Властелин словес № 14. Победители!

Вдалеке бушевал зарождающийся смерч. Толщи воздуха покорно подчинялись крыльям дракона и закручивались в диком танце вокруг своего создателя. Она шла по полю, заросшему маками, навстречу смерчу, облаченная в красный балахон. Она шла тропою девственниц, принесенных в жертву дракону, будто капля крови, стремившаяся в пасть ненасытного чудовища. Шла гордо и уверенно, без малейшего намека на страх. Поступь ее была легка, она буквально плыла навстречу вихрю, как будто, с нетерпением. Она казалась безумно красивой, правда, лица ее не было видно, но одной только грации, с которой она покачивала бедрами, хватало, чтобы приковать к ней внимание. И только тролль, шедший далеко позади нее, ее верный прислужник знал ее настоящее лицо. Лицо беспощадной и кровожадной ведьмы, истово ненавидевшей всех красавиц и желавшей им смерти. Она шла гордо и уверенно, без малейшего намека на страх, ведь она, шла за тем, что принадлежало ей. Шла за девственной кровью, за той, что добыл для нее ее верный дракон.

«Вангелия, не ходи!»

Василинка, первая раскрасавица в посёлке. Куда ни пойдёт, всяк ею любуется, всяк доброе слово говорит! А как собёрется в поле, маки собирать, непременно кто — нибудь да и увяжется за ней! Как не увязаться! Фигурка у девицы ладная, статная. Волосы длинные, цвета вороньего крыла. На голове венок из красных маков. Алый сарафан сливается с цветами. Поднимет Василинка юбку, чтобы не мешала хотьбе. Непривычно ступать босыми ногами по траве. Надвигается гроза, лиловые тучи охватили небо, воздух становится душным. Василинка охапками рвёт маки, кладёт в корзину.Шепчет: " Вот бы добратся домой поскорей!!! Заждались, поди, подружки." Но не хочет поле отпускать красну девицу, цветы так и льнут к ногам. И вот уже слышит Василинка первые раскаты грома, скоро пойдёт дождь и размоет дороги. Побежала она назад к дому, легкая, словно пушинка, подгоняемая ветром. Эх, девка-краса!

Маковая отрава, опиумный сон…

Она собирала цветы под стремительно наливающимся свинцовой тяжестью небом. В поле, усеянном криками воспоминаний, тревог, оборванных струн и утраченных грез.

Она являлась в мои сны, чтобы снова уйти.

Ее лицо… его не было видно. И вся фигура женщины-видения казалась нарисованной по воздуху. Подует ветер – и рассыпется она на тысячи маков да по всему полю.

И платья шелк обратится зарей. После темной бури. После мятежного боя.

Опиумный сон, он возвращается с завидным постоянством.

Женщина. Кровь шелков и маковый цвет. И бесконечный, бесконечный горизонт. Там, за линией туч и снов.

А Красная Шапочка подросла! Остались в прошлом короткие платьица и смешные шапочки, а гордая черноволосая красавица в алом вечернем платье, коронованная венком из маков, стоит посреди поля, усеянного пурпурными цветами. На небе сгущаются тучи, но женщина непоколебима. Она сжимает свою плетеную корзиночку с сокровищем, и в этот раз не отступит. Бывшая Красная Шапочка на маковом поле сплела свой Алый Веночек. И ее пурпурная корона — как вызов злу и тьме, неуклонно надвигающимся на землю.

Девушка стояла на маковом поле. Красивое зеленое поле с алыми цветками. Девушка чем-то походила на владычицу полей. На ней было длинное красное платье. Её темные волосы чуть развивались от слабого ветра. Голову девушки украшал венок из алых цветов в виде пятиконечной звезды. В левой руке у неё была корзинка с полевыми цветами. Другой рукой она придерживала подол своего шикарного платья. Она настолько гармонировала с природой, что казалась частью её, и ничто не способно было нарушить этой гармонии. Но вдруг среди спокойствия и тишины возникло нечто — сумрачное. Белое, бесформенное пятно солнца начало скрываться за порывистым вихрем дымчатых, клубящихся туч. Они кружились в грозном небесном вальсе, это — рождался торнадо. Он был далеко, но разрастался и приближался с каждой минутой. Острием воронки, торнадо бороздил поверхность земли, словно огромная птица — своим клювом. Торнадо грозил сравнять всё: закружить красоту беззаботной природы в общем порыве с дерзким, несущим беду, мрачным вихрем. А девушка в красном, стояла и смотрела на торнадо, готовая встретиться с ним лицом к лицу.

К вечеру погода успокоится, и Анна займется своим делом, а пока можно расслабиться и насладиться столь редкой, свободной минутой. Ей не часто удается побыть наедине, особенно в окружении первозданной природной красоты.

Легкие отголоски бушующей стихии приносили из далека приятный запах свежих трав, что смешивался по пути со сладкими цветочными ароматами. В воздухе играла неповторимая цветочная симфония, и с каждый дуновением музыка менялась, привнося в композицию все новые оттенки запахов.

Природа, ласковая к одним и грозная к другим, где-то там, на горизонте стирала с лица земли очередной город людей. Нет, она не злится и не мстит. Она живет и просто по-другому не может. Анна знала, что ждет несчастных, но не в ее силах изменить судьбу. Все что она может, так это сменить свое любимое красное платье на белый наряд, снять венок из красных маков и сопроводить души заблудших к другой жизни. Не к лучшей, не к худшей, а просто к другой.

Я иду навстречу буре

В алом маковом венке.

Небо смерчи развернули,

Оборвали вдалеке.

Шаг, другой и замираю

Там, на грани бытия.

Да, люблю ходить по краю

Алый парус — жизнь моя.

***

Она стояла в ярко-красном платье,

Смотря на приближающийся шторм.

В руках корзина, безмятежен взор,

Вокруг раскинулось широко поле маков.

Она застыла в ожидании дождя,

Порывов ветра, что поднимут в небо.

Из сонных маков в волосах венок,

Уже так сильно повзрослевшей Элли.

Ты грозен и сер, облака замесивший круто,

Воронкою острой пронзающий твердь земли.

Я в алом, как кровь, беззащитна и не обута.

А тусклая зелень трав — как душа в пыли.

От маков нет толку: забвения мне не дали,

Ни запахом душным, ни терпкой росой с листов.

Но ты мне поможешь — закрутишь столбом печали,

Всесильный, как ненависть, истовый, как любовь.

Сольются, сплетутся багрец, изумруд и серость,

Три нити, три краски. Что можно соткать из них?

Последнее платье, в которое я оденусь,

Пусть свадебным будет. Я жду тебя, мой жених.

Забывчивая

Выйду на простор, в поле,

Посмотрю я вдаль гордо.

Кто-то любит свет, воду,

Ну а я люблю воздух!

Пестрые бегут волны,

Крутят хоровод тучи.

Я детей люблю очень!

Не прощаюсь, так — лучше.

Я с собой возьму маки,

Бутерброд в корзинке, где-то.

По спине струятся кудри,

В листьях кумача цвета.

Возвращаться так долг мой —

А могла б гостить дольше.

Пусть с земли и вид жуткий,

Сарафан широкий, прочный!

… Вихрь раздует ткань платья.

Обуздав подъема силу,

В смерч цветком влетит Мэри Поппинс,

ну а как, если зонт забыла?

У горизонта

Серое лицо смерти.

Маки — в цвет страха.

Но над всеми цветами

Бесцветье ожиданья.