Глава 9

— 9-

Анна свернула с шоссе на проселочную дорогу, которая вела прямо к дому и уже через несколько минут подъехала к воротам.

— Оставайтесь пока здесь, — бросила Анна Дэнвуду и вышла из машины.

Марк наблюдал за девушкой, которая стала себя вести довольно странно. Она подошла к воротам и отворила их, затем начала кого-то звать, присев на корточки. Через минуту у нее в руках оказалась престранного вида собака, какой-то мелкой породы. Марк впервые в жизни видел пса с голубой шерстью. Анна, не выпуская из рук дергающееся животное, помахала ему рукой, подзывая к себе, на крыльцо дома в этот момент вышла женщина.

— Анна! Здравствуй, дорогая! — не смотря на дергающуюся собаку женщина заключила в объятия обоих. — Оди! Фу! Милая, ты знаешь про мистера Пенкреста?

— Да. Отец сегодня звонил…

— Все случилось так быстро. Когда вчера позвонила Эмма, из телефонной трубки был слышен надрывный плач Джоан. Кто мог подумать, что единственная кто будет в состоянии заниматься похоронами, это неугодная Оскару невестка…, — Элен прижала руку ко рту, ее глаза наполнились слезами.

Анне на самом деле было не до сплетен относительно семейных перепетий Пенкрестов. Как такое можно обмусоливать? Неужели горе не вытесняет из головы всю эту шелуху? Она бросила взгляд на Дэнвуда и решила пресечь неприятный разговор, Оди отчаянно вырывался из рук.

— Элен, это гость Бенджамина. Маркус Дэнвуд.

Миссис Бэйли уставилась на представленного ей человека, тихонько шмыгнула носом и протянула ему руку.

— Элен Бэйли. Экономка Чепкроута.

Марк пожал женщине руку.

— Очень приятно.

На улице было довольно прохладно, погода продолжала портиться и уже срывалась неприятная морось. Оди грозил сердечный приступ, он буквально задыхался от злобного рычания, адресованного незнакомцу.

— Позвольте, я покажу вам вашу комнату. Следуйте за мной, — Элен направилась к дому. Марк посмотрел на Анну со смешной собакой в руках, создавалось впечатление, что он предпочел бы ее в качестве гида, но попросить об этом не смог.

— Я пока займусь завтраком, — Анна развернулась и зашла за угол дома.

Маркус вздохнул и поежился. Неимоверная сырость и противный назойливый ветерок сами подталкивали войти быстрее в дом, чему он и не стал противиться. Погода полностью соответствовала мрачному настроению обитателей Чепкроута.

Бен Версдейл, явно хотел извлечь максимум выгоды из сделки, а это возможно только в том случае, если удается из партнера сделать друга. Ведь не зря была разведена эта кутерьма с приглашением «погостить» и обговорить все детали. Под крышу своего дома пускают не просто так. Подобныс образом доверие выдается авансом и делается ставка на совесть гостя. Единственное, что выбивалось из намеченного Беном плана это смерть его друга. Когда Марк в последний раз разговаривал с главой Версдейлов по телефону, у него создалось впечатление, будто у старика от нетерпения едва подрагивает голос, уж слишком хотелось преступить к обработке клиента.

«Посмотрим, Бен!» — подумал Дэнвуд и зашел внутрь.

Дэнвуд оценил контраст между «холодным» и непреступным видом фасада и теплотой внутренней обстановки, царившей в стенах Чепкроута. Более «английского» интерьера представить было невозможно. Он очутился в небольшом холле, который был смежен с гостиной с одной стороны и кухней, с другой. На второй этаж вела красивая лестница. Стены были оклеены обоями с цветочным орнаментом, добротный дубовый пол заботливо отполирован и гордо выставлял себя на показ, будучи покрытый благородной сеткой мельчайших трещин, за эффектом которых так рьяно гоняются модные дизайнеры. Посреди холла стоял круглый столик, на котором красовалась старинная ваза с цветами, около стен были расставлены несколько мягких стульев без спинки на кованном каркасе. На стене вдоль лестницы теснились десятки черно-белых фотографий, вставленных в рамы. Элен терпеливо ждала Марка на лестничном пролете, пока он осматривался.

— Если у вас будет желание и время, мистер Дэнвуд, я могу поведать вам несколько занятных историй, которые замаскированы в этих фото, — сказала добродушно Элен, увидев интерес гостя.

— Не утруждайте себя! Для желаний я потерян, а для времени не интересен, как человек, из которого ничего толкового не получилось.

Элен промолчала, так как не совсем поняла, вложенный в слова мистера Дэнвуда, смысл и отметила про себя, что он странный, слишко худой, но не лишен обаяния.

Анна вошла на кухню. На разделочном столе стояла емкость с тестом для хлеба. Бенджамин не признавал те безвкусные буханки, которые продавались в булочных, а поэтому в родовом гнезде Версдейлов хлеб выпекался своими силами. Силы же были, в основном женскими, как и полагалось. Задействованы в приготовлении хлеба были только Лоис и Элен. Кларисса, если и прибывала на кухне, то только в качестве советчика и распорядителя.

Анна отпустила Оди, сняла куртку и вымыла руки, затем прислонилась к столешнице поясницей и посмотрела на собаку, которая с укором пялилась на нее. Оскара Пекреста было жалко, однако вселенскую скорбь разводить не хотелось, как не хотелось выслушивать ни чьи причитания по этому поводу. Но, увы, никто в этом доме не разделит подобных убеждений. Одна надежда на Дэнвуда!

Ужин, наверняка, будет посвящен памяти майора Пенкреста. Капитан Версдейл не успокоится, пока не поведает все армейские истории, связанные с его другом, за одно издергает себя и введет в уныние всех присутствующих. Анна предпочитала не выносить на всеобщее обозрение, свои душевные переживания, только чтобы соответствовать общепринятым канонам поведения. Предпочитала… Но не всегда соблюдала это.

Мать и так частенько намекала, на черствость дочери, которая с годами, по ее словам только усугублялась. Приходилось растягивать лицо, а за одно и душу, подстраиваясь под общее настроение, в зависимости от ситуации, дабы не травмировать родственников. Ее внутренний мир никому из семьи не был интересен. Исключением, пожалуй, был только Тони… Но брата здесь, к сожаления, не было.

Анна тяжело вздохнула и мысленно смирилась с грядущим театром печали. Она перевела взгляд на притихшего песика. До вечера еще надо дожить, а Дэнвуд спуститься на завтрак уже через несколько минут. Прежде всего — насущное! То, что новая персона не была «помечена» фирменным челюстным компостером, Оди принимал за личное поражение. «Небольшие» различия по физическим параметрам, за отговорку не принимались. Анна прекрасно была об этом осведомлена. О том, чтобы посадить Оди на цепь или где-нибудь запереть, не могло быть и речи. В таких случаях Бэйли терял над собой контроль и со словами «изверги, живодеры» спешил освободить своего питомца из неволи. Покусанные лодыжки и изорванные брюки с чулками были проблемой исключительно, вновь прибывающих. К беспокойному сердцу Оди вела лишь одна малозаметная тропинка — дорогущая бельгийская пастила от Левити Гурмэ Маршмалов. Ради нее Оди был готов на любой подвиг, в перечень которых входило терпение к новым лицам на территории его земель.

Успокаивающие свойства пастилы, для этой собаки, были открыты четыре года назад, когда Чепкроут посещал дегустатор «ее величества» мистер Зигмунд Болленс, чтобы убедиться в качестве производимого здесь чеддера. Готовился договор на поставки в Виндзор. К невероятному счастью, в тот момент, когда бесстрашный Оди, наплевав на именитость гостя, задорно несся ему навстречу, не сводя взгляд с заветных штанин, мистер Болленс выронил из рук небольшой сверток, в котором и находилась знаменитая пастила. Он припас ее в качестве презента для пятичасового чаепития, которое было обещано Бенджамином Версдейлом после дегустации.

Оди сначала, пронесся мимо пакета с пастилой, но через долю секунды его словно дернуло назад. Не долго принюхиваясь, он, меньше чем за минуту, проглотил деликатес, которым должны были наслаждаться в течении часа несколько человек. Благо, что мистер Болленс не был лишен чувства юмора и к великому облегчению Бена Версдейла, позволил себе рассмеяться. К этому моменту Оди взирал на этого человека, как на божество.

До конца пребывания мистера Болленса в Чепкроуте, Оди не отходил от него ни на шаг, а когда его не пустили в гостиную на чаепитие, устроил настоящую истерику. Он царапал своими коготками входную дверь до тех пор, пока со страшным лицом Бен Версдейл, самолично, не запустил его внутрь.

Пагубная для душевного равновесия Оди и разорительная для Бэйли пастила, крепко обосновалась в списке расходов управляющего.

Анна открыла дверцу одного из многочисленных кухонных шкафов и достала заветную баночку с оттиском Левити Гурмэ.

— Ох, мистер Дэнвуд, с вас причитается, — пробормотала Анна и вздохнув, достала несколько кусочков дивно пахнущего лакомства.

Элен показала Марку его комнату и сославшись на «много дел» поспешно ушла.

Тем лучше! Марку всегда требовалось время для адаптации к новым людям, тем более, если приходилось у них жить какое-то время. Домашней обстановке он предпочитал холодную бездушность гостиничных номеров. Расчет там производился, тем, из чего состояла его жизнь — деньгами. Просто и удобно, никаких лишних эмоций и благодарности.

В животе заурчало. Марк отбросил неудобные мысли и начал поспешно разбирать дорожную сумку. Через несколько минут все было развешено и разложено в небольшом шкафу. В доме было немного прохладно, несмотря на то, что отопительный сезон уже наступил, поэтому он переоделся, выбрав простую белую футболку, темные джинсы и свитер крупной вязки, ногам достались кеды.

Удобная одежда радовала тело и Марк не видел причин, для того, чтобы не продолжить это благодарное дело. Он вышел из комнаты и спустился вниз. Как бы не было это цинично, но он лелеял надежду, о том, что кончина друга семьи не сильно отразиться на кулинарных талантах старшей внучки Бена Версдейла.

Марк уже протянул руку, чтобы открыть дверь на кухню, как вдруг, из нее пятясь назад, вышла Анна, зажав что-то в ладони. Она обернулась, вид у нее был растерянный и смущенный.

— Мистер Дэнвуд, чтобы ваше пребывание здесь было более комфортным, вам кое-что понадобится…

— Заинтригован. И что же это?

Анна вложила ему в руку что-то маленькое и липкое.

— Только не говорите, что это мой завтрак! — Марк едва сдерживался от смеха.

— Не говорите глупости. Заходите на кухню и предложите это собаке…, — звучало глупо, Анна чувствовала себя дурой.

Марк промолчал, пожал плечами и открыв дверь с таким выражением лица, с которым рыцари в средневековье шли на бой с драконами, шагнул в неизвестность.

Смешная собака в синих пятнах разразилась лаем, и вдруг, так же резко заткнулась, не сводя глаз с руки человека. Оди принюхался и облизнулся.

Анна с любопытством наблюдала за этой сценой, суетясь у плиты.

Марк присел и протянул угощение песику, который мигом его проглотил, больше всего времени заняло тщательное вылизывание рук благодетеля, которое имело место быть после.

— Что говорить о людях, если даже собаку надо подкупать?!

С улицы распахнулась дверь и вошел Аркуэлл Бэйли. Дэнвуду достался его самый серьезный взгляд. Вслед за Бэйли в кухню юркнула Элен, она бесшумно подошла к Анне и стала молча помогать с завтраком.

— Мистер Дэнвуд, я управляющий Чепкроута, Аркуэлл Бэйли.

— Маркус Дэнвуд.

Мужчины пожали руки.

Судя по всему, дальше серьезного взгляда план действий в отношении гостя, Бэйли не продумал, а потому стушевался.

— Бэйли, ты на сыроварне был? — спросила Анна, чтобы прервать неловкое молчание.

— Да. Сегодня ферментацию проведем и будем закладывать под прессы.

— Тогда мистер Дэнвуд сейчас позавтракает и может быть ты проведешь небольшую экскурсию для него?

Бэйли не сильно обрадовался этому предложению, хотя нечто похожее прозвучало от Бенджамина.

— Конечно, — нехотя сказал управляющий и щелкнув языком, подозвал к себе Оди.

— Нет! — неожиданно отказался Марк. Даже Оди остановился и обернулся на своего нового благодетеля.

— Я предпочел бы дождаться мистера Версдейла, — он подошел к столу с тестом и с любопытством потрогал его пальцем. — Наверняка, у вас дел не впроворот, чтобы носиться сейчас со мной.

Никто не ожидал такого внезапного и категоричного отказа. Слова Дэнвуда можно даже было принять за грубость. Но Бэйли обрадовался и едва справившись со своим лицом, которое изо всех сил пыталось выказать свое удовольствие, почти равнодушно, пожал плечами.

— Как хотите. Мистер Версдейл прибудет во второй половине дня. Если передумаете, Анна подскажет, где меня искать.

Бэйли коротко кивнул и вышел во двор, Оди кинулся за ним.

Анна с удивлением посмотрела на Дэнвуда через плечо. Тот чуть ли уже не сунул свой нос в емкость с тестом, к чему-то принюхиваясь. Столь любезное приглашение на осмотр местности Чепкроута, подразумевало не менее любезное согласие. Но Дэнвуд даже не поблагодарил, перед тем как отказаться, чего требовали самые элементарные правила приличий. Анна недоумевала… Как понимать этого человека?

Она сделала пару сэндвичей с ягнятиной, поджарила тосты и заварила чай. Элен готовила маринад для телятины, которую подадут на обед.

— Почему вы отказались? — не выдержала Анна и задала вопрос « влоб». Миндальничать с Дэнвудам, явно не имело смысла.

Она начала расставлять еду на столе. Марк оторвался от созерцания теста и улыбнулся.

— Не надо кривить душой. Мистер Бэйли едва ли расстроился из-за этого. Тем более, что прелести сельской местности не являются моей слабостью. С меня вполне достаточно будет экскурса, который устроит Бенджамин. Не хочу лишать его этого удовольствия и себя за одно. Повествование едва ли относится к сильным сторонам вашего управляющего, хоть я и предпочитаю лаконичность красочности. Мистер Версдейл должен быть уверен, что на меня произведено неизгладимое впечатление Чепкроутская сыроварня, а он сделал все от него зависящее, чтобы «Лесо де Прош» потерялось от счастья еще больше, чем есть и непременно согласилось бы на встречное предложение.

— Весьма откровенно, — Анна разлила по чашкам ароматный чай и села за стол. Марк последовал ее примеру.

— А вы тоже попробуйте…

— При первой же возможности, — Анна не стала развивать эту тему.

— Вас еще не тошнит от этой вынужденной правильности? — Дэнвуд не сдавался.

— Регулярно, — Анна ответила с улыбкой.

— Чем спасаетесь?

— Душевными разговорами с людьми вроде вас…

Оба получали удовольствие от беседы и даже не пытались это скрывать.

— Тогда чем вас занять?

Дэнвуд надкусил сэндвич и от удовольствия прикрыл глаза.

— Я помогу вам с хлебом!

Хорошо, что Анна не успела ничего отправить в рот. Как пить дать, подавилась бы!

— Извините… Что?!

— Вот, это, — он показал пальцем, на стоявшее тесто. — Загублено!

— Даже не знаю, что сказать… — Анна подбирала слова. — Элен отлично печет! С чего вы взяли…

— Не ставлю под сомнение репутацию миссис Бэйли как кулинара, но раз на раз не приходится, к сожалению. Дрожжи здесь, скорее всего, залили слишком горячей водой, клейковина уже разошлась, а тесто очень мало поднялось. Наверняка стоит уже несколько часов. Толку не будет!

Анна онемев от удивления, молча встала и пошла смотреть на тесто.

— Элен, сколько оно уже стоит?

Миссис Бэйли виновато посмотрела на Анну и казалось была готова расплакаться.

— С ночи! — Элен шмыгнула носом. — Не задалось оно у меня. Я так расстроилась, из-за мистера Пенкреста, что ...

— Ничего страшного, — Анна приобняла женщину за плечи. — Я помогу. Сделаем новое. Все равно до вечера никого не будет. Успеем.

Элен благодарно закивала головой и утерев невидимую слезу, отвернулась обратно к телятине.

Анна посмотрела на Дэнвуда, которому впору было выпускать на свою физиономию довольную ухмылку, но тот не спешил этого делать. Он не пытался умничать, чтобы обличить незадачливую экономку, это была простая констатация факта — тесто загублено, а значит присутствовало бескорыстное желание помочь. Единственное, что смущало, так это то, что приготовление хлеба было не совсем мужским делом. И вообще, кто его научил?

Анна хотела бы на него разозлиться, но не смогла. Умные, холодные глаза выжидательно смотрели на нее.

— Не ожидала, что вы в этом разбираетесь… Признаться честно, даже подумала, что вы много на себя берете. Неоправданная самоуверенность периодически начинает меня бесить.

Марк вопросительно поднял брови.

— Но, должна извиниться… Тут я ошиблась, — Анна не позволила себе отвести взгляд, хотя очень хотелось.

Марк отхлебнул чая и вернулся к сэндвичу.

— Мать пекла хлеб на продажу, — здесь уже он отвел глаза, но Анна заметила промелькнувшую в них тоску. — Я помогал. Тогда она и поведала мне все свои секреты.

— И вам это нравиться?

— Да, я даже подумывал открыть свою пекарню. Не побоюсь назвать это заветной мечтой. Было когда-то… Мать редко называла меня по имени, никогда не понимал почему. Для нее я был Маркелл. Это было нечто особенное для матери. Придумала она это сама, или где-то услышала — не знаю. Но в очередной раз размечтавшись, я представлял себе свое незатейливое будущее в качестве пекаря, я хотел, чтобы булочная называлась «Маркелл».

— Сомневаюсь, что сейчас у вас нет возможности претворить это в жизнь. Или мечта изменилась?

— Вы правы, — горькая усмешка мелькнула в уголках губ. — Мечта была продана за большие деньги. Точнее, деньги стали новой мечтой, которая и осуществилась.

— То — то я смотрю у вас лицо от счастья перекошено.

— Сэндвич вкусный! С чем он? — Марк уже принялся за второй.

— С ягнятиной… Не отвлекайтесь! Так что с пекарней?

— Учтите это не бесплатно! — лукаво улыбаясь, ляпнул Дэнвуд.

— Вообще— то я вас завтраком кормлю! — всполошилась Анна с напускным возмущением, но тут же одернула себя. Их беседа становилась крайне оживленной, надо было сдерживаться, все семейство, как ни как на похоронах, а она во всю скалится.

— Спасибо, но я не про деньги. Откровенность в «одни ворота» не моя стезя!

— Учту! И буду весьма признательна, если вы поможете в приготовлении хлеба.

Марк улыбнулся и потянулся за тостами и маслом.

Покончив с завтраком, Анна достала из шкафов все необходимые ингредиенты и посуду и расположила все это на столе поближе к раковине, но каково же было ее удивление, когда Дэнвуд, повязав фартук и закатав рукава свитера, смело стал готовить руками. Он не пользовался даже мерным стаканом и ложкой. Элен также отбросив в сторону стеснение, уже открыто наблюдала за уверенными движениями мужчины.

Анна с приятным удивлением для себя отметила, что руки у Дэнвуда были на редкость натренированными, под кожей играли крепкие, узловатые мышцы. Худощавость была далеко не болезненной. А его лицо! Умиротворение вытеснило пустоту, черты лица будто разгладились, так бывает, когда люди занимаются любимым делом, от которого получают моральное удовлетворение. Столь разительные интересы Маркуса Дэнвуда, от торговых операций и до кулинарных талантов, сбивали с толка. В чем же этот человек был настоящим?

Тем временем Марк пробовал на вкус муку. Анна нахмурилась и посмотрела на притихшую и удивленную Элен, та скептически ухмыльнулась, мол «Чудит парень!». Марк тем временем оставил муку в покое, судя по всему, качество его удовлетворило.

— У вас есть минеральная вода? — спросил он.

— Да, конечно. Минуточку, я принесу, — Элен исчезла в кладовой и вышла оттуда с двумя стеклянными бутылками.

— Благодарю, — Марк быстро сделал опару.

— Миссис Бэйли, это нужно поставить в теплое место, — сказал Марк и протянул женщине миску.

— Конечно.

Элен встрепенулась и скинула с себя завороженный вид. Было видно, что Дэнвуд совершенно ее очаровал. Она схватила емкость и юркнула в кладовую.

— Часа будет достаточно. Потом можно будет начинать вымешивать, — Марк не глядя обратился к Анне, он медленно обтирал ладони он липкой мучной смеси. Запах муки и дрожжей непременно навевали мысли о далеком прошлом, когда мать была еще жива.Его лицо менялось, и с каждым мгновением тоска заполняла его все больше.

Марк умел готовить, но делал это редко, может всего пару раз в год. Все его кухонные подвиги непременно были увенчаны большой булкой дивно пахнущего хлеба с хрустящей корочкой. Он одновременно и любил, и ненавидел это занятие. Ведь каждый раз он, своими руками, претворяя в жизнь часть своей мечты, будто напоминал самому себе, как далеко от нее ушел. Причем абсолютно в противоположную сторону…

В этот момент на Дэнвуда не хотелось смотреть. Анна даже поймала себя на мысли, что ей трудно находиться с ним в одном помещении. Так чувствуешь себя, когда смотришь на обнаженного человека и неловкость захлестывает с головой. Вернулась Элен.

— Мистер Дэнвуд, позвольте заметить, что я никак не ожидала от человека вашего уровня подобных навыков. Признаться, сначала я подумала, что это некая блажь с вашей стороны. И к моему загубленному тесту, смело добавится новая порция. Уж извините!

Уголки губ Марка едва дернулись, он посмотрел на Анну.

— Не стоит. Через час, добавим остальные ингредиеты масло, соль и можно будет вымешивать, а пока… Мисс Версдейл, Бенджамин как-то в одном из наших с ним разговоров, упомянул о своей библиотеке.

— Не удивительно. Он ею весьма гордится.

— Покажете? — Дэнвуд явно вернулся в свое амплуа.

— Да.

Они шли молча по коридору, освещенному тусклым дневным светом. Дождь тихонько тарабанил каплями по стеклам окон. Анна погрузилась в свои мысли. Марк был уверен, что в доме она ориентировалась прекрасно даже в темноте, ее движения производились автоматически. Но ему не хотелось знать, о чем она сейчас думает. С Анной легко было разделять тишину. Молчание не угнетало.

Обычно люди чувствуют неловкость, если разговор прерывается, тогда они начинают нести любую чушь, лишь бы не нарваться на весьма пугающую часть человеческих взаимоотношений — оценивание. Разговор отвлекает от внешности, от настоящих переживаний, которые вызывает собеседник. С помощью слов можно запутать и ввести в заблуждение любого человека. Единственно, что непреложно — это ощущения. Другие это называют «химией». С чего вдруг двое людей начинают чувствовать друг к другу симпатию или отвращение, интерес или безразличие? И как в этом разобраться, как прислушаться? Это можно сделать только в тишине, закрыв глаза. Если человек, с которым ты находишься на расстоянии вытянутой руки, тебе не нужен в этой жизни, бесполезен для твоей судьбы, тогда внутри будет копошиться только неприятное ощущение, которое можно сравнить с ползущей по коже маленькой гусеницей. Нет, это не отвращение, это отторжение ненужной, а может быть и вредной для тебя чужой сущности.

Другое дело, когда, закрыв глаза, место, в котором ты находишься, не исчезает. Мозг старательно воспроизводит каждую деталь, в том числе и находящегося рядом человека. Не прикасаясь к нему, ты точно знаешь «где» он находится, а воздух, которой между вами, словно невидимый парламентер переносит ощущения от одного тела к другому. Слова так не могут… Здесь исчезает необходимость в вопросах, которая полностью вытесняется уверенностью в том, что чувствует тот…или та.

Анна толкнула тяжелую деревянную дверь и пропустила Дэнвуда вперед. Марк вошел в большую комнату, вместо стен были бесконечные полки с книгами. Было видно, что место боготворили. Все было отделано темным деревом, которое ярко контрастировало со светлой, почти белой мебелью. Окна были от пола и до потолка — одно сплошное стекло, что создавало впечатление некой прозрачности помещения.

— У вас наверняка много дел, — бросил Марк, не оборачиваясь. Он не мог оторвать взгляд от книг.

Анна едва заметно дернулась. Ее выгоняли и весьма бесцеремонно. Ответ можно было не давать.

Иногда, Анна любила воображать для разных ситуаций музыкальное сопровождение. Как в фильмах… К примеру, когда уехал Тони и отец молча прочитал его прощальное письмо, содержание которого Анне было известно, то вопреки бурлящей злости и громким обвинениям брата в неблагодарности, в ее голове проносился тоскливый мотив музыки из фильма Реквием по мечте. В «Бруно» босса-нова звучала также чаще остальных направлений неспроста! Именно с этой обманчиво веселой музыкой, в которой маскировалась легкая отравленность людей этим миром, ассоциировалось ее «детище».

Пока Анна шла от библиотеки обратно на кухню из ее головы не шла песня «Холод» Люси Шварц и Акваланк*. Холода на улице как будто было мало, поэтому дополнительная порция исходила от людей, в частности от Маркуса Дэнвуда.

Когда послышался глухой звук закрывающейся двери Марк, почти с извращенным удовольствием почувствовал, что сердце спотыкнулось. Мисс Версдейл тонула в болоте своего прилизанного мира. Хочет казаться лучше, чем она есть на самом деле. С Маркусом было по-другому… В людях он разочаровался давно, начав с себя. И чтобы избежать спонтанной психотерапии от каждого встречного, пришлось «осволочиться». В противоположность Анны он хотел казаться хуже, чем есть на самом деле.

* Cold — Lucy Schwartz & Aqualung.

Однако все равно было жалко эту девочку. Проживет жизнь жертвуя собой на право и налево, при этом изведет себя, пропитавшись горечью неблагодарности окружающих. Наверняка, мечтает о чем-то. Эгоистично, только для себя…

Марк выдернул одну из книг наугад и прочитав автора усмехнулся. Вольтер. Надо же совпадение! Через неделю ему предстояло встретиться с владельцем частного завода по производству промышленного оборудования Хью Кодриджем. «Лесо де Прош» требовалось обновить холодильные камеры на нескольких складах. Как всегда, требовалось в кратчайшие сроки «обработать» клиента и договориться о выгодной цене. Трудность состояла в том, что Коджридж был помешан на Вольтере. Марк же имел весьма скудные познания в философии, потому уже вот как месяц в свободное время штудировал соответствующую литературу. Успехи не радовали.

Библиотеку облетел тяжелый вздох, Марк уселся в удобное кресло и нахмурившись, открыл книгу. Взгляд забегал по строчкам. Чего не сделаешь ради денег, а именно они были вектором в непростой жизни Маркуса Дэнвуда. Уже страшно было что-то менять… и трудно.