Жители Мастерской, на ваш суд представлены 12 замечательных миниатюр ( и 4 внеконкурсных ).
Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие. Голосование заканчивается в воскресенье (21 октября) в 12:00 по Москве.
ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.
Итак, читаем, критикуем, делимся впечатлениями и голосуем!
______________________________________________________________________________________________
№1
***
Их было много! Множество кораблей отправились на Великую Миссию, но в итоге остался только один. Малая кучка тех, кто не испугался быстрого течения и непрочного якоря, отважная команда решившихся идти к цели, пусть даже если она вела к гибели… У них был лишь один шанс из миллиарда, но и верные спутники: непоколебимая воля и стремление вперёд – сопровождали их до конца. А на этих качествах, как известно, держится мир, подобно галактике держащейся на плечах великих Титанов!
И вот теперь нам, наконец, стала известна абсолютная длина вселенной: 11111111110967895046738596746798670670957697764897089798790996 миллионов километров!
Что же ты ухмыляешься, весёлый путник? Не веришь мне?! Что ж, твой корабль ждёт на причале – проверяй!
№2
Все, что имело начало, будет иметь и конец.
Аристотель.
Жизнь. У нее тоже есть начало и конец, как бы отсрочить ты ее не пытался. Все приходит в свое время. Некоторые думают, что у человека несколько жизней. Многие люди ищут эликсир вечной жизни, но существует ли он вообще? Зачем они хотят жить вечно? Ведь, как сказал в «Илиаде» Ахиллес: Этого никто не знает, но Боги завидуют нам. Завидуют потому, что мы смертны. Ведь жизнь много прекрасней, когда она конечна.
Именно об этом думал Рин, когда его парусник неумолимо приближался бездне. Рин — лихой малый. Отправился в другую страну ради денег. Чтобы приехать домой, к родным обеспеченным человеком. Ему, как и всем остальным людям на этом судне было, что терять. У них у всех есть близкие. А Рин не хотел отправится в царство Аида, к мертвым, где жила его любовь Нуфри.
Нуфри — девушка из соседней деревни, которую безответно любил Рин, она умерла год назад от рака. Рин кроме нее, загадочной и доброй никого из девушек не любил. Это была его первая и наверное… последняя любовь.
На суше у Рина жил отец, мать и младшая сестренка.
Где-то в подсознании каждый человек не хочет умирать. Просто не все в этом признаются, что они боятся. Только безумец или дурак согласится отдать свою бесценную жизнь за просто так.
Рин боялся отправиться на небеса, ему страсть, как хотелось жить. Ради матери и остальных родных… нет. Ради того, чтобы быть счастливым. Ведь именно этого желала его Нуфри.
Небо и солнце закрыли тучи, все погружалось во мрак. Сама природа хотела, чтобы парусник пошел ко дну морскому.
«Неужели все кончится так?» — эта мысль мелькнула у Рина последней.
— Бросить якорь! — закричал Рин.
Боцман засвистел в свисток, команда в считанные мгновения выполнила приказ.
Парусник от сильных волн накренился вправо. Выбраться было невозможно.
Команда боролась из-за всех сил, но постепенно сил становилось все меньше и меньше.
Мозг у людей затуманился, они не могли здраво мыслить.
Якорь не помогал, корабль продолжало тащить к обрыву. Раздался громкий всплеск…
Парусник канул в бездну со своим экипажем.
Никто не выжил…
Рин и Нуфри встретились в раю. Жили долго и счастливо? Вряд ли так можно сказать об их судьбе.
№3
Ремонтные работы
— Это диспетчер, чего там у вас, на третьей? — в переговорном устройстве прорезался раздраженный голос дежурного по базе. Стареет потихоньку Тимыч, стали нервы сдавать…
Впрочем, на третьей постоянно что-нибудь случалось. То оледенение, то потоп — ремонтники страшно не любили туда добираться — во-первых, до ближайшей площадки пилить почти три среднебиологических цикла (потому, собственно и «третья», а еще она третья от звезды), а потом еще на челноке… К тому же, цивилизации там еще не было, никакого развлечения или сувениров.
На этот раз орбитальные датчики засекли катаклизм планетарного масштаба — тектоническая активность еще не завершилась, и произошел гигантский сдвиг части материковой плиты под океаном, что, как рассчитали инженеры базы, могло привести даже к нарушению орбиты этой планетки. Оно бы никому и не мешало, но в ближайших планах Корпорации была заложена прокладка важной грузовой трассы в этом районе, и такая нестабильность была некстати, поэтому все-таки третью контролировали и слегка латали при необходимости. Вот и на этот раз послали Отто с ребятами.
— Ну? Чего молчим? — Тимыч еще больше раздражался, видимо начальство уже интересуется результатами.
— Диспетчер, команда третьей приступила к работам, уже поставили домкраты… — Отто замялся, не зная, как на базе (соответственно и в Корпорации) воспримут новость о появлении здесь разумной цивилизации (а давненько тут, оказывается, не бывали!).
— Не жмись, говори, что за накладки, я же слышу, что у вас там что-то не то… — Да, Тимыча не проведешь!
— Да тут это… Ну, в общем, парусник заметили, цивилизация, уже типа появилась…
— Ну и хрен с ними! — (типичная реакция Тимыча), — Ты что, Инструкцию забыл?! Сделай им чучу какую-нибудь, из стандартных игрушек, пусть напугаются как следует, они к вам еще долго потом не сунутся, проверено!
***
… Команда парусника пришла в неописуемый ужас. Горстка храбрецов, отважившись на плаванье в неизведанные дали, на утлом суденышке, без карт и компаса, не смогла выдержать этой леденящей кровь картины — волны с ревом обрушивались в бездну, а над ней кошмарного вида змей, взметнувшись почти до небес и изрыгая огонь, издавал такой рык, что казалось, само море течет вспять, отгоняя их корабль от края пропасти… Молясь всем богам, моряки отправились восвояси, поклявшись никогда сюда не возвращаться, и всем своим потомкам запретить даже думать о путешествиях к краю Земли…
***
Тимыч оказался прав, голографический ролик и инфразвуковая пушка сделали свое дело, и до конца работ ремонтников никто из местных больше не беспокоил. А фото с парусником Отто повесил в дежурке, хоть такой сувенир на память.
№4
***
«Я вижу мир, где, срываясь вниз, вода мчится к подножью Титанов, омывая их тела. Не зная усталости, они держат этот мир на своих плечах. А может они устали? О чем думают Титаны?
Эти вопросы не волнуют экипаж корабля, что приближается к краю. Их взоры направлены за пределы этого мира. Но почему, имея этот мир, они хотят больше?
С камня сорвались птицы. Их предстоит провести корабль в последний путь. Ведь все имеет конец!».
Из раздумий меня вырвал громкий голос. Я посмотрел на своего брата.
Метая молнии на землю, Зевс давал указание людям.
— Брат, что будет с этим кораблем?
Сев на свой трон, Зевс внимательно посмотрел на плывущее судно…
— Посейдон, край, что ты видишь — это конец одного мира, и начало другого.
— Но я не вижу того мира, куда попадет этот корабль.
— Верно, не видно, — Зевс рассмеялся — Кто знает? Мы ведь Боги этого мира.
№5
***
Молиться! Нам остается лишь одно – молиться! Взывать к богам, прося у них пощады. Нас тянет вниз, за край вселенной, туда, где боги слабы, в Тартар. Титаны, молча ухмыляясь, зовут к себе, и сил уж нет противиться их воле. И только жертва нас спасет, Титаны жаждут крови. Висят безвольно паруса, забыв о свежести ветров. Нас волны споро гонят прочь, на смерть, толкая в бездну. В ревущем водопаде слышен смех титанов и тех, кто в тартаре на веки заточен. Ужель судьба и нам закончить путь свой в безвестье? Будь проклят капитан, завет забывший и прогневавший богов. Ты женщину привел на борт, поправ закон морей, а нам платить за это?!
Нет! Не бывать такому! Кто разъярил богов, тот должен заплатить, лишь кровь его спасет от смерти наш корабль. Отправим в бездну капитана, и девку вслед за ним отправим. Титанам крови захотелось? Будет кровь! Ножом по горлу, кровь бьет фонтаном, орошая волны. Довольны боги? Люба жертва вам? Истошный крик девицы слух вам усладил? Потешитесь телом девы юной вдоволь, вам боги, вам титаны, даруем девку, отправляя за борт.
Возрадуйтесь друзья! Богам угодна жертва. Лишь только кудри скрыли волны, как тучи расступились, и луч надежды зефиром юным наполнил наши паруса. Крепчает ветер, все по местам, уходим в море! Над нами смилостивились боги, быстрей домой, туда, где ждет семья.
№6
Бездонная рана
Оскал бездонной пропасти приближается неотвратимо и стремительно. Ревет утроба последнего водопада. Нет под ногами опоры — в щепки разлетелся капитанский мостик. Погибла команда незадачливого парусника. Испаряются секунды ледяными брызгами, пронзительным страхом, болью.
Тишина. Темнота.
Пустота.
Судорожно вдохнуть, схватиться за горло, открыть глаза и увидеть смятую простыню.
— Опять разбился? — голос Лизы сладкий, желанный.
Тонкая фигура у окна окутана снопами света. Гречишным медом искрятся мелкие кудряшки волос. Грустный взгляд цвета жженой карамели приторно горчит.
— Бывают раны бездонные, — отвечаю привычной фразой и отвожу взгляд.
Насмешливый изгиб губ режет глаза не хуже ножа.
— Это твой сон, твоя рана, твоя жизнь. Только ты можешь спасти себя и команду, — голос хлещет холодными пощечинами.
— Как? Бездонную рану ни засыпать, ни вылечить.
Смех. Твой смех обжигает больнее всего.
— Способов множество! Не плыви к обрыву, научись летать, высуши море. Это же твой сон!
Резко оборачиваюсь к ней, но крик застывает на губах.
Лиза невыносимо нежно улыбается и вкрадчиво шепчет:
— Но есть лишь один действительно верный способ.
Жадно впитываю последние мгновения. Жмурюсь. Раз, два, три.
Открываю глаза.
Вот теперь я по-настоящему проснулся.
За окном бледное небо сочится холодом. Солнца нет и в помине. Осиротелая квартира неприветливо хмурится.
Лизы здесь нет. И не будет. Давно пора смириться.
Но получается лишь забыться мутным водоворотом будней. Теплые слова и взгляды друзей, наивные попытки жить набело, несмелые надежды, мечты, слезы — все засасывает бездонная рана.
Дорога на работу до того привычная, что не способна отвлечь от воспоминаний и боли. Мысли крутятся по вытоптанному кругу как бараны на привязи. Хлюпает осень. Бурный поток цвета топленого шоколада пополам с грязью несется по улице и с грохотом падает сквозь решетку слива. Жалкие осиновые листочки беспомощно крутятся и надежно приковывают взгляд. Даже заставляют остановиться.
Как предотвратить падение?
Засыпать слив — вода размоет.
Закрыть крышкой — сорвет ветер.
Нельзя делать вид, что все нормально. Нельзя заменить Лизу и залечить рану.
Только признать, принять. Перестать кутаться в воспоминания.
Перешагнуть на другой край пропасти.
Пережить.
И тогда все начнется набело.
№7
Проблема
Рыбы глупы.
Я проклял бы Творца, если мог. Зачем Он не даровал им разум? Как и прочим тварям морским и небесным. Пусть людские мудрецы говорят что угодно, но киты и дельфины не умнее последнего донного червя. Они не понимают меня, и без толку крутятся вокруг. Потом устают и отправляются играть в другие места.
О, тяжкий наш труд!
Я проклял бы Творца, если мог. Зачем Он не создал меня безучастным и терпеливым, как братья? Бездумно созерцать мир и нести службу. Эоны и эоны лет я мечтаю об этом. Тщетно.
Я проклял бы Творца, если мог. Зачем Он разбавил человеческое любопытство осторожностью? Почему они всегда стремятся на Край, но боятся заглянуть за него? Там не только Бездна, там ещё и мы.
Ничего не скажу про Слонов и Черепаху, но Синему Быку я завидую страстно. У него был Данилов.
Как же чешется спина!
Я проклял бы Творца.
Если мог.
№8
***
– Превосходная работа! Превосходная! Какая тяга к саморазрушению, как передана неодолимость рока! – Звучный баритон Аполлинария Леподанского гремел в тишине полупустого выставочного зала. – Цветовая палитра скупа – всего три краски, но можно ли точнее отобразить конечность жизненного пути?
Перед картиной тесной группой стояли: известный критик-искусствовед Леподанский, автор полотна «Последний рубеж» Лев Сиротка и его друг Саня. Художник внимал, поддакивал и потел от волнения.
– Как тонко подмечен символизм идеи! – вдохновенно вещал критик. – Корабль на полных парусах несётся в пропасть. Смерть неизбежна, её не остановить – вот она трагедия бытия!
Сиротка издал невнятный звук, похожий на протест, но метр перетёк к следующей работе с броским названием «Третий Армагеддон» и продолжил вдохновенную речь.
– Три краски! Ты слышал? Три краски! – уязвлено жаловался другу Сиротка. – Это же морская прогулка при луне. Ночью ничего не видно! И нет здесь никакого символизма смерти. Корабли не падают за край земли, иначе бы никто в моряки не нанимался.
– Лев, тебе известно, что Земля круглая? – Саня сочувственно смотрел на друга. – Ты читаешь хоть что-нибудь кроме фэнтези? Физику, например, или историю? О Колумбе слышал? Не хочу тебя расстраивать, но космические корабли не летают быстрее скорости света, вода не выливается за край Земли, потому что его нет, а парусники не летают, даже с паровым двигателем.
– Ты ещё скажи, что у Ангелов нет крыльев! – возмутился Лев.
– Конечно, нет. Ангелы перемещаются силой мысли. Крылья для этого не нужны.
– Ты откуда знаешь? – удивился Сиротка.
– Знаю. Я сам Ангел.
Лев фыркнул и голосом инквизитора потребовал:
– Докажи.
Саня вздохнул и исчез. Даже воздух не шелохнулся. Ни вспышки света, ни хлопка. Растворился в воздухе, словно его и не было.
Художник моргнул, посмотрел на картину и насупился. Что в ней не так? Наполненные паруса несли корабль к пропасти, океанская вода бесконечными потоками изливалась в пустоту, а через прорехи облаков выглядывала любопытная луна.
«Допустим, волн не хватает, согласен, зато видна лунная дорожка. Что за чушь! Если Земля круглая, почему мы с неё не падаем? Даже детям это понятно! И у Ангелов есть крылья, как их ещё от людей отличить? Неплохая идея, кстати. Следующую картину назову «Разговор с Ангелом».
Сиротка давно понял, что настоящего таланта у него нет, поэтому писал только то, что видел собственными глазами. И оказался прав – реализм принёс ему заслуженный успех.
№9
***
Ты спросила:
— Любишь?
Я ответил:
— Да.
— Докажи!
Я удивился:
— Как?
Я и правда не понимал, зачем доказывать очевидное?
Казалось, мы плыли уже целую вечность. Дни и ночи бежали друг за другом… Впереди, позади, справа и слева, куда ни глянь – только синее и черное сменяло друг друга: днем синева моря и неба сливались, как в свадебном поцелуе в единое целое; ночью и море, и небо, словно любовники, накрывались одним темным покрывалом. Я видел это, мне нравилось. Ты же замечала только бесконечное уныние в этом слиянии, тебе было скучно.
— Мог бы пожертвовать жизнью ради меня? – спросила ты.
Я задумался:
— Нет, если умру, а ты останешься, я не буду видеть, как ты счастлива с другим, мне будет тихо и спокойно. Если я останусь жив, а тебя не будет – это станет тяжелым испытанием, гораздо более страшным, чем смерть. Поэтому я выбрал бы испытание тяжелей…
Ты обиделась. Ушла в каюту. Заперла дверь.
Я остался на палубе. Ничего, пройдет. Ты сама хотела искренности, я не солгал. Злись, все равно нам некуда деться с корабля, мы как небо и море, вынуждены быть вместе, иначе нельзя…
— Ну, скоро уже? – ты не выдержала одиночества. Вышла, обняла меня.
— Не знаю, но где-то все равно должен быть конец.
— Звучит безнадежно. Лучше – край, — поправила ты.
— Край…
Где-то там он должен быть, край света. Я же обещал тебе показать его… Верь мне, любимая, ты же сама просила никогда не лгать…
— Любишь?
— Да…
И уже не понятно, кто из нас спросил, а кто ответил… Только небо и море подернулись темной пеленой…
№10
***
Юнга бежал к нему со всех ног, спотыкаясь, захлебываясь на вдохах.
— Капитан!!! Кэп, да что это с Вами?! Смотрите, там! — Юнец уже дергал его за полу кафтана, нарушая и без того зыбкое равновесие тела Капитана, указывая рукой в сторону.
Последние сутки вся команда пребывала в аврале. Причина — волны. Неожиданно. Ниоткуда. При абсолютно спокойном море, попутном ветре и чистом небе с прекрасной серебряной Луной слева по борту.
«Боже. Да что же это такое! Да чтоб вас всех осьминоги да за ноги...!».
Капитан не мог понять происходившее. Ошибки быть не могло: они шли четко по курсу. Капитан знал об этом как никто другой на корабле. Постоянно сверяясь с картой — старой, обильно испещренной пометками, согласно которым все должно быть «тихо и мирно» — с каждым часом Кэп хмурился все сильнее потому что, несмотря на его опыт, отличную команду, мастерски управляющую судном, на погоду и прочее, эти волны… Они отбрасывали экспедицию назад, прочь от цели, не смотря на все усилия. И вот еще одна.
Красавица.
Один удар — и они окажутся опять там, где были, согласно приборам, часа два назад.
— Эй, там, на небесах! Если меня кто-нибудь слышит — имейте в виду: я в вас больше не верю! — вскричал разгневанный Капитан. Юнга сжался за его спиной, робко выглядывая из-под локтя, шумно вдохнул. Кэп едва успел ухватиться обеими руками за такелаж и тут…
Накрыла. Стерва. У-у-у-у-у!!!
Схлынув, волна ушла дальше, судно выровнялось. Отплевываясь и тряся мокрыми гривами, бородатая команда хмуро возвращалась к своим обязанностям…
«Жрать охота. И спать. А, к черту…». Капитан оторвал от себя Юнгу, и гулко скомандовал:
— Поворачиваем!
Команде нужен отдых. Ему нужен отдых! «Вот сейчас сделаем кружок, отдохнем и вернемся на прежний курс…»
К Самому Краю Земли.
«Я не я буду, если не добьюсь этого! Зря я столько лет потратил на поиски этой карты, медузу ей в сестры?! Зря душил Старого Бри, чтобы ею завладеть?! Ну, уж нет! Я так просто не сдамся!»
— Портэус, ну-ка глянь-ка — сколько там «натикало»?
— Ну…около полуночи уже. — Титан силился разглядеть местоположение Луны, вытягивая шею и выворачивая локоть левой руки.
— Славненько! Конец смены подходит…
— Рано радуешься, Гоцэус. Сайласа не видать в помине.
— Как же затекло-то все уже!
Титан передернул плечами, стараясь не менять положение кистей.
От движения его тела твердь слегка накренилась назад, по воде пошла рябь и волны.
— Хватит ныть. Прикинь — каково мне? Я от третьей смены подряд уже места себе не нахожу, постоянно верчусь как угорь.
— А Верховный что?
— А что Верховный? Ему своих забот хватает. Вон, людишки одни чего стоят. Не сидится им дома! Возьми хотя бы тех, что сейчас там — южнее. Вот чего их сюда несет? Насылали ведь на них, Прибрежных, штормы, уже не раз насылали. Все равно лезут сюда, к Краю.
Любопытные.
А те, что доплывают-таки и слетают с Края — такие глаза делают, когда мимо летят! «Госпади-боженьки-кто-это?!». И дергаются, и кричат…
А кто их сюда звал? Никто. Вот и нечего кричать. И так работа нервная…
№11
***
Страх… Удивительно, насколько это простое понятие меняется на крайне сложное, когда касается именно нас. Нас лично. И я вовсе не имею в виду боязнь насекомых, маньяков или кредиторов. Я про тот, глубинный страх, который живет внутри каждого. Про тот, который не замечаем, пока работаем, едим, спим друг с другом. Можно лишь услышать его отголоски, когда одни, ночью, смотрим в звездное небо, и в голову крадутся вопросы. Вопросы, над которыми в повседневной жизни некогда думать. Это неправда. Мы боимся над ними думать, не хотим знать ВСЕ ответы. Нам хочется прогнать назойливую мысль побыстрее, чтобы не чувствовать, как эти слабые отголоски страха внутри превращаются в Ужас… И мы садимся к телевизору, компьютеру, идем на улицу или звоним знакомым — стараемся прогнать эти мысли. Отвлечься, заменить их другими. И это получается. Страх уходит внутрь, загоняемый глубже сознанием. Но иногда даже этот щит дает трещину…
Я открыл глаза, уже зная, что сейчас увижу. Я снова находился в этом странном, не подающемся логическому объяснению, месте. В моем персональном кошмаре.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался бескрайний океан. И я шел по нему, судорожно вцепившись в штурвал своей шхуны, как в последнюю зацепку разума за логику в этом нереальном пространстве, в котором царила ночь, освещаемая местным солнцем. Не луной, не какой-то другой планетой, а именно солнцем. Все мое естество взбунтовалось. Весь опыт предыдущей жизни отказывался воспринимать происходящее, ведь реальны здесь только Я, корабль и СТРАХ… Ни ветра, ни воздуха, ни воды. Один СТРАХ. И именно он наполняет мои паруса, его я вдыхаю в легкие, он, обволакивая днище судна, несет вперед, к уже сформировавшемуся впереди СТРАХОПАДУ, за которым скрывается то, о чем не хочу думать, не хочу знать, не желаю видеть.
Нет, это не ад. Я не страдаю, мне не больно, не терзают душевные муки. Мне СТРАШНО.
Страшно, так как я четко знаю: если и на этот раз я не проснусь в холодном поту в своем удобном, логическом мирке, с его понятными правилами, то освещенный ночным солнцем корабль подойдет к черте, за которой я получу ответы на ВСЕ вопросы…
№12
Синяя гавань
Обычно, когда засыпаешь, ныряешь в сон, как в глубокую воду, и в этой воде всю ночь мелькают нечёткие образы знакомых лиц, вещей, никак не связанных между собой событий. Иногда они проступают отчётливей, и тогда сон становится похожим на явь. Всегда лишь одно остаётся неизменным: ночью ныряешь в сон, утром — выныриваешь в явь.
Сейчас всё иначе. Я словно одновременно нырнула и вынырнула. Во сне. В воде…
И всё вокруг было синим. Я говорю «синим», потому что не знаю, как точнее описать цвет, яркость и глубина которого была сравнима лишь с драгоценным камнем, а воздух вокруг искрился светом и чистотой. Держась на плаву, я постаралась оглядеться, и вдруг увидела корабль вдалеке. Белый парус его отражал синий свет, над палубой кружили чайки.
И я услышала неясную, знакомую с детства мелодию. Она лилась со стороны корабля, становилась всё громче, и мне хотелось пропеть слова, но с губ срывался лишь шёпот:
По морю бездонному, в сказочном марше,
Плывут, словно лебеди, вдаль корабли.
Ты ждёшь. А они уплывают всё дальше
Туда, где все лучшие сказки земли
Уснули, на самом краю притаившись.
Ты их не коснёшься, не тронешь рукой.
Плывут корабли. И становится ближе
Знакомый с младенчества синий покой…
— Человек за бортом!
Корабль был теперь совсем близко, и я могла видеть лицо капитана. Знакомое с детства, родное, но где я видела его — и когда?
Передо мной опустилась верёвка — и вот уже несколько сильных рук помогли мне взобраться на борт. Сапфирово-синие глаза капитана смотрели вопросительно и испытующе.
— Неосмотрительно было проснуться здесь, — говорит он строго. — Но если уж так вышло — то плыть тебе с нами.
— Куда вы плывёте?
— В Синюю Гавань, что на Краю Света.
Но разве у света есть край?
…Они уплывают не в дальние страны,
Но мчаться по морю на всех парусах
В заветную, дальнюю Синюю Гавань,
Где звёзды так нежно поют в небесах.
Там явью становятся сны или небыль,
Там словно секунды, проходят года,
И стелется дымкой бескрайнее небо…
Ты ждёшь. Корабли уплывают… Куда?
Кто-то легонько трогает моё плечо и целует в щёку. Выныриваю рывком. Открываю глаза. Вместо сияющей синевы — мягкая серая вуаль предрассветного света.
— Тебе кошмар приснился? Ты что-то там бормотала, ворочалась…
Улыбаюсь и обнимаю его, моего синеглазого капитана. Не нужно никуда плыть. Мой край света — здесь.
________________________________________________________________________________________________________________
№1
Флогистоун, кипящий поток, субстанция, заполняющая пространство между Сферами миров. Опасная и притягательная, она, то помогала корабликами быстрее добраться от одного мира к другому, то, закружив в ураганном вихре, швыряла «прыгунов» в самые отдаленные уголки призмы. Торговцы, мошенники, искатели приключений, военные и бандиты, пираты и работорговцы, все они были в равных условиях, находясь вне своих сфер, и только благосклонность потоков флогистоуна имела вес в этих путешествиях.
Капитана Серость не зря считали любимчиком потоков, его небольшой шлюп, лучший почтовик Грейхалка, скользил в пространстве между сферами, будто был создан среди флогистоуна. Он одинаково легко проходил сквозь скорлупы изведанных миров большой тройки, проникал в домены ужаса и пробивал оболочки малых миров, на отшибах Призмы.
— Кэп, есть проблемка, — голос боцмана был под стать внешности. Массивный гифф, с его ногами тумбами и гипопотамьей мордой не умел говорить тихо, он ревел, перекрывая шум водопада.
Проблема была очевидна. Корабль поврежден и с трудом пробился сквозь хрустальную сферу этого мира, мира, не отмеченного ни на одной карте. Экипаж, вымотанный боем, с надеждой и страхом смотрел в закрывающуюся прореху миров, откуда в любой момент могли появиться яхты гисхиянки. Лишь некоторые нашли в себе силы оторваться от медленно гаснущего прохода и взглянуть на ночное море, по которому скользил их парусник.
— Кэп, мы очень неудачно выбрали точку входа. Если ничего не предпринять, нас смоет за Край Мира, — в тон боцману проговорил старпом, кряжистый одноглазый дварф, — я догадываюсь, где мы, и это не самое хорошее место в призме миров.
Несмотря на сильный ветер, исправно наполняющий паруса, корабль несло к кромке океана. Пока это было не слишком заметно, но стоит ветру утихнуть, и вельбот с гордым именем «Покоритель Флогистоуна» рухнет, перевалившись через четкую границу океана.
Маленькая каюта едва вмещала троих. Массивный боцман, кряжистый старпом и совершенно обычный на их фоне капитан. Капитан, спокойно сидел за столом, отложив лоцию сфер на полку. Бутылка красного вина, уже початая, небольшая карта, даже скорее набросок и остро заточенный карандаш, вот и всё, что было на столе.
— Губерг, не надо так волноваться, иди на палубу, пусть мои ротозеи прекратят пялиться в небо, и займутся парусам. И сделай это быстро, я понятно выражаюсь? – последние слова капитан произнес со скрытой угрозой, заставив дородного гиффа вздрогнуть и вылететь из каюты, как пробка из бутылки. Через секунду его зычный рёв уже гонял матросов по палубе.
— Вага, ты уверен, что знаешь, где мы? – совершенно другим тоном, почти ласково, поинтересовался капитан у старшего помощника. Тот кивнул и, глянув на набросок, лежащий посередине стола, побледнел.
— Я вижу, что не ошибся, — коротко бросил капитан, и резким ударом вогнал карандаш в глаз дварфа. – ты мне давно не нравишься, Вага, и я терпел тебя только из-за твоих знаний Сфер и умение ловить потоки флогистоуна, но попытаться продать своих друзей, это слишком.
На куске пергамента, забрызганном каплями крови, поверх нечеткого наброска со схемой береговой линии и наброском карты порта, в отдельном углу, была только одна надпись, короткая, но известная всем «прыгунам» — «Кладбище миров». Пиратская заводь, рай работорговцев, источник грязных борделей и черных рынков всех сфер.
Капитан встряхнул кусок пергамента и, свернув в трубочку, убрал его в небольшой тубус.
-Атланты! – прокричал капитан, вытаскивая мертвого старпома на палубу, — примите жертву, этот моряк очень рвался в ваш мир, дайте нам пройти, оставьте его себе!
Команда застыла в ужасе, даже Губерг, знавший капитана уже девять лет, был шокирован.
Не обращая на них никакого внимания, капитан Серость, прозванный так за цвет одежды, глаз, тихий незапоминающийся голос и такую же внешность. Перекинув тело мертвого старпома через фальшборт он рубанул себя по руке и щедрым веером кровавых брызг оросил воды в кильватере. Сделал и ушел обратно в свою каюту, молча, не смотря ни на кого. Молчание и ступор еще какое-то время властвовали на палубе. Очнувшийся боцман живо расшевелил команду, не давая им обсудить действия капитана, а усилившийся ветер и ослабшее течение, внушило надежду в моряков. Теперь у них был шанс спастись, но шанс этот был эфемерен, о чем знал лишь капитан, торопливо просматривающий все записи о «Кладбище миров» в надежде найти там упоминания о точке выхода.
№2
— Мы достигли Его! – восторженно капитан указал на край земли – Поднять паруса! Полный вперед!
Матросы суетились на палубе.
Одна часть матросов натягивала шкоты, закрепляя их. Другая часть старалась удержать главный парус как можно ближе к палубе, подтягивая канат — сильные порывы ветра постоянно вырывали его из рук. Ноги скользили по палубе, но матросы самоотверженно держали канат главного паруса. Это было невыносимо тяжело. Но они будут бороться до конца. Ведь нужно, чтобы корабль набрал скорость перед прыжком. Перед прыжком в мир грез.
— Слышишь?
— Да слышу.
Удерживая край земли Титаны много раз видели, как взлетая корабли исчезали в мире грез.
— Интересно куда они попадут?
— Они наивны, но только благодаря своей веры они обретают свой мир.
— Сколько я стою здесь? И сколько мне стоять? Брат, когда наступит наш час, отправится в мир грез?
— Только после прыжка последнего корабля « Надежд».
Титан поднес руку ко лбу и посмотрел вниз. Он знал, покуда люди верят, корабли « Надежд» будут продолжать приплывать к краю земли.
№3
К мечте
Волны улеглись, плотное покрывало туч развалилось на множество вытянутых подушек облаков, сквозь них проглянула луна. Бледные лучи разогнали тьму, выхватили из нее похожую на акулий плавник шхуну, обласкали светом. Тихий плеск волн о борта, хлопки парусов под порывистым ветром. И абсолютная неизвестность.
После тяжелого шторма, команда еле держалась на ногах, но никто не спустился в трюм, не свалился без сил. Матросы облепили фальшборт, жадно смотрели на открывшуюся впереди бездну.
— Где мы, капитан? – в голосе рулевого бесконечная усталость, сам едва не висит на штурвале.
— Там, куда и стремились. – Капитан достал трубу, осмотрел горизонт, указал рукой. – Правь туда.
— Есть, — рулевой слегка повел рукой, шхуна поправила курс. – Но там же нет земли.
— А разве к земле мы стремились?
Их провожали, как безумцев. Виданное ли дело — в век компьютеров, самолетов и космических кораблей, заявить об экспедиции к концу света. Да как такое вообще могло прийти в голову? Давно известно, что земля круглая.
Но если у человека есть мечта, его трудно остановить на пути к ней. А если людей с одинаковой мечтой несколько? Если мечта не одна, и они готовы восстать против всего мира? Результатом вполне может оказаться двухмачтовая шхуна, с парусами, полными ветра.
— Капитан, еще немного и мы перевалим через край. Ваш приказ?
Капитан так же, как и все остальные, жадно поедал глазами пустоту за обрывом. Им удалось. Они исполнили свою первую мечту. Назло всем. С палубы послышались крики ликования, матросы бросились обнимать друг друга. Кто-то зашелся в лихом танце.
Капитан улыбнулся, уверенно скомандовал:
— Вперед, за обрыв.
— Вы уверены? – спросил рулевой.
— Как никогда, — кивнул капитан. – Мы смогли достичь конца света, доказали всем и себе, что даже безумные мечты реальны. Так что мешает нам исполнить нашу вторую мечту?
— Вы говорите про …
— Именно. У нас появилась прекрасная возможность научиться летать. Вперед!
№4
Посейдон
Вахтенный ввалился в каюту, глаза от удивления на лбу, взгляд рыскает по сторонам, словно чего-то ищет.
— Капитан, к Вам гость.
Капитан едва не поперхнулся, фыркнул в бокал, забрызгав и себя и стол. Лицо исказила брезгливая гримаса, глаза зло уставились на матроса.
— Какой гость, проглоти тебя селедка! С ума сошел? Бегом к боцману, он сразу вылечит!
Вахтенный попятился, начал неистово осенять себя крестом.
— Упаси господь, капитан. В разуме я. А гость за дверью стоит. Старик. Откуда взялся – никто не знает.
Капитан прищурился, пристально посмотрел на матроса. Не похоже, что врет. Тогда что за бред про гостя? Эх, дали команду, только акул кормить.
— Зови.
Вахтенный облегченно выдохнул, скрылся за дверью. Почти сразу, в каюту вошел старик в странных одеждах до пят, с курчавой бородой до пояса. В руках вилы.
— У нас с оружием нельзя, — без приветствия начал капитан, чувствуя, что все более раздражается. – Оставь в углу справа и отвечай, кто таков и что тут делаешь. Как на шхуну проник?
Старик вилы из рук не выпустил. Выдержал паузу, поглаживая бороду, негромко произнес:
— Посейдон я. Мне бы хлебушка кусок, да вина запить.
— Чего!!! – от голоса капитана зазвенело толстое стекло на окнах. – Ты в своем уме старик?!
Старик молча понаблюдал, как капитан краснеет от ярости, снова тихо произнес:
— Не веришь. А зря.
— Ошибся ты местом, старик. У нас не клиника. Сумасшедших лечим только одним способом – акулам на корм!..
— Значит, хлебушка не будет? Про вино уже не спрашиваю.
Ну, каков наглец! Капитан от ярости едва не кипел. Он скрутил дулю из пальцев, протянул старику.
— Во!
— Тогда пошли. Покажу что-то, — все так же негромко сказал старик и открыл дверь.
Непонятная сила сжала невидимой ладонью, заставила капитана выйти из-за стола, последовать за гостем. Вдвоем, они вышли на палубу, прошли на нос шхуны. Матросы провожали их заинтересованными взглядами.
— Не веришь, значит, — повторил старик, останавливаясь. – Ну, смотри вперед.
Капитан против воли перевел взгляд на море прямо по курсу. В бледном свете луны, водная гладь казалась черной, похожей на тушь, сливаясь у самого горизонта с темным небом. Именно туда и указывал гость. Или не совсем туда. Потому что в миле от шхуны вода вдруг вспенилась, забурлила… И море исчезло, открыв страшный провал. А шхуна прямиком мчала к нему.
— Раз не веришь, что я Посейдон, может, поверишь, что это конец света? А я пойду, пожалуй. Злые вы. Хлебушка у вас не допросишься.
Старик ловко метнул за борт вилы, перелез сам, приготовился прыгнуть.
— Стой! – закричал капитан. – А как же мы?
— Спасайтесь. А то перевалитесь через край и все. Черепаха слопает.
— Какая черепаха?! – капитан пытался рваться, но невидимая ладонь держала крепко. – Ну, ладно! Верю, верю, что ты Посейдон! Только верни море на место!
Старик пожал плечами, бросил взгляд на бледного капитана.
— Странные вы, люди. В давние времена и послабее были и поглупее, однако жертвы исправно приносили, помощи особо не требовали, сами прекрасно справлялись. А теперь? И сильнее, и умнее. Машин понаделали. А жертвы перестали приносить. Хлебушка, опять же, не даете. Но случись, что и сразу – боги, помогите. Тьфу!
И старик прыгнул в воду, исчезнув без единого плеска.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.