Откуда пошли некоторые русские выражения

Наткнулся вот в закромах.

ВСЕ ТРЫН-ТРАВА.

Означает: все безразлично.

Откуда пошло выражение: изначально выражение звучало как «тын-трава». Тын — забор. Тын-трава — трава подзаборная. То есть никому не нужный, безразличный сорняк.

ПОДЛОЖИТЬ СВИНЬЮ.

Означает: сделать подлость.

Откуда произошло выражение: некоторым народам, в частности мусульманам, религия не позволяет есть свинину. Те, кто желал напакостить такому человеку, незаметно подкладывали ему в пищу свиное мясо, таким образом оскверняя его еду.

ЗАРУБИТЬ НА НОСУ.

Означает: запомнить что-либо.

Откуда эта крылатая фраза: носом на Древней Руси называли дощечку для записей. На ней делались зарубки для того, чтобы не забыть важную информацию.

ТОЧИТЬ ЛЯСЫ.

Означает: долго болтать ни о чем.

Происхождение выражение: лясы — резные столбики перил у крыльца. Сделать их мог только настоящий мастер. И изначально выражение «точить лясы» означало «вести изящную, как лясы, беседу».

КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ.

Означает: человек, на которого вешают грехи других.

Откуда: у древних евреев существовал обряд отпущения грехов. В специальный день к священнику приводили козла. Священник клал руки на голову животного, произнося молитвы. Считалось, что грехи всего народа перешли козлу. После ритуала рогатого изгоняли в пустыню.

ЯЗЫК ДО КИЕВА ДОВЕДЕТ.

Означает: спрашивая людей, можно попасть хоть куда.

Откуда: история у этого хорошего выражения мрачная. В 999 году житель Киева Никита Щекомяка заблудился в русской степи и попал в плен к половцам. Когда его спросили, откуда он, Никита ответил, что из Киева, и стал описывать во всех красках этот величавый город. После такого рассказа половецкий хан Нунчак прицепил Никиту за язык к хвосту своей лошади, и половцы поехали грабить Киев. Так Никита попал с помощью своего языка домой.

ЛОДЫРНИЧАТЬ

Доктор Фердинанд Юстус Христиан Лодер, открывший в начале XIX века в Москве «заведение искусственных минеральных вод», конечно, рассчитывал на успех, но действительность превзошла самые смелые его ожидания. Кучера и лакеи, по три часа ожидавшие своих господ, лежавших под зонтиками в шезлонгах с кружками минералки, создали слово, точно описывающее вышеупомянутое занятие. «С самого полудня лодыря гоняют», — вздыхали они друг другу и удрученно почесывали взмокшие от пота кудлатые бороды.

ВЕРНЕМСЯ К НАШИМ БАРАНАМ

Этой фразе 537 лет. В 1469 году впервые был поставлен ставший знаменитым средневековый фарс «Адвокат Пьер Патлен». Сюжет фарса невероятно запутанный (на то он и фарс), но центральной ее частью является сцена в зале суда. Судят человека, подозреваемого в том, что он украл стадо баранов у своего патрона, однако судебное разбирательство постоянно запутывается из-за того, что все его участники ссорятся, скандалят и обвиняют друг друга в самых разных грехах. Так что судье приходится раз десять произносить фразу: «Revenons a nos moutons!» — «Так вернемся же к нашим баранам!»

КАТАВАСИЯ

Коты и Васи тут ни при чем, хотя от тех и других тоже порой бывает много шуму и неприятностей. Это смешное для русского слуха словечко имеет самое высокопарное древнее происхождение: оно из греческого языка, да еще и прямиком из церковной службы. Означает оно «схождение» и описывает тот момент, когда в некоторых торжественных службах два хора (клироса) спускаются со своих мест в центр храма, сливаются в один и совместно исполняют песнопение. Даже после долгих репетиций это схождение не всегда проистекало гладко, так что неудивительно, что «Катавасия» стало означать путаницу, бедлам и неразбериху.

ГЛУП КАК ПРОБКА

Чем пробка глупее вилки, комода или, скажем, онтогносеологии, сможет объяснить только тот высокоэрудированный гражданин, который знает эту поговорку в полном, неусеченном варианте, звучавшем так: «Глуп как пробка, куда воткнешь — там и торчит». Конец этой очень распространенной фразы постепенно перестали произносить (зачем? И так все знают, что там дальше) и досокращались до того, что теперь почти никто и не помнит, из-за чего пробку так обидели.

ПРОЛЕТЕТЬ КАК ФАНЕРА НАД ПАРИЖЕМ

В начале эры воздухоплавания во Франции состоялась акция — пролет дирижабля «Фланер» над Парижем. В те времена любые события такого плана обязательно сопровождались многочисленными газетными комментариями, так что несколько дней весь мир с интересом следил за судьбой «Фланера» и обсуждал его полет за вечерними чаепитиями. Аппарат благополучно налетался и забылся, а вот выражение осталось. Правда, так как уже никто не помнил ни про какой «Фланер», то вначале он обрусел, превратившись во «Фланеру», а потом где-то потерял букву «л». В результате и получился будоражащий воображение своей загадочностью образ — «фанера над Парижем».

ГОЛОД НЕ ТЕТКА

И опять мы имеем пример того, как, отрезав хвост, все о нем благополучно забывают. Почему «не тетка», а хотя бы не «не дядька»? А потому, что в целом виде фраза имела вполне удобопонимаемый смысл: «Голод не тетка, пирожка не подсунет». То есть, в отличие от мягкосердечной женщины-родственницы, которая хоть украдкой, да подкормит, голод не знает никакого снисхождения.

ОСТАТЬСЯ С НОСОМ

Почему остаться с носом плохо? А без носа лучше, что ли? Нет, создатели этого фразеологизма вовсе не были фанатиками безносости. Просто 300 лет назад, когда он возник, слово «нос» имело еще одно значение, по важности почти не уступавшее основному. Означало оно «взятка», «подношение», то есть то, без чего в тогдашней России (да и не только в тогдашней) шагу ступить было нельзя. Если человек, понесший взятку, не сумел договориться с чиновником, он, соответственно, оставался со своим носом и чувствовал себя по этому поводу неважнецки.

ПО ГАМБУРГСКОМУ СЧЕТУ

В конце XIX — начале XХ века мир охватила лихорадка французской борьбы. Во всех цирках второе отделение отводилось усатым силачам в полосатых трико, которые к восторгу публики смачно возили друг друга мордой по опилкам, выполняя все эти восхитительные приемы: суплес, рулада, тур-де-бра, нельсон, партер. Чемпионы были популярнее певцов, актеров и князей; имена Поддубного, Буля и Ван Риля знал каждый уважающий себя ребенок старше трех лет. А вот о том, что вся эта борьба была сплошной фикцией наподобие современного рестлинга, знали очень немногие. Сценарии боев расписывались заранее, и зрелищность была куда важнее спорта. Импресарио борцов продавали турнирные результаты своих подопечных, на псевдототализаторах делались состояния. И лишь раз в году лучшие борцы съезжались в Гамбург, где арендовали себе арену и тайно, почти под покровом ночи, в честных поединках выясняли, кто из них на самом деле лучший, а кто — просто раскрашенная в полоску усатая кукла.