ЗЕРКАЛА

Танюшка пришла поиграть к соседке Тоне. Их квартиры были рядом, и они часто захаживали друг к другу в гости. Тонька в одних трусах и майке стояла в дальней комнате около кровати, держась за никелированную спинку, она усердно приседала, раздвигая колени в стороны, даже язык высунула. Увидев подружку, она призывно замахала рукой.

– Таня! Меня в хариграфию записали!

– Куда-аа?

– В балет! Ты что, не знаешь? – Тонька воображала, она была младше Танюшки на год, а вот знает больше.

– Ты и на пальцах будешь танцевать?

– Конечно! Пойдем со мной. Мама, мама, Таня тоже хочет в хариграфию…

– Хо – ре – о – графия, – поправила Тоньку тетя Тамара, Тонькина мама.

– Покажи Тане, какую юбочку нужно сшить.

Тоня, потряхивая своими белыми кудряшками, потянула оторопевшую подругу в кладовку.

– Смотри, юбка должна быть белой с разрезами, а трусы и майка черные, еще белые носки и тапочки…

– А чего это она рваная? – Танюшка с недоумением вертела в руках странную юбку.

– Не рваная, а с разрезами! А скоро мне купальник купят настоящий как у балерин…

– Девочки, идите смотреть свой балет, – позвала из комнаты тетя Тамара, звучал вальс, девчушки устроились прямо на полу поближе к экрану. На голубом экране балерины в легких невесомых пачках кружились в танце.

Танюшка представила себя в белом летящем платье, вот она бежит на пальчиках! Па – да – па – дапа! кружится – па – па – па – да – дапа – па – па, как красиво!

Мама сшила белую юбочку из ситца, приготовила белые носочки и тапочки, все лежало в специальном мешочке. Счастливая и чуть дрожащая от волнения, уже переодетая как все девочки Танюшка, вцепившись в Тонькину руку, перешагнула порог балетного класса.

Что за чудо! Все стены в зеркалах, куда ни посмотри всюду ты…В углу занял свое место рояль: огромный, сверкающий черным лаком, он мягко отражал яркий свет бесчисленного множества ламп. Аж, дух захватило! Концертмейстер перебирает клавиши быстрыми тонкими пальцами, то ли музыка, то ли гамма. Прислонившись к изогнутому боку рояля, пожилая полная дама бархатным басом дает указания, за плавным грациозным движением её руки тянется шлейф голубого дымка от зажатой между пальцев длинной папиросы. Педагог – бывшая балерина, Эмма Николаевна, была полной противоположностью всем представлениям Танюшки о балеринах. Пораженная столь необычным и неожиданным зрелищем, Танюшка застыла по середине зала.

– Начинаем! По местам! Почему еще не на месте? Ты новенькая? – девочки разбежались по своим местам, а оставшаяся стоять Танюшка увидела на себе строгий оценивающий взгляд темных глаз. Не дождавшись ответа, глаза все же улыбнулись:

– Здесь вставай, – новая длинная папироска указала Танюшке почти в самый конец мгновенно образовавшейся живой линейки.

– Смотри, что я буду показывать, и старайся повторить.

– Начинаем! Первая позиция, гранд – плие, на четыре четверти, и раз – два – три – четыре, медленно, коленочки в стороны, И – раз – два, спинку держим прямо, не клюем, смотрим перед собой, – бархатный голос звучал успокаивающе…

Танюшка старалась: все повторяла, тянула пальчики, делала круглой руку, приседала, разводя колени, вставала в позиции (ей ведь Тонька все дома показа). Зеркальная стена беспристрастно отражала каждое движение и позу тридцати таких одинаковых и таких одновременно разных девчушек.

– Раз – два – три, тянем носочек, тянем, музыку слушаем, смотрим на руку…куда смотрим…почему глаза в пол…Руку опустили – три. Поворот и с другой ноги. И – и, начали, раз – два – три – и – раз – два – три…

Как Танюшка ни старалась все время выбивалась из общей линии – зеркало все отражало! Эмма Николаевна несколько раз подходила, и ее жесткие сильные пальцы ставили на место ногу, локоть, колени, плечи, пальцы…

Наконец объявили перерыв. Все разбрелись. Танюшка подошла к Тоне.

– Я в зеркало видела, у тебя все получилось, – успокаивала подруга.

– После перерыва будем на середине все делать, не держаться.

На середине оказалось все еще труднее. Танюшка то и дело качалась, чуть не падая, и спотыкалась.

– Ну, все, …меня не возьмут, – то и дело проносилось в ее голове.

Из зеркала на Танюшку смотрела она сама, зацепившись взглядом на свое отражение, ей даже стало казаться, что она меньше качается.

– Прощальный поклон! – прозвучало как гром.

Все выстроились в полукруг.

– Ну, что мои пташечки, хорошо. Кто у нас новенькая?

– Как зовут?

– Таня.

– Почему так не весело? Тебе понравилось? Подойди ко мне, я тебя запишу…Всем спасибо, до свидания.

Зазвучала музыка, девочки одна за другой делали поклон реверанс и убегали в раздевалку.

– Легче, легче бежим, на одних пальчиках, …легче, легче!

Уставшая, но счастливая Танюшка шла домой, рядом, не умолкая, о чем-то тараторила Тонька, а у нее в ушах звучали «Осенний вальс» и строгим метрономом счет: раз – два – три, раз – два – три...

– А на пальцах мы, когда будем танцевать?

– Это только в третьем классе, нам выдадут специальные тапочки, пуанты называются, – многозначительно, со знанием дела, сообщила Тоня.

Опять воображает!

– Мне больше всего зеркала понравились! Они помогают! Зацеплюсь за отражение и держусь за него, здорово! Зеркала, зеркала никуда от вас не скроешься!

Ах, уж эти зеркала и помощники и предатели. Шло время, менялось отражение. Первый робкие плие сменили грациозные арабески и аттитюды, легкие и стремительные падабуре, головокружительные пируэты и шэне…Засмотрится порой Танюшка на свое отражение, а видит себя летящую в прыжке или кружащуюся в шэне… И, вернет к действительности бархатный бас с хрипотцой:

– Таня, ты опять не туда смотришь, ногами работай, спину держи, не отставай!