Салфетки номер 230. Голосовалка

Вот за что я люблю весну, и зиму в придачу, так это за длинные праздники. Точнее любил. Ведь согласно новому закону, лоббированному корпорациями, весенние праздники отменили. И даже больше, на законодательном уровне запретили жарить шашлыки и устраивать празднования.

Но кто сможет забрать у русского человека право на лень. Мы все сделаем, что бы ничего не делать.

Я, как и многие другие, вступил в подпольное объединение “Лентяев”. И за последние две недели, холодные стены метро мне стали практически родным домом.

Теперь, каждый день, после восьмичасового любования на белые стены офиса, я погружался в темноту, где царит настоящая жизнь, а не ее макетное подобие.

– Стоять “Лентяй”! – из темноты раздался знакомый голос, и я поспешил ответить.

– Тогда я лучше прилягу.

Промолчи на такое приветствие или ответь не правильно и не быть тебе больше ни лентяем, ни офисное крысой. Но мой ответ оказался верным и вместо щелчка затвора я услышал клацанье выключателя.

В проеме, ведущим в бывшее техническое помещение метро, теперь можно было рассмотреть Алексея. Статный мужчина, хоть и менеджер, но Лентяй еще тот.

Быстро поприветствовав друг друга, он проводил меня вглубь туннелей, в самое сердце нашего логова, а заодно и к мозгу нашего объединения.

– Привет. Проходи. Присаживайся.

“Трактор” (его настоящего имени никто не знает), как всегда, сидел за своим столом и что писал. Но в этот раз его не окружала кипа бумаг, на столе красовался лишь одинокий белый клочок, на котором он собственно и писал.

Закончив свое дело, наш начальник, или даже скорее вождь, переключил внимание и на меня.

– Плохие новости Сеня, плохие. Нас раскрыли и судя по предоставленной информации ждать нам скоро гостей. Так что все эвакуируемся в срочном порядке, – я было дернулся выполнять приказ, но начальство еще не закончило.

– Да сиди ты. Тебя это не касается. Я тебе доверяю, и решил отдать в твои руки самое ценное. Недавно доставили мясо: идеальные кусочки для шашлыка, уже порезанные и замаринованные. Так вот, извини, но вынужден взвалить бремя ответственности на тебя. Вот записка для восточного отделения “Лентяев”, ты найдёшь их в Алеском лесу, там готовится празднование. Бери рюкзак и ступай немедленно.

Я не сразу понял к чему такая спешка, но тут шум из входного туннеля усилился и среди нарастающих криков уже можно было различить приглушенные выстрелы.

Недолго думая я схватил свою ношу и с улыбкой на лице нырнул в показанный потайной туннель. Если и умирать, то умирать свободным.

После взаимных ядерных ударов, что осталось от США – никому не было известно. А вот территория Советского Союза пострадала основательно. Города лежали в руинах, страну накрыла ядерная зима.

Но Танкостроительный Завод имени Кирова, несмотря на накрывшее город радиоактивное облако, продолжал работать. Сегодня, праздничным субботним днем, на его территории толпилось много, можно сказать, людей. Вернее, зомби, – живых мертвецов.

Работники завода не знали, почему они остались «жить» в таком виде. Но у ядерной войны, как говорится, свои причуды.

Над трибуной у входа в заводоуправление криво висел выцветший транспарант: «Мир, Труд, Май!»

С трибуны доносилось:

— И мы, как последние представители… с именем Вождя… своим трудом продолжить дело… заложить основы… полететь к звездам… обязуемся в этот светлый день… дело Партии… соцсоревнование… по результатам которого…

День действительно был достаточно светлый. За низкой облачной пеленой почти угадывалось солнце. Зомби не выносят прямых солнечных лучей. Поэтому вечные сумерки всех устраивали.

Город продолжал жить. Завод продолжал работать. И даже пытался перейти на выпуск скоростных вездеходов для перевозки вечно голодных трудящихся на дальние расстояния. Туда, где еще были люди или звери. В общем, туда, где можно было пожрать.

В самом городе ни кошек, ни мышей с собаками уже не осталось, и птицы все повывелись.

…Директор завода — толстяк зомби, наконец-то закончил толкать речь. Народ, разбившись на бригады, занялся уборкой территории. Комиссия по контролю за выполнением соцобязательств, медленно ходила от бригады к бригаде, фиксируя все их действия.

По результатам соцсоревнования на субботнике, были определены лучшая и худшая бригады. Из мусора, собранного на территории запалили большие праздничные костры. Председатель месткома поздравил победителей, а худшей бригаде сообщил, что таким плохим трудящимся не по пути со всеми, в светлое будущее. Поэтому, единственное, что они могут сделать — это порадовать всех, во искупление невыполнения соцобязательств.

Членов худшей бригады сноровисто разделали на шашлыки.

Когда догорели костры, а шашлыки были все съедены – площадь перед заводоуправлением опустела. Только над трибуной остался висеть старый выцветший транспарант. Да над асфальтом стелились черные дымки от остывающих кострищ.

Праздничные шатания радостных зомби продолжались до глубокой ночи.

Первомай в этом году — удался!

Май 1962, толпы паломников шли по улице с хоругвями, прославляющими главного святого всего СССР – Славу Кэпээсэса, звездный ход проходил на центральных улицах городов. По улице Советская и Коммунистическая, мимо здания местного отделения милиции, освящаясь неугасимым светом Вечного огня, шли верующие в светлое будущее, свято чтящие каноны, установленные товарищем Вилениным.

И в самом центре мероприятия, когда всякому правоверному коммунисту было запрещено работать и этим нарушать священную заповедь, ударно трудились работники Временного института города Энск.

– Позвольте, уважаемый товарищ, — сказал невысокий строитель коммунизма, занимающий очень высокий пост, – Почему вами выбран этот святой для каждого верного последователя идей марксизма-ленинизма день для вашего эксперимента? Подробности которого мне до сих пор, между прочим, так и не доложили.

– Этот день был выбран мной не случайно, – ответил ему его оппонент в роговых очках, – Именно сегодня тот день, когда физические законы стоят на нашей стороне. Только сегодня мы можем пронзить пространство и время, заглянуть за любые стены, разрушить все границы между человечеством. Человек покорил космос, побывал на самой глубине мирового океана, покорил высочайшую вершину. Настало время отправить в далекое будущее нашего представителя, чтобы он смог рассказать далеким потомкам все наши достижения и своим примером вдохновить на новые трудовые свершения. Именно в день первого мая, который случится через одиннадцать пятилеток, в 2017 год, попадут наши путешественники во времени. Мы же оставим записи, чтоб наши продолжатели достойно встретили наших героев.

– Ну что ж, тогда начинайте, – мудро улыбнувшись, согласился первый.

В сполохах искр первые советские хрононавты шагнули в неизвестность.

…

Компания молодых людей отмечали выходной в полуразрушенном здании бывшей лаборатории какого-то Богом забытого института. Город незаметно переместился в сторону и напоминал о своем присутствии только разбитой грунтовкой, под которой скорее угадывалась, чем виднелась, старая бетонка.

Мангал уже активно отгорел и первые куски жареного мяса уже покоились в тарелках, разнося сочные ароматы уксуса и лаврушки, первые тосты уже были произнесены, пластиковые стаканчики с сухим треском столкнулись в воздухе – начался праздник труда.

Внезапно в центр инсталляции материализовались несколько фигур с большим плакатом «Мир, труд, май». Прошла томительная минута неловкой тишины, пока одна из фигур не произнесла:

– Это не наше будущее…

Говорят, кто родился в мае, всю жизнь будет маяться. Иногда мне кажется, что это про нас. Особенно по ночам, когда заботы и хлопоты отступают, и возвращается боль. И думаешь: «Зачем нам эта дача? Зачем горбатимся с утра на грядках и сажаем картошку, которую почти никто не ест?» А утром всё начинается снова. Мы покупаем удобрения, тянем с балкона тяжеленные ящики с рассадой и едем туда, где ласковое майское солнышко ласкает первую зелень, где щебечут птички и гомонят соседские дети. Но мы их замечаем только первые пару минут, пока достаем из домика лопаты и распаковываем сумки. Потом — только работа, безумный бесконечный огородный квест, традиция, которую ни у кого не хватает духу нарушить. Говорят, что это спасает нас, как нацию, что близость к природе, к земле — самое важное, что делает нас духовными людьми. Может быть. Но почему после успешно выполненной работы в душе остается только опустошение? И ещё спина всё время дико болит.

Еще с утра, это был самый обычный ударно-трудовой день, но мы с ребятами решили немного разбавить будни и наконец-то отметить майские праздники. После института, собрав все ингредиенты для удачного пикника, мы отправились в лес. На природе хорошо отдыхается, нет никакого шума, суеты. К тому же сегодня пятница и веселье можно не сдерживать. И кому какое дело, что на календаре тринадцатое число.

Природа встретила нас тишиной. Тут нет вечно грохочущих динамиков, завывающих сирен, трещащей техники и тем более автомобилей. А пение птиц, шуршание листвы, шорох ветвей скорее музыка и голоса природы. И как в хорошем ресторане, приятная атмосфера подогревалась запахами возбуждающими аппетит: свежесть дождя сочеталась с запахами трав и цветов.

Не успел дым от нашего костра смешаться с ароматами природы, как нас прервали. Приглушенный расстоянием голос прокричал: “Фашисты!”. На этом странности не закончились. Вслед за человеческими голосами раздались выстрелы. Я никогда не слышал ничего подобного, но с взрывом петарды или с чем-то другим этот звук не перепутать.

Речь о шашлыках больше не шла. Стоял более серьезный вопрос – выживание. Бежать, прятаться, что делать? Паника нарастала с темпами снежной лавины. Каждый шорох теперь казался потенциальной опасностью. Страх ежесекундно рисовал все новые картины ужаса: бандиты, скинхеды. Хорошего человека “фашистом” не назовут.

Но реальность как всегда оказалась не предсказуема. Не успели мы решить, бежать или прятаться, как шорох из-за кустов усилился и, продираясь сквозь зелень, на нас выбежали… солдаты?

Люди, в серо-зелёной форме армейского покрова, с металлическими касками на голове. Как призраки из прошлого, по поляне, недалеко от нас пробежали настоящие “Фашисты”. Каждый в руках держал ружье или автомат, всем известное оружие из старых и новых фильмов про войну. И некоторые из убегающих периодически использовали это самое оружие. Резко останавливаясь, они разворачивались и наотмашь стреляли по кустам, из которых только что выбежали.

Я уже не понимал, что происходит и лишь беспомощно наблюдал, как с каждым выстрелом из дула вырывается пламя, на очень долгое мгновение, вырисовывая огненные завихрения.

На поляне я уже стоял один, а из ступора меня вывело легкое прикосновение к плечу и вопрос: “Эй. Ты чего тут делаешь?”.

Вопрос, по сути, очень простой, но когда его задает человек в русской военной форме второй мировой, слова остаются в легких вместе с воздухом, которым я уже некоторое время не дышал.

Как хорошо, что я не сошел с ума и, тем более, не совершил путешествие во времени. Все оказалось гораздо проще. Не одни мы решили сегодня в этом лесу отметить праздники. В честь победы эти “солдаты” устроили небольшую реконструкцию партизанской битвы.

Такой День Победы я запомню на всю оставшуюся жизнь и еще своим, якобы, друзьям припомню. Ведь они в страхе убежали, позабыв про меня. Кстати, в тот день я их больше не видел.

Май. Очень люблю, наверное, больше всех остальных месяцев. Для меня он начинается с первым майским жуком. Когда идешь утром на работу, и вдруг под ногами видишь лежащее кверху лапками оцепеневшее тельце. Для него утром еще совсем холодно. Возьмешь в руки жука, погреешь, чтобы ожил, зашевелился, распустил веера усиков, а потом выбрался из сложенных ладоней, раскрыл крылышки и полетел в май. Еще только-только отцветает верба, а шоколадные полосатики уже тут, торопят природу, ждут тепло. И оно появляется.

Тонкой нежной салатовой дымкой окутываются березки, тополя тоже хвалятся, но не листочками, а запахом – свежим, живым, долгожданным. А землю начинает заливать зеленая спасительная волна. Под шелком травы прячется все то, что осталось от прошлого года, от зимы, от осени, затягивается старое, поношенное, невидное новым покрывалом. И падает на него солнце, расплескивается брызгами мать-и-мачехи и одуванчиков. И эти солнышки можно взять в руки, или просто прикоснуться и погладить, и совсем замечательно, когда можно понюхать и унести на носу кусочек желтой радости своей и чужой. Вы же и сами улыбались, видя носы в золотых конопушках одуванчиковой пыльцы, правда?

И вот уже черемуха в белоснежном наряде, и далеко окрест все знают, не видя, но чувствуя, что вот она красавица, где-то тут рядом. И вертятся головы, отыскивая источник аромата, и проходя мимо, глубже вдыхается черемуховый воздух. А в очереди стоят терновник и вишня, слива и ирга, яблоня и груша. Словно белые облака спустились пониже и запутались в ветвях. Но все происходит так быстро. Вот уже и замели майские метели, несет ветер лепестки, играет опавшей нежностью, бросает под ноги. А шифоновые платья деревьев уже сменяются на шелковые и атласные, тяжелые, блестящие, шелестящие. И кукушка начинает ежегодный отсчет, она пока щедра, дарит и дарит нескончаемые лета. А лето на пороге, стучится в дверь с букетиком ландышей в руках.