7

Декстер придумал нечто неординарное.

Пару дней назад он брал у меня «Трудно быть богом», и теперь просто сиял, демонстрируя тонкий, красивый обруч из светлого золота с бледно-зеленым камешком — наш тамплиер воссоздал передатчики. Описанные Стругацкими. Я выразила свои сомнения по поводу их вида, но Декс весело подмигнул и объяснил, что вмонтировал в устройство также голографическую маскировку, которая — по выбору — может сделать невидимым либо прибор, либо даже самого разведчика. Он считал, что маме понравится.

Воспользовавшись этим, я нырнула к маме в кабинет, потому что уже не могла наблюдать за этим умирающим миром — люди, у которых почти не было воды и пищи, обритые наголо и вечно затянутые в свои «экологические костюмы» вызывали своим видом боль и тоску. Отвлечься просто жизненно необходимо.

Мама сидела спокойно, на столе у нее лежала черная бумажная книга Сергея Лукьяненко «Осенние визиты», которую мне она не давала читать, едва ли даже по руке не шлепнула, увидев, что я ее взяла. Недобрая книга. Злая книга. Темная и завораживающая, как аттестовала ее мама. Если книга здесь, комиссии все явно — настроение у мамы как у персонажа оперетты Имре Кальмана (посуду бьет).

От цепкого взгляда не уйти, и я повинилась:

— Не могу на это смотреть.

Мама сцепила красиво наманикюренные пальцы (мы любим маникюр без излишеств, с легким артом, но без пошлых страз), затем плавно кивнула:

— Но они виноваты исключительно сами, таких не жаль — загадили планету, пусть теперь и расплачиваются.

— Но это — грехи их предков! — пылко возразила я.

— Потомки могли бы не гонять киборгов, а придумать способы очистки, — безжалостно отрезала мама.

Это была святая правда, потому я заткнулась.

Мне вспомнилось, что, когда дома на праздники собирается компания, мы всегда поем. В нашем мире, кстати, такой прозаик, как Лукьяненко, был бы и не нужен, ведь, пусть у руля мирового государства и находится великий русский народ, это напрочь искоренило национализм. Во мне четыре крови, и это не редкость, понятие «национальность» умерло с прежним строем навсегда, и дома мы говорим на трех языках… пожалуй, уже четырех, с легкой руки наших Таку и Хиди.

Сейчас в душе вдруг зазвучал голос мамы, поющей именно русскую песню.

Ты неси меня, конь, в неоглядную даль

Мне весны отгоревшей не жаль.

Мне не жаль никого,

Мне не жаль ничего,

Оттого и на сердце легко…

Это словно неофициальный гимн Патруля, ведь, беря на себя вселенские скорби, очень быстро умрешь или сойдешь с ума, а сторожить другие миры можно только с ясной холодной головой и огненно-горячим сердцем, а путать эти понятия ни в коем случае нельзя. Мне стоит запомнить, чему мама меня учит.

Остаток дня я провела как в тумане, часто перебирая в голове все те мысли, что касались первой директивы Пространственно-Временного Патруля «Не примешивать личного». Ради сиюминутного сентиментального порыва очень легко подвергнуть опасности себя и своих товарищей, а это недопустимо, ибо влечет за собой верную гибель… но как же от этого плохо! «Латона» по нашей телепатической связи успокаивала меня как могла, ее очаровательнейшая личность все-таки ближе к человеческой.

Гиацинт говорил, что наша связь будет крепнуть, если мы станем петь друг для друга, и вдвойне хорошо, если песни будут моими собственными. У мамы получается просто виртуозно, а значит, я тоже смогу.

Но я что-то отвлеклась, это все же не совсем рабочий материал, а надо значть меру и иметь совесть.

Наша группа разрабатывает план по спасению несчастной планеты, проверять его будут маги и экологи. Бабушка Лариса советует высадить лесополосы первоначально из березняка и голубых елей — растут достаточно быстро — а траву взять канадскую. Мама сказала, что это прекрасный план, но прежде надо ангажировать экипаж «Арктура» и как следует вычистить атмосферу. Логика предельно проста: в ядовитом мире растения умрут не успев даже подняться, а мхи и лишайники фотосинтезом почти не занимаются.

Впрочем, при терраформировании планеты Ортиз, были селекцией выведены как раз мхи и лишайники, что питаются атмосферными газами, быстро растут, дают кислород и довольно быстро отмирают, превращаясь в перегной, формирующий плодородный слой почвы. Я предложила внести этот пункт в план, Декс поддержал, старшие товарищи нас похвалили.

Проект несколько сыроват, и Хидеки просил разрешения взять его на себя, оставив кураторство за «Умари-сама» (так маму зовут все японцы); сам он пока что приходит в себя в особняке в Межвремении, недалеко от «Двенадцати дубов».

Признаться, я очень рада, что у него и Аямэ все хорошо.

Лучше всего, однако, сейчас совместно заниматься проектом «Десса», а графики плотные… ох, как все успеть? Надо бросать школу XXI века, все равно от нее толку нет, а так — уйду из 9-го класса якобы в колледж, так это никого не удивит, а закончу нормально, в XXIII веке, на Станиславе, там образование лучше. Еще мне на этой неделе надо в Анри в «Меггидо», он учит меня блокироваться от нежелательных мыслей и эмоций.

Дел полно, кроме того еще, что аукается наша находка пожирателя снов Баку (сновидцы страдают кошмарами до сих пор, это волнует всех).

Надо будет поработать над мировой мифологией на досуге, и стихи сочинить.

Может, завести отдельный дневник?

В "Двенадцати дубах" стало проще и спокойнее: Саавик дрыхла, хотя лентяйке полагалось учить со мной уроки, Поттер тоже развалился, но на моей шее как дорогой меховой воротник. Нет, мне он не дорогой, а вовсе бесценный, но по иной причине.

Я монотонно повторяла урок, а заодно другим глазом подсматривала в энциклопедию мифологии — интересно, красиво и скоро экзамен по классификации как выдуманных, так и невыдуманных существ.

Да, первый китайский император с драконьим хвостом явно плод больного воображения, а вот единорог, скачущий к непорочной деве, это уже красиво.

"Баку, кураэ"

Тьфу, переклинило меня на нем, что ли? Лучше стоит снова проверить влияние магов измерения Ар на славянскую мифологию (баба Яга уж точно оттуда). Или все-таки нет?

Хватит, уже голова болит, телепатам же перенапрягаться нельзя.

"Спой негромко в весеннем лесу,

Спой о радости, спой о любви,

Я тебя в облака принесу —

Зовом звезд ветры веют в крови

Ведь без них наш огонь не горит,

Звезды ввысь позовут, так и знай,

Только мне тайны ты говори —

Я не выдам же их невзначай.

Ты мой друг, пилот, сердце мое,

Я тебя никому не отдам.

Сердце пусть о свободе поет

И о звездах. Всегда будем там!"

Как же странно слышать ее песни, но как уютно и естественно их слушать! "Латона", мы не расстанемся с тобой никогда.