Глава 1. Февраль.

И вот, отдых закончился — за два дня до приезда Ирвина в офисе раздался звонок, звонили из полиции.

На место преступления выехали все вместе — как-никак, соскучились уже по работе настолько, что в машину сели как попало — Джереми, обычно занимавший место водителя, сидел в дальнем углу, а машину вел Моэль, откровенно не любивший сидеть за рулем. Поэтому ехали они не как всегда по Арбент Авеню, а непонятными дворовыми дорогами. По быстро составленной сводке все ознакомились с обстановкой дела еще в пути: в одном из крупных банков, в частном сейфе было найдено тело молодой девушки — 17-20 лет на вид, без документов, без сумочки и без каких либо признаков насильственной смерти. Следов борьбы обнаружено также не было. Прибыв на место, детективы первым делом принялись осматривать сам сейф — при беглом взгляде на него, это махина вгоняла в ступор. Было совершенно непонятно, кто и каким образом смог открыть сейф и затащить туда тело, не засветившись при этом на камерах.

— Я заберу компьютер и все записи с камеры к себе — проверю на правдивость, — предложил Кертис.

— Не торопись смотреть все — лучше подождать, когда Док проведет подробную экспертизу и скажет примерное время смерти — тогда и прикинь, какие из них нужны, — остановил его Джереми.

— Да, пожалуй ты прав. — Кертис был просто счастлив, что Ирвин оставил за главного Джереми, а не его или кого-то еще.

Прошло около трех часов, тело увезли, видеозаписи и оборудование забрали, сейф сфотографировали со всех сторон. Простая часть работы была закончена. Джереми чувствовал, что на ней нельзя было что-то упустить. И потому он заставил снять отпечатки пальцев со всей двери сейфа и у всех сотрудников, чтобы убедиться в своей правоте — среди работников банка подозреваемые были почти исключены. Единственным, кого Ботс считал как минимум подозрительным — охранник, работающий в комнате с мониторами, на которые выводятся изображения со всех камер. Точнее не он, а его предшественник, уволившийся за пару дней до того, как нашли тело, и проработавший меньше недели. Лайнел предположил, что тот по крайней мере участвовал в преступлении — он мог устроить профилактику как раз в то время, когда убийца затаскивал труп в сейф. Но охранник не мог устраивать профилактику сразу для всех камер — по правилам — не более трех камер за раз. А в сейфе их было восемь. Что наводило на мысль о том, что он либо отключил камеры совсем, либо подменил кассеты. Первый вариант предполагал проверку и, в случае, когда время записи не меняется, проверить на видеомонтаж, а второй… вот второй-то вариант как раз и был беспроигрышным — кассеты можно было сверить только по наклейке, на которой был написан месяц, и которую очень легко было переклеить… А посмотреть три с лишним тысячи кассет не представлялось реальным...

Что впрочем, не оказалось достаточной причиной, чтобы не заставить Кертиса начать пересматривать кассеты.

— Но ты же сам говорил, что лучше подождать, пока док проверит...

— Все ошибаются, Кертис… вот я, например, когда говорил об этом, думал, что охрана здесь более предприимчивая.

***

Прошло уже два дня, и следующим утром прилетал Ирвин. Ему было решено ничего не рассказывать до его возвращения. Примерно в три часа дня раздался телефонный звонок.

— Я Вас слушаю, — Лайнел дежурил в офисе — все остальные пошли обедать. Теперь нужно было соблюдать график дежурств, который составил Джереми.

— Здравствуй, Лайнел, это Ирвин! Я должен сказать, что задержусь здесь еще примерно на четыре дня — мой коллега из Англии намекнул мне, что хочет встретиться с глазу на глаз на ближайшей неделе. Понятия не имею, с чем это может быть связано, но он меня заинтриговал. У вас там все хорошо?

— Ну, в общем-то, да...

— Что это значит?

— Эээ...

— Ладно, можешь не рассказывать — думаю, к моему приезду вы либо все наладите, либо этим займусь я лично...

Лайнел прекрасно понимал, что имел в виду Черр, и поэтому промолчал.

— Ну, тогда увидимся в течение недели! Я еще позвоню, чтобы сказать вам день моего прилета.

— Буду рад снова увидеться, Ирвин, — сказал Лайнел и положил трубку.

***

— Спасибо, мистер Гринуолд, очень вам благодарен. Ваши результаты дали нам хороший фундамент.

— Не за что! Это моя работа! И я доволен ей — сейчас, после твоих слов я чувствую себя так, будто сам раскрыл убийство — а ведь всего несколько часов посидел над микроскопами.

Гринуолд ушел, оставив Моэля с бумажным пакетом в руках. В пакете лежали результаты анализов крови, кожных покровов, поверхностного осмотра, целостности костей… и итоговый листок, на котором черным по белому было написано — смерть наступила в результате отравления. Первая серьезная зацепка появилась. Дело было за Кертисом.

***

Кертис спокойно сидел уже третий день в техническом кабинете и просматривал одну кассету за другой, внимательно вглядываясь в угол экрана, где была написано время.

«И почему они не догадались ставить рядом со временем еще и дату?» — думал он, берясь смотреть очередную кассету. На столе валялись пустые пачки из под растворимого кофе (тот, что в был в банке закончился уже к концу первого дня). Шел третий час ночи, когда Кертису надоело смотреть на неменяющееся изображение. Он встал, потянувшись, поглядел на часы, на гору посмотренных кассет, потом на два ящика непосмотренных...

— Эх… скорее бы Ирвин приехал… — Кертис подошел к столу, нашел в груде оберток чашку и принялся за поиски неиспользованного пакетика с кофе. В это время в комнату вошел Лайнел.

— Привет, все смотришь? — в ответ Кертис лишь посмотрел на него исподлобья и продолжил искать, — Думаю, следует поговорить с Джереми.

— Ну а вам-то он, чем не угодил? — Кертис начинал злиться — остальные только и делали, что ждали звонков, да изредка ходили куда-то.

— Пока ничем. Джереми сейчас вернулся после беседы с бывшим охранником — думаю, теперь никто не останется без работы. Пойдем, все собираются, — и Лайнел вышел.

В кабинете было светло, на стульях сидели его друзья-коллеги, изнуренные, по его мнению, бездельем. Как только Кертис уселся, Джереми начал:

— Итак, я поговорил с бывшим охранником и записал все на диктофон. Качество немного паршивое, но, должен вас заверить, говорил он вполне уверенно и ничуть не волновался.

Хоть спросил бы у меня, какой диктофон брать, подумал Кертис.

Джереми включил запись:

— Первая реплика моя, остальные — соответственно, по очереди.

Все замолчали, внимательно вслушиваясь.

— Добрый день, мистер...

— Холлтеффер, Брайан Холлтеффер. А вас как...

— Джереми, зовите меня просто Джереми. Брайан — можно я буду называть вас Брайан? Что выделали второго февраля этого года около полуночи?

— Дайте время вспомнить… в последнее время врачи дают мне слишком сильные обезболивающие — удивительно, но после них даже заснуть трудно… Второго февраля я написал заявление на увольнение из банка и отдал его в отдел кадров. Там мне сказали, что меня хочет видеть директор. Я пошел к нему...

Послышался щелчок зажигалки, Брайан закурил.

—… Он сказал, что очень беспокоится о моем здоровье, и что я могу быть свободен после окончания дневной смены.

— Он сказал, что беспокоится...

— Да, у меня серьезное заболевание внутренних… знаете, я не силен в медицине — предпочитаю просто делать, что врачи скажут… В общем, около года назад я лег в больницу и вышел только через десять месяцев. Думал, смогу работать хоть охранником… но однажды мне стало очень плохо на работе, и на следующий день я написал заявление. Врачи сказали, что это побочный эффект от лечения — может продолжаться до полутора лет...

— Понятно. Скажите, вы помните последние часы на работе?

— С трудом вспоминаю, как купил себе обед в забегаловке рядом и пошел обратно на рабочее место. Там я поел и снова уставился на мониторы. Было где-то шесть или семь вечера, когда я почувствовал острую боль примерно, как за день до этого… я немного посидел, пытаясь расслабиться, надеясь, что боль пройдет. Но она только усилилась… Тогда я пошел к директору, сказать, что мне нужно срочно пойти домой. Я еле дополз до его кабинета двумя этажами выше, где обнаружил, что он уже ушел.

— Что происходило дальше?

— Вот дальше я помню очень плохо — я, кажется, дошел до лестницы, потом как будто даже спустился...

— Вы дошли до рабочего места?

— Да, дошел. Я взял сумку с вещами и хотел уже идти, но...

— Что «Но»?

— Я потерял сознание где-то минут на пятнадцать.

— Когда вы очнулись, вы помните что происходило?

— Когда я очнулся, все находилось на своих местах. Будь я в состоянии — я бы проверил записи камер, но я был совершенно физически опустошён. Пришлось вызвать такси и...

— Спасибо, Брайан, это очень ценная информация. Мы вам очень благодарны.

— Скажите, Джереми, Вы считаете, это я убил ту девушку?

— Буду с вами честен, Брайан. К сожалению, вы пока что единственный подозреваемый. Но пока против вас нет улик, можете быть спокойны.

— Я ее не убивал — да и зачем — я ее не знаю. Но кто-то вполне мог, пока я был в отключке, пройти и затащить тело...

— Спасибо, мы рассмотрим все возможные варианты.

Запись кончилась. Наступило продолжительное молчание. Все находились в задумчивости. Первым заговорил Моэль:

— Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что сейчас обдумывает каждый — первый и маловероятный вариант — убийство совершил этот охранник. И этот вариант является полнейшей бессмыслицей — как мы уже проверили — никаких общих связей у жертвы и охранника нет. Второй вариант — пока охранник был в отключке, кто-то протащил тело в сейф, который нужно было еще и открыть. Пульт управления дверью находится в комнате с мониторами. Но я думаю, что чтобы взломать код двери нужно также немало времени — если только у преступника не было специальной машины для подбора шифров или самого кода. Кертис, что скажешь по поводу защитного кода?

— Для хорошего программиста не составит особого труда написать программу, подбирающую код к этой двери, однако все же придется подумать.

— Отлично, тогда он либо знал код, либо бывал здесь раньше. Но никаких свидетельств этого не было — предыдущий охранник работал в профессиональной охранной фирме с идеальной репутацией. Тогда остается вариант, когда преступник знает код — он приходит и открывает дверь, затаскивает тело и закрывает сейф. Но я предлагаю отталкиваться от того, что сейф открывается и закрывается не мгновенно. Преступник вряд ли мог успеть все сделать. И потом — ведь он еще должен был знать о том, что Брайан без сознания — слишком слаженно должно было все сработать...

— Либо это, ее величество, чистая случайность.

— Не думаю — тогда он бы засветился хоть на одной из камер. Чего нет, как мы видим, — Моэль взглянул на Кертиса, — Он был очень хорошо подготовлен. Скорее всего, он что-нибудь добавил в еду Брайану.

— Несколько раз подряд?

— Нет, один — он, скорее всего, просто использовал то, что у Брайана было очень тяжелое лечение с побочными эффектами. То есть, да, он знал о Брайане больше, чем мы сейчас.

— Хм… Ты предлагаешь взять за основу версию, в которой преступник подстроил все заранее, с особой тщательностью и поменяв кассеты потом? — Лайнел смотрел на Моэля глазами человека, к которому только что вернулся дар речи.

— Да, именно так. Это самый вероятный вариант. Сейчас все зависит от того, какую версию мы возьмем. Но если мы ошибемся однажды — времени будет потеряна уйма. Предлагаю проголосовать. Кто принимает мою версию? — громко спросил Моэль и поднял руку.

Как ни странно, но Моэль оказался единственным, кто проголосовал «за». Лайнел и Кертис были «против».

— Слишком рискованно сразу браться за конкретную версию — нужны еще улики, — произнес медленно Лайнел.

— А я считаю, что версию с охранником-убийцей рано отправлять на покой. Лайнел прав, нужны еще улики, — Кертис медленно потягивал кофе, — Джереми, выбор за тобой.

Джереми прекрасно понимал, что последнее слово за ним. Ошибаться было запрещено. И как Ирвин это выдерживал? Он чувствовал, что в комнате нарастало невероятное эмоциональное напряжение. «Моэль, в принципе, прав. Но улик еще слишком мало — их почти нет — только показания больного охранника и неубедительный факт «чистых» кассет...

Рука медленно поднялась вверх.