Пролог

Солнечные лучи просачивались сквозь горизонтальные жалюзи и понемногу заполняли небольшую спальню светом. Стены были выкрашены в желтые тона и создавали ощущение теплоты вокруг даже зимой. Даже сейчас. В феврале.

Несмотря на холод и огромные сугробы, Джереми любил февраль — в этот месяц он чувствовал себя особенно спокойно.

Сейчас в доме никого не было — жена и дочь уехали к бабушке в Атланту — поэтому Джереми лениво лежал и смотрел на будильник, ожидая, когда тот зазвонит. Долго ждать не пришлось — раздавшийся сигнал оповестил начало нового рабочего дня. Позавтракав, детектив вышел на улицу. Сейчас он был искренне рад, что отдал свою машину жене — теперь можно было с насмешкой смотреть, как соседи мучаются, очищая свои автомобили от снега, и приводят их к подобающему виду. Ветра почти не было — можно было свободно идти по улице, не боясь простудиться.

Так, размышляя о том, о сём, Джереми дошел до метро. Но, сделав несколько шагов вниз по лестнице, он понял, что это то, чего ему сейчас хочется меньше всего — ехать вместе с сотней-другой людей в душном вагоне. Поэтому он поднялся и пошел пешком. Спустя сорок минут он уже был в офисе. Обстановка, не отягощающая обычно, сейчас была особо непринужденной, потому что Ирвин был в командировке. Он просто взял и уехал, никому не сказав. Через два дня Моэль позвонил ему и тот рассказал, что улетел в Швейцарию на конференцию. Последнее заседание будет через неделю, поэтому Ирвин задержался там надолго. Но этот факт никого не огорчал — все только и делали, что развлекались. Например, позавчера Кертис принес в кабинет коробку с конфискованными степлерами(никому даже в голову не пришло спросить, где он их взял) и все принялись проверять, какой из них дальше стреляет скрепками. За всем этим с интересом наблюдала секретарша и изредка ворчала что-то про молодость.

Конечно, безделье не было неоправданным — сейчас был месяц затишья. Никаких громких дел или тихих преступлений. Но Джереми чувствовал, что за штилем несомненно последует яростный шторм и надо быть к нему готовым. Но в какой мере готовым? Этим вопросом он мучил себя в перерывах между играми, за чашкой кофе. Другие соглашались с ним, но не уделяли этому вопросу достаточного времени — достаточного, чтобы понять, насколько шторм может быть ужасным. Хотя этого не мог понять даже Джереми. Страх перед неизвестностью преподносит сюрпризы, а знание того, что это неизбежно — заставляет бояться ее еще больше.