Курица-партизанка

Весна была в самом разгаре, восторг от первомайской демонстрации, на которую Танюшка ходила впервые самостоятельно, переполнял её… Не меньше чем в сотый раз она взахлеб рассказывала маме, как они, ну, девчонки в белых косынках с красными крестами, с санитарными сумками и повязками вели мальчишек, которые были ранеными бойцами с забинтованными головами, руками и ногами… А в апреле на уроках труда она научилась делать настоящий яблоневый цвет, вот, если бы дома была папиросная бумага, ну, такая тоненькая почти прозрачная, из нее еще снежинки на Новый Год делали, и еще проволока тоненькая нужна, серединки можно покрасить желтой и красной красками.

Мама стояла у плиты, помешивая кашу, слушала рассказы своей Танюши-болтуши и ей вдруг, вспомнилось свое детство.

* * *

Они жили в маленьком Уральском городке Чусовом, в который переехали из деревни, после того как умерла ее младшая сестренка от скарлатины. Мать устроилась работать на завод, а ее, Зину, определили в четвертый класс. Хорошо, что ростом она была невелика, и внешне не выделялась среди одноклассников, которые были на год-два младше ее. Это была предвоенная зима. Помнит, как взрослые на общей кухне перешептывались о том, что войны не избежать.

Они с матерью снимали даже не комнату, а угол. Знакомая какой-то дальней родственницы приютила их за шторкой в своей комнате, где они жили вдвоем с мужем. Он-то и помог матери устроиться на работу и получить чернорабочий паек. У них был топчан, на котором они спали, комод с большими ящиками. На комоде стояло зеркало и чтобы в него посмотреться Зине приходилось вставать на табурет

К первому мая мать получила отрез ситца и сшила два платья: себе и ей. «Раньше к Пасхе подарки готовили, теперь к Первому мая», — приговаривала мать примеряя, на дочь новое ситцевое платьице.

— Какую такую Пасху? — поинтересовалась круглолицая Зина

— Это в ранешние времена такой праздник был, тебе не надо об этом говорить, — и мать прижала к ее рту свой натруженный шершавый палец.

А потом они с матерью в одинаковых новеньких платьях шли в колонне и несли украшенные белыми цветами веточки, махали ими и кричали «Ура-а-а!» Мать уложила свою толстую косу венчиком, предмет зависти всех женщин, щеки разрумянились, в синих глазах светились огоньки счастья. Высокая статная, про таких говорят: кровь с молоком. Какой-то по всему видать начальник в парусиновом костюме подошел к матери и, явно недовольным тоном говорил:

— Такая молодая, а накрасили себе брови щеки, иди-ка умойся, молодуха!

— Да что вы, я и не красилась, отродясь, — мать поплевала на палец и потерла по бровям и залившимся багровой краской щекам, показывая чистую руку, — это я такая от природы из деревни я.

— А я сказал, умойся! — рявкнул обескураженный начальник и быстро ушел.

* * *

— Мам, ты меня не слушаешь… а скоро праздник Победы, -Танюшка подошла и дернула мать заруку

— А у нас папа воевал? —

— Нет

— Мама, а ты войну видела?

— Нет, мы с бабушкой, когда война началась, жили в Чусовом, бабушка работала в конторе, а я в школу ходила, пока к тетке Степане в деревню не уехала. Маму, то есть бабушку твою, осудили и послали работать на завод на самую тяжелую работу, но кормили…

— За что-о-о? Мама, за что осудили?

— Она с женщинами ходила в поле за город, и они там искали картошки, которые остались не собранными или гнилые, вот за это и осудили.

— Почему?

— Тогда все нужно было отдавать для фронта, а нам кушать вообще нечего было, у бабушки карточки своровали, а потом сказали, что карточки будут давать только тем, кто на заводе эвакуированном работает, вот бабушка и пошла картошку искать в поле, чтобы нам было что кушать.

— А ты как?

— А я собрала вещи, соседка по комнате мне помогла и поехала к тете Степане, бабушкиной сестре в деревню, с Урала на Вятку… — мама задумалась, вспоминая те тяжелые времена. — Ох, трудная была дорога, не знала даже, доберусь ли живая. В одном доме я ночевала, а хозяйка видит девочка одна с узелком, узелок мой взяла, говорит, приберу, чтобы никто не взял, спать уложила. Утром я встала, а в узелке продуктов нет, да и вещи, что получше — шаль была пуховая, нет ничего. А она мне иди, иди деточка, там машина сейчас уйдет, следующей не будет долго. Так я и уехала без еды и без шали. Была уже осень, холодно… ехали в кузове, помню, какая-то женщина меня к себе под пальто спрятала, иначе бы замерзла. Приехала к тете у нее своих едаков пятеро, я шестая. Приняла меня, говорит: где пять там и шесть. Поэтому и любит меня как родную.

— Мама, а там немцы были?

— Нет, это от фронта далеко было.

— А у нас кто был на войне?

— Дедушка, наверно, был, не знаю, он ведь нам не писал.

— А к нам завтра придут про войну рассказывать, кто на войне был…

Веселость куда-то улетела, было как-то грустно и жалко маму.

— Мама, а ты уже большая была

— Постарше, чем ты сейчас, мне 12 лет было, спи уже…

Танюшка долго ворочалась с боку на бок и не могла заснуть. Утром не стало веселей, потому что сразу вспомнился мамин рассказ. По радио пели песни о войне, рассказывали о войне, о ветеранах, о героях войны.

В школьном коридоре ребята, раскрыв рты смотрели на ветеранов с орденами и медалями, казалось, в каждый класс пришел участник войны. В Танюшкин класс тоже приходил ветеран трудового фронта и рассказывал, как они спали около станков, домой не ходили, сил не было. Танюшка вспомнила про мамин рассказ, про картошку, про бабушку и промолчала, никому не рассказала.

— Мария Пантелеевна, а вы видели войну?

— Да, ребятки, видела. Во время войны мы жили в деревне под Кривым Рогом, это город на Украине. Немцы проходили через нашу деревню несколько раз, но село у нас было маленькое и они у нас не останавливались жить. Но когда проезжали, то обязательно все отбирали, что было съедобного или что можно съесть. Нас детей всегда прятали или отсылали из села. Была у нас курица пеструшка, яйца несла исправно. Как только заслышит стрекотание мотоциклов немецких — прячется. Уедут немцы, она выйдет из своего укрытия. Мы её прозвали курица-партизанка, никто не знал, где она прячется. Немцы видят яйца, значит — курица должна быть, весь дом, весь двор перероют, не могут найти. Так всю войну нас эта курица яйцами и кормила.

Не удалось Танюшке посмотреть и поговорить с настоящим ветераном-героем войны с орденами и медалями, но на следующий год к ним в класс обязательно придет самый настоящий герой! В войну даже курицы были партизанами, во как! Глаза закрывались, сон мешал сосредоточиться, Танюшка видит: около белой украинской хатки курица пеструшка роет ямку и прячется в ней, вот почему её найти не могли…