Властелин словес 145 Голосование!

Моя семья уже зажгла в окнах свет и уселась пить чай. Я же, как всегда, вышел из своего домишки, чтобы увидеть закат. Я люблю смотреть на закат.

Но сегодня небо было серое, облака какие-то… дымные, что ли. А солнце!

Оно опустилось прямо к краю нашего обрыва и — вот это да! — стало стекать прямо в обрыв (если только можно сказать, что огонь стекает)! Огонь сползал ниже и исчезал в расщелинах!

Что-то будет завтра?!

… а вот будете бывать в наших краях… да что я говорю, не будете, краев-то наших не существует, — но уж если будете бывать, так не поленитесь, загляните на лунную мельницу. Не пожалеете, точно вам говорю, не пожалеете. Идти туда далеконько, да и потом добираться придется по горам, по горам, вверх, вверх, вверх — но уж если доберетесь, прям ахнете. Вид с горы открывается, что надо, если, конечно, хватит у вас мужества вниз с горы посмотреть. А на самой горе, как минуете реденький лесок, так там и лунную мельницу увидите. То есть, сначала не мельницу, сначала перед вами сама луна предстанет, здоровенная, красноватая, круглая, истекающая временем. Вот, на этом-то времени луна наша и вертится, перемалывает луну. А там и в гости на мельницу заходите, хозяин-то всегда дома, вон, и огоньки приветливо горят, и комната свободная найдется. Так что если будете бывать… да не будете вы бывать, говорю же, не существует наших краев, и не было никогда…

Он остановился на самом краю. Здесь заканчивался мир, солнце вытекало в расщелину – не то огненный водопад, не то желток громадного разбитого яйца…

От закатного солнца ещё шло тепло, хотя ночная сырость уже пробиралась за шиворот, под футболку… Путник поправил походный рюкзак. Ну кто не мечтал побывать на краю мира? Кто не спрашивал в детстве: «А где спит солнце?». Вон там оно спит, в недрах земли, сонной огненной рекой перетекая с запада Земли на восток…

Он сделал десяток фотографий: солнце приближается к краю, солнце разбивается об острый край, солнечная река освещает скалы и провал к ядру Земли. Ещё пара селфи… Всё, уже слишком темно.

В домике местного смотрителя светятся все окна. Ужинают, наверно. Там же, у смотрителя, обустроен маленький хостел, мансарда под деревянной крышей. Вряд ли в этой глуши можно рассчитывать на комфорт. Но на одну ночь сойдёт. А утром – долгая дорога обратно. Путник поглядел на небо с гаснущими облаками, на редкие ели…

Ну и всё равно! Оно того стоило!

… когда я вернулся домой, то увидел, что луна уже ждет меня у порога на вершине горы. Мне стало не по себе, в конце концов, это было невежливо, заставлять ждать саму луну. Я окликнул свою гостью, и даже не удивился, когда луна не ответила, у неё были все основания обидеться, ведь я заставил её ждать, а уже темнело, и скоро луне пора было подниматься на небо. Я снова окликнул луну – она опять не ответила, это было уже невежливо с её стороны. Осторожно-осторожно по краю обрыва я подобрался к луне и, набравшись храбрости, дотронулся до неё – луна оказалась на удивление холодной, я даже отдернул руки. А потом страшная догадка окатила меня, впрочем, это была уже не догадка – луна была убита, и в ту же секунду я заметил, как из раны на теле луны вытекает красноватое сияние, струится по обрыву…

… он понял, что опоздал – еще когда только увидел над обрывом лунное марево, но все-таки поспешил к хутору, надеясь непонятно на что. Так и есть, луна уже опустилась на гору, говорил же старый Цыцек, что в это полнолуние все случится раньше, уже лежала на камнях, огромная, сияющая, плавилась и стекала вниз лунной рекой. Скоро сбегутся внизу люди из деревень, стар и млад, с ведрами, с ушатами, с бадейками, будут собирать расплавленную луну, варить сыр. Здесь-то наверху из луны вещи посерьезнее делают, только для этого нужно вернуться на хутор, запустить жернова. А как до хутора теперь доберешься, вот он чует хозяина, приветливо зажигает огни в комнатах, только дойти до него невозможно. Правильно говорил старый Цыцек, а теперь нет старого Цыцека, и сказать некому. Бойко поправляет рюкзачок за спиной, осторожно идет по самому краешку обрыва, хватается за луну, теряет равновесие, почему не па…

… вот Бойко на луне, говорят люди, зацепился, так там и остался, каждый месяц вместе с луной на землю падает, все хочет до своего дома добраться, все не успевает никак…

… когда я добрался до дома колдуньи, то понял, что меня ждет еще одно препятствие, о котором я поначалу даже не задумывался: на самом краю обрыва светилась луна, огромная и круглая, которая уже начинала подтаивать и стекала вниз сияющими потоками. О том, чтобы обойти луну, не могло быть и речи, но я понимал, что даже такая громадина не может остановить меня на пути к дому, теплому, уютному, приветливо сверкающему огнями…

— Уважаемая… луна… – не выдержал я.

— Чего надо-то?

— Вы бы не могли… подвинуться?

— Еще чего?

— А то понимаете, я ищу колдунью…

— Ну, я колдунья, ну что надо-то?

— Я к вам от Цыцека… и…

— А-а-а, ну так бы сразу и сказал, что от Цыцека, а то ходят тут всякие! Входи, входи, дорогой, гостем будешь…

Луна удивительно быстро сжалась и исчезла в двери домика, мне ничего не оставалось кроме как войти за ней…

Я стоял у края обрыва.

Сначала такая мирная картина, как наступившая ночь, зажженные в милых домишках огни, сменилась картиной страшной и прекрасной одновременно.

Я не догадывался о том, что наш обрыв — это часть давно потухшего вулкана. Я представлял себе вулканы иначе. Но эта ночь была причудлива, все в ней было необычно.

Короче, сегодня вулкан проснулся. Его сила оказалась настолько велика, что луна, не смея противиться этой мощи, спустилась к огню. Я видел, как луна, холодная и изрытая кратерами, сливалась с огнем земли! Она становилась жаркой! Она становилась СОЛНЦЕМ!

Давным-давно учёные рассчитали траекторию полёта блинов из Небесной Пекарни, а также объяснили, почему на Землю не падают пироги, пирожные и прочее – их готовят в другой Пекарне и если уронят, те улетают в сторону Сириуса или Проксима Центавры. Но всё ещё живы дремучие басни, предсказания вроде: «4 мая 2125 года Небесный Блин налетит на Земную ось!»

А вот практичные воздушные сталкеры просто выслеживают и ловят эти блины.

На картине мы видим человека с ранцем (снаряжение авиатора частного звездолёта). Он подцепил блин крюком и притянул к своей базе – домику со светящимися окнами. Место здесь отдалённое, глухое: редкие ёлки, скалистый обрыв.

Блин был с медовой начинкой, увы, она вытекла – но в этом деле потери неизбежны.

Сталкер ждёт, чтобы блин остыл, а пока любуется предрассветным небом, облаками, оранжевой рекой небесного мёда. Он уже расстелил специальное полотно, чтобы выложить на него добычу и разделить на кусочки. Часть блина оставит себе, остальное выгодно продаст.

Планета медленно умирала. На почерневшей и высохшей словно от страшной болезни поверхности едва теплилась жизнь. Одинокие деревца качаются над разломом, который образовался в центре ядра. Три маленьких домика с покатыми крышами тесно прижались друг к другу словно испуганные котята. Но надежда на спасение есть! Огромная янтарная луна присела на самый краешек пропасти. Словно лучик солнца заскользил лунный поток вниз к самому сердцу планеты. Еще немного и планета напитается лунной энергией и оживет.

На ярком диске луны четко виден силуэт человека. Кажется, что это дирижер. Вот сейчас он взмахнет своей дирижерской палочкой и события повернутся в неожиданном направлении.

Магма лезла из всех щелей,

Пробиралась сквозь недра земные,

И земля становилась чернее и злей.

И все в ужасе диком застыли:

Изрыгнет ли земля ад огня

Или все ж пощадит мой домишко?

Ведь накроет пожаром дома. И меня!

Стой, огонь! Пожалей же парнишку!

А огонь-то все вверх, все ползет!

Погибать — что еще остается?

…Что же это? Над нашей равниной встает

Шар! Огонь слился с Солнцем!

Плавилось солнце, стекая с горы огнепадом:

сталь закалялась в потоке, а камень трещал.

Мир выгорал. А у самой земли виновато

тянутся вверх обожженные пальцы плюща.

Ставни распахнуты. Светятся окна, но слепы

перегоревшие жители ветхих домов.

Пепел и вой поднимаются с ветром свирепым

в облачном атласе шов тишины распоров,

словно моля пощадить всех, живущих у края.

Тех, кто оставил здесь горы обугленных тел.

В пропасть геенны ворота откроются рая.

Падая, каждый опомнится: «Я не хотел!»

Огненная река

Огибает огненный сад.

Кто сказал, что темно под землёй?

Не верьте!

Он просто там не был.

Наступила ночь, выплыла луна,

А земле невмочь — разошлась она.

В ней вулкан не спит, и волна огня

Может поглотить дом мой и меня.

Ледяной луне нужен жар земли;

Вот сошла! Ко мне?! Нет: огонь манит.

К краю подошла, лаву жадно пьет!

И теперь луна и горит, и жжет.

Опустилась на Землю Луна,

Проливается лавой она.

Он стоял и смотрел на Луну,

И не страшно казалось ему,

Что та лунная течь холодна,

Хоть и золотом блещет она,

Раскаленным металлом. Но нет!

Как бояться в семнадцать-то лет?

Возраст радости, смерть далеко,

Не боишься пока ничего!

Стала Луна в небесах тяжела. С неба скатилась на землю Луна. Огненной речкой в ущелье без дна льется, бежит золотая струя. Лишний чугуний останется здесь, чтобы Луне можно было взлететь. Снова на небо подальше от нас, чтобы светить как прежде во тьме, и освещать и холмы, и дома, чтобы глаза поднимали мы к небу, а не смотрели бы только на землю...