Властелин словес №55. Голосование

Уважаемые мастеровчане!

Приглашаю вас прочитать и оценить замечательные работы наших участников игры.

В этом туре собралось 9 прекрасных описаний.

Голосование продлится до четверга — 16.11.2017 до 17:00 (по Москве)

Пожалуйста, поддержите авторов, проголосуйте за 3 лучшие на ваш взгляд работы.

УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

Комментарии и обоснованные топы приветствуются!  

Заданием этого тура была картинка:

1.

Стрелки застыли на старых часах. Седой туман устроился на ночлег на влажной земле. Ворочается, перекатывается с боку на бок — и самому холодно и остывшую землю не согреть. И тонет в нём свет тусклого фонаря.

Уносится вдаль запоздалая стайка птиц, провожаемая вороньим грустным взглядом – улетела бы с ними, но не дано ей судьбой видеть дальние страны.

Всё серо — и даже клёны не в силах раскрасить пейзаж. Закончилось золото, сбрасывают на аллею последние, самые стойкие, побуревшие листья.

Осень. Поздняя осень. А, вот, и она сама медленно едет на велосипеде по кленовой аллее, и печален облик её. Да и как не печалиться? Нелюбимая, гонимая, никогда не долгожданная…

Не потому ли и одежда под стать её печали? Будто в траур одета — чёрная шляпка, чёрная амазонка, из-под которой виднеется юбка цвета опавших кленовых листьев.

За правду нелюбимая – нет в ней ложного, летнего, бабьего. И лишь невольно обманутый кот, услышавший в шорохе колёс заветное «кис-кис», неотступно следует за ней.

2.

Чёрный кот, ворон, мрачное платье — набор любой квалифицированной ведьмы. Ведьмы, уважающей технический прогресс.

Прохожий, не попадайся им на пути! Ворон предречет беды и катаклизмы, кот, мило картавя, нахамит и попросит денег, ведьма же промолчит и чуть улыбнётся, продолжая крутить педали и одергивать подол.

3.

Ведьме Запада надоело быть злой. И в гости никто не приходит, и подарков не дарит! Кроме того, ей надоело быть старой. И она терпеть не могла летать на метле. И мириться с тем, что терпеть не могла.

По счастью, она была образованной и знала слово «имидж». Полистав миры в волшебном зеркале, Ведьма выбрала подходящий. Для начала даже не мир, а погоду. Легкую хмурость и жмущиеся к идеально-ровной выложенный каменными прямоугольниками мостовой осенние листья. Потом возраст – помоложе. Потом платье: по привычке черное с карминовой юбкой, поясом и шарфом. Шляпку – высокую с карминовым же цветком, не чета убогой ведьмовской шляпе. Потом средство передвижения. Пенни-фартинг. Ну и спутника, чтоб не было скучно – кота. А ворона для представительности.

И все.

И когда она уже ехала по улице мира, подходящего ей и погодой, и временем, и чувством свободы, то поняла, что больше не будет злой, потому что стала счастливой, хотя ведьмой, конечно, останется.

Ну в самом деле, кто-то же должен ею быть?

4.

Черное – серое. Черные липы и черные птицы в сером тумане почти растворились и превратились в тени же серые. Медленно-медленно время стирается, сколько осталось шагов? Стрелки часов застыли на месте – без четверти пять. Файф-о-клок.

Черное – красное. Французская штучка неспешно важную даму везет. Черным тяжелым бархатным складкам не удержать шелковистое пламя. Вырвалось сполохом красного пояса, шею обвило легким шифоном, чуть прикоснулось к розе на шляпе, поцеловало в губы красавицу. И вдруг рассыпалось алыми листьями.

Черное — желтое. Ворон – как страж теплого пламени, солнца кусочек хранит в фонаре. Вдаль по дорожке мимо скамейки, мимо деревьев, мимо часов черная кошка мягко ступает. Листья кленовые золотом павшим под лапы стелются рваным ковром. Троица движется, не опоздают, во время будут нынешним вечером.

Осень к Зиме едет на чай.

5.

Спешить не значит опаздывать.

Еду себе, никого не трогаю. Да, ворон. Нет, не говорящий. А что кот? Кота тоже нельзя? И платье из прошлого века? И велосипед из музея? И шляпы такие давно не носят?

А это и не шляпа. Это последний, кто с вопросами приставал. Вот-вот, и вам всего хорошего. Погода? Отличная погода, серо-стальная осень, мелкие листья украшают мостовую, а ветер их выкладывает стрелочками, мне путь указывает. Но если еще раз меня остановят, я пожалуй все же опоздаю. Вон уже и птицы-минуты кружатся над часами Шансов.

Поспешу. На всякий случай. Не хочу упустить свой шанс.

6.

Как же не помню? Почти пять утра было, я как раз за газетой хозяйской вышла. Туман, правда, такой висел, что даже дубки на той стороне Сид-роуд едва виднелись, но мисс Рэй я сразу признала. Едет себе на пенни-фартинге; в ладошках перо рулевое. Что ей до прислуги? Зыркнула на меня, и дальше покатилась. Её товарки, сэр законник, все ещё на метлах летают, а она…

Нет, при мисс Рей ещё и фамильяры были. Филберт – котяра дуврский, черный будто уголёк о четырёх лапах. Лиходей каких мало: давеча соседского пса задрал. Вот. А рядом с мисс Рэй ещё и Дигори Хайд кружил. Прежде бедолага почтальоном служил, да, на беду, ковену задолжал, вот и оборотили вороной, а мисс Рэй…

Как выглядела? Спросите тоже. Всем известно, что мисс Рей – красавица первая. Личико гладкое, точно у куколки; не губы, а вишенки – прелесть, одним словом. Волосы смоляные назад зачесаны. Да, был цилиндр. Как и платье — черный. Ремесло обязывает. Шарфик? Имелся. Пояску и юбке нижней в тон. Нет, не красный, а бордо. Преогромная разница…

7.

Она едет по жизни, разбивая сердца. Ее кровь холодна, а багровый шарф развевается за плечом, не отвлекая молчаливого свидетеля – ворона от созерцания кружащихся у часов сородичей. Он знает, что скоро наступит час Х. И ему ясно, что и она знает – не зря захватила с собой зажженный фонарь, и не просто так за ними увязался черный кот – вечный свидетель драм, важно и степенно вышагивающий по багряному золоту осеннего надвечерья.

8.

Всем нам с давних пор внушают, что жизнь идет по кругу, но при этом совсем не упоминают, по чему же ходит этот круг жизни. Вот и не замечают люди, как проходит их колесо жизни по прямоугольнику пространства и прямой времени. И катится вперед наша жизнь как велосипед без руля и остается только управлять скоростью, тут побыстрее, чтоб обогнать чёрную кошку, тут помедленнее, чтоб не пропустить часы и узнать сколько же мгновений уже проехали. И останавливаться нельзя, потому как сзади черным вороном с мрачными пророческим выражением смотрит на нас прошлое и всех остановившихся забирает себе.

Да здесь и сейчас ты до неприличия здоров, свеж и красив, но желто-красные осенние листья уже окружают тебя чтобы не выпустить тебя и не дать сбиться с дороги, чтоб и мы смогли сказать следующим — “Жизнь идет по кругу”.

9.

Я сегодня надену цилиндр, украшенный розой цвета свернувшейся крови. Шарфик скроет шрам на шее, а закрытая черная строгость платья – шрамы в моей душе. И все будет багрово, черно и серо – умирающая у колес моего старинного велосипеда осенняя листва, идеальная, как мои прическа и макияж, брусчатка, мягко-вкрадчиво крадущийся рядом кот, и холодный, злой, как скальпель, ворон — мир сего дня. Сегодня. Мой мир.

Я обязательно напишу тебе. Напишу, как долгими осенними вечерами тщетно пыталась разогнать холодную сырую мглу, разжигая фонарь надежды; как возвращалась на нашу опустевшую скамью, и часами бродила вокруг часов, чьи стрелки будто бы умерли, навечно замерев в миг нашей разлуки.

Я еще раз прислушаюсь к зловещему карканью кружащегося над нашим прошлым воронья, и запомню, чтобы записать и отпустить прочь, уезжая из этого места навсегда.