал на полуслове, и, прижимая палец к губам, увлек Серафима в боковой коридор. И тут же мимо места, на котором они только что стояли, пронеслось что-то острое. Что-то знакомое. Слова! Лесли хищно оскалился:

— Если повезет, сумеем закончить портал сегодня.

— Но что, если мы убиваем живых людей? — попытался остановить его Серафим. Но тот лишь отмахнулся:

— А разве у нас есть выбор?

Серафим сделал попытку удержать агрессивно настроенного человека, однако Лесли из добродушного болтуна так неожиданно превратился в взбешенного монстра, что парень не успел сориентироваться. Сильный удар отправил его в нокаут, а когда он пришел в себя, что-либо делать было уже поздно. Звуки битвы стихли. Завернув за угол, Серафим увидел кукольную бойню: пол был усыпан разорванными телами, валялись какие-то пластиковые ошметки. И слабо поблескивала кровь… Молодой человек бросился вперед. В центре ужасной картины лежал Лесли. Из его распоротого живота текла кровь, одной руки не хватало. Безумец слабо простонал:

— Серафим, уходи… Возьми ЗИПы и сваливай, ну же! Эти куклы стали… сильнее… Там, снаружи… идет подкрепление. Будь осторожен и… дострой портал… за меня.

— Зачем, зачем нужно было все это? — закричал парень, его психика начала сдавать. Но ответа не последовало. Тело Лесли начало иссыхать, жизнь ушла из него.

Обливаясь слезами и ругаясь, Серафим принялся вырывать из кукольных тел необходимые элементы. Времени оставалось очень мало, парень слышал приближающийся топот, иногда из темноты коридоров прилетали слова — острые, словно лезвия, и красные, как кровь. И без расшифровки было понятно, сколько ненависти они в себе содержали.

Вырывая последнюю деталь, Серафим увидел появившийся в коридоре механизм. Он отличался от виденных ранее: кукла была словно заключена в шипастую, когтистую оболочку. Тут же полыхнуло огнем. Парень еле увернулся от огненного шара, и бросился прочь. Где-то должен быть запасной выход. Уже на лестнице он услышал, как внизу хлопнула дверь, и поток закованных в хитиновые доспехи солдат начал взбираться вверх, отрезая пути к отступлению. Серафим метался между двумя огнями, отчаянье чуть не захлестнуло его. С трудом взяв себя в руки, парень выглянул в окно. Лучше бы он этого не делал. Здание было окружено со всех сторон. По человеку тут же были произведены выстрелы. И Серафим вновь побежал, вслух читая молитву и уже ни во что не веря.