Глава 11. Боярин Твердислав.

Вот и наступили темные времена. — Твердислав Анциферович, боярин знатного Новгородского рода, мерил шагами светлую горницу своего терема».

Ни чего не было ему в радость. Ни заморские вина, ни самые изысканные яства, ни несметные богатства. Даже солнечный день казался тусклым. А чего радоваться, коли вскоре он может лишиться всего. И бог с ним с добром! Оно, как всем известно, дело наживное. Но вот лишиться головы ему совсем не хотелось. И дернул его черт…

Твердислав вздрогнул, от упоминания нечистого. Повернулся, и размашисто перекрестился на висящую в «красном углу» икону.

… Посетить это тайное собрание, где Велес Родомирский, подбивал бояр на открытый бунт против князя. Хотел передать он Новгород под руку шведского короля Казимира. Многие, устав от произвола Александра, согласились с ним. И где они теперь? Сам Радомирский бесследно исчез. И Твердислав, почему-то догадывался, что он вовсе не сбежал. Его имущество тут же описали, а семью выслали в самые захудалые уголки новгородских земель. По городу прокатилась череда арестов. Посадник будто знал наверняка, кого нужно хватать. А бояре, что? Слабые они духом. Пока на свободе, да в силе, гонору хоть отбавляй. А стоит попасть в поруб, да предстать перед палачом, вся спесивость вмиг улетучивалась. Чтобы вымолить прощения или хотя бы не дать терзать тело пытками, они готовы указать на любого. И пусть сам Твердислав открыто ни как не поддерживал бунтовщиков, но в мыслях был с ними солидарен. Слишком молодой князь прижал знатное боярство и купечество. Отобрал у них почти все вольности, данные его великим, прадедом Рюриком. Требовал все больше и больше. Вот теперь придется расплачиваться. Ждать оставалось не долго. Прибывшие гонцы возвестили о том, что Александр со своей дружиной и южной ратью, наголову разбил и жадных шведов, и спесивых рыцарей. Вот вернется он и не миновать беды.

Тяжелые дубовые ворота были открыты, но в них стояли два стража и длинных белых рубахах и штанах по щиколотку. В руках у них были железные топоры изогнутой формы, насаженные на длинные деревянные топорища.

Тяжелые дубовые ворота были открыты, но в них стояли два стража и длинных белых рубахах и штанах по щиколотку. В руках у них были железные топоры изогнутой формы, насаженные на длинные деревянные топорища.

Твердислав опустился на колени перед святым образом.

— Господи! — воззвал он к богу, — яви чудо! Не дай погибнуть безвинно рабу твоему верному!

Только боярин завершил молитву во славу создателя, как дверь горницы распахнулась. В помещение ворвался приказчик. Увидев хозяина за молитвой, он тут же бухнулся на колени, осенив себя крестным знамением.

— Что еще приключилась, Млад? — Твердислав, кряхтя, поднялся. Посмотрел на свои колени. Отряхнул штаны.

«Холопы совсем расслабились, — мелькнула у него в голове хозяйская мысль, — пыль везде! Горница совсем не убирается…»

— Дозволь слово молвить! — приказчик стукнулся лбом о пол и пополз на коленях к хозяину.

— Говори уже, — сморщился Твердислав.

— Мужики с торга вернулись, — затараторил Млад, — так сказывали они, что в порт, давеча, ладья норманнская вошла!

— Ну и что, — отмахнулся боярин, — мало ли купцов свой товар везут, да ратных людей прибывают на службу проситься…

— А еще, — приказчик понизил голос почти до шепота, — сказывали мужики, что на ладье той княжич Федор прибыл… И норманны с ним, не менее полутора сотен…

— Брешешь! — Подался вперед Твердислав.

— Вот тебе истинный крест, — перекрестился Млад, — сам я его конечно не видал. Но мужики сказывали, он и есть! Многих он в лицо узнал, да по имени назвал! О таких давних событиях ведает, что прознать про них, не видя самому, и невозможно вовсе!

— Вот оно как? — в задумчивости проговорил боярин, опустившись на лавку возле окна. — А ведь всех оповестили, что помер он от болезни неведомой. Потому и хоронили в гробу закрытом, чтобы людей не пугать. Да и случилось несчастье сие, как раз накануне свадьбы, когда на престол новгородский взойти должен был…

— Вот и я подумал, — доверительно прошептал Млад, — неспроста все это…

— А тебе смерд, думать не положено! — стукнул кулаком Твердислав по подоконнику, — Твое дело молчать, да волю мою исполнять! Где сейчас он?!

— Так ведомо на постоялый двор подался, — пожал плечами приказчик, — куда же ему еще деваться.

— Негоже знатному гостю в грязных полатях обитать. Ты вот, что…— Твердислав поднялся, приобнял слугу за плечи, наклонившись к самому его уху, — вели… Нет, лучше сам отправляйся на постоялый двор и передай княжичу, что дескать боярин Твердислав кланяется ему и просит прибыть к нему. Тут, мол, ждет его и стол и дом…

Млад, понимающе закивал.

— Все исполню, батюшка.

Пятясь задом, он дошел до двери. Переступив порог, развернулся, исчезнув в коридоре.

— Да не пешком иди! — крикнул ему вслед Твердислав, — а коней вели привести!

Вернувшись к окну, он распахнул резные створки, вздохнув полной грудью свежий воздух.

« Неисповедимы пути господни, — перекрестился боярин, — и велики чудеса твои… Сдается мне, — в задумчивости погладил свою бороду Твердислав, — что чья-то воля спасла Федора от смерти. А князя Ярослава, видимо, намерено ввели в заблуждение. И не сам ли Александр, за этим стоит? Ведь именно ему была выгодна смерть брата. А теперь значит, Федор вернулся и не один. Варягов с собой привел. Хочет видимо вернуть себе власть и посчитаться за честь поруганную. Тут есть о чем подумать. Не прогадать бы. За Александром сейчас сила. У него верная дружина и поддержка южных княжеств. Зато за Федором варяги стоят. И, правда, русская тоже с ним. Власть ему волею отца достаться должна была. Если поддержит его люд новгородский, то Александр и сделать ничего не сможет! Уступить ему придется власть-то. И терять-то мне, по сути, и нечего. Все едино плаха светит. А вот если помочь Федору вернуть престол, то он по гроб жизни обязан будет. А ладно, — махнул рукой Твердислав, — двум смертям не бывать, а одной не миновать! Надобно рискнуть!..