Жители Мастерской, на ваш суд представлены 11 замечательных миниатюр и две для внеконкурса
Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.
ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.
СПЕШИТЕ ГОЛОСОВАТЬ!!! ТОПЫ ПРИНИМАЮТСЯ ДО 15-00 ПО МОСКВЕ. ДАЛЕЕ НАЧНУ ПОДСЧЕТ ГОЛОСОВ
_________________________________________________________________________________
1
Нравятся ли вам..?
С четырнадцати лет, с тех пор, как впервые был ею прочитан знаменитый роман Булгакова, она каждую весну покупала букет мимоз и подолгу гуляла с ним по городу, вглядываясь в лица попадавшихся ей навстречу прохожих. Каждый из них мог оказаться Мастером, предназначенным ей в спутники жизни. Правда, на деле потенциальные Мастера оказывались то глупо улыбающимися мальчишками с пивными бутылками в руках, то хмурыми сорокалетними мужчинами в деловых костюмах, то покрытыми с головы до ног татуировками неформалами… На девушку с букетом «тех самых» желтых цветов никто из них не обращал внимания.
Она училась в школе и техникуме, устраивалась на работу и увольнялась, снова искала работу, ходила по магазинам и зависала по ночам на интернет-форумах. У нее было много друзей, она научилась вкусно готовить, фотографировать и водить машину. На очередной работе ей удалось добиться повышения, и она рассчитывала, что сможет сделать там небольшую карьеру. Один раз она съездила на неделю в Европу, но обычно проводила отпуск на даче, со старой бабушкой.
И каждую весну, перед восьмым марта, когда в городе начинали продавать покрытые пушистыми желтыми шариками ветки, она покупала небольшой букетик и до позднего вечера бродила по городу, ожидая, что из-за очередного угла ей навстречу все-таки выйдет он. Мастер.
Шли годы. Ее ровесницы заводили романы, выходили замуж, рожали детей… Иногда ее жалели и предлагали познакомить с кем-нибудь таким же одиноким, иногда ругали за глупость и предсказывали, что она так и останется одна. Она вежливо пресекала все попытки устроить ее личную жизнь и ждала очередного марта и очередного букета мимозы.
Ей все чаще приходилось навещать стареющую бабушку, не желающую переезжать в город с любимой дачи. Старушка торговала лекарственными травами, но собирать их ей с каждым годом становилось все тяжелее.
— Ты не могла бы сходить к гаражам, там очень хорошая крапива выросла, – попросила она как-то приехавшую в гости внучку. – Нарви мне ее побольше, будь добра!
Внучка взяла ножницы, надела плотные перчатки для работы в огороде и отправилась выполнять просьбу. Набрав огромную охапку крапивы, она заспешила обратно и внезапно увидела выходящего из леса бородатого мужчину с рюкзаком за спиной. Он совсем не был похож на «трижды романтического Мастера», но она почему-то вдруг подняла свой жгучий крапивный «веник» повыше и двинулась ему навстречу.
— Нравятся ли вам мои цветы? – задала она вопрос, который так давно мечтала задать.
2
Ты говори, говори сейчас. Ведь завтра уже будет некогда, послезавтра забудется, через год вспомнится с горечью, через пять – ностальгически, а через десять – даже если и вспомнится, будет уже все равно.
Ты сейчас не молчи. Не молчи про любовь, ревность и разлуку. Ты не верь, что слова невесомые, будто птицы. Они впечатываются в память похлеще зовущего взгляда.
Прошлое мертво, будущего нет, «сейчас» неуловимо. Вот в эту самую минуту мы с тобой настоящие.
Давай не будем про «а помнишь». Давай про нас, сегодняшних. Хочешь, я приду к тебе в гости. Похвалю ваш семейный уют. Восхищусь красивыми и воспитанными детьми. Поиграю с твоей собакой и с удовольствием съем вкусные пироги, приготовленные… не мной.
Но это будет завтра.
А сейчас мы неожиданно встретились в безлюдном переулке. Я ведь случайно оказалась в центре города. Тебе, вроде, тоже здесь делать нечего.
Судьба начертала каждому свой маршрут. Без точек пересечения. Зачем вновь столкнула? Чтобы спросить друг у друга «как дела?»
Ах, какая неловкость! И мы прячем ее в глупые улыбки.
Наша нечаянная встреча принесла искреннюю радость лишь бабульке, продающей мимозу. Ты скупил у нее все цветы. И молчишь.
А знаешь, молчание очень тяжелая штука. Оно будет давить, но потом, может, завтра.
Когда-то мы обходились без слов. Но это было давно.
А сейчас нужно что-то говорить. И губы лепечут всякую несуразицу. И мы оба отводим глаза.
Так скажи хоть что-нибудь важное. Хватит дежурных фраз «Давно не виделись» и «Ты не изменилась».
Стоп! Откуда взялись эти претензии? Я ведь тоже отвечаю заштамповано.
Ничего уже не изменишь.
Ну что ж, мне пора бежать. Заболтались мы с тобой о пустяках. До свидания. Конечно, созвонимся. А как же!
3
Она верит в приметы: в черных кошек, и в разбитые зеркала, и что любовь – это цветок.
Она просит дарить ей цветы, чей век не так короток, как школьный день.
Наша первая встреча — она уронила монетку. Я спешил помочь ее поднять, и мы больно стукнулись лбами. Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!
-Спасибо, ну вот теперь у меня от вас на память шишка, а вы возьмите мой пятачок. И пусть он будет счастливым!
Мы стали встречаться, вновь и вновь, отвергая любые приметы и насмешки друзей, я всегда звонил ей первым, и первым ее целовал.
Уступал во всем, тая от запаха ее волос, а от улыбки, мурашки бежали по коже.
А потом мы расстались, я для нее оказался слишком мягким, почти пластилином, а «мне нужен брутальный мужчина, а не мальчик, с собачьими, преданными глазами».
Вот сейчас на дворе апрель, я иду абсолютно счастливый и от денег свободный, и от любви.
Я прогуливаю уроки, в старенькой курточке, меня продувает ветер, весенний шальной и мечтательный.
И вдруг пряча в кармане озябшие руки, за порванной еще прошлой весной подкладкой, я ощущаю тепло нашей счастливой монетки.
-Сколько стоят вот эти тюльпаны, похожие на сердца? А нарциссы, у которых любимой моей глаза?
Но пятачка хватает только на скромную ветку мимоз.
Скорее похожих на экибану, засушенную, где- то в далекой Японии, и добиравшейся год до наших широт.
В них нет моей боли, моей тоски по твоим губам. В них сухая, даже не жизнь, а просто иллюзия.
Но делать нечего, и наплевать на ее любовь к приметам, я несу ей желтые шарики счастья.
Я скажу ей: «Просто представь, это фиалки, мы в Париже, Монмартр поет голосом Азнавура. И простой лимонад, наше «Клико», а вот тепло моих губ самое настоящее и смотрю я не по-собачьи, а с любовью. Ты просто поверь!»
Она верила в черную кошку и желтые цветы, те, что к разлуке. Но увидев его, забывает про все, нет примет, и календарей. И неправда, что кто-то должен любить, а другой этим просто пользоваться.
И часы остановятся, потому что случилось Чудо. Двое встретились вновь. У обоих носы в желтой, щекотной пыльце, от этого в глазах блестят, самые настоящие слезы.
Двое встретились вновь, чтобы любить и прощать. И плохое, учиться, уметь забывать.
И пусть она станет для него Маргаритой, А он Мастером вырастет, даже если только в ее глазах. Пусть назло всем приметам, и взрослым советам, их Любовь не знает преград.
4
Что привело её сюда? Что она делала с этими жёлтыми цветами? Как удалось раздобыть мимозы в этом секторе Галактики? Здесь никогда не было цветов. Они не росли в призрачном свете Аркора – местного солнца.
Я увидел её в первый раз на сцене – Марго пела перед огромным залом. Казалось, всё население провинции собралось здесь, чтобы приветствовать её. Чтобы вместе с ней встретить новый рассвет длинного, тягучего дня. Казалось, они длились целую вечность. Впрочем, это с лихвой компенсировалось тем, что столько же длились и ночи.
После концерта я не осмелился приблизиться, – а она не обратила никакого внимания на худого небритого парня, примостившегося у входа.
И вот теперь, в переулке, выходящем к самому захудалому кварталу полиса, мы вновь встретились. Точнее, я встретил её. Она же просто прошла мимо.
Даже не оглянувшись.
С тех пор я мечтал о ней. Весь этот длинный, промозглый день.
— Вольдемар! – голос шефа прервал мои мечтания. – Гони сюда тачку! Сейчас придёт товар.
К стартовой площадке товары подвозили по старинке. И в этот момент можно было осуществить любую мечту контрабандиста. За переправку платили, как водится, большие деньги. На них я мог купить билет и совершенно легально полететь на Рокбор – родную планету Марго. Да, я, как влюбившийся подросток, надеялся на новую встречу.
Ящики подвезли точно в срок. Мне оставалось подогнать их к модулю и загрузить, пока охрана «отвернётся».
— Живей, мы торопимся! Что ты копаешься?! – сержант пнул носком ботинка контейнер. – Что здесь?
— Пиво. Местное пиво чрезвычайно ценится гурманами, ибо только здесь в воздухе содержатся…
— Кончай болтать! – прервал он меня. – Грузи живее!
Обрадованный, я понёсся к шлюзу.
Последний ящик занял место среди законного груза. Краем глаза я заметил раскрытый зажим. Отогнул его, проверил остальные замки. Для верности открыл крышку… И обомлел. Ящик был доверху набит яркими жёлтыми соцветиями.
Среди великолепия вечной весны красовался портрет. Она была не одна. Рядом стоял местный «авторитет», державший бизнес на окраине континента. Надпись гласила: «Марго от поклонника».
Я бессильно опустился на пол. На обратной стороне снимка горело: «В память о великолепной ночи».
5
Ольга шла по мостовой быстро и никуда не глядя, ей хотелось как можно скорее добежать до дома и выкинуть цветы. Почему он дарил ей всегда эти отвратительные желтые мимозы? И тут она налетала на мужчину, который шел ей навстречу.
— Извините.
— Ничего страшного… Ольга, это ты?
Она наконец посмотрела на мужчину, и тут на нее в один миг словно вся вселенная обрушилась. Да, это был он. Она стояла и смотрела на него, и не могла поверить в происходящее. Сколько лет она засыпала и просыпалась с мыслью о том, чтобы вновь увидеть эти глаза… И вот он стоит перед ней такой же растерянный, как и она сама.
— Саша, откуда ты здесь? Когда? — Вопросы так и сыпались один за другим.
— Оля, я как раз искал тебя. Давай зайдем куда-нибудь?
Они сидели за столиком кафе и смотрели друг на друга, не отрываясь.
— Ты их никогда не любила, — наконец нарушил он молчание.
— Кого?
— Цветы, ты их никогда не любила, зачем они тебе?
— Ты пропал шесть лет назад и сейчас спрашиваешь у меня про цветы??? — Слезы начали катиться по щекам…
— Я думал, что никогда больше не увижу тебя…
Он нежно вытер пальцами ее слезы и в момент прикосновения все былые чувства нахлынули на них, в груди защемило, сердце начало колотиться как сумасшедшее… Они поняли, что до сих пор любят друг друга, это читалось в их грустных глазах…
— Цветы подарил… жених, я вынуждена выйти за него, иначе мой отец станет банкротом, он может этого не выдержать. Свадьба уже завтра.
— Да, конечно, я понимаю, но…
— Я ждала тебя, Саша, каждый день… Где же ты был?
— Я должен был уехать, ты могла пострадать, я беспокоился за тебя, хотел уберечь, ты же знаешь, какая у меня опасная работа. Тебе и сейчас опасно находится рядом со мной.
— Лучше бы меня убили, без тебя жить все равно невыносимо…
— Нет, не говори так!
— А что мы теперь будем делать?
— Оля, я женат, я должен был…
— Ну что ж, ясно…
— Нет, я не успел договорить, это фиктивный брак. Это задание, я приложу все усилия, чтобы мы были вместе. Я не могу больше потерять тебя! Пожалуйста, отмени свадьбу, у меня есть деньги, я помогу твоей семье, только прошу, дождись меня.
Он нагнулся к ней и нежно поцеловал. — Мне пора, я не хочу подвергать тебя опасности, помни я всегда любил тебя и буду любить. Я скоро вернусь, я обещаю!
— Я тоже люблю тебя… — слезы вновь катились по щекам, он ушел, но она хотела ему верить.
Она еще долго сидела приложив пальцы к губам, которые хранили тепло и нежность его губ. Теперь она будет любить мимозы, эти цветы будут всегда напоминать ей об этой встрече.
6
Я удивилась, увидев тебя осенним днем в конце моей улице. Ты нашел меня после стольких лет. Ты стоял в тени высотного здания и смотрел на прохожих. Я разлюбила тебя. Забыла нашу любовь. Вырвала из сердца. Но все же какой ты красивый. Мальчишечья улыбка на мягких губах и нежный взгляд темных глаз. Я помню каждую черточку твоего лица, будто мы и не покидали друг друга. И вот уже нет тех ужасных лет одиночества. Пустой квартиры ожидающая меня. И поздний ужин в тишине у окна. Я изменилась за время, проведенное без тебя. Перестала верить в любовь Стала тверже духом и черствее внутри. Но и ты повзрослел. Стал ещё мужественней и привлекательней. Надвинутая на лоб шляпа сделала тебя ещё таинственней для меня. Ты приближался ко мне как герой немых и черно-былых фильмов. Идя плавной поступью и держа в руках букет цветов с желтыми пушистыми бутонами. Мои любимые мимозы. Ты все ещё помнишь об этом. И каждый новый шаг сокращал между нами расстояние. И сердце билось от того так сильно, что гулко ударялось о ребра. Тяжело сделать вздох и не потерять сознание. Язык онемел, а изо рта вырвался еле слышный стон моих бушующих эмоций.
— Здравствуй Габриэль, — голос словно смесь нежного бархата и сладкого тягучего меда.
— Ты вернулся, Джон?! — губы дрожат и голова кругом.
— Я вернулся к тебе, — протягивает цветы в мои холодные руки. — Давай…
— Нет. Не надо. Не могу больше, — чуть слышно сказала я. – Прекраснее той любви, чем была — уже быть не может.
Ты лишь загадочно улыбаешься. Улыбка, от которой я когда-то таила перед ним. Твои слова обволакивают меня, даря смесь сладостной истомы и легкой надежды.
— Мы начнем начать сначала. Открыть новую страницу нашей жизни, — нотки обольщения в его голосе я кожей чувствую, будто это руки Джона.
— Прости меня за мой ответ, — пытаясь смягчить удар. – Но все-таки нет.
Но ты продолжаешь настаивать на своем. Те же ответы на твои, те же самые вопросы. Мои попытки разорвать все связи тщетны. Ты так нежен, что я уже сказала бы «Да». Наверно. Ты не укротим. Твои объятья словно стальные тросы. Не шевельнуться. Ты надвигался как туман и тучи проплывали низко. И твои губы от меня сейчас так близко. Горячие дыхание обжигает щеку будто он ласково погладил рукой кожу. Нет, больше сил сопротивляется этому соблазну. Все, что мне сейчас хочется — остаться сегодня в его жгучих объятьях. Завтра точно уйду… Навсегда. Наверно.
7
Мимоза
«Любовь выскочила перед нами,
как из-под земли выскакивает убийца в переулке,
и поразила нас сразу обоих!
Так поражает молния, так поражает финский нож!»
— Не подскажете, где вы купили эту прелестную веточку мимозы?
— На углу у Патриарших…
— Спасибо, — он поцеловал руку Маргарите и побежал…
— Стоп, стоп, что это за фокусы? — закричал маленький, лысый и очень толстый мужичок в кепочке. — Это что за самовольная трактовка текста? Кирилл! Вы куда? Вернитесь! Да остановите же его, кто-нибудь!
— Сейчас, сейчас, — стараясь успокоить режиссера, ассистентка Клава в короткой юбочке и майке футболиста, взятой из реквизита, бросилась догонять сбежавшего актёра.
Мимоза, конечно, уже закончилась, и Кирилл, злясь на свою нерасторопность, появился на съёмочной площадке.
— Что вы себе позволяете?! — продолжал возмущаться режиссер в кепочке. — Давайте ещё один дубль и без фокусов.
— Так получилось, Леонид Аркадьевич, вы же понимаете, восьмое марта, а я опять не смог купить эту проклятую мимозу. Меня жена из дома выгонит, каждый год одно и то же.
— После съёмки возьмёшь у Натальи.
— Она не отдаст, — с уверенностью ответил Кирилл.
— Я не отдам, — вмешалась в их разговор Наталья. — Маргарита в образе.
— Хорошо, — замахал руками толстячок. — Потом разберёмся. Кла-ава-а-а! Мото-о-ор! — заорал он, ища глазами ассистентку.
«Любовь выскочила перед нами,
как из-под земли выскакивает убийца в переулке,
и поразила нас сразу обоих!
Так поражает молния, так поражает финский нож!»
— Такие милые цветы…
— Да, как вы правы. Вот никто и никогда не подарит, приходится самой, каждый год одно и то же, одно и то же… Как мне это надоело…
— Стоп, стоп! — закричал толстый в кепке. — Да сколько же можно? Мы так и до Нового года не управимся. Клава, иди и найди, где хочешь, эту… мимозу, а эту я заберу себе.
Он вырвал из рук Маргариты (в образе) веточку мимозы и крикнул:
— На сегодня съёмка окончена!
И поспешил домой, бормоча под нос: «Моя Ирина Владимировна очень любит на восьмое марта получить мимозу…»
Шёл 1980 год…
8
— Инга?
Девушка стояла спиной к мужчине, сжимая в руках желтые полевые цветы. «Не мог розы, вместо этого веника подарить? Скупая сволочь, строящая из себя бизнесмена. Да если бы не мой отец, спать тебе сейчас в какой-нибудь подворотне и побираться на улице. Единственное твое достоинство, упомрачительный секс, ради которого, я и держу тебя рядом».
Инга обернулась, на лице сияла радостная улыбка.
— Дорогой! Не одолжишь мне немного денег? Тут рядом, за углом, открылся новый модный салон. Мне так хочется сходить на открытие.
«Отчего такая довольная? Только из-за того, что снова собралась в новый дорогущий салон красоты, транжирить денежки? Избалованная дрянь, да ты и представить себе не можешь с каким трудом, они зарабатываются. Сколько усилий я прилагаю, чтобы угодить твоему папаше, а в ответ слышу одни лишь упреки!»
Непринужденно улыбнувшись в ответ, Майкл, шагнув ближе к невесте, прикоснулся губами к нежной щеке, тут же отстранившись, вытащил из кармана пачку купюр и передал невесте. «На, подавись!»
Продолжая улыбаться, Инга засунула купюры в радикюль. «Скупердяй!»
— Что-то еще? – с нежностью глядя на нее, спросил Майкл.
— Спасибо,- чмокнула жениха в щеку, и направилась через дорогу, ощущая на себе пристальный взгляд жениха, обернулась на другой стороне и, махнув рукой на прощанье, зашла за угол. Выбросив цветы в ближайшую мусорку, достала деньги. Зажав в руке увесистую пачку, вошла в салон, где на одной из витрин лежали серьги, стоимостью, как одна из спортивных машин, из ее коллекции. « Вот они, мои крошки!»
Майкл, провожая невесту взглядом, был рад, что смог избавиться от нее хотя бы до вечера. Развернувшись, направился в офис, где ожидала его возрашения, Клавдия, пышногрудая аппетитная секретарша. «Я уже иду, детка!»
9
Меланхолия
Ты каждый год засыпала в ноябре и пробуждалась ранней весной. Дремала, не смежив веки. Смотрела, не видя. Слушала, не слыша, жила, не живя.
Ты не верила в чудеса, но стоило распуститься липам, спешила на Патриаршие. Майским вечером садилась на третью от Павильона скамейку и погружалась в воспоминания.
Я знаю, о чем ты думала. О бесцельно прожитой жизни, о пустых разговорах и напрасных встречах.
Ты никогда не радовалась разлитому по парку закату, восторженному щебету птиц, запаху первых цветов, лишь упивалась горечью собственного бессилия.
Ты была везде, преклоняла колени пред священными алтарями, запасалась амулетами, оставляла записки Джульетте, гладила флорентийского кабана, бросала монеты в Треви, одаривала Невскую Кошку и вечно пьяного Чижика.
Каждого просила о счастье. Молила о любви, но не верила.
Вместе с твоими руками я прикасался к знаменитым реликвиям и шептал те же слова. Только в отличие от тебя – я верил и знал.
Ты проживала чужую жизнь в Закулисье, надеясь получить еще один шанс, играла статиста в расчете на лишний дубль. Думала вот-вот…
Но на бис никто не вызывал.
Я был рядом всегда, следил, как безжалостны годы. Надеялся, ты очнешься, поднимешь глаза к небу и начнешь любоваться облаками. Увидишь солнце, зажмуришься и невольно улыбнешься.
Вчера я не подвел, осуществил последнее желание. Твоими руками написал письмо Мастеру, вложил его в почтовый ящик на стене дома 302 бис.
Ты умоляла героя любимого романа о неизбежности.
Потеряв веру и не познав любви, ты устала надеяться.
Выйдя из-под арки на Садовом, по наитию повернула налево. Шла, низко опустив голову, лишь бы не видеть чужих лиц. Они могли показаться счастливыми.
На углу Малой Бронной старушка продавала мимозы. Ты на мгновение замерла, словно что-то вспомнила, прислушалась к тонкому аромату и шагнула в сторону.
Когда в душе женщины увядают цветы, ее покидают ангелы.
***
Ты вновь на знакомой скамейке…одна.
Необычно жаркий закат сменяет прохлада, город облегченно вздыхает. От резких порывов ветра мечутся верхушки лип, жемчужная рябь проносится по глади пруда. Аллея быстро пустеет.
Не бойся! Гроза начнется позже!
Рядом с тобой опускается тень, придвигается ближе, шепчет на ухо то, что ты давно мечтала услышать. Укутывает призрачной вуалью, баюкает сладкими обещаниями. Тень берет тебя за руку и увлекает за собой.
Я провожаю тебя взглядом и стараюсь запомнить долгожданную робкую улыбку.
Ты заслужила покой, мерцающие в полумраке свечи и приход оживших иллюзий, за которые заплатила слишком дорого…
10
Сегодня непременно всё получится! Я знаю это, я чувствую. Грозовые тучи уже зависли над городом, а значит, времени осталось совсем мало. Тебе надо только постараться, милый!..
Посмотри на меня. Ну посмотри же! Эту шляпку ты выбирал сам, вот у этой туфельки сломался каблук в день нашего знакомства, а это пальто ты терпеть не мог из-за мрачности.
— Оно тебя старит, — заявлял безоговорочным тоном и в утешение целовал в висок.
И, конечно, мимозы. Эти проклятые мимозы! Так и бросила бы их на асфальт, растоптала бы ногами! Но нельзя, они — последний шанс, остатки изувеченной надежды.
Он простит нас, Он великодушен. Тебе надо только вспомнить. Такая малость…
Не честно! Почему забрали только твои воспоминания? Зачем обрёкли на пытку? Ведь спорил с Ним ты! Одно неверное слово – и я просыпаюсь одна вот уже пять лет. Пять лет даруется краткое мгновение для встречи. Пять лет, как в этом городе лишь раз бывает гроза в мае. Но шесть – счастливое число. Я знаю, я чувствую.
Ну взгляни же! Вспомни!
Тщетно.
Вновь проходишь мимо. Задумчивый, погруженный в раздумья, глядящий только под ноги на унылый асфальт. Между бровей еле заметная складка, взгляд усталый и измученный. Края шляпы отбрасываю лёгкую тень на небритое лицо. Если ты не можешь вспомнить меня, я забуду тебя. Устала. Опостылело! Лучше смерть.
— Лучше смерть, — шепчу пересохшими губами, не смея оборачиваться и смотреть вслед.
— Вы что-то сказали? – мимозы выпадают из предательски дрожащих рук. — Простите, мне кажется ваше лицо знакомым. Мы с вами нигде не встречались?
Рокот неба, как ответ.
11
Желтые веточки поникли, надо спешить, вдруг удастся спасти букет?
В голове крутились обрывки воспоминаний. Те самые, запретные, не раз заставлявшие плакать в подушку, проклятые воспоминания.
Улица совсем пустая. Еще светло, но как-то тревожно становится от этой пустоты. И только усиливает это чувство одинокий стук моих каблучков, эхом отдающийся в подворотнях.
Звякнул колокольчик на двери булочной. На крыльцо, подслеповато щурясь, вышел Старый Питер. Я была еще совсем девочкой, а он точно так же выходил каждый вечер, перед тем, как запереть двери.
— Опять мимозы, мисс?
— Да, Питер, опять.
Через силу улыбнулась и заспешила.
Опять.
Я запрещаю себе вспоминать, а воспоминания все равно рвутся наружу. Почти годназад. На этом самом месте. Тогда мимозы будто зажили собственной жизнью, выскочили из рук и рассыпались по камню. Я засмотрелась: желтые мимозы, нежные, живые, и булыжник мостовой, темно-серый, крепкий, грубый. Я невеликий художник, но сразу захотелось домой, взять кисти, закрыться в библиотеке, зажечь поярче лампы и перенести хрупкое ощущение красоты на бумагу.
Я хотела наклониться, но он успел раньше. И откуда взялся – пустой был переулок, совсем как сейчас.
Он поднялся, протянул мне цветы. Наши руки, наши взгляды – в этот миг родилось что-то совсем новое, то, чего я никогда не испытывала.
— Осторожнее, мисс, мимоза не любит грубости.
Я улыбнулась: меня бабушка, строгая, до самой смерти управлявшая империей «Канте», часто называла нежной мимозой. За тонкокожесть, неспособность держать удар.
И он улыбнулся. Я никогда, ни до него, ни потом, не видела такой улыбки: она касалась только глаз. Лицо тонкое, и от природы обязанное быть выразительным, осталось неподвижным, лишь черты чуть смягчились, лишь чуть-чуть, неуловимо изменилась линия губ.
Не знаю, что со мной тогда случилось, наверное, это и была любовь с первого взгляда. Наверное… наверное это случилось не только со мной.
Он не казался мне человеком, способным на романтичные поступки, на нежность. Но он старался. Ради меня.
Нежная мимоза тогда впервые расцвела, впервые тонкие листочки не сворачивались от грубых прикосновений.
А потом… все кончилось. Я не знаю, что произошло, никто не знает, но однажды он просто не пришел.
Снова звякнул колокольчик на двери булочной. Хлопнула дверь.
Я взглянула на небо, и заторопилась: скоро вечер.
Что-то дернуло меня за пальто, я оглянулась. И мимозы, снова обретя собственную волю, полетели на жесткие камни.
Постаревшее, осунувшееся, но все тот же тонкое лицо.
— Чарити?
ВНЕКОНКУРС
1
Девушка спешила. Быстрым шагом идя по улице, осматривалась в поисках того самого места, где должна произойти встреча. Мимо шли, такие же, как и она, спешащие по своим делам прохожие. По дороге, пронзительно гудя клаксонами, ехали машины. Обычная городская суета в конце рабочей недели.
«На Тверской у кондитерской. Ровно в шесть».
Мари редко захаживала в этот район, поэтому не так хорошо знала здешние окрестности. «Кондитерская?» — остановившись, глянула по сторонам. – «Ага, вот она!»
На другой стороне дороги, среди множества ярких вывесок и богато украшенных витрин, на одной из них, было написано: «Кондитерская на Тверской.»
Бросив беглый взгляд на ручные часики и, подмечая время – без десяти шесть, девушка побежала через дорогу. Одна из машин резко затормозила, громко просигналив, и Мари услышала донесшийся ей в след крик:
— Жить надоело, дура?!
Не обратив на хама, никакого внимания, огибая людей, почти дошла до нужного места и тут со всего размаху, налетела на одного из прохожих, неожиданно вывернувшего из-за угла.
— Простите,- пролепетала растерянно девушка, присев на корточки и собирая из выпавшей с рук сумочки, различные дамские принадлежности.
— Это вы меня простите, я вас не заметил.
Мари замерла, протянув руку к губной помаде, лежащей возле начищенных до блеска, мужских черных ботинок.
Вскинув голову и чуть приподняв пальцами, шляпку, увидела перед собой высокого, довольно приятной наружности мужчину, держащего в руке желтые цветы. «А он, хорош!» Серый костюм, сидел на нем, как влитой. Шляпа в тон, придавала виду, некую мужскую элегантность. «Полностью в моем вкусе».
— С вами точно все хорошо? – участливый голос незнакомца, вырвал Мари, из задумчивого созерцания его внешнего вида. Щеки заалели от смущения. Подобрав с тротуара помаду, бросила в сумочку и резко выпрямилась.
-Д-да, — продолжая смущенно отводить взгляд, заметила подошедшую к мужчине, девушку. Светлые волосы уложены в строгую и элегантную прическу. На утонченном и красивом лице, ни грамма макияжа, он вовсе и не нужен. Взгляд синих глаз, обращен на мужчину, в них немой вопрос.
— Крис?
— О, дорогая, — мужчина взглянул на блондинку и улыбнулся, теплой и нежной улыбкой, — подожди меня в машине, я сейчас.
Не став спорить, знакомая или может даже невеста, окинула Мари пронзительным, оценивающим взглядом и не сочтя ее своей «соперницей», пошла к машине, стоящей у тротуара.
Шагнув к Мари, он вдруг протянул ей цветы. Девушка перевела удивленный взгляд с букета на мужчину и обратно.
— Мне?
— Бери! В качестве извинения.
Мари, приняв, непрошенный подарок, прижала к груди.
— Спасибо.
Кивнув, мужчина пошел к своей машине, а Мари продолжала растерянно смотреть ему в след.
— Мари? Мари!
Обернувшись на зовущий ее голос, увидела, идущего к ней, пружинистым шагом, невысокого худого мужчину. Гарри. Милый и честный. Владелец небольшой обувной фабрики. Самый дорогой для нее человек. Улыбнувшись, она шагнула на встречу, позабыв и о незнакомце, и о блондинке, что была с ним.
— Откуда цветы?
— Долгая история! – весело ответила Мари, подхватывая жениха под руку.
— Расскажешь?
— Может быть вечером, за чашечкой чая? – прижимая к лицу цветы и вдыхая чудесный аромат, она светилась от счастья.
— С удовольствием!
2
Мой день рождения
За месяц до моего сорокалетия я занял пост регионального управляющего в крупнейшей информационной корпорации. Мы с женой внесли десятый взнос за квартиру в элитном кондоминиуме и, наконец, почувствовали себя уверенно стоящими на ногах белыми воротничками. Нелли хотелось похвастаться перед друзьями и знакомыми свалившимся на нашу семью благосостоянием.
Она сделала ремонт в столовой, где было решено проводить торжественный ужин по случаю моего юбилея, приобрела мебельный гарнитур из канадской березы. Вместе с поваром составила меню, а с распорядителем вечеринок – список гостей.
«Никаких ресторанов, мы отпразднуем твой день рождения в нашей квартире, – сказала Нелли. – Это будет лучший праздник, который проводили жены твоих сослуживцев. Ты веришь мне?»
Я верил. Нелли знала толк в утирании носов ближним.
Впервые в жизни я сшил костюм у портного. До этого момента покупал одежду в федеральной сети мегамоллов «Одевай и иди». Накануне запланированного торжества костюм, рубашку и галстук доставили в нашу квартиру в белой атласной коробке с золотой полосой по периметру.
За пять часов до прихода гостей электрик под руководством жены искал перегоревшую лампочку в гирлянде, подвешенной к зеркальному потолку.
– Дик, не надо помогать электрику. Он сам справится, – остановила мой порыв Нелли, – Через час у тебя запланирован визит к парикмахеру.
Я посмотрел на перевернутое отражение трех человек в зеркальном потолке: электрик в синей спецодежде, Нелли в китайском халате и с толстым слоем белого крема на лице и я в линялой рубашке и туристических шортах – казались чужими.
– Давайте, давайте быстрее, – обратилась Нелли к электрику. – С минуты на минуту должна прийти маникюрша.
Сеть из мелких лампочек вспыхнула, и электрик стал спускаться по шаткой стремянке.
За двадцать минут до первого звонка в двери квартиры свежевыбритый в элегантном костюме и золотым зажимом на галстуке я пытался открыть бутылку вина у барной стойки в столовой.
Пробка крошилась. Я вспомнил, что в студенческие годы мог откупорить вино обычной вилкой.
– Что ты делаешь? Поставь на место! – благоухая духами, ко мне подошла жена.
Серебристое вечернее платье вспыхивало в электрическом свете тысячью огней. Лицо, упрятанное под тщательный макияж, пленяло молодостью и искусно созданной естественностью.
Хрустальные подвески на люстрах изрыгали пучки света. Зеркала на стенах умножали блики. Я устало закрыл глаза, подпуская Нелли ближе. А когда открыл, то ее глаза, расширившиеся от ужаса, оказались совсем близко.
Я держал ее голову левой рукой, в правой у меня был нож для мяса. Кровь толчками выливалась из уродливой раны на шее, безнадежно портя серебристое платье. В здравом уме и рассудке я убил жену, с которой прожил пятнадцать лет в мире и согласии.
Я не знал зачем.
Оставив тело в столовой, я прошел в гардеробную, где переоделся в солдатские штаны и черный свитер с капюшоном. Костюм от портного был забрызган кровью. Бумажник с картой и документы я сунул в задний карман брюк, решив, что больше мне ничего не надо.
Ровно в тот самый момент, когда кнопку звонка нажал первый гость, я вышел через черный ход на пожарную лестницу и устремился вниз. Отодвинув засов на двери, я вышел на улицу и чуть не столкнулся со своим замом. Держа под руку жену, с огромным букетом он шел к парадному подъезду. Пропустив его, я завернул за угол и накинул капюшон на голову.
«Свободен», – подумал я, зная, что отныне мне нет места ни в одном городе в это стране.
Я знал, что мне нужно снять, как можно больше денег и каким-то образом покинуть пределы страны. Невыносимое чувство счастья нахлынуло на меня, когда я шел по тонущей в золотисто-зеленой дымке улице навстречу новой судьбе, где нет офисов, квартир в ипотеку, мебели в рассрочку, фитнеса два раза в неделю. Я представлял себя на берегу речушки, затерянной в джунглях и улыбался во весь рот.
Я успел сесть в самолет, летящий в Панаму. Совершенно справедливо полагая, что меня задержат у билетной кассы, я подал документы оператору, блондинке двадцати пяти лет.
– Приятного пути, – сказала она и подала мне билет и документы.
Я поблагодарил ее и, неловко повернувшись, толкнул женщину, стоявшую за мной.
– Извините, – пробормотал я, скользнув взглядом по скорбной фигуре в наглухо застегнутом черном плаще.
Единственная деталь оживляла ее монашеский наряд: букет желтых цветов в руках. Ярко накрашенный рот женщины обиженно дрожал, на глаза набежали слезы.
– Прошу прощения, – еще раз сказал я и отвернулся.
В лайнере «Си–27” мне досталось место в хвосте. Штору на иллюминаторе пришлось опустить, чтобы солнце не слепило глаза. Я взглянул на противоположную сторону, завидуя тем, кому удалось взять места на теневой стороне. В кресле напротив сидела женщина в черном плаще, с которой я столкнулся в здании аэропорта. Букет она положила на соседнее кресло, остававшееся незанятым.
Я надел темные очки, которые купил ожидая рейса, и вжался в спинку кресла. Все прошло удачно. Боги благоволят моей новой жизни, и ни одна женщина в черном не сможет испортить мне настроение.
Самолет взревел, отрываясь от земли, пол содрогнулся. Я похолодел, думая о пугающей пустоте под ногами. Корпус самолета накренился, и на колено упала капля воды.
«Нет»! – подумал я. – «Это случается с людьми из телевизионных роликов и газетных статей».
Женщина в черном пальто повернулась ко мне, и я увидел ее обезумевшие от страха глаза. В следующее мгновение обшивку самолета разорвало, и я увидел как желтые цветы в полном безмолвии утащило наружу.
Стрелки на наручных часах показывали девятнадцать ноль-ноль – час, в который я родился. Секундная стрелка щелкнула, и мир разорвался белой вспышкой. Последняя мысль была о том, что все-таки я его встретил.
Мой день рождения.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.