Стиходром №351 Голосование

Вповалку в душной темноте,

как в добровольном каземате,

Сгорим все, как одна, в огне,

Покинув тесные пенаты.

Кому ещё так повезло:

Не жизнь, а ожиданье казни.

Но кто-то принесёт тепло,

А та устроит в поле праздник.

Страданья сторицей вернут

Нам ощущения подарков,

Тела их наши принесут,

Сгорев. Хотя себя и жалко:

Спалили красную Москву,

Храм Артемиды подпалили,

Как в Риме гнал пожар толпу!

И беспрерывно жжём в Сибири.

Мы ярко, творчески горим,

Без нас не взять вам даже крепость,

Подарим в Новый год экстрим,

В горенье есть всегда потребность.

Копейки стоят чудеса,

Дешевле крайнего катрена.

Пока ещё шумят леса

Нас зажигалки не заменят.

Жизнь в коробке спичечной не сахар.

Мало места, душно и вообще…

Потянуло, словно пчел на сахар,

В коробушку множество вещей.

Есть монетка медная, окурок.

Клок бумаги с отпечатком грязных рук.

А недавно среди этой клади

Появился, вдруг, навозный жук.

Жук в коробке проживал не долго.

Как-то умудрился он сбежать.

Ну а я, обычная иголка,

Продолжаю тихо здесь лежать.

За жуком исчезла и монетка,

Но не долго месту пустовать.

Появилась в коробкЕ конфетка.

Стала нас с окурком притеснять.

Я то что? Мне места нужно мало.

Я стройна, нет повода страдать.

Но окурку как то тесно стало.

Начал потихоньку он вонять.

В общем жизнь в коробочке не сахар.

Мало места, повторюсь опять.

Но зато я многих повидала.

Стала сторожилой, так сказать.

В моём коробе спичек осталось на пару затяжек,

прикурю сигарету, пущу в потолок сизый дым,

седина оплавляет виски, тени истово пляшут

на грунтованном сне осенённой свечою стены.

Мне всего сорок лет, говорят — неудачная дата,

и её отмечать — всё равно что облизывать ствол,

в перекрестьи миров тает золото волн океана,

и песчаный алтарь попирает невежество стоп.

Вечер падает оземь, как ястреб на свежую скуку,

тьма, лишённая сна, под плащом укрывает кинжал,

смех невинный страниц обрывается бархатным стуком,

когда с кончика носа очков опадает слеза.

В моём коробе — тьма.

Он не виден почти, крохотный,

но прислушайся – звук дрожит

над ладонью, растёт рокотом,

уверяет: он есть, он жив,

и прочерчена ночь молнией,

утром – розовы облака,

море дышит во сне волнами,

будет день – подожди пока –

и сирень, и дожди майские,

и пчела на большом цветке.

Он вчера рождён, он не названный –

этот мир у меня в руке.