Глава 13

Человек стоял на краю большой ямы и смотрел вниз. Резная палка, похожая на трость волхва, лежала рядом, небрежно оставленная среди камней. Сам человек, похожий на растрепанного ворона, удерживал на груди развивающийся от сильного ветра шарф, зажав оба его хвоста в кулаке. А вокруг утробно гудели Колодцы.

Я сразу узнал старика, на которого накричал на аэродроме.

Миновав загадочным образом появившуюся детскую площадку, мы прошли мимо нехороших тропинок у стройки, на которые я многозначительно кивнул Олегу. Геолог с задумчивым видом покурил, стоя на тротуаре, но экспериментировать не рискнул, махнул рукой и мы пошли дальше.

Мы прошли еще пару жилых кварталов, абсолютно вымерших и от того жутких в своей неестественности. Миновали аллею со склонившимися над дорогой ивами, которые образовали импровизированный коридор в красно-желтых осенних тонах. Углубились в мрачные коробки цехов заброшенного цементного завода.

За время нашего похода мы не встретили ни одного человека.

Перешли узкоколейку, шурша щебнем покрытия. Обогнули длинный склад с широким подъездным крыльцом и на это город неожиданно кончился. Дальше начиналось практически ровное поле, которое чуть-чуть не дотягивало до гор и где-то там уходило вниз. Через поле тянулась утоптанная проселочная дорога. Я на глазок прикинул расстояние и решил, что до подножия будет километра два-два с половиной.

Именно тут я впервые и услышал этот гул. Сначала не обратил на него внимания, звук шел на грани слуха. Но по мере приближения к источнику, он становился все более назойливым и давящим. Создавалось впечатление, что где-то рядом находится гигантский рой с огромными рассерженными осами. Этот гул не перекрывал другие звуки, не оглушал, он просто заполнял голову, как пустую банку, заставляя слышать все остальное на своем фоне.

Наши отношения с Карчевским не сказать, что стали совсем уж дружескими, но после выяснения отношений некий ледок между нами растаял. Возможно, так виделось лишь с моей стороны, потому как я отдавал себе отчет в том, что в поведении Олега мало что изменилось. Изменилось мое отношение к этому поведению. И сразу же в ином свете увиделся этот хамовитый геолог. Ну ведь правда же, а как себя должен вести настоящий геолог, как не по-простому, не открыто? У меня моментом всплыли образы искателей-первопроходцев, бредущих под тяжелыми рюкзаками в гору. В кедах, в старых ветровках, небритые, пахнущие дымом, злые и вечно голодные. Ночующие в сырых спальниках, вытягивающие товарища из пропасти, угрюмо молчащие у костра. С несгибаемой волей и устремленным вдаль взором ясных глаз. Настоящие геологи, разведчики неизведанных земель. Прямо таки привет из советского романтического детства.

Уж не знаю, насколько соотносился Карчевский с такой породой работников геологических экспедиций, но я навесил на него это образ и тем самым объяснил для себя манеру общения Олега. И сразу же все встало на свои места.

Пользуясь тем, что общение стало легче и веселее, я спросил у Олега про гул. Тогда он и рассказал мне про Колодцы.

Колодцами местные называли круглые провалы в земле, образовавшиеся над бывшим лавовым коридором. Никакой лавы, понятное дело, под землей давно уже нет, зато есть бурная подземная река, от которой в город провели канализацию. Вот движение этой реки, круговорот воздуха в длинных каменных трубах, и создает непрекращающийся гул. Именно поэтому никаких жилых построек рядом нет – мало кто выдерживает долгое пребывание в такой обстановке.

Так мы, разговаривая, дошли до края поля, до места, где начинался уклон вниз.

-Смотри, — довольно оскалившись сказал Карчевский, подводя меня к краю поля, — Вот они, Колодцы.

Я сделал еще шаг и замер, пораженный открывшимся видом.

Когда Олег рассказывал о Колодцах, то я представлял себе провалы в земле, похожие на скальные пещеры, виденные мной в Крыму, на берегу моря. Те пещеры были похожи скорее на трещины, чем на колодцы, некоторые были достаточно широкими, некоторые можно было перепрыгнуть без разбега. Изломанные, с рваными краями, промытые волнами и обтесанные ветрами.

Но увидел я совсем не то, что ожидал.

Три огромных Колодца, каждое почти идеально круглые, зияли чернильной бездной передо мной. Размером с хоккейную площадку, они походили на три следа от пальцев бога, решившего сыграть в боулинг Землей. Они поистине вселяли страх и трепет, я буквально видел исходящие из них потоки воздуха, несущие с собой гул и холод глубин.

И возле одного из Колодца кто-то стоял, кутаясь не то в шаль, не то в широкий шарф.

-Проникся? — с гордостью осведомился геолог, словно эти дыры были его творением. Я лишь кивнул.

-Тогда пойдем, — Олег засунул руки в карманы анорака и зашагал вниз. Я последовал следом, не отводя восхищенного взгляда от завораживающего зрелища. И с еще большим удивлением заметил, что чем ближе мы подходили к ямам, тем тише становился дребезжание воздуха. Затих и ветер, нещадно дующий в лицо на поле и залезающий за шиворот. Стало теплее. Эффект глаза бури?

Странный старик нахохленной вороной стоял на самом краю одного из Колодцев, склонив голову, будто высматривал что-то. Одежды его трепетали, концы шарфа то и дело взлетали вверх.

Когда мы подошли ближе и остановились, Карчевский громко поприветствовал его:

-Здорово, Юдин!

-Здорово, Карчевский, — ответил старик неожиданно глубоким и сочным басом. Он глубоко вдохнул поднимающийся из глубин воздух, отступил назад и только после этого повернулся.

Сухое бородатое лицо, острые скулы, низкие кустистые брови. Вблизи борода этого старика виделась еще более белой, она контрастировала с черной морской шинелью, запахнутой на все крючки. Борода была настолько густой, настолько гладко расчесанной, волосок к волоску, что казалась искусственной, как у Дедов Морозов из ТЮЗов.

Из-под бороды свисали два конца завязанного под горлом шерстяного шарфа с красно-черным геометрическим узором. Свисающие из рукавов варежки на резинках, на которые я обратил внимание еще на аэродроме, отсутствовали.

Старик кивнул Олегу, потом перевел взгляд на меня. Глаза у старика были черные и пронзительные, такие же, как бездна за его спиной.

-Знакомьтесь, — Карчевский указал на меня, — это Игорь Ермаков, турист-гастролер.

Я недовольно покосился на геолога, но кивнул.

-А это Юдин Ян, местный сумасшедший, — без тени вежливости сказал Карчевский.

Но странного старика это, похоже, нисколько не удивило и не расстроило. Он в ответ отвесил короткий поклон мне, пробасил:

-Видел вас на аэродроме.

Не поняв вопрос это или утверждение, я на всякий случай ответил:

-Да, я вас тоже там заметил.

-Вы поворкуйте пока, я по делам отойду, — Карчевский хлопнул меня по спине и двинулся к соседнему Колодцу, к насыпанной из небольших камней горке.

Старик поднял свою палку-посох, отнес ее к лежащему поодаль рюкзаку. Завозился там, не спеша роясь внутри пыльного «сидора». Недалеко от нас геолог вытаскивал из разваленной кучи небольшой металлический цилиндр, похожий на термос.

Все занимались своими делами. Оставленный на собственное усмотрение, я набрался смелости заглянуть в ближайший Колодец.

Осторожно ставя ноги, я приближался к краю ямы.

«Не упасть бы», — промелькнула в голове шальная мысль и в ноги сразу же пришла предательская слабость. Захотелось упасть на колени и проделать оставшийся путь на карачках. Я быстро бросил взгляд на старика, который минуту назад бесстрашно стоял на самом краю, обругал себя трусом. Внутренне холодея, подошел к кромке Колодца. Облизнул пересохшие губы и посмотрел вниз.

Возможно, я никогда не попаду в Лувр или в Тауэр. Скорее всего, я никогда не пройдусь по лугам Новой Зеландии и не ступлю на вершину Эвереста. Возможно, я никогда не увижу всех этих чудес света. Но то зрелище, что предстало перед моими глазами сейчас, по праву затмило все удивительные пейзажи и волшебные картины, виданные мною до сих пор.

Черная пустота подземного космоса начиналась возле моих ног и уходила глубоко вниз, на расстояние, в котором мог бы уместиться высотный дом. Тьма манила, дышала в лицо холодным воздухом, острым и жгучим. Поднимающийся из глубин гул проникал сквозь тело, заставлял его вибрировать в унисон с колебанием звука. Источник этого гула, широкая подземная река, сверкала искрами света на гребнях свинцовых волн, которые стремительным потоком проносились мимо, подо мной, и исчезали под противоположным краем. Эта река заполняла собой все пространство, все дно Колодца, словно символизирую постоянное движение в царстве монолита окружающего ее камня. Мелкая водяная пыль поднималась вверх, закручивалась в спираль потоком воздуха, изображая циклон в миниатюре, оседала на покрытых зеленым мхом скользких стенах.

И это все было грандиозно!

От увиденного у меня перехватило дух. Я вынужден был все-таки опуститься на колени, чтобы не упасть головой вниз, в эту гудящую, стремящуюся вперед черную бездну, неожиданно потащившую за собой. Отталкиваясь ладонью от шершавой поверхность земли, я отполз назад. И встал лишь тогда, когда посчитал расстояние до Колодца достаточно безопасным.

И все же в душе поселился первобытный страх, страх перед стихией, которая живет своей, отдельной жизнью, невзирая на копошащихся вокруг людишек. Я почувствовал себя неуютно, осознав, что прямо подо мной, в данную минуту, со скоростью почтового поезда, проносятся тонны воды. Что я сижу на каменной крыше, которая в любой момент может обвалиться, как некогда обвалились своды нынешних Колодцев. Буквально кожей почувствовал как я мал в сравнении с незримыми движениями окружающего мира, с течением рек, с массивами проносящихся над головой облаков, с теми давящими пластами времени, отсчитывающим часы, года, века и эпохи. И вдруг ясно, очень ясно осознал, что с моими исчезновением ровным счетом ничего из этого не изменится. Моя смерть не остановит ход времени, не заставит реки прекратить течь и не разгонит облака даже над мало-мальским двориком этого забытого всеми городка. Стало страшно.

-Познаешь вселенную, Игорь? – вырвал меня из неприятных размышлений ехидный голос геолога. Задумавшись, я не заметил как его большая фигура приблизилась ко мне и как большая волосатая рука протягивала мне фляжку с откинутой крышкой, — Выпей, почувствуй вкус реальности.

Водка оказалась теплой и противной. Я поморщился, закусил заботливо поданным крекером, занюхал рукавом пальто.

-Во, — одобрительно протянул Карчевский, убирая флягу в карман безразмерного анорака, — Хоть краска на щеках появилась. Мощно?

Он кивнул в сторону Колодцев. Я лишь кивнул.

-До сих пор не знаем почему круглые, — между делом признался мне Олег, — Почему свод провалился знаем, а почему круглые края – нет.

-А куда река уходит? – спросил я.

-Там, в третьем Колодце, еще ниже проваливается водопадом. Дальше уходит под землю, под горы. А дальше разбивается на мелкие рукава и впадает в другие реки, бьет ключами в болотах, — Карчевский махнул куда-то рукой, — Далеко, в общем.

-А где начинается?

-А вон там, — геолог так же неопределенно указал в противоположную сторону, — Под «железякой».

-Под чем? – не понял я.

Карчевский усмехнулся.

-Да, не бери в голову.

-А все же?

-Про магнитную аномалию слышал? Слышал. Обычно такой эффект дают крупные залежи железа. Тут они, судя по показаниям, которые все-таки удалось снять, ну очень обширные и очень крупные. Но, зараза, глубоко под горами. Вот ее мы и называем «железякой».

-А чего не разработали еще? — удивился я. По моему мнению, все более-менее известные большие запасы недр где могли уже были найдены и выкопаны. От друзей, сведущих в состоянии современного мира, то и дело слышал об истощении земель, о кризисе природных ресурсов. А тут вон, большие залежи железа, да еще и не найденные толком!

-Почему не разрабатывали? Где смогли прорубились, но больше краями, в объем уйти не смогли, — ответил Карчевкий, — Сложно объяснить на пальцах, но там хрен подберешься. Неудачно лежит «железяка». Кстати вон, можешь Юдина спросить. А что это тебя так заинтересовало?

-Да так просто, — я поднялся с земли, отряхнул полы пальто, — А чего ты там раскапывал?

Я посмотрел в сторону разворошенной пирамидки, но каменная куча вновь была аккуратно собрана. Я вопросительно поднял глаза на Олега.

-Не важно, — почему-то уперся Карчевский, — Чего надо раскапывал.

-Простите, — вклинился в разговор подошедший старик, обращаясь ко мне, — Напомните пожалуйста, вас ведь зовут Ермаков Игорь?

-Да, — озадачено кивнул я.

Старик долгим взглядом изучал мое лицо, потом убежденно произнес:

-Да, именно таким Денис мне вас и описывал.

От неожиданности я даже не нашелся что сказать. Но быстро совладав с собой, хрипло переспросил:

-Денис?

-Да, — кивнул Юдин, — Денис Краснов, ваш товарищ.

-Вы были знакомы с Денисом? – удивление все еще не покинуло мой голос, но я уже начинал понимать, что задаю глупые вопросы. Впрочем, поделать с этим я тоже ничего не мог, они вырывались сами собой.

-Мы вместе работали, — старик поднял руку и я увидел то, что он искал в своем рюкзаке – маленький толстый фотоальбом с металлическими уголками и пушистым котенком на обложке, — Давайте я покажу.

Альбом раскрылся, узловатые пальцы старика быстро стали перелистывать пластиковые страницы с лежащими под прозрачной пленкой фотографиями. Промелькнули незнакомые мне лица, групповые фото, дома, какие-то огромные машины. Наконец очередной лист упал и старик прокомментировал:

-Это наша группа.

Пятеро человек смотрели на меня с глянцевой поверхности. Три мужчины и две женщины. Они стояли на ступенях незнакомого мне административного здания и словно были застигнуты фотографирующим за беседой. Из этой группы выделялись двое. В отличие от остальных, одетых в повседневную летнюю одежду, они облачены в серого цвета комбинезоны и в шахтерские каски. Одним из них был Денис. Юдин стоял рядом, в белой рубашке с галстуком, с еще небольшой академической бородкой.

Выглядел на фото Краснов плохо. Серое лицо, ввалившиеся глаза над впалыми щеками, нервно сжатые губы. Я таким его никогда не видел, запустил себя, однако, Денис. Может, он был чем-то болен?

И вообще, складывалось впечатление, что прерванная фотографом беседа была нелицеприятной.

Остальные люди были мне незнакомы.

-Старая фотография, — произнес над ухом Карчевский, который все это время заглядывал в альбом через мое плечо, — Динка Малышева уехала больше года назад.

Старик промолчал.

-Мне сказали, что Денис работал в отделе по безопасности работ в шахтах, — вспомнил я.

-Отдел консервации шахт и горно-шахтного оборудования, — кивнул Юдин, закрывая фотоальбом, — Я был его начальником.

-Постой-ка, — воскликнул вдруг Олег, — Это не тот самый сотрудник отдела безопасности, который шахты подорвал?

Юдин коротко кивнул и уставился на меня своими черными глазами.

-Это он сам или по твоей теме додумался? — продолжил Карчевский непонятный для меня разговор.

-Сам, — ответил ему Юдин, не отводя от меня взгляда, — У Дениса были свои идеи на этот счет.

-Вы вообще о чем? – не выдержал я, — Вы знаете как именно погиб Денис?

-А вы не знаете? – удивился Юдин.

-Нет. Сказали лишь, что авария была на шахте. Обвал.

Старик пожевал губы, пристально посмотрел мне в глаза.

-Денис подорвал одну из законсервированных шахт, — наконец сказал он, — Вместе с собой.

Я оторопел.

-Но зачем?!

Юдин почему-то перевел взгляд на курящего рядом Карчевского, снова на меня, огладил ладонью бороду, развернулся и пошел к своему рюкзаку. Я в недоумении смотрел на его удаляющуюся спину.

В голове не укладывается! Чтобы Краснов покончил с собой? Быть не может. Тем более, таким способом. Глупо, так не сводят счеты с жизнью. Искать взрывчатку, идти в шахты, пусть и заброшенные, взрывать себя? Нет. Несчастный случай, а не самоубийство!

-А что, никакого расследования не было? – крикнул я Юдину. Тот не ответил, не обернулся. Я перевел взгляд на геолога, но тот лишь пожал плечами.

Старик поднял рюкзак, направился ко мне, на ходу натягивая вязаную шапку.

-Вы слышали, что я спрашивал? – требовательным тоном обратился я к нему.

-Идемте со мной, — ответил тот и прошел мимо меня, пошагал по тропинке наверх, переставляя свой посох.

-Куда? – мой вопрос завис в воздухе, старик не желал общаться здесь.

-Догоняй, — посоветовал мне Карчевский, — А мне с вами не по пути.

-Черт, — выругался я и припустил за споро уходящим стариком. Нагнав Юдина почти на верхней кромке уклона, громко спросил:

-Да ответьте же, куда мы идем?

Старик покосился на меня, не сбиваясь с шагу. И произнес странную фразу:

-Здесь нас могут услышать. Я знаю другое место. Не отставайте.

Я непонимающе огляделся. Кто нас может услышать?

В обозримом пространстве никого больше не было, кроме нас, да оставшегося у Колодцев Карчевского. Здесь попросту некому было нас слушать.

Теперь на старика я посмотрел совсем другими глазами.